Ведьма

Смешной! Думал, если стоит за дверью, я его не вижу и, раз не знакомы лично, не узнаю, когда войдет!

Трудно не узнать человека, если его увядшая копия сидит с тобой за одним столиком и раболепно целует перчатку на твоей руке. Я бросила короткий взгляд на Алексея, припавшего к моим пальцам - несчастная развалина, презренный червь у моих ног! - и только покачала головой. А ведь он был красив в своё время, обходителен, и я не без удовольствия проводила дни в его обществе.

В кафе было немноголюдно и, как всегда, уютно: полумрак, тихая спокойная музыка и вежливые, ненавязчивые официанты, редко подходившие к нашему утопавшему в тени столику. Я поправила серый мех боа, глядя на бормочущего мужчину на соседнем стуле, - уже скоро он пополнит мою коллекцию, а значит, грядут перемены.

Та фигура, чья аура маяком горела сейчас у входа в кафе, была ещё одним подтверждением - скоро, очень скоро всё переменится. Перемен я не боялась - бывали в жизни и похуже события, но - что лукавить? - не любила: это всегда потрясения, боль и много суеты.

Наконец пламенеющий факел ауры двинулся, а за ним потянулись и другие огоньки, и в тихое кафе, где я так любила бывать, вошел мужчина с сопровождением. Он точно знал, где меня искать, и укромность столика тут не помогла. Да и отряд парней в чёрных масках, бронежилетах и с оружием, окруживших нас, подтверждал - вот они, перемены, во всей своей красе, здравствуйте.

Я подняла глаза на мужчину в штатском. Даже через стекла темных очков легко угадывалось сходство с тем, который намертво прилип к моей руке. Так сын бывает похож на отца или старший брат на младшего, вот только эти двое были ровесниками. Я снова поправила боа, чтобы скрыть так некстати шевельнувшийся виток слева.

- Алла Димова? - мужчина махнул передо мной открытым удостоверением, в котором я, конечно, ничего не успела прочитать.

Но, собственно, я и так всё знала. Вздохнула: да, будет больно, а боли я боюсь как любой живой человек. Но не это, ох не это, было самым страшным. Огонёк ярости в глазах мужчины – вот что пугало куда сильнее.

- Зачем спрашиваешь, Андрюша? И так ведь знаешь, - чуть-чуть улыбнулась я, затянулась и отвела мундштук в сторону.

Он резко наклонился и прошипел прямо в лицо:

- Ты мне не тыкай, ведьма. Я при исполнении!

Я выпустила дым в эти бешеные глаза, и мужчина отшатнулся, а я горько улыбнулась. Смешной! Меня можно четвертовать - я передёрнулась, вспоминая ощущения, - но это меня не убьёт. Я соберу себя и восстану. Будет трудно и больно. Будет отвратительно. Но жить я не перестану, это точно. А вот эта ненависть в его взгляде... Вот она вполне может принести мне смерть. Не скорую, но смерть.

Плохо.

Но и хорошо.

Я снова чуть-чуть улыбнулась.

- Будь по-вашему, Андрей. Да, Алла - это я. А все эти люди тоже ко мне? - я обвела вопросительным и немножко ироничным взглядом мужчин в масках и шлемах, которые так и не опустили оружия. Не опустили, но кое-кто из них растерялся, а кое-кто и отступил, заметив, что короткие стволы автоматов медленно дымятся, будто состоят из черного дыма.

- Ведьма! - бросив взгляд на своё сопровождение, гадливо прцедил Андрей и резко рванул меня за локоть, выдёргивая из-за стола. - Прекрати немедленно!

Я не противилась его рукам - зачем? А он, видимо, не ожидал такой легкой победы и покачнулся. Моя сигаретка вдавилась в его куртку, и дым, смешанный с вонью подпаленной синтетики, потянулся вверх. Ах, как жаль...

Он скривился, заметив это, и рыкнул:

- Забираем обоих и уходим. - И уже мне: - Будь ты проклята, ведьма!

- Уже, драгоценный мой, - сказала со смешком и обернулась к Алексею, который недоумённо озирался вокруг, потеряв мою руку.

- Лёха! - взревел Андрей, тоже оглянувшись на брата. - Да очнись ты!

И, перегнувшись через стол, сильно встряхнул моего невменяемого воздыхателя за плечо. Голова Алексея резко качнулась, а я, испугавшись, что его шея может сломаться, выдернула локоть из захвата и придержала своего раба.

- Алёшенька! - позвала его мягко.

Затуманенный взгляд обратился ко мне, а безвольные губы тронула слабая улыбка.

- Алуся... - протянул он, словно ребенок, который только-только учится говорить.

- Пойдём, дорогой, - сказала ласково и потянула его за руку вверх, помогая встать. - За нами твой брат пришёл.

Алексей бережно перехватил мою ладонь, кивнул с той же робкой улыбкой.

- Да, идём, Алусенька, любовь моя! - пролепетал он умилённо и встал.

Полицейская "Нива" ехала недолго. Так же бесцеремонно Андрей вытащил меня за локоть из машины и поволок в кабинет. К третьему этажу, где мы наконец оказались, рука моя, подозреваю, состояла из сплошного синяка.

Из сплошного синяка состояло бы и моё лицо, если бы взгляд Андрея был материальным - его несказанно выводило из себя то, что его требований пошевеливаться Алексей не слышал, еле волочился, на ходу целуя мне руку и бормоча признания в любви. И только мои уговоры и просьбы поторопиться немного ускоряли его заплетающийся шаг.

У кабинета дежурный перехватил Алексея, отрывая от моей руки, и удерживал, пока Андрей втаскивал меня в кабинет.

- Напрасно, - проговорила, с сожалением глядя на дверь, отрезавшую нас от коридора. Присела на стул для посетителей.

- Ты, тварь, такое с ним сделала, а теперь ещё мне указывать будешь? - прорычал он.

Я подняла на него глаза и тут же поправила темные очки, что сползли слишком низко. Выдохнула облегчённо - Андрей не смотрел на меня, обернувшись к двери, в которую что-то сильно, но глухо ударило.

Можно было подумать, что перехвативший Алексея полицейский дал ему в челюсть, а тот всем телом впечатался в дверь и расплющился о неё. Но я видела ауру Алёши, с ним всё было в порядке, насколько это может быть в порядке с человеком, заканчивающим свой земной путь. Ну может, кроме эмоций - он волновался. Да это и понятно.

Но вот Андрей, который сейчас сидел напротив меня, полыхал гневом и ненавистью куда страшнее угасающего брата. Я угомонила нервную улыбку, что рвалась с губ, и сказала:

- Он не пострадал, не переживайте, Андрей.

Следователя перекосило.

- Ведьма, - снова прошипел он.

- Верь ей, служивый, и очки, очки сними, - прошелестело у моего левого уха, хоть и тихо, но вполне отчётливо. Даром, что шепот был потусторонний, словно шелест опавшей листвы. Я мгновенно дернула мех боа, призывая купца Шипицына к порядку. А Андрей, к счастью, ничего не понял, перебирая бумаги на столе. Но после этих слов обернулся и прощупал меня внимательным взглядом. Затем, не поворачивая головы, осмотрел кабинет, но никого не увидел.

- Итак, - передернул плечами, ещё раз оглядевшись, и пододвинул к себе папку. - Ты не поинтересуешься, зачем ты здесь?

Я хмыкнула - к чему этот театр? И предположила:

- Потому что я ведьма?

Следователь бросил на меня взгляд - тяжелый, словно бетонный блок.

- Мы выяснили, что ты неоднократно меняла имя и фамилию! - обвинительно бросил Андрей.

Я приподняла бровь.

- Это попахивает махинациями! - продолжил он жестко.

- Боюсь, у вас что-то с нюхом не так, - и улыбнулась. - Да, документы меняла, но исключительно в рамках закона.

За дверью послышался душераздирающе тоскливый звук.

- Ты, ведьма! - оскалился Андрей то ли реагируя на мои слова, то ли на вой за дверью, но с места не сдвинулся. Брат ведь! Как можно быть таким жестоким с самым близким человеком? - Ты сменила шесть имен и фамилий за последние триста лет!

- Ну, бывает. - Пожала плечом.

- Не бывает! - взревел он, приподнимаясь в своём кресле. - Люди столько не живут!

Я тихонечко вздохнула:

- Так то люди. Я же, по вашему утверждению... ведьма.

Ну не объяснять же ему, что весь мир помогает мне, когда нужно менять личину? То времена смутные, то нужные друзья, то другое гражданство, то замужество удачное или неудачное - я бросила взгляд на виток боа, спускавшийся с шеи слева, - и не приходится прикладывать усилий, всё случается будто само собой.

- Неужели и в правду земля носит тебя триста лет? - с презрением, сквозь которое проступило любопытство, спросил Андрей. - Хотя не важно!

Он перебил себя сам, замкнувшись и стерев проблеск интереса с лица.

- Я засажу тебя надолго, слышишь, ведьма? Надолго, если ты не снимешь приворот с брата!

- Может, лучше меня сразу убить? - спросила, стараясь скрыть издёвку.

- У нас в стране мораторий на смертную казнь, - с явным сожалением сказал он, откидываясь на спинку кресла. - Да и живая ты лучше справишься.

Опять циничные интонации, опять превосходство в голосе.

Из-за двери снова послышался вой. Бедный Алёша! Андрей скривился, но не шевельнул и мизинцем, чтобы облегчить страдания брата.

- Не получится, - сказала я холодно. - Ни живой, ни мёртвой я ему уже не помогу.

- Почему? - напрягся следователь.

- Слишком поздно, - я закусила губу.

Резкий грохот, рывок - и мой подбородок в мертвой хватке жестких мужских пальцев.

- Почему это?!

Заметив движение его свободной руки, я вцепилась в очки, не давая их сдёрнуть. Набрала в грудь побольше воздуха и сказала, хоть и с трудом шевеля языком, но спокойно:

- Я писала вам и на работу, и домой. Я звонила вашей матушке, чтобы она отвезла Алексея в монастырь отмаливать. Я под видом пьяной проститутки приводила вашего брата к его жене, чтобы она держалась крепче за своего мужа. Кто-нибудь прислушался?

В ответ - тяжёлый, уничтожающий взгляд, прищур, короткая задумчивость и:

- Это было лет... десять назад?

Руку от моего лица он убрал, но так и стоял, опершись о стол и нависая надо мной.

- Да, давненько, - согласилась я. - Но тогда и надо было действовать. За свои, как вам известно, более чем триста лет жизни я видела нескольких мужчин, проявивших должную осмотрительность. Только они спокойно отошли в мир иной и не пополнили мою коллекцию.

- Очки, служивый! - снова подал голос купец Шипицын, и я хлопнула по боа, откуда шел потусторонний голос, но он всё же успел добавить: - Сними с неё очки!

- Что это? - выдохнул побледневший до серого Андрей, стараясь не отшатнуться - я видела, как он напрягся, сдерживаясь, как побелели костяшки пальцев, упиравшиеся в стол.

- А что? - подняла я удивлённый, отработанный десятилетиями взгляд.

Он дернул щекой, глядя на меня с прищуром.

- Ничего. Показалось.

За дверью опять кто-то упал, и снова раздался вой.

- Не хотите ли облегчить страдания своего брата и пустить его сюда? - не выдержала я.

- Нет! - вызверился следователь.

Я вздохнула и щелкнула пальцами, обрывая чудовищный вой обезумевшего, отчаявшегося человека. Заодно и мне легче. Пусть поспит, раз его брат не понимает, что для близнеца лучше. В моих пальцах руке вновь появился мундштук.

- Что ты сейчас сделала? - кивнул он на дверь, не отводя ошарашенного взгляда от задымившейся тонкой сигареты. Да, тишина наступила какая-то звенящая, слишком заметная после того шума, что устроил Алексей.

- Дала вашему брату возможность поспать, - ответила, затянувшись. - Ведь вы мучили его, оторвав от...

Я не договорила - следователь опять взвился:

- То есть лучше, чтобы он висел на тебе, как какая-то тряпка?! - прогрохотало у меня над головой.

- Да. Для него - да. Это для меня нет. Но Алёше так спокойнее. - И я опять примирительно улыбнулась.

Андрей отвел взгляд от моих губ и нахмурился.

- Служивый, у неё очень красивые глаза! - снова послышалось шелестящее над мои правым ухом.

- Шипицын, тихо! - не выдержала я и прихлопнула боа.

Впрочем, поздно - пушистый шарф уже потерял морок и был тем, чем являлся на самом деле - моей коллекцией душ. Теперь стало видно призрачное лицо с бородой - дух моего забыла какого по счёту мужа, Шипицына Льва Архиповича, купца и очень хорошего человека. Единственного, кто любил меня, и кто добровольно пошел на тот шаг, от которого я предостерегала всех приближавшихся ко мне мужчин.

Андрей замер, глядя на призрака. Потом медленно перевёл взгляд расширившихся глаз на меня.

- Что? - Я вопросительно приподняла бровь.

- Кто это? - выдохнул следователь чуть слышно.

Я улыбнулась уголком губ:

- Это души моих мужчин.

- Лёху ждёт такая же судьба, да, ведьма? - просипел он, не отрывая взгляда от полупрозрачного лица с длинной бородой.

- Да, - ответила я честно.

- А он согласен? - спросил следователь, загипнотизировано глядя на Шипицына, что пытался мило улыбаться.

- Он не знает, - снова сделала затяжку.

Снова рывок и грохот, и мой подбородок снова до боли сжимают жесткие пальцы.

- Опусти его, ведьма! - яростно прошипел Андрей мне в лицо.

Я скосила глаза - сигарета теперь упёрлась в его пиджак.

- Не могу, - с трудом проговорила я. - Не делай ошибки, следователь, не трогай очки!

Я изо всех сил замахала руками, отбиваясь. Чувствуя, что не успеваю, щелкнула пальцами. Но полицейский не зря ел свой хлеб - оказался быстрее: ударил меня по запястью, а затем сдернул с меня очки...

- Ты смешной, - мне правда было смешно, и я не удержала кривую улыбку.

- Ах ты же ведьма! Почему это я смешной? Потому что увидел наконец твои глаза?! - бешено сжимая мое лицо, прошипел он.

Я сдавленно улыбнулась.

- Нет. Хотя тебе и не стоило этого делать.

Он чуть повел головой, обнажая зубы в оскале, перехватил мои руки и вцепился мне в рот жестким поцелуем. Едва он разорвал эту болезненную муку, и я перевела дыхание, с трудом выговорила, наблюдая как его зрачки то расширяются, то сужаются в бешеном ритме:

- Ты же уже всё понял. Да, ты прав, я живу почти триста лет, и всё потому, что сживаю со света мужчин. У тебя был шанс не стать призраком, не повторить судьбу брата и других, - прикоснулась к боа, - но ты не прислушался к предупреждениям.

Он резко отшатнулся, освобождая и руки, и лицо, выпрямился и отошел, отвернувшись. Я потерла подбородок - больно. Потрогала нижнюю губу - укушена.

Тяжелое дыхание Андрея было нехорошим, с присвистом. А когда он бросил на меня косой взгляд через плечо, заметила, что его лицо потемнело от прилившей крови. Хоть бы не удар!

- Ну? - сказал он и чуть заметным движением помассировал грудину.

Ну вот, уже и сердце прихватило. Может, хоть это заставит его задуматься? Хотя вряд ли: его аура пульсировала в такт с его зрачками, и мне совсем не нужно было это видеть, чтобы знать и понимать - он уже не остановится.

- Ты думаешь, я наслаждаюсь общением с твоим братом? Радовалась князю или купцу?! Любому другому мужчине?! - сдерживая истеричный смех, кивнула на второе призрачное лицо - князя Ольшанского.

Он занимался своим любимым делом - снова и снова пытался вырваться из переплетения других душ, бросая на меня испепеляющие взгляды и шепча всё новые и новые планы мести проклятой ведьме. Я усмехнулась - кажется, они с Андреем подружатся, оказавшись в одной связке.

Князь был первым, и потому, наверное, я до сих пор помню, как он взял меня, четырнадцатилетнюю девчонку, как потом закрыл в спальне. И как я сбежала.

Меня спрятала в шатре цыганка, что гадала на базаре любому желающему за медяк. Именно она рассказала мне о проклятии, о том, что каждый мужчина, который будет испытывать ко мне сильные чувства, будь то любовь или ненависть, да ещё посмотрит в глаза и украдёт поцелуй, станет навеки моим. И даже смерть не разорвёт эту связь. И что стареть я начну только после того, как соберу тринадцать душ, и только после этого смогу умереть.

- Слышишь ты, глуподырый! Вытащи меня отсюда, и мы вместе поквитаемся с этой тетёхой! – шелестел слева князь Ольшанский и всё дергал и дергал своё призрачное тело, накрепко сплетённое с другими душами.

Он никак не мог забыть, как нашел и вытащил меня из цыганского шатра, как женился, дал своё имя, боясь потерять, как проклинал, ненавидел, но валялся в ногах, умоляя о благосклонности.

- Ты нужен госпоже, служивый! - тихо пел над правым плечом дух купца, пытаясь заглянуть в глаза Андрею. Он, наверное, единственный, кто меня любил в самом деле, и теперь служил мне верно, хотя и странно. - Она же вас, дураков, бережёт, отдаляется как может, прячется. Но ты не слушай её, нас тут набралось сколько нужно, одного только и не хватает!

Да, мой купец всегда глядел в корень. За то и любила его, тоже, пожалуй, единственного из своих мужчин.

- Думаешь, я просто так надеваю темные очки, ношу широкополые шляпы и прячусь в тень? - опять рассмеялась, горько и обречённо.

- И... что теперь? - голос Андрея был тихим, хотя я слышала в нём бушевавшую бурю.

- А чего ты хочешь? - Нет, правда, мне было интересно.

- Хочу свободы для своего брата, - проговорил он всё так же тихо, глядя на меня с ненавистью. Но, кажется, уже и сам понимал, что хочет невозможного.

- Для него уже поздно. Да и для тебя тоже. - Я качнула головой.

- Нет! - рыкнул он.

Я только улыбнулась:

- Да. Ты слишком меня ненавидишь. Уже ничего не получится.

Шепот князя Ольшанского только подтвердил мою правоту:

- Фетюх, такой же фетюх, как я когда-то!

- Я тебя убью! - взвыл следователь сквозь стиснутые зубы и одним движением вскинул стул для удара, на лету перехватывая его за ножку.

Я щелкнула пальцами, останавливая замах - стул осыпался крупными хлопьями пепла.

- Не получится, - сказала грустно. - Это всё проклятье: покалечишь, выведешь из строя, но лишь на время. Всё срастётся и заживёт, а ты будешь ходить за мной на ещё более коротком поводке, и всё-таки пополнишь мою коллекцию.

Призрачный князь Ольшанский, видимо, вспомнил себя и засмеялся, запрокинув голову. От этого тихого, сухого звука острые колючки жути процарапали спину, и судя по дернувшемуся следователю – не только у меня.

- Она всех просит не снимать очки, но ты всё правильно сделал, - тихо нашёптывал над правым плечом дух купца и сокрушенно качал головой. - Чем сильнее ненавидишь, тем скорее подаришь ей душу и тем скорее она начнёт стареть. Жаль только, что стареть она будет вдвое медленнее любого человека, - посетовал купец, но тут же радостно заулыбался: - Но она наконец сможет умереть и перестанет мучиться от того, что кто-то из-за неё сгинет.

Андрей набычился, глядя на меня исподлобья. Его рот подрагивал, как у дикого зверя перед прыжком.

- Мне нет радости ни в твоём несчастном брате, ни в тебе, - сказала тихо. - Но я всё же прошу у тебя прощения.

- Будь ты проклята! - с ненавистью прошептал Андрей.

А я с улыбкой развела руками:

- Уже!


П.С. Урра! Рассказ получил четвёртое место в игре "Произведение по заявке"!
И вот - приз! Две чудесные иллюстрации от Владимира Кучеренко
Кучеренко Владимир @kucherenko_vladimir_1978 - Иллюстрации (author.today)

Вверху сцена задержания преступницы, похищающей мужские души, глазами простого обывателя,

ниже - то же самое, но в магическом зрении:

Огромное спасибо художнику! Отлично передано настроение рассказа!