Ведьма, ёжик и шкуры

Ёжик выглянул из куста. То есть как выглянул: сначала долго принюхивался и прислушивался. Потом чуть-чуть высунул черный носик. Замер. Собрал вниманием всё, что шевелилось под ветерком. Потом высунул мордочку и снова замер на месте, навострив большие смешные ежиные ушки.

Можно было бы сказать, что ежик трусоватый. Но ведь он шёл в старый домик ведьмы.

Медленно и разведывательно он перешёл поросший сорняками двор. Кое-где росли розы, что он знал и не боялся. Но где-то были такие странные цветы, что и цветами назвать нельзя: живые зелёные палки, странные извилистые штуковины с непонятными то ли цветочками, то ли плодами, то ли шипами на их стволах.

Так же с предосторожностями ёжик еле-еле вполз на крыльцо, прижимаясь и притворяясь ещё одним неведомым растением просто на всякий случай.

Когда он совсем близко подошёл к зелёной от времени деревянной двери и увидел подходящую для него щель, то страх едва не развернул его назад. Но какая-то его ежимая решительность упрямо толкнула животное прямо в пасть страшного дома.

Темно, пыльно, пятна света словно разбросанные бумажки хаотично подсвечивали мрак и запустение. Темные углы поглотили тени. Гигантская угрожающая мебель словно бы размазала по полу толстый пыльный ковёр. Его угол был отогнут, как будто кто-то бежал, поскользнулся и от того край ковра замялся, открывая пятна темного воска.

Паутины не было. Не было также ни жуков, ни других насекомых - ёжик сразу это почуял. Место было пустым, жизни в нём было не больше, чем в сброшенном бабочкой коконе.

Ежик внимательно оглядел комнату и увидел свою цель - старый монструозный шкаф с книгами и склянками. И снова: сначала прислушаться, потом носик, потом мордочка - двинулся в его сторону.

Заскрипело и пришло в движение кресло-качалка. Две большие руки взмахами орла взвились и ухватились за ручки кресла. Ёжик метнулся под упавшую вышитую ткань.

- Я тебя вижу, - медленно, очень медленно сказал голос. Ведьма, а это была она, говорила, как будто из дальнего-далека.

Она стала вытягиваться в кресле. Раздались последовательные трески в её позвоночнике, как будто надломился и упал ствол сухого дерева, по пути ломая веточки поменьше.

- Писк, - сказал ёжик в ужасе.

Ведьма показала на него длинным пальцем: - Никаких “писк”, говори на моём языке

- Писк-писк, - пропищал ёжик.

Ведьма подняла другую руку, растопырила пальцы. В тот же миг ткань, под которой прятался ёжик, плотно обняла его и поднялась в воздух.

- Нет, так не пойдёт, я хочу видеть, с кем имею дело - сказала ведьма и сжала кулак.

Ткань ожила и обвилась вокруг ёжика. Черты его мордочки смазались. Его тело стало вытягиваться, лапы удлинились, колючки выпали. Он стал похож на большую лысую обезьяну.

Кулак ведьмы задрожал от напряжения.

Кожа бывшего ёжика покрылась серой с седыми пятнами шерстью, хвост вырос и распушился. Глаза налились желтизной. Спустя пару минут на ковре лежал серый волк и тяжело дышал.

-Так-то лучше. Не люблю иметь дело с масками, - довольно сказала ведьма, покачиваясь в кресле. - Да и кушать таких - приятного мало. От этой вашей затхлой магии одно несварение.

Волк отдышался, встал и поклонился по-волчьи, согнув обе передние лапы.

-Теперь мы говорим на одном языке, - сказал волк.

-Ну неужели так трудно говорить в ёжике? - удивилась ведьма.

Волк неопределённо пожал плечами: - Не трудно. Страшновато. Я там маленький, слова надо говорить большие. Волком проще.

-Вот и обменялись, - улыбнулась ведьма. - Зачем разбудил?

-Там королевичу зелье одно нужно, - начал волк. - Ты не думай, я не хотел тебя разбудить. Думал, быстренько прочитаю, как его сделать, и сделаю

Ведьма громко расхохоталась. Это был первый по-настоящему громкий звук в домике. Он волнами разошёлся в стороны и будто потряс обстановку. Стены чуток задрожали, котёл в старом очаге дрогнул половником. Где-то что-то рассыпалось. И стало тихо

- Да, я могу, я умею - обиделся волк. - Нехитрое дело - уметь читать, не одни люди могут. А если чего не пойму, так у меня словарь есть. Я его, правда, с собой не взял, но он есть. Спрятанный

Ведьма снова потянулась, расправила руки в стороны, поводила плечами будто в танце и пристально посмотрела на волка.

-Волк, ты хочешь сказать, что стал ежом по своей собственной воле?

-Невеликая хитрость, - ответил тот. - Хочешь стать, и становишься.

-Ты смотри, и пол десятивеков не проспала, как животные мыслить стали, - вслух удивилась ведьма. - Неужто людишки сгинули?

Она не сомневалась, что волк говорит правду - животные не умели лгать по своей природе. Да и не может лгать тот, кто превращается. Потому что иначе ложь заставит тебя стать не тобой, а кем-то ещё. Самый простой путь потерять себя - начать лгать.Образ мысли - образ тела. Говорить ложь - потерять свое настоящее тело.

-Да, нет, ходят люди, живут. Сейчас новый царь, железной рукой правит. Кого войной давит, кого миром, - стал рассказывать волк.

-Тогда не интересно мне, - махнула рукой ведьма. - Знаю я волю, что людей на бой отправляет. Скажи лучше, куда ты деваешь другие части?

-Это какие?

-Ну если ты вылепил хвостик ёжика из своего хвостища, то где-то должны остаться другие твои части. Вот у тебя есть тесто. Ты можешь из него вылепить сначала каравай. А потом из каравая - булочку. Но ведь останется ещё тесто. Куда ты его деваешь? - спросила ведьма.

-Да оно ждёт просто. Я их складываю про запас, - волк подвигал лапой в воздухе, будто что-то отвинчивал, то ли отмахивался. - Как будто один кусок использовал,а остальное в квашне хранится. Тут хитрость в том, чтобы не запечь его. Как вечное тесто, понимаешь? Ты просто решаешь, решаешь, решаешь,что из него делать. И пока в печь не поставил, можно что угодно из него лепить.

Ведьме стало ещё интереснее. Надо же, животное, а какое элегантное решение обхода трансмутационного закона, где всё изменённое остаётся таким на веки вечные.

-Погоди, просто так решаешь? - спросила она

-Ну не просто так, тебе надо травку колючую съесть, - уклончиво сказал волк. - И тогда тебе любой каравай тестом станет. Лепи, что хочешь.

-Интересно, - ведьма стала разминать грудную клетку и перешла к поворотам вправо и влево. - Мне всегда хотелось стать кошкой. Они гибкие, ловкие, у них девять жизней. Они долго могут не бояться смерти.

От упоминания смерти волк взъерошился и взмолился: - Пожалуйста, царевич ждёт меня. Он накажет, если я быстро к нему не вернусь.

-Какое зелье тебе нужно? - уточнила ведьма, наклоняясь и выпрямляясь, словно напоминая телу, что оно живое и может двигаться.

-Мне нужна живая вода, что оживит даже полено, - заскулил волк.- Я дам тебе мою колючую травку, только, пожалуйста, дай мне этого зелья на глоточек.

-Зачем ему? Люди разве разучились отпускать уходящих?

-Он говорит, что ему плохо. Он очень долго живёт один. Всё уже видел, всё познал.Стало одиноко очень. Он слышал, что можно кого-угодно из снега слепить и оживить.

-Слышала и я тоже про девушку из снега, - повторила ведьма медленно и задумчиво начала разминать себе руки и плечи. - Скажи царевичу, что плохая это идея. Пусть идёт…

-…за тридевять земель сапоги железные стаптывать, - вдруг перебил волк, зло посмотрел на ведьму. И продолжил совсем другим голосом. - Как же это всё мне надоело. Ходишь-ходишь, ищешь-ищешь, туда-сюда, как неупокой какой-то.

Он поднялся на задние лапы, вытянулся. Его шерсть сгладилась и стала богато вышитым кафтаном. Волчий нос втянулся, волосы на голове озолотились и выросли.

Перед ведьмой предстал царевич.

