Великаны

Нина влетела в комнату, словно вихрь. Вид у нее был возбужденный и где-то даже безумный. Щеки пылали румянцем, зеленые глаза азартно блестели, она прижимала к груди стопку слегка помятых листов, явно желая их мне показать.

Я торопливо закрыл вкладку сайта медицинской лаборатории и, изображая сплошное внимание, уставился на Нину.

— Смотри! — торжественно объявила она и осторожно начала поочередно раскладывать передо мной листы.

И я, как от меня и ожидали, внимательно осмотрел их.

— Похоже на план Аркаима, — пришел я к выводу.

Нина странненько заулыбалась и быстро-быстро закивала.

Древнее поселение я знал хорошо, именно там во время студенческой экспедиции мы и познакомились с Ниной. Но вот что она хотела сказать этими странными схемами, наложенными на план древнего городища, пока оставалось загадкой.

— Ты же знаешь, я не силен в ребусах. Может, все же объяснишь? — я вопросительно уставился на нее.

Нина, будто бы только и ждала этого вопроса, деловито поправила темные тугие кудри, ловко уселась на край стола и заявила:

— Это карта! Пока неясно, куда она ведет, вот эти и эти места я пока не определила, но вот это — в центре, — ткнула она пальцем в один из листов: — я точно знаю. Это плато Маньпупунёр!

— Это куда Гришка с Анютой ездили два года назад?

Нина кивнула и возбужденно продолжила:

— Думаю, речь о тех самых столбах выветривания. Нам нужно собираться! Ты ведь сможешь организовать нам пропуска?

— Так, погоди! — решил я ее притормозить. — Куда собираться? Зачем собираться? Что это за карта и вообще, что происходит? Я ведь ни черта не понял!

— Ну да, — как-то разочарованно кивнула Нина и принялась нервно теребить в пальцах подвеску в виде ящерицы.

Медную ящерицу Нина никогда не снимала, в ее семье подвеску считали родовым оберегом и передавали из поколения в поколение. Я заметил, что подвеска слегка окислилась и позеленела, а ведь Нина недавно ее чистила.

— Может чаю? — предложил я, на что Нина категорично мотнула головой и продолжила таращиться в одну точку.

Меня же в который раз за утро накрыл острый приступ боли. Нина была слишком погружена в себя и потому даже не заметила, как я достал из стола обезболивающее и выпил несколько таблеток. Быстро боль не отступит, и потому я терпел и старался делать вид, что все в порядке.

— Это план поселения Аркаима, — наконец, вновь оживившись, начала объяснять Нина. — У меня давно было предчувствие, что в этом что-то есть. И вчера что-то на меня нашло. Я решила прогнать план через нейросеть на совпадения. Она, конечно же мне сразу выдала сам Аркаим, но я решила пойти немного иначе и забила план как маршрут. И вот! Это карта! Все эти точки находятся на Урале. Все эти места или исторические, или те, что слывут мистическими. А главное, — она снова ткнула в лист, — вот это место в центре, это столбы выветривания. Нам нужно срочно туда собираться!

— К чему такая срочность? — запротестовал я. — Да и не совсем понятно, что именно ты надеешься там найти. Как я понимаю, это плато посещают тысячи туристов в год, исследовано оно давно вдоль и поперек. Да и не доверяю я этой твоей нейросети. Ты неправильно вбила запрос — вот и получила ошибку.

— Степ Степыч, не включай зануду, — неодобрительно поджала губы Нина. — Ну какая разница, что именно там может быть? Может нас там ждут древние артефакты, может сокровища, а может разгадка мироздания. Неважно! Даже если нас там ничего не ждет — какая разница? Это ведь приключение! Соберемся как в старые времена: мы, Соколовы и Иваныча подтянем. Будет у нас настоящая экспедиция. К тому же сейчас самый сезон! Да и вообще, лето почти закончилось, а мы так никуда и не выбрались!

Я шумно выдохнул:

— Ты хоть подставляешь, сколько будет стоить такая вылазка? Нам проще в Турцию слетать или, вон, в Египет. Да и взнос по ипотеке! Нам ведь немного осталось. Еще три месяца и будет свое жилье. А ты предлагаешь сейчас спустить все накопления и что? Дальше будем жить на съемном?

Зачем я упомянул ипотеку, сам не знаю. Еще месяц назад для меня стало ясно, что никакая ипотека нам не светит, как и долгая совместная жизнь. Да и вообще — такое приключение я попросту могу не пережить. Врачи мне дали максимум полгода. С каждым днем мне становится все хуже и хуже. Я и так, как мог, ото всех скрывал болезнь, а тут провести с ними столько дней...

— Ну-у-у, Степ Степыч, — Нина, кажется, обиделась. — Куда делся твой дух авантюризма? Где твоя жажда приключений? Да и вообще, почему ты решил, что это так дорого? У нас внедорожник, у Соколовых внедорожник. Снаряжение все имеется, оборудование возьмем твое и Иваныча. Останется только заправиться и припасами запастись — все!

— Да-да, а еще выбить пропуск в заповедник, — скривил я кислую мину, понимая, что начинаю сдавать позиции.

— Разве для самого крутого геолога Ебурга это проблема? — игриво сверкнула глазами Нина, накрыла своей изящной ладошкой мою ладонь, приблизилась и томно проговорила: — Дорогой, у меня ведь день рождения через три недели. Разве я не заслужила подарок?

Здесь я уже не удержался и окончательно сдался. Очень скоро я не смогу ей подарить таких впечатлений. Еще неделю назад я для себя решил, что скоро мне придется ее бросить. Да, это причинит ей боль, но это куда лучше, чем заставить ее переживать все те ужасы, которые ждут меня впереди.

Ничего, справлюсь: запасусь таблетками поядренее и таки вывезу любимую женщину на это дурацкое плато. Пока могу себе еще это позволить.

***

В небольшой городок Ивдель мы прибыли к обеду. Задерживаться здесь надолго не планировали, и потому только пообедали, немного размялись и снова двинулись в путь. Пока ехали от города, дорога была еще ничего. Но чем дальше мы углублялись в лес, тем сложнее было пробираться. К тому же резко испоганилась погода.

Если Ивдель встретил нас теплой, солнечной погодой, то в лесу нас ожидал неприветливый моросящий дождь и порывистый ветер. Дождь размывал и без того плохую дорогу, колеса внедорожников норовили увязнуть в грязи, хотя и обошлось без остановок. До первого привала нам предстояло пересечь три брода: сначала через реку Вижай, затем через Ушму и через Ауспию.

И если первая река нас пропустила без проблем, Ушма же решила, что нам пора отдохнуть. Сам брод мы пересекли, но стоило только выехать к лесу, как Гришкин внедорожник намертво увяз в размытой колее.

Близился закат. Можно было попробовать вытащить Гришки авто на буксире, но темнота, дождь и пронизывающий ветер совсем к этому не располагали. И потому решили оставить внедорожник здесь до утра и, пока еще окончательно не стемнело, потратить время на поиск места для ночлега.

Так и сделали: вытянули из застрявшей машины рюкзаки с провизией, спальные мешки и палатки. Гришка и Анюта пересели в наш внедорожник, и мы двинулись по дороге на поиски подходящего местечка. И к нашему счастью, такое местечко быстро отыскалось. Небольшая опушка, пусть и не обжитая людьми, но вполне способная вместить нашу скромную компанию.

Мы с Гришкой занялись палатками, девчонки принялись кашеварить на походной газовой плитке. А Иваныч задумал во что бы то ни стало разжечь костер.

— Как можно спать в лесу, да без огня? — возмутился он.

Хотя, против костра никто и не протестовал, в общем-то. Но Иваныч, доцент кафедры археологии, привык в качестве профилактики поучать молодежь.

Через час мы впятером уже сидели у задорно потрескивающего костра, уплетали из мисок горячий, ароматный кулеш и обсуждали дальнейший путь.

— До Ауспии часа три пути, если без приключений, — сказал Гришка, протянув пустую миску Анюте и намекнув, что неплохо бы и добавки. Аня, поняв мужа без слов, тут же принялась накладывать кулеш, а Гришка продолжил:

— Там можно бы и сразу через перевал Дятлова, а дальше в горы, но боюсь, ваш Патриот нашего Лёхуса так шустро из болта не вытащит.

Аня, в подтверждение слов мужа, кивнула, протянув ему наполненную миску, и уверенно сказала:

— Будет здорово, если до обеда управимся.

Иваныч мрачно вздохнул, покосился на Нину и вдруг, хитро сощурив глаза, спросил:

— А все-таки, Нин, что ты собираешься найти у этих столбов?

— Клад с несметными богатствами, разумеется, — шутливо подмигнула ему Нина.

— Банально-то как, Нинок, — засмеялась Анюта. — Нужно целиться выше!

— Вот именно, — согласился Иваныч. — Например, на открытие века.

— Чего уж там — века? — усмехнулся я. — Надо бы тысячелетия!

Мы дружно засмеялись, не смеялась только Нина, она вдруг стала задумчивой и даже грустной. Это заметили все и, видимо, решив, что своим смехом мы ее обижаем, все как-то резко притихли.

— Я думаю, — тихо и нерешительно сказала Нина, — что мы найдем что-то особенное. Что-то такое, о чем мы даже предположить не могли.

— И почему ты так решила? — нахмурился Иваныч.

— Сон мне приснился. Странный такой сон, будто меня звали эти горы, и реки, и столбы... А еще — здесь мама была, — Нина опустила глаза, взгляд Иваныча тоже стал отстраненный и пустой.

Нина, немного помолчав, продолжила:

— Мама мне сказала, что я должна что-то понять и что меня здесь ждут. Это все странно. Можно, конечно, списать на шутки подсознания, но на утро меня прямо какая-то неведомая сила толкнула проверить этот план Аркаима. И тут такое совпадение! А еще — я тут никогда не бывала, но пока мы ехали, меня ни на секунду не покидала мысль, что мне эти места знакомы. И предчувствие такое... Не знаю, как объяснить. Такая уверенность, будто этот путь — самое важное, что я делаю в своей жизни.

Мы все озадаченно слушали, и только Иваныч скептично фыркнул и недовольно проворчал:

— И откуда эта дурь только взялась в ваших головах? И ты, и мать твоя, царствие ей небесное, вы же люди науки? Откуда эти дремучие суеверия?

Нина на него сердито зыркнула, Иваныч сразу как-то стушевался и уставил взгляд себе под ноги.

Я прекрасно понимал, о чем это Иваныч, и здесь был с ним всецело солидарен. Меня и самого порой удивляло, как в одной женщине уживались сразу две такие по сути несовместимые противоположности. Иногда Нина подшучивала, что она ведьма в энном поколении. Здесь я конечно мог согласиться, потому что, как ни крути, но все женщины хоть немножко, но ведьмы. Но вот Нина... Порой, казалось она всерьез в это верит.

Совсем стемнело, дождь перестал моросить, где-то в глубине леса пару раз ухнул филин и стих. Стало тихо и только в костре потрескивали дрова. Мы сидели и пили чай в этой тишине, говорить не хотелось. За день дорога нас изрядно вымотала, да и вообще лесной воздух, тепло костра, сытный ужин — от всего этого клонило в сон.

Я уже было хотел всем предложить отправиться на боковую, как вдруг со стороны дороги раздался треск, а затем послышались шаркающие шаги, быстро приближающиеся к нам.

Мы настороженно переглянулись. Гришка поднялся с места и уставился в ту сторону, откуда доносился звук.

— Кто там? — на всякий случай спросил я.

Шаги резко стихли.

— Эй! Кто здесь? — поддержал меня Гришка, правда, его вопрос прозвучал угрожающе.

— Может зверь? — предположила Анюта.

— Не похоже, — шепотом ответила Нина.

Мы, застыв, таращились в сторону дороги, как вдруг позади, совсем не там, где ожидалось, раздался возмущенный старческий возглас:

— Костры они здесь зажогли! Топчуть все! У-у-у!

Мы оглянулись и пред нашим взором предстал невысокий, длиннобородый и косматый старичок в грязной фуфайке, шибко растянутых на коленях спортивках и неожиданно в молодежных разноцветных кроссовках.

В одной руке старик держал берестяной кузовок, в другой крепко сжимал крючковатую палку. Этой палкой он потряс угрожающе, окинул нас прищуренным и весьма недружелюбным взглядом, и еще громче принялся причитать:

— Ходють все, ходють! Как же обрыдли-то! Приедють, и как хозяева! Совсем все затоптали, изверги городские! А тута грибница же! Эть, гляди-ка, чего вы наделали! — он поддел палкой раздавленный гриб и отшвырнул его в сторону Гришки.

Гришка был так ошарашен происходящим, что даже с места не сдвинулся. Грибная масса плюхнулась ему на ботинок, а Гришка лишь растерянно развел руками и обиженно пробормотал:

— А ругаться-то зачем, отец?

Я, как и все остальные, завис в ступоре. До ближайшего населенного пункта не меньше суток пути, да и время уже позднее. Откуда он вообще здесь взялся?

— Да мы не специально, дедушка, — первой из ступора вышла Анюта. — Нам просто заночевать надо было где-то, а тут опушка попалась подходящая. Темно ведь было уже, не заметили мы ваши грибы!

— Тьфу! Не заметили они! Дурни индустрияльные!

— Попрошу вас прекратить эти необоснованные оскорбления! — взвился с места Иваныч.

Сразу смекнув, что ситуация быстро накаляется, решил взять все в свои руки и прекратить конфликт. Разговор надо переводить в другое русло.

— А как вы здесь оказались ночью? — спросил я.

Дед смерил меня таким взглядом, будто глупее вопроса в жизни не слыхал.

— По грибы да по ягоды я сюда хожу, — буркнул он. — Домой уже собирался, а тута мысля: надо бы еще и грибочков набрать. А тута, ты поглядите, что наделали окаянные! Чтоб вам гадюки ночью за шиворот залезли!

Иваныч хотел было снова вспылить, но Нина поспешила сказать первой:

— А вы на транспорте?

Дед нахмурился и не ответил. Он довольно долго и странно смотрел на Нину, пока она вновь не спросила:

— Домой вы как добираться собираетесь? Вам помощь нужна?

— Помощь? — нехорошо усмехнулся дед. — Я здешнои места, как свою пясть ведаю: всяк кусточек да камушек, всяко деревце да травинку. А вот вам, робятушки малахольные, заблудать тута-ка запросто.

Произнес он это как-то зловеще, затем еще раз окинул нас осуждающим взглядом, задержав его на Нине, а затем, буркнув под нос какое-то очередное ругательство, зашагал прочь. В ту сторону, где мы оставили внедорожник.

— Машину он вам не испортит в отместку за грибы? — шепотом спросила Анюта.

— Может, пойдем проследим за ним? — предложил я Гришке.

Тот, соглашаясь, кивнул, и мы тихо двинулись за ним следом.

Дед медленно шаркал и тяжело опирался на трость. Мы с Гришкой не особо скрывались, но позволили деду немного уйти вперед.

Но вот только миг назад дед был перед нами, еле волоча ноги, как стоило моргнуть, и он вдруг исчез. Ну точно в воздухе растворился!

— Где он? — шепотом спросил Гришка, ускоряя шаг.

Я за ним не последовал. Боль буквально прострелила голову насквозь, заставив согнуться пополам. Затем резко скрутило живот и меня вырвало. Перед глазами все плыло, и что-то вспыхнуло сбоку. Я оцепенел.

Тускло светящийся голубой шар размером с большой арбуз медленно проплыл мимо и, резко качнувшись, ухнул вниз и ушел в землю.

— Что с тобой, дружище? — Гришка вдруг оказался рядом.

— Ты это видел? — я ткнул пальцем туда, где пропал шар.

— Что видел? — растерялся Гришка.

Я покачал головой. Ну вот, состояние мое все хуже. Уже галлюцинации начались.

— Степыч, тебя стошнило-то чего? — спросил Гришка. — Съел что-то не то?

— Наверное, те рыбные консервы в обед...

Ответ Гришку устроил, он с досадой хлопнул себя по бедру и сказал:

— А деда-то мы потеряли. Пойдем хоть Патриота вашего проверим.

Идти никуда не хотелось, голова хоть и перестала немного болеть, но чувствовал я себя паршиво. И все же меня кое-что удивило. Мы шли за дедом долго, а от стоянки и до дороги, где мы оставили внедорожник, расстояние не больше пятнадцати метров. Машину было видно с опушки. А тут, куда ни погляди, машины нигде не видать, хотя ночь стояла ясная и белое авто даже среди деревьев сложно было не рассмотреть.

— Давай лучше завтра, по светлому. Устали все, — попросил я.

Гришка окинул меня озадаченным взглядом, но спорить не стал. Мы вернулись к ребятам, настроение было так себе и все молча отправились спать.

Ночь прошла без приключений, проснулись мы рано, позавтракали и сразу начали собираться. Вчерашнего деда вспоминали с улыбкой, Гришка шутил, что это был леший. А мне вдруг вспомнился тот светящийся шар и то, что я не мог найти внедорожник. Оглянулся на то место, где он должен быть.

Его там не оказалось.

— Ребят, у нас, кажется, машину угнали, — ошарашенно протянул я.

Мы с Гришкой бросились к дороге. Но вот незадача — там не то что внедорожника, там даже дороги не оказалось. Ситуация была крайне ненормальная и тревожная.

Вернулись к остальным, собрали оставшиеся вещи и, сверяясь с картой, двинулись на поиски дороги. Так мы блуждали несколько часов, и чем дальше шли, тем гуще и враждебнее казался лес. В конце концов, стало ясно, что мы окончательно заблудились. Становилось откровенно страшно.

— Дед тот, походу, и впрямь леший, — мрачно пошутил Гришка.

— Ага, он еще говорил, что заблудиться нам здесь раз плюнуть, — вспомнил я.

— И вы туда же! — возмущенно воскликнул Иваныч. — Во-первых, не леший, а щелп — так в уральском фольклоре зовут лесных духов. