Ваня 1991

Звонко зазвенело с колокольни Никольского храма. Впрочем, другого храма здесь и нет. Единственный действующий, один на всю округу. Считай, из-за него мы здесь, в Соколовке, и поселились. Государь настоял. Православному государю без храма никак нельзя.

Хоть я и неверующий, а новой колокольней невольно залюбовался. Отсюда, с голубятни, которую мы превратили в наблюдательную вышку, новая колокольня особенно красиво смотрится. И маковка золоченая на солнышке блестит.

Я посмотрел на часы. Без четверти девять. Пора! Я кивнул Улюкаеву, тот метнулся в дом звать Ванюшу.

Ваня вышел на крыльцо дома. Он был в длинном, до колен сером плаще и в круглой шапке с меховой опушкой. Чем-то похожа на шапку Мономаха. Только верхушка не из золота, а железная, крашеная бронзянкой. Сделана из стали по особому заказу. Это чтобы «личину блюсти» — беречь лицо. Личина нам еще пригодится.

Так, будем готовиться к его убийству.

То, что государя сегодня будут убивать, я знал точно. Осведомитель мамой клялся, что киллеры, нанятые Брюхой — местным уголовным авторитетом Брюхановым, еще вчера в поселок приехали. Слово-то какое — киллеры! Понасмотрелись видео.

— Брюханов сам с ними в ресторане «Калина красная» встречался, — рассказал мне осведомитель, имя которого я пока скрою. — Говорил с ними, вечером для них сауну с девками непотребными устроил. Они там хорошенько прибухнули. Всю ночь девок драли, потом бузили. Фото встречи Брюханова с киллерами в ресторане имеется. Вот здесь, в конверте. Фото из бани тоже есть, даже видео. Но видео — за отдельную плату. Будете брать?

Я от видео из бани отказался, за остальное щедро заплатил, а инфу на ус намотал.

Это хорошо, что киллеров двое, и что они в баню с девками перед серьезным делом пошли. Непрофессионально бухать перед серьезным делом. В прошлый раз снайпер был, со снайпером было все сложнее. Пулю пришлось прямо из уха выковыривать. Но снайпер обычно в одиночку работает. А этих двое.

Я рассмотрел выкупленные фото. По виду — обычные «быки». «Лица интеллектом не обезображены». Такие чаще с автоматов работают на короткой дистанции. С ними проще. И нападут они, скорее всего, как раз перед утренней службой. То есть — совсем скоро…

Я перегнулся через перила голубятни и посмотрел в конец улицы на стоявшую у перекрестка девятку с затемненными наглухо стеклами. Вот не нравилась она мне. Не из нашего района машинка. Чужая. Модного цвета «мокрый асфальт». Слишком крутая для замкадного поселка. И чего стоит? Кого ждет?

— Ну что, работаем по плану? — крикнул снизу лейтенант Райкин, тоже посмотрев на часы. — Или я все-таки за руль?

Я отвечать не торопился, знал, что без нас батюшка Алексий службу не начнет. Мы у него, как здесь говорят, вип-клиенты. Однако и задерживаться особо не стоило. Люди ждут! Праздник нынче большой церковный. День первоапостолов Петра и Павла. Но и без того, думаю, много сегодня народу в церкви соберется — на государя посмотреть. Про Ивана Васильевича нынче часто говорят, много слухов про него ходит. А слухи, они даже круче телика бывают. Тем более, телику тут уже никто не верит. Кстати, о телике. Где же эти чертовы телевизионщики? Вчера ведь им еще позвонил, точно время сообщил. Вот все приходится самому делать!

Я еще раз проверил зарядку аккумулятора видеокамеры «Сони» и снова посмотрел в сторону чужой «девятки». Нет, не пущу я сегодня Райкина за руль. Не рискну. Он мне живой нужен.

— Работаем по плану, — решил я. — Заводи Ласточку, тащите Кузьмича.

Ласточка — «Волга ГАЗ-21» серого цвета. Моя бывшая служебная машина. Ей и года нет, а по документам — больше двадцати. Жалко старушку, привык я к ней уже. Пожалуй, она единственное, что досталось мне здесь от прошлого. Но, видно, такова ее судьба — героически погибнуть за государя. Хотя, кто знает? Если злодеи одними автоматами ограничатся — еще покатаемся. Стекла вставим, дырки залатаем. Если повезет, конечно. Потому что злы на государя злодеи, что убийство заказали. Очень злы! Могут и с гранатомета врезать. Или гранатами закидать. С них станется. Тогда хана машинке, жалко…

Я наблюдал, как Райкин с Улюкаевым достают из сарая, тащат и устраивают за руль «Волги» Кузьмича — чучело в парике с театральной маской на месте лица. Перчатки телесного цвета к рулю привязывают. Снаружи вполне можно принять за живого водителя.

