Вакцинация духа

Почему опыт чтения Достоевского в юности чаще всего неудачен? Этот автор и его книги вызывают у молодежи, не всей, но у большей части, тяжелые чувства: долго копаться в грязном белье героев (а у Достоевского это всегда дооолго) — не всем по силам.

По аналогии, укол, прививающий ребенку ослабленные инфекционные агенты — часто очень болезненный. И после него еще и нехорошо со здоровьем бывает несколько дней, пока организм учится забарывать инфекцию. Альтернатива прививке — сама болезнь, исход болезни — часто на волю Бога. Многие «детские» инфекционные болезни благодаря прививкам ныне побеждены, но раньше от них гибли тысячи.

Пожалуй, именно труды Достоевского лучше всего подходят под определение «прививка духа».

...Есть тонкие души, святые и поэты, которым все ясно с самого рождения: они предназначены понимать всех и вся в мире и в людях.

Есть Слепые и Глухие — они живут так, как будто мир создан только для них, а после них — хоть трава не расти. Они не потеряны навсегда, они в процессе понимания, им обязательно нужны толчки извне и последующие объяснения смысла толчков.

Есть «возвышенные». Лучше всего их натуру объясняет диалог музыкантов из советского довоенного фильма «Антон Иванович сердится» (1941 г.):

- Нет, я не признаю лёгкой музыки. Когда я слушаю серьёзную музыку, мне хочется встать и снять шляпу.
- Вот вы какой!
- Да, перед музыкой надо благо... апчхи!
- Ха-ха-ха!
- ...благоговеть!
- Да вы, батенька, сектант! Дай волю таким как вы, от музыки останутся только одни сонные хоралы! Ха-ха-ха! Вздор какой: снять шляпу! Да вы сектант! Ну неужели вы не можете понять, что людям нужна всякая музыка - и та, от которой плачут, и та, от которой все люди смеются, только непременно талантливая. Обязательно! Та-лант-ли-вая!
- Знаете, маэстро, у меня просто голова кругом идёт, честное слово.
- А вы не будьте таким нетерпимым, не создавайте себе в музыке идолов, не упрямьтесь.
- А неужели я упрям?
- Как осёл!...

«Возвышенным» кажется, что лучше всего объясняет все происходящее взгляд сверху, из богословских книг. Где изначально высокое судит низкое, определяет это низкое и гвоздит его. «Возвышенные» изначально чувствуют себя вне и над жизнью, грехами, темными стихиями страстей...

... А так возможно, вообще?

Помнится, у Гете Фауст посвятил свои лучшие годы именно такому познанию, «безгрешному». И осознал, что знание, полученное таким путем, мертво. Что сам он — так и остался неучем, правда, стал эрудированным...

История Фауста, оказывается, и в наши дни еще не доиграна до финала: слишком много у нас «ученых», красиво и сложно говорящих, пишущих труды, но по-детски беспомощных в делах практического владения тайнами мира и людей. Которые чураются пути гетевского мудреца, кинувшегося во все тяжкие, в омут страстей, чтобы понять ВСЮ жизнь, а не только особенности и способности собственного ума.

Без понимания собственного сердца/души/духа, как оказалось — познание есть только детская игра в бирюльки. Не то, что, не погрешив, не попадешь в великие, впрочем..., может и так, если потом встанешь и обновишь путь праведника, восставшего из греха.

В жизни никогда не бывает заранее протоптанных тропинок. Ни для кого. Бывают иллюзии, что такие тропинки есть. Особенно грешат этим российские родители, старательно топчущие «лесную новь» для своих чад. Но в реальности все устроено сурово: путь/судьбу надо новить каждому самостоятельно. Проигрывать на своей «шкуре» архетипичные сюжеты, давно известные по Библии и великим произведениям искусства. Это и происходит, в том числе с теми, кто идет по протоптанному. Их все равно сносит в чащу, рано или поздно - сносит! И что им делать там, «возвышенно» уверенным в собственной избранности и чистоте, обеспеченной усилиями родных людей? Тяжко им, задыхаются, не понимают: как же так!?

... А есть те, кто, поднявшись и обновив судьбу по одному из вечных сюжетов, встает еще выше, чтобы взглянуть на свой и другие сюжеты с высоты ... не только собственного ума, но и собственного опыта! Вот почему Достоевский силен. Потому что он свои собственные страстишки, проигрывая, обуздывал и возвышал до примера в историях своих героев: сластолюбца Свидригайлова (и оправдывать писателя в отсутствии таких страстей — убегать от правды, достаточно почитать его письма к супруге, даже и рецензированные ею), обуянного гордыней Раскольникова, горячего и безрассудного Митю Карамазова, трагично спесивую Катерину Ивановну, подчинившегося страсти игры Алексея Ивановича...

...Вот пример неразрывности темного и светлого, особой «срощенности» низкого и высокого в «Преступлении наказании» Достоевского.

Свидригайлов - демон во плоти. Белокурый румяный крепыш — великий сластолюбец. Он, как камень яшма: блестящ, монолитен, дорого выглядит. Он странно гладок и гадок, очень последователен в осуществлении своих страстей. Зачем нам знать про него? Разве мало таких в жизни? Насмотрелись, пожалуй, все.

А вот у Достоевского Свидригайлов — необходимейший элемент в «организме» сюжета. В жизни героев.

Свидригайлов становится «зеркалом» для Раскольникова. А пример страданий Раскольникова для Свидригайлова, вкупе с отказом его сестры Дуни от брака с ним — «зеркалят» ему его собственную мертвенность низость.

Раскольниковы могли его спасти. Родион — став циником после убийства Алены Ивановны и подкрепив этим уверенность Свидригайлова в «правоте» его грехов. Чего не произошло. Дуня Раскольникова тоже самое могла сделать своей любовью, пусть и в форме принудительного вступления в брак с грешником Свидригайловым. Тоже не срослось.

И Свидригайлов убивает себя, на краю жизни ужаснувшись видению пятилетней девочки-грешницы. Т.е. осознав существование иерархии в отношении к людям, возможность того, что выше страсти.

Свидригайлов Аркадий Иванович. Фильм. Фрагмент. Артист А. Балуев.

Его проигрыш по воле Достоевского ассоциирован с великим проигрышем римской армии варварам-готам у города Адрианополь в 378 году н.э., т.к. последнюю ночь перед смертью Свидригайлов провел в гостинице с названием «Адрианополь»... Да, Свидригайлов не смог встать на высшую ступень язычества, как то произошло в Римской Империи, обуздывавшей животное начало в людях строгостью законов. Свидригайлов проиграл! Но смерть странно возвышает его.

Он убивает себя у пожарной каланчи, с которой в городе высматривали, нет ли пожара, и если что, бросались его гасить. А пожар страстей — это ведомство Сатаны, если вспомним Гете и древние легенды, на которых он основывал историю Фауста. Достоевский «проигрывает» вечный сюжет усмирения «пожара страстей»/Сатаны шиворот-навыворот, т.к. герой-грешник становится самоубийцей. Для христиан Свидригайлов вершит страшный грех, но для варвара, чистым олицетворением которого он является в романе (неслучайно его румяное не эмоциональное лицо напоминает маску в древнегреческом театре) — самоубийство становится признанием собственного греха и одним из вариантов покаяния: «так, ТАКИМ, жить нельзя», приговор Свидригайлов выносит себе сам.

И, что самое важное. Именно деньги Свидригайлова становятся основой для жизни его юной несостоявшейся женушки, Дуни Раскольниковой, Сонечки и самого Раскольникова. Деньги грешника становятся источником жизни для героев, тоже грешников, но нашедших тропинки, что повыше, ведущие к Небу.

...Философы формулируют вечную проблему человечества так: «Категории бытия и ценности тем слабее, чем они возвышеннее» (Н. Гартман) и «Низшее изначально наделено силой; высшее бессильно» (М. Шелер). Эту проблему соотношения телесного (животного) и духовного в человеке, страстей/сердца и ума решал в истории странствий своего Фауста Гете, Сервантес в истории Дон Кихота, многочисленные литераторы в истории Дон Жуана, Достоевский в историях своих героев (в больше всего — в «Идиоте», в судьбе слабого и странного, болезненно нежизнеспособного «идеального» князя Мышкина).

Смогли бы Сонечка и Родион подняться из греха без денег Свидригайлова, добровольного пожертвования великого сластолюбца? Вряд ли. Достоевский максимально реалистичен: в жизни низкое питает высокое. Дает возможность ему осуществиться. Быть, укорениться и развиваться.

П.С. Из поэмы «Дон Жуан» А.К. Толстого:

– С а т а н а. А что есть истина? Вы знаете ли это?

Пилат на свой вопрос остался без ответа,

А разрешить загадку — сущий вздор:

Представьте выпуклый узор

На бляхе жестяной.

Со стороны обратной

Он в глубину изображен;

Двояким способом выходит с двух сторон

Одно и то же аккуратно.

Узор есть истина.

Господь же Бог и я —

Мы обе стороны ея;

Мы выражаем тайну бытия —

Он верхней частью, я исподней...

П.П.С. Все не так просто, ведь говорит эти слова Сатана! Но прислушаться стоит, и вступить в диалог стоит, ибо животное, страстное начало в человеке — имеет вес и силу. И в наше время спор животного и духовного продолжается! Дон Кихот, Идиот, Фауст — вечны...