В рабочем порядке

Моё имя - Женя. Сейчас уже и на скажу сходу, сколько ношу именно его. Но отлично помню, кто впервые назвал меня Евгением. Федор Иванович Субботин тогда ещё работал в МЧС. Он и ещё множество его сослуживцев были одними из первых, кто начал оказывать помощь людям после событий 2032 года. В те страшные для всего человечества дни много народу попрощалось со своим рассудком, но об этом чуть позже.

Тогда же, после тех ужасных событий, стало известно о таком феномене, как «затмение памяти». Человек в один момент просто забывал свою прошлую жизнь. Забывал свое имя, дату своего рождения, своих близких. Короче говоря, забывал все. Однако, хотя бы один плюс у этой болезни есть - довольно с большим процентом вероятности больной продолжал вести абсолютно полноценный образ жизни, не становился овощем, его физические данные никаким образом не страдали. Более того, человек переносил какие-либо способности из своей прошлой жизни в новую. Пожалуй, симптомы довольно сильно похожи на обычную амнезию, однако с затмением дела обстояли чуть иначе. При обыкновенной амнезии, которая возникает, как правило, из-за тяжелой травмы или же интоксикации, память к человеку все же может вернуться. Не полностью, отрывками, отдельными воспоминаниями, но все же память возвращается. При затмении же человек окончательно и бесповоротно теряет огромный объем памяти, хранившийся у него в мозге. Помимо этого, у затмения есть еще одна отличительная черта – причина его возникновения, как я уже упомянул – это события 2032 года.

21.04.2032

Федор Иванович нашел мое тело под завалами небольшого здания. По счастливому стечению обстоятельств я был цел и невредим. Ну… почти. Кисть левой руки была прижата чем-то довольно тяжелым. Но боли я не чувствовал. Вообще, довольно сложно описать мое состояние в тот момент. Наверняка каждый из вас хотя бы примерно может сказать, в каком возрасте вы начали осознавать себя человеком, осознавать, что вы существуете и взаимодействуете с этим миром. У меня же все иначе. В один момент я как будто просто проснулся. Хотя лежал я далеко не на удобной кровати, в пижаме и головой на мягкой подушке. В первый момент я действительно даже не понял, где нахожусь. Чуть позже, пока я глазами разведывал обстановку вокруг себя, что сделать было довольно тяжело - вокруг была практически полная темнота, я увидел свет, с трудом пробивающийся сквозь обломки, под которыми я был практически похоронен. Я все еще не понимал, что со мной происходит, как услышал крик. Крик не о помощи, а крик, помощь предлагающий. «Отзовитесь, подайте знак, мы вам поможем» - вещал кто-то в рупор. Я понял, что было бы не плохо привлечь к себе внимание и попытался ответить. Как не старался я напрягать голосовые связки, ни одного писка выдавить из себя так и не смог.

Попытался пошевелиться и в этот момент осознал, что левой рукой двигать не могу. Прищурился и присмотрелся к месту, где была зажата рука. Благо, свет, исходящий, по всей видимости от фонариков, давал возможность разглядеть хоть что-то. Увиденное практически повергло меня в шок. Ровно до этого момента я сохранял полное спокойствие. Скорее, удавалось мне это сделать лишь потому, что не понимал где я и что со мной. Моя кисть была прижата каким-то бетонным блоком с торчащими из него палками арматуры. До плеча стекала густая, при таком плохом освещении, практически черная кровь. И это была моя кровь, которая вяло текла по моей руке. Примерно 10 секунд я осознавал все то, что сейчас смог разглядеть и понял, что меня охватывает паника. Тут же начал ерзать ногами, свободной правой рукой попытался отодвинуть этот чертов обломок бетона. Не тут-то было, весил он неприлично много. «Удивительно, как мне вообще руку не отсекло» - пронеслось у меня в голове. Пока я истерично дергал ногами, а пространства для этого у меня было достаточно, я уперся коленом во что-то твердое.

Свет фонарика все еще пробивался сквозь обломки. Казалось, что он становился только ярче. И тут я вновь услышал голос. «Отзовитесь, подайте хоть какой-то знак, мы можем вас спасти». Я понял, что мне необходимо любым способом привлечь к себе внимание. Голосовые связки все еще не слушались. Я остановился на несколько секунд от своих истеричных дерганий, выдохнул и попытался хоть чуть-чуть успокоиться. Затем, удар за ударом, начал пинать то, во что упирались колени. От этого раздавался глухой, но вполне различимый стук. По началу, я подумал, что меня не услышат, так как свет начал тускнеть, а человек, говоривший в рупор отдалялся.

Вдруг в такт моим ударам я расслышал шаги, которые явно были где-то надо мной. Я остановился и затих, пытаясь расслышать хоть что-то. Поверьте мне, любой звук, доносящийся извне, я слышал, как будто находился в закрытой консервной банке. Поэтому был не уверен, что мои отчаянные попытки принесут пользу. Однако, сверху тоже затихли. В этот момент я снова неистово стал колотить уже обеими ногами по бетону. И это оказалось не бесполезным. Все еще где-то сверху я мог различить голоса нескольких людей, которые, по всей видимости, пытались меня в буквальном смысле откопать.