Лейтенант снова рвался сам за руль сесть, но я запретил. Риск слишком велик, а Райкин нам дорог. Так что пусть «Волгой» через радиоуправление рулит. Сам придумал, сам пусть и рулит, Самоделкин. Целее будет.

«Волга» завелась, из выхлопной трубы повалил дым. Кольцам, видно, совсем хана, придется движок перебрать. Но ничего, чует мое сердце, ехать ей сегодня далеко не придется.

Машина прогрелась, Райкин подал знак, что авто к выезду готово. Ваня спустился с крыльца, чинно прошествовал через двор, подошел к машине. Улюкаев подскочил и с поклоном открыл перед ним заднюю дверь. Ваня сел на заднее сидение, Улюкаев захлопнул дверь автомобиля и поспешил открывать ворота. Райкин же вооружился пультом от игрушечной машинки на радиоуправлении и стал жать кнопки, двигать рычажки.

Начали! «Волга» с Ваней медленно выкатилась в открытые ворота.

Я подхватил тяжелую камеру «Сони», водрузил ее на плечо и быстро навел видоискатель на «Волгу». Голубятня словно нарочно была устроена старыми хозяевами на углу участка над самым забором, с нее двор и площадка перед воротами были как на ладони. И сама улица вполне видна.

Очень вовремя я съемку начал. Та самая «девятка» в конце улицы вдруг сорвалась с места и понеслась к нашей усадьбе, словно собралась ее протаранить. У ворот «девятка» резко затормозила прямо перед капотом «Волги», перекрыв ей дорогу. «Волга» ткнулась блестящим бампером в крыло «девятки» и заглохла. Из «девятки» выскочили двое, в одинаковых черных кожаных куртках, с автоматами в руках. И они сразу стали стрелять. Два автомата заработали в унисон. Звон разбиваемого пулями стекла смешался со звоном гильз, бьющих о кузов автомобилей. Быстро работают киллеры, слаженно. Неужели профи? Почему тогда без масок?

Да, правильно я запретил Райкину садиться за руль. Тут бы никакой броник не помог. Один стрелял в стекло задней двери, второй — бил прямо через лобовуху, длинными очередями. Конечно, оба целили в государя, но и «водителю» досталось от души. Даже отсюда, сверху я разглядел, как разлетается труха от прямых попаданий в театральную бошку Кузьмича. Штук пять прямых попаданий в улыбающееся лицо. Но фальшивому водителю досталась самая малость, вот самого Ваню они пулями буквально нашпиговали.

Я продолжал снимать, стараясь ничего не упустить. И особо — лица душегубов. Лица мы еще предъявим!

Грохот выстрелов стих почти разом. А ведь зря я принял их за профессионалов. Расстреляв магазины, киллеры не свалили немедленно, бросив оружие. И не стали перезаряжать автоматы, а решили полюбоваться на дело рук своих. Видимо, хотели убедиться, то дело сделано. Один, который повыше, дернул за ручку задней двери «Волги», распахнул ее. Наверное, его очень удивило, что мертвый сидел, закрыв лицо шапкой. То, что он мертвый — не вызывало сомнений. Дыр в плаще на Ване было, что в твоем дуршлаге. А вот крови не было совсем. Удивленный убийца протянул руку, отвел шапку от лица государя. Тут же наткнулся на его взгляд и захрипел.

Не от взгляда захрипел, а от того, что стальная ладонь Ванюши вдруг резко поднялась и сжала его горло.

— Петь, ты чо, Петь, чо там? — истерично выкрикнул второй киллер, пытаясь заглянуть в салон из-за спины подельника.

Заглянул и заорал. Заорешь тут, если увидишь, как только что убитый мертвец душит твоего подельника. Киллер попытался снова стрелять, жал на курок, забыв, что магазин автомата пуст. А тут и Улюкаев подоспел. Подкрался тихонько сзади из открытых ворот и, выпучив глаза, от души приложил киллера по затылку поленом. Тот рухнул на землю, выронив автомат. Рядом упал второй, придушенный Ванюшей. Аллес!

