Вечная Маша и время первых

Звёздный городок, март 1961 года.

Валя был самый молодой в первом отряде космонавтов. Хотя Главному полюбился Юра, хороший парень, улыбка обалденная, но... кроме Главного есть ещё и Первый.

Никита Сергеевич хотел видеть на орбите своего земляка. Не в планетарном, а в обычном, бытовом, территориальном, что ли, смысле - земляка. Шоб знал, какой маркой доехать от Зирки до Помидорчика, и не путал тремпель с тумблером!

И пусть летят двое, у нас равноправие и семья - главная ценность, вот вам и победа самой передовой нашей идеологии.

Хорошо бы - земляка и землячку... не поймут, обвинят... "национальное по сути, социалистическое по содержанию"... склочники республиканские! Ну ладно, просто красивую девушку, олицетворение юности и мечты о будущем. Есть у них в отряде одна, хорошая девушка, серьезная слишком... даже смешно получится - Валя и Валя, первый космонавт в квадрате. КВН да и только. Не стоит.

Маша?... А пожалуй. Предшественников сколько ни развенчивай, а умные люди были, кадры знали, использовали по полной. Эту замуж не выдать, не приспособлена. Ну да у парня своя жинка есть...

Итак, Валентин сидел в сурдокамере, напевая «Я верю, друзья…». Хорошая песня, правильная... а Вадик-то наш получше поёт, поживее.

Вадим Иосифович Мулерман и Вероника Петровна Круглова - семья певца.

На столе перед ним — термос с чаем, бутерброд с докторской колбасой и фотография жены Анны. Внезапно занавеска приоткрылась, и в щель просунулась рука с шоколадкой «Алёнка».

— Товарищ космонавт, вам запрещено сладкое, — Маша в форме инженера-испытателя, как и у него, улыбнулась. — Ну хоть кусочек, камеру я прикрою, будто переодеваюсь, мне можно, "я ж баришня".

Слова Прони Прокоповны прозвучали с ее же противным и смешным выражением, как тогда в театре Шевченко.

Персонажи комедии "За двумя зайцами", Киев, Андреевский спуск.

Вот какой смысл в этой сурдокамере, если готовишься к совместному полёту? Понятно, когда один сидишь и молчишь, привыкаешь к одиночеству, голоса в голове подавляешь. А тут, в такой компании, и молчать? Ага, сами попробуйте. И Аня ревнует...

Он рассмеялся, разворачивая фольгу:

— Вы тоже из тех, кто вечно молод? Как Юрка говорит — «Машка-призрак»?

— Юрий Алексеевич болтает много лишнего, — она села напротив, поправляя смешные русые косички, — А вы готовы стать первым?

Две недели назад.

Сергей Павлович, разглядывая Машины рентгеновские снимки, бросил папку на стол:

— Вы - план Никиты, он мечтает о славе для страны и для себя. Девать вас теперь некуда, так что, будем использовать в мирных целях. Для меня, для проекта, вы — гарантия. Если что-то пойдёт не так в полёте, вернётесь и расскажете. С кораблем или без. Как с «Фениксом» в 38-м, меня посвятили. Не верится.

— Но Валентин не знает, что я…

— И не должен! — Главный конструктор прищурился. — Зато его жена уже швырнула в меня тапком. Думает, вы к нему в постель лезете, а за полтора часа на орбите таких дел наделаете, что ни в какую хронику не вставить... Успокойте её, если получится.

Сергей Павлович и Нина Ивановна Королевы - семья главного конструктора.

Юрий Алексеевич и Валентина Ивановна Гагарины - семья первого космонавта планеты.

23 марта 1961 года, 10:00.

Сурдокамера пахла спиртом, но выпить как-то не тянуло. Валентин, снимая датчики с кожи, протёр места их крепления пропитанной ваткой. Маша, проверяя вентиляцию, резко обернулась:

— Странный запах... дайте сюда!

— Та ты шо! — он махнул рукой, ох уж эта его вечная ирония с южным говором. — тут даже балабановские спички без команды не зажгутся…

Искра. Вспышка.

Огонь, словно живой, заполнил кислородную атмосферу. Маша рванулась к аварийному клапану, но рукоятка не поддавалась.

***

"— К чёрту инструкции! — Валя ударил по стеклу кулаком, обмотанным тканью. — Выбирайтесь!

— Вместе! — она потянула его за рукав, но он оттолкнул её к узкому люку:

— Вы нужнее! Скажите Анечке…"

Так рыженькая веснушчатая Маша, почему-то приехавшая через два дня из Прибалтики, рассказывала немногим, кто имел допуск ее слушать. И Анне тоже.

"... и его последние слова растворились в рёве пламени..."

Валентин Васильевич, Анна Семёновна и Саша Бондаренко - семья космонавта.

— Вы… Вы живы? — Анна вцепилась в её плечи, глаза красные от слёз. — А почему не он? Он говорил, вы… вы ведь ненормальная! Не стареете! Не любите!... Ты могла спасти его, тварь?!

— Я пыталась… — Маша разжала кулак, показывая оплавленный брелок с фото Анны, найденный в пепле сурдокамеры.

Женщина рухнула на пол:

— Я хотела… хотела, чтобы ты сгорела там вместо него! Или выпила и сдохла... Подменила спирт в лаборатории… Но Валя…

Окраина Харькова, Филипповка, 10-е городское кладбище, конец марта 1961 года.

На секретные похороны пришло чуть ли всё население района: соседи, друзья, одноклассники. Валю знали с детства, пережили вместе оккупацию, дважды встретили освобождение. Никакие власти и органы не смогли запретить.

Сергей Павлович стоял, сжав руки за спиной. Маша, в чёрном платке, положила на могилу шоколадку «Алёнка».

— Вы остаётесь в отряде? — спросил Главный.

— До первого полёта. Чтобы помнили, какой ценой. Но пусть летит один. Я буду плохой попутчицей, страшной.

Ленинск, космодром Байконур, цех сборки.

Юра, увидев её в цехе сборки «Востока-1», шепнул Андрюхе:

— Говорят, она из такой службы ещё в НКВД, что нам лучше и не знать. Бессмертная.

— Нет, — улыбнулся друг. — Она просто Маша. Недоступная пониманию. А вот мы с Валентиной поженимся, как сами слетаем.

Никто из первого отряда теперь не путал тремпель и тумблер, как и хотел товарищ Первый...

На свадьбе космонавтов Андрияна Григорьевича Николаева и Валентины Владимировны Терешковой.

Почётные гости Никита Сергеевич и Нина Петровна Хрущёвы - семья Первого секретаря ЦК КПСС.

Анну отправили в психоневрологический диспансер, подлечили. Потом устроили работать в центр подготовки космонавтов.

В её тумбочке нашли дневник: «Прости, Валя. Я думала, мы тоже бессмертны…».

Дело заводить не стали, семья больше страдать не должна.

Маша так и не рассказала всю правду никому.

Когда 12 апреля «Восток» стартовал, она смотрела в небо, сжимая в кармане обгоревшие часы напарника.