Вечеринка длинной в вечность

Восемнадцатилетний Макс, панк с ирокезом кислотно-зелёного цвета и кожанкой, утыканной шипами, очнулся внезапно. Последнее, что он помнил — визг тормозов, свет фар и удар. Он ехал на своём мотоцикле, подрезая машины на ночной трассе, когда грузовик вылетел из ниоткуда. Он знал что он умер, после такого не выживают.

И вот теперь он лежал на раскалённой каменной плите, окружённый багровым светом и запахом серы.

— Чё за хрень? — прохрипел Макс, оглядываясь. Вокруг возвышались чёрные скалы, из трещин которых сочилась лава. Вдалеке мелькали фигуры — рогатые, с горящими глазами, с хлыстами и цепями. Один из них, здоровенный демон с мордой, похожей на помесь кабана и бульдога, заметил Макса и оскалился, показав клыки.

— Новенький! — прорычал он, шлёпнув хлыстом по земле. — Добро пожаловать в ад, щенок!

Макс вжался в камень, сердце колотилось, как после самого дикого концерта.

— Это что, я сдох? — пробормотал он, глядя, как другой демон волочит за цепь вопящую фигуру. — Не, это какой-то отстой...

Внезапно воздух дрогнул от рёва мотора. Из-за скалы вылетел чёрный "Ламборгини" с огненными узорами на капоте и номер 666. Машина затормозила в метре от Макса, подняв облако пепла.

Дверь открылась, и из неё вышел... он.

Не старик с козлиной бородой, не монстр с вилами, а красивый как модель парень лет тридцати, в кожаных штанах, с татухами на шее и ухмылкой, от которой девчонки на панк-концертах падали бы штабелями.

В руках он держал бутылку виски, а из машины гремел "Smells Like Teen Spirit".

— Йо, бро! — воскликнул он, поправляя тёмные очки. — Ты чё такой кислый? Это ж ад, а не похороны!Макс вытаращился.

— Ты... кто?

— Серьёзно? — парень расхохотался, хлопнув себя по колену. — Я Люци, в народе — Сатана, Дьявол, Князь Тьмы, бла-бла-бла. Но для тебя просто Люци, окей? Погнали тусить, новенький!

Макс, всё ещё ошарашенный, забрался в "Ламборгини". Люци вдавил газ, и машина рванула по извилистой дороге, проложенной между лавовыми реками. Вокруг мелькали демоны, но они не пугали — они танцевали, пили из кубков и орали под рок, доносившийся из ниоткуда.

— Погоди, — Макс вцепился в сиденье. — Это ад? Где котлы, где пытки?

Люци заржал, обгоняя телегу, запряжённую огненными псами.

— Котлы? Зачем тебе котлы, хочешь помучиться? Ад — это вечная вечеринка! Хочешь — пей, хочешь — танцуй, хочешь — гоняй на тачках. Трахайся до потери сознания. Свобода, понял?

Они припарковались у огромного стадиона, где гремел концерт. На сцене, под багровым небом, Курт Кобейн разрывал гитару, а толпа из сотен тысяч душ орала тексты "Nirvana". Люци сунул Максу пиво.

— Курт — местная звезда, хорошо что не заставил себя долго ждать. Обожаю его.— подмигнул он. — Тут все рокеры тусуются. Джимми Хендрикса потом заценим, он в соседнем баре ганджубас курит.

Макс хлебнул пива, оглядываясь.

Рядом танцевала девчонка с фиолетовыми волосами, похожая на порнозвезду из старых журналов, которые он прятал под кроватью. Люци заметил его взгляд и хмыкнул.

— Узнал? Ты же чуть до полного истощения не сдрочился по ней в шестнадцать лет,Это Мэрилин, порнозвезда ,местная икона. Передозировка.А вон там, — он кивнул на бородатого мужика в мантии, пьющего с рокерами, — Коперник. Классный чел, зря его поджарили.

— Коперник? — Макс чуть не поперхнулся. — Тот, который про звёзды?

— Ага. Тут полно учёных, музыкантов, скульпторов, художников, тусовщиков.

Все, кто жил на полную, а не гнил в скуке. Погнали дальше? Отрывыыыыыв!!!

Следующие часы были как лихорадочный сон. Они прыгали с парашютом над огненными каньонами, где вместо облаков плыли искры. Ныряли с аквалангом в бирюзовых водах адских островов, где кораллы светились, а русалки пели хиты Мадонны.