Я закончил съемку, посмотрел на Райкина. Показал большой палец руки, стер пот со лба и спустился по лестнице вниз. Подошел к воротам, сделал панорамную и подробную съемку места преступления. Морды вырубленных киллеров снял отдельно. Дело сделано.

Я опустил камеру, осмотрелся. Не приготовили ли злодеи еще какой пакости? Но нет, улица с мирным названием Школьная пуста, птички опять чирикать начали.

Можно выпускать настоящего Государя. Я подал знак, Улюкаев сбегал, позвал.

Иван Васильевич вышел на крыльцо, повернулся в сторону все еще доносившегося с колокольни перезвона, широко перекрестился. Опираясь на посох, прошел к воротам. Прищурился, осмотрелся. Внимательно рассмотрел издырявленный пулями салон «Волги», своего простреленного во многих местах двойника. Тот, не получая новой команды, просто сидел и не мигая пялился перед собой. Шапку с вмятинами от пуль, кстати, надел на голову.

Государь посмотрел вниз, пнул ногой, обутой в сафьянный сапожок, одного киллера, потом другого. Ткнул посохом в спины.

— Эыыых, псы!

Сухо приказал Улюкаеву:

— Этих в пыточную, на дыбу.

Улюкаев широко улыбнулся и закивал. Пыточная — его тема. Тут же принялся вязать киллерам руки, собираясь волочь в амбар.

Иван Васильевич повернулся ко мне:

— Прав ты был, боярин. Верно говорил! Смерти моей вороги возжелали. Ужо я им! Повинны смерти! — Государь с силой ударил посохом в землю. — За службу верную жалую тебя… Тверью…

Государь замолчал. Наверное, вспомнил, что Тверь мне уже пожаловал в прошлый раз. Когда его хотели на рынке бандюки подрезать, а я его спас.

— Рязань возьмешь? — предложил он мне и сам своей идее обрадовался. — И верно, бери Рязань, тут недалече. За день доехать можно. Жалую тебя князем рязанским.

Я поклонился, рязанским так рязанским.

Царь повернулся к своему двойнику, легонько тронул его посохом.

— Иди, служивый, иди, Ванюша, в светлицу. Пусть Марья платье тебе сменит.

Двойник послушно из салона вылез и двинулся к дому. Ходит он странно. Как робот. Вот если бы не походка и мимики побольше на лице — от живого не отличишь.

Государь снова повернулся ко мне.

— А мы, князь, в храм направимся. Помолимся за счастливое избавление.

Ну и выдержка у человека! Его только то пытались пулями изрешетить, а он — в храм. Сколько мы здесь, ни разу еще утренней молитвы не пропустил. Одно слово — государь! Только на чем ехать? «Волга», может, еще и побегает, но стекла поменять придется. И пробоины в кузове как-то заделать. Бензобак тоже стоит посмотреть, кажется, бензином запахло.

Государь словно мои мысли услышал.

— Эта повозка ездить может? — указал Иван Васильевич на бандитскую «девятку».

Я кивнул. Крыло правое чуть помято, а так — ничего. Ездить можно. Ключи, как я понял — в замке.

— На ней поедем, — решил государь и направился к машине.

Тем временем к воротам подкатил фургон с большими зелеными буквами «НК». Явились — не запылились. Звезда криминальной журналистики Неглядов выскочил из открывшейся двери и уставился на расстрелянную «Волгу». Офигел от увиденного и тут же замахал руками, подзывая оператора.

Я повернулся к Райкину и быстро сказал:

— Покажешь, все расскажешь. Ваню одень в бронежилет. Тот старый, простреленный. Пусть на камеру молчит. Типа шок от произошедшего. Приедем, доснимем…

А из «девятки» уже бибикало. Государь ждать не любил, а жать на «бибикалку» уже научился.

Я вез государя в церковь на машине киллеров, которые только что хотели его убить, и уже совершенно этому не удивлялся. Ничему не удивляться — это был единственный для меня выход. Иначе можно было просто сойти с ума.

Что мог ожидать я, подполковник главного управлению КГБ по городу Москве Николай Павлович Ловчев, попав волей судеб и посредством хроноагрегата — машины времени — в 1991-й год?

