Ведро

Май на Феззане выдался исключительно жарким, поэтому Райнхард, быстрым шагом миновав короткую дистанцию от машины до резиденции, вошел внутрь и первым делом снял плащ и китель. Мысли были заняты исключительно тем, как бы скорее попасть под душ, поэтому непривычная тишина не насторожила. А стоило бы задуматься: в это время дети уже должны были быть дома.

Расстегивая на ходу рубашку, Райнхард открыл дверь — и его оглушило несколькими литрами воды, вылившимися сверху. В первое мгновение не получилось вымолвить ни слова. Хотя на язык просилось что-то из армейского лексикона. Смахнув воду с лица, Райнхард огляделся и без труда заметил две пары детских ботинок за предательски шуршащей шторой.

—Спасибо, мне как раз хотелось освежиться, — наконец произнес он. Судя по сдавленному «ой» из-за шторы, сын и племянник уже уяснили, кто попался в их ловушку. — Но угадайте, кто теперь будет мыть пол?

В воспитании детей Лоэнграмм придерживался строгих правил. Последствия шалостей принцы должны были устранять своими руками. С точки зрения Райнхарда, это было правильнее, чем просто наказывать мальчишек.

—Вернусь через полчаса, чтобы все было убрано, — временно закончив на этом воспитательный момент, Лоэнграмм направился туда, куда собирался изначально. Закрыв за собой дверь ванной, он позволил себе рассмеяться. По крайней мере, юные хулиганы все правильно рассчитали, и на голову кайзера не упало полное ведро, что уже можно было бы классифицировать как покушение. Но все-таки надо будет с ними поговорить на тему того, чего не стоит делать в доме. Тем более, ловушку мальчишки, скорее всего, расставили на сестер, а с девочками так обращаться нехорошо.

И все равно, злиться на детей Райнхард просто не мог.

В полчаса мальчишки не уложились. Мыть пол принцам уже приходилось раньше, но сначала надо было найти соответствующий инвентарь, а это само по себе было отдельным заданием. Так что Кирхайс, вернувшийся домой чуть позже Райнхарда, застал умилительную картину — сын вместе с племянником драили паркет швабрами, чуть ли не с них самих размером, и спорили о том, что делать с ковром, до которого тоже доползла лужа.

Алек настаивал, что ковер надо вынести на улицу сушиться, а Берт резонно возражал, что можно просто насовать под мокрый край салфеток. Он сомневался, что они вдвоем смогут поднять ковер, даже если получится вытащить его из-под мебели и скрутить в трубку. Мальчики так увлеклись, что появления Зигфрида просто не заметили. Пришлось самому привлечь к себе внимание:

—Ну что, сорванцы, опять у вас авария?

Мальчики побросали швабры и начали наперебой рассказывать о случившемся. На описании мокрого Райнхарда Кирхайс не выдержал и расхохотался.

Зигфрид невольно вспомнил себя в детстве и тот день, когда они с другом залезли в фонтан. Но рассказывать детям о том, что родители в их возрасте были теми еще шалопаями, наверное, было бы не совсем педагогично. Отсмеявшись, Кирхайс начал раздавать указания:

—Берт, принеси салфеток, а я пока отогну ковер. Алек, надо было взять еще и ведро, тебе же некуда выжать швабру. Да ладно, я сейчас с двери сниму, надеюсь, вы его не намертво приклеили.

Под чутким руководством взрослого процесс пошел быстрее и наконец завершился. Ковер был обложен специальными впитывающими тряпками, снизу и сверху. Разноцветные, из нескольких распотрошенных пачек, они аляповато смотрелись в интерьере гостиной, но мальчикам, похоже, только понравилось. Алек даже попрыгал по цветным квадратам, прислушиваясь к тому, как они хлюпают. Как раз к этому моменту вернулся Райнхард — в купальном халате и с полотенцем на плечах. Одобрительно оценив героическую ликвидацию лужи, он велел мальчишкам вернуть швабры на место и увел Кирхайса с собой, чтобы обсудить какое-то срочно всплывшее государственное дело.