По моим ощущениям и получаса не прошло до того, как я увидел первого человека. Это был Федор Иванович, который с тревогой в глазах уже осматривал мою левую руку. Он что-то спрашивал у меня, пытался привести меня в чувство. Но в этот момент я уже начал отключаться. Я не позволял себе провалиться в темноту до того момента, пока не увижу людей. И вот он, уже пытается мне помочь, борется за мою жизнь. В этот момент я позволил себе отключиться. Но через мгновение был вытянут снова в реальный мир хлопками по щекам от Федора Ивановича. «Эй, парень, не спать! Ты мне нужен тут, в сознании и с открытыми глазами, о’кей?». Я кивнул в знак согласия и снова стал прикладывать усилия на то, чтобы не провалиться.

По разговорам нескольких спасателей я понимал, что около 15 минут они пытались решить вопрос, как хотя бы приподнять обломок, которым была прижата моя кисть. Федор Иванович же, имя которого на тот момент я ещё не знал, все это время старался поддерживать со мной связь и следил, чтобы я опять не отключился. По истечении некоторого времени прибыли медики скорой помощи. Я их распознал по синим костюмам с красными крестами на нагрудных карманах. Двое мужчин, как только подошли ко мне, начали искать на правой свободной руке вену, чтобы установить катетер. Наверняка пустили мне в кровь что-то типа атропина и в голове сразу стало пояснее. Голоса спасателей и медиков стали отчётливее, свет фонариков перестал сильно резать глаза и мое тело перестало предпринимать попытки потерять связь с миром. "Мать твою, жаль, что это не сон, а именно реальность" - подумал я.

По рассуждениям медиков и МЧСников я понял, что руку мою освободить у них не получится. И прямо сейчас спасатели обсуждали с медиками возможность ампутировать мою кисть прямо тут. Удивительно, но эта новость, которую я может быть и не должен был узнать сейчас, не вселила в меня панику. Наоборот, я понимал, что, раз уж не удается освободить мою кисть, придётся ее у меня "отнять". Так же я слышал, что они не могут дать мне наркоз. Причину я так и не понял, но был уже согласен и с этим, лишь побыстрее выбраться из этой преисподней.

Медики и спасатели утрясли все вопросы касательно моего спасения и приступили к делу. Федор Иванович, который минуту назад общался со своими коллегами, снова подошёл ко мне, присел рядом и начал со мной говорить- "Дружище, нам придется провести некоторые манипуляции с твоей рукой, ты понимаешь?". Я лишь кивнул в ответ, потому что всё ещё не мог издать ни звука. Федор Иванович увидел, что я на связи и понимаю все, что он говорит, тоже одобрительно кивнул и добавил- "Я буду рядом, не бойся ничего, мы тебя вытащим и все будет в порядке". После медики приступили к делу.
Я, слава богу, не видел, чем они занимаются, потому что один из мужчин в синем костюме предусмотрительно попросил МЧСников чем-то прикрыть руку от моего взора. Федор Иванович всё ещё был рядом, заглянул за импровизированную ширму. Затем повернулся обратно, положил руку на мое плечо и произнес- "Ну что, поехали?".

Руку тут же пронзила острая боль. Странно, ведь до этого я действительно ничего не чувствовал, как будто на моей кисти вовсе и не лежит огромный обломок бетона. Сейчас же боль была настолько сильная, что я был бы готов выть во всю силу. Я был готов выдуть весь воздух из лёгких совместно с диким криком боли. Как же жаль, что этого я сделать не мог. Голосовые связки даже сейчас меня подвели, хотя, думается мне, я бы мог перенести эти манипуляции с моей рукой хоть чуточку легче, если бы мог сейчас орать в голосину. Не знаю, как долго работали медики, время в тот момент растянулось. Каждую долю секунды я прочувствовал совместно с невыносимой болью, которую можно было сравнить с тем как будто... Да и сравнивать ее с чем-то незачем. Просто попытайтесь прикинуть, что в прямом эфире вам отрезают руку, а затем помножьте это на сто, потому что такое сложно даже представить.

Тем не менее медики закончили свои манипуляции. Я почувствовал, как руку чем-то обматывают. Спасатели же были уже наготове, стояли прямо рядом со мной с носилками. Одновременная и слаженная работа двух служб спасения - МЧС и скорой помощи вызывала уважение. Все действовали четко, быстро и не задумываясь. Каждый был занят своим делом: как только моя кисть так и осталась похоронена под грудой бетона и арматуры, медики тут же стали перебинтовывать мою руку, одновременно с ними спасатели уже водружали меня на носилки, уже на ходу один из врачей воткнул в катетер капельницу и бежал рядом, второй врач всё ещё что-то шаманил с бинтами, а двое крепких мужчин, которые держали носилки, бежали довольно быстро, однако руками они амортизировали тряску так, что я лежал практически не шелохнувшись. И все это время рядом со мной был он – Федор Иванович.