Победившего по всей планете коммунизма? Пожалуй, что нет. Помнится, балабол Хрущев обещал полную победу коммунизма в 1980-м. Да и то, в отдельно взятой стране. Леонид Ильич, тот был умнее, пустых обещаний не давал. Устроил в восьмидесятом Олимпиаду в Москве. Вот это я бы посмотрел...

Да уже кое-что и посмотрел. У нас в светлице видеомагнитофон стоит! Импортный. С кассетами. Один мужик на рынке мне целую кассету с различных телепрограмм «нарезал». И с Олимпиадой, с Дином Ридом на Баме, и про наш космос с «Союз-Аполлоном» и полетом «Бурана», и про наш хоккей с Харламовым, и про наш балет. Да много чего еще. Мы с Райкиным кассету эту раз десять пересмотрели. Вот московская Олимпиада была похожа на светлое будущее. Особо закрытие впечатлило с летающим медведем. Райкин аж прослезился.

Но то, что я увидел в 1991 году, когда выбрался из этого чертового подвала с хроноагрегатом, скорее было похоже не на светлое будущее, а на какой-то ад. На антиутопию, которую мы как-то изъяли у одного диссидента — самиздатчика.

На улицах — очереди за самым необходимым, пустые прилавки в магазинах, озлобленные лица советских граждан, трепло и трепотня на экранах телевизоров, новоявленные капиталисты в малиновых пиджаках и… бандиты. Бандиты на 74-м году советской власти! И полный правовой беспредел.

Вот ведь только что почти в центре подмосковного поселка была стрельба. Из автоматов! И что?! Тревога и милицейские наряды с мигалками? Перекрытые дороги и вокзалы? Да словно никто ничего и не заметил. Не удивлюсь, если к нашему возвращению никакая милиция к дому вообще не приедет. Дурдом! Впору самому в дурдом сдаваться… Да, кстати, поначалу чуть дурдомом все не кончилось. Будет время — расскажу…

Я подъехал к церкви, припарковался. Народу, действительно, было много. Государь дождался, когда я открою дверь, выбрался наружу, широко перекрестился на купола. Толпа его узнала, стихла, потеснилась, образуя для него проход.

— Серебра что же, не взял? — пожурил меня государь.

Перед храмом он непременно одарял нищих и убогих мелочью. Объяснять, что нынче серебра в деньгах нет, было бесполезно. Бумажных денег государь не признавал, а железных рублей я в спешке наменять не успел.

— В той машине остались. Не успел переложить, — соврал я. — Стреляли…

Государь вздохнул и с кроткой улыбкой двинулся к дверям храма. У самого крыльца я заметил двух брюхановских братков в черных кожаных куртках. Кажется, его охранники. Они увидели нас, у обоих от удивления чуть сигареты изо ртов не вывалились. Видно, совершенно не ожидали сегодня государя живым увидеть.

Я обогнал государя, заслонив его собой, быстро сунул руку в карман, нащупал рукоятку пистолета. Но братки агрессии не проявили, быстро переглянулись, перекинулись фразами. Один остался на месте, второй стал протискиваться сквозь толпу к стоянке. Видно, отправился докладывать хозяину…

Я выдохнул, отошел в сторону, государь продолжил чинное шествие в храм.

— Государь энтот, он кто? — услышал я за своей спиной женский голос, когда Иван Васильевич поднялся на крыльцо церкви и осенил паству крестным знаменем.

— Святой старец Иоанн, — пояснил голос уже мужской. — Из глубин сибирских пришел. Видение ему было, сама Богоматерь явилась и сказала, что Россию он спасти должен от бесов меченных. И государем ее стать. Пешком из Сибири шел.

— Бес меченный? Это что ж, Райкин муж? — хихикнула та же тетка, что спросила.

— Ага, а еще Борька беспалый, — хохотнул третий, молодой голос. — Только долго что-то шел твой спаситель. Пока он по сопкам сибирским перся, мы тут в очередях да на талонах с голоду пухли, а Горбатый с Ельциным страну пилили на продажу. Видно, им кусками продавать легче.

— Ну да, на твою морду посмотришь, сразу видно — с голоду опух, — сурово оборвал его тот же суровый мужик. — Сколько надо, столько и шел. И я тебе говорю, быть ему государем! Знаешь сколько раз его убить пытались? Да Богородица уберегла! Потому что пророчество было! Что придет Спаситель! Вот, пришел. Он и будет царем новым! Иоанном, государем земли русской!