На вечеринке в клубе, похожем на дворец из лавы и хрома, Макс танцевал с двумя офигительными девчонками, а на сцене страстно целовались Мерлин Монро и Высоцкий. Люци разливал текилу и травил байки.

— Прикинь, — говорил он, обнимая Макса, — я как-то поспорил с Эйнштейном, кто быстрее просчитает траекторию кометы. И он бля ,выиграл! но я всё равно тоже гений!

За соседним столом схлестнулись в алкогольной дуэли Хемингуэй и Байрон.

К утру (если в аду вообще было утро) они сидели на краю скалы, глядя на лавовое море над котором как чайки кружили драконы.

Макс, всё ещё гудящий от тусовки, спросил.

— Люци, а за что тебя изгнали? Ну, с небес?Люци хмыкнул, отхлебнув виски.— Бунт, бро. Мне было скучно. Там, наверху, — он ткнул пальцем в небо, — всё по правилам: молись, кланяйся, не рыпайся. Все по каноном. Шаг влево,вправо расстрел, прыжок на месте,провокация. А я хотел движухи, свободы, драйва,кайфа! Вот и устроил движ. Не прокатило, конечно,таких пиздюдей от бати получил,но я не жалею. Ад — мой вайб.

Макс нахмурился.

— А как же совращение душ? Ты ж типа... зло творишь?

Люци уставился на него, будто Макс сморозил глупость.

— Совращение? Зачем? У вас, людей, свобода выбора. Хотите — творите добро, хотите — творите хуйню. Я не заставляю. А зло... Зло...что это вообще? — он пожал плечами. — Одни города вырезают "во имя Бога", другие пост не держат или с кем-то трахаются для удовольствия. И всё это — "зло". Но скажи, можно ли сравнить убийцу с чуваком, который просто любопытствовал? Коперника сожгли за интерес, а Торквемада, который сам людей сотнями на костёр отправлял, умер в своей постели. Где логика, бро?

Макс задумался.

— Но ты ж Дьявол... Должен же пытать всех подряд?

Люци покачал головой.

— Зачем? Большинство людей жили, как хотели. За что мне их жарить? За то что они смотрели порнушку, кушали сало, танцевали тверк? Те, кто кайфовал от жизни, тусуются тут. Но... — его голос стал серьёзнее, — есть и другой ад. Погнали, покажу.

Они шагнули в чёрный портал, и Макс оказался в месте, от которого кровь стыла в жилах. Здесь не было вечеринок. Скалы сочились кровью, воздух дрожал от криков. В котлах визжа кипели фигуры, другие были прикованы к раскалённым цепям, а демоны с пустыми глазами хлестали их кнутами.

Макс увидел человека, чьё лицо было смутно знакомым — лысый, с тонкими губами. Он вопил, пока его разрывали на куски, только чтобы он тут же восстанавливался для новых мучений.

— Это кто? — прошептал Макс.

— Генрих Гиммлер, — ответил Люци, без тени улыбки. — А вон там — Калигула, любитель садизма. Долбойоб бля больной на голову. И вон тот, с бородой, — Иван Грозный. Эта мерзость --Люци скривился словно в дерьмо наступил- Чикатило. Эти мрази не просто "грешили". Они выбирали боль, предательство, убийства. Настоящее зло — это когда ты сознательно отбираешь у других их свободу, их жизнь.

Макс сглотнул, глядя на котёл, где корчилась ещё одна фигура. Макс присмотрелся, Ленин .

— А я... за что я тут?Люци хлопнул его по плечу.

— Ты? Бро, ты просто жил. Гонял на байке, тусил, слушал панк-рок. Может, и накосячил где, но ничего такого, за что тебя сюда, — он кивнул на котлы. — Но запомни, у всех есть выбор. И то, что ты выбираешь при жизни, решает, какой будет твоя вечность.

Макс вернулся на вечеринку, но теперь смотрел на ад другими глазами. Он танцевал с девчонками, пил с учёными и философами, слушал, как Хендрикс выдаёт соло, но слова Люци звенели в голове, "Выбор решает вечность".

Он не знал, останется ли в аду навсегда или это временная остановка, но решил одно,если уж тусить, то на полную.

А пока — на сцену вышел Фредди Меркьюри, и Макс нырнул в толпу, в экстазе визжа сливаясь с сотней тысяч голосов "Show Must Go On".