- Ни дня я больше не потрачу на поиски, - сказал он. - Тысячу лет искал. Ни минуты больше не прожду. Дай мне зелье, книгу - или сам возьму. Надоела.

Ведьма посмотрела на него с восхищением: - Как хорошо ты это проделал. Надел маску на мысли, да? Хорошая работа

-Не заговаривай мне зубы, - едва сдерживаясь, сказал царевич. - Дай мне то, что мне нужно, а то отправлю тебя саму к Смерти.

-Целую тысячу лет искал, говоришь? - протянула ведьма, разминая ноги. - Интересно. А до этого что делал? Грабил? Войну развязал? Молодец какой. Стольких на смерть отправил, а сам от неё прячешься. А знаешь ли ты что для Смерти не забрать человека вовремя - как зуд по телу постоянный?

Царевич перешагнул с ноги на ногу. Но промолчал.

- Вот ты когда-то на крошках в постели спал? И вроде заснуть не можешь, и вроде мелочь, а так раздражаешь. Ищешь эту крошку, нет вроде. Ляжешь, а она опять колется, кусается. Осерчала на тебя Смерть за тысячу-то лет, - усмехнулась ведьма.

-Попробуй поймать крошку, что муравьём обращается, - ответил царевич.

-Всё равно бессмысленно это. Все всегда к смерти приходят, - вздохнула ведьма. - Самая я тоже когда-то от неё бегала.

-Да, вижу я, как ты бежала-бежала, да не добежала, - сказал царевич. - Сидишь то ли сухая, то ли гнилая на одном месте. Света белого не видишь. Это не жизнь, это ежам на смех.

Ведьма склонила голову.

-Нравишься ты мне, хоть и не нажил ума за тысячу лет. Дурное дело - Смерть раздражать. Она всяко умнее тебя будет. Что по мне, так я тело это берегу. И летаю разумением на крыльях орла, белкой по дереву растекаюсь, рыжей лисой гоняю зайчат.

- Не по мне. Я царем не просто так стал. Делаю, что хочу в своём теле, а не как приживалка старая- царевич блестнул драгоценными кольцами на пальцах. - У меня …

Ведьма перебила:

- А скажи-ка мне любезный, ты царевич, который стал волком? Или волк, который стал царевичем?

Царевич не ответил.

-А может, ты и не они вовсе, - продолжила она. - Слыхала я одну историю про тесто, что ожило и убежало в лес. Знаю, что, долго оно по лесу ходило, пело свои песенки.

Царевич без слов вынул меч.

-А ты не подумал, что тесто легко на две равные части делится, да? - хитро сказала ведьма.

Глаза царевича распахнулись во вспышке уразумения. Взгляд остановился, словно царевич перестал смотреть на ведьму, а стал рассматривать что-то внутри себя. Меч дрогнул в руке и немного опустился.

- Не подумал, - сделала вывод ведьма. - Но теперь поздно уж.

Она потянулась и словно извергнулась из кресла длинной тенью. Её тело растянулось и согнулось у потолка так, что её голова нависла над поломанным ужасом лицом царевича. Слишком длинные руки, как плети, с шестью ветками пальцев повисли до колен.

Окна домика внезапно покрылись корой, как дерево закрывает свои раны. Пятнышки света один за одним ослабли и погасли. Единственное, что светилось - это светилось лицо ведьмы. Красивое, молодое. Голодное. Её распахнутые глаза горели. В ней не было ни злобы, ни ненависти. Она смотрела на него с восхищением и жадностью

-Неплохо ты подразнил меня, муравьишка, - сказала она почти с любовью.

Ужас, что охватил царевича, не был душевным, он был телесным.

Дыхание перекрыло, страх льдистой зимней ночью выморозил все другие чувства. Как упал его меч - он не заметил. Черты его лица помягчели и размазались. Одежда набухла, покрылась комками вспухшего теста. Тело вспучивалось и теряло форму. В какой-то миг он напрягся и отрастил на лице ежиные колючки. Но под её взглядом они опали, не успев заостриться.

Она пристально смотрела на его превращение.

- Я же говорила, что все всё равно к Смерти приходят. - Вам бегать надо, а мне просто подождать.

То, что было царевичем, задрожало. Ведьма развела в стороны непомерно длинные руки, будто собиралась его обнять.

- Колобок, колобок, - сказала она и облизнулась