Государь тем временем вошел в распахнутые двери, обитые начищенной медью, народ сразу двинулся за ним, поднапер, меня прижало к стене храма. Все-таки мала церквушка для такой толпы. Не всем желающим места хватило. Многие так снаружи и остались. Но, чую, не помолиться они сегодня сюда пришли — на государя посмотреть. Не расходятся, стоят, ждут, когда Иван Васильевич выходить будет. Еще посмотреть хотят, послушать…

А из открытых дверей храма уже раздался сочный голос отца Алексия — священника Никольской церкви и личного духовника Ивана Васильевича.

За безопасность государя внутри церкви я был спокоен. Батюшка Алексий — из бывших афганцев. У него не забалуешь. Служил за речкой командиром разведвзвода, ходил в лихие рейды, даже в Пакистан заглядывал. Год был у душманов в плену. Там поседел, там же и уверовал. Шалить с отцом Алексием я бы никому не советовал. Нет, он в курсе насчет того, что вторую щеку нужно подставить, и все такое… Но мне довелось недавно полюбоваться, как Алексий с подрядчиком разбирался, который ему ограду вокруг церкви строил. Подрядчик явно попутал берега и при расчете не просто обманул, а даже стал грубо наезжать на скромного священнослужителя. Всячески оскорблял устно и богохульствовал. Отказывался доделывать недоделанное и требовал больше денег. Пугал своей «крышей» и конкретно Брюхой. Алексий крепился как мог, пытался образумить нечестивца кротким словом, пока обуревший барыга его за рясу не ухватил. Ну тут батюшка не выдержал и принял его на болевой прием. И придушил немного. Так и держал в унизительной позе, пока тот не покаялся и от необоснованных претензий не отказался.

Государь Алексия ценил, говорил с ним много. Обещал митрополитом сделать…

Я не без труда выбрался из толпы, отошел к стоянке, остановился около трофейной «девятки». Закурил. Сигареты «Магна» в мягкой красной пачке. Пять рублей за пачку, однако. Свободный рынок, мать его… А сигареты хорошие, тут уж не откажешь. Любимый в прошлом «Космос» нынче совсем на сено стал похож. Да и не купишь его даже по талонам. А курить приходится тайком — государь дыма табачного не терпел. Бесовским делом табакокурение считает. Опять же, пять рублей за пачку…

Я закашлялся. Тут уж не поспоришь, по таким ценам — бесовское дело.

Те, кому не хватило места в церкви, теперь кучковались вокруг того дядьки. Он забрался ногами на лавку и вещал собравшимся про старца, про Богородицу и про пророчество. Теперь свое «пророчество» толковал более пространно — с подробностями и описанием чудес, которые творил по дороге из Сибири святой старец Иоанн. Блин, ну и натворил Иван Васильевич по дороге, если мужику верить. Где-то животворный родник с его легкой руки забил, решив проблемы водоснабжения целого города. Где-то мост через реку в рекордные сроки починился чуть ли не сам собой. Где-то на Урале целый секретарь обкома всего пять минут со старцем пообщался, после чего взял, да и отдал свою дачу под детдом. И «Волгу» свою персональную тоже детям отдал. Но это все — мелочи. Вот уж когда Иоанн станет царем…

Врал этот ушлый мужик.

Во-первых, никакой Иван Васильевич не старец. Всего-то сорок лет ему. Хотя выглядит да, старше.

Во-вторых, никакого отношения к Сибири он не имеет. И не был там никогда. Он вообще — коренной москвич.

Но главное, государь не собирался становиться царем. Потому что он им уже был!

Иначе с чего бы ему назначать меня князем Тверским и Рязанским? А еще Первым Думским боярином, царевичем Крымским, воеводой Перекопским, головой всего Московского стрелецкого войска и прочая, прочая, прочая…

Так получилось, что при моем непосредственном участии хроноагрегат, (более известный как машина времени) перенес прямиком из 1570-го года (с короткой остановкой в 1970 году) в недобрый 1991-й год царя всея Руси, Великого князя Ивана Васильевича.

Известного более, как царь Иван Грозный…

От автора: Если хотите читать новые главы раньше, чем они появятся на АТ, подписывайтесь на наш бусти: https://boosty.to/book1970

Там же можно будет СКАЧАТЬ полную книгу файлом (на АТ открывать скачивание не планируем)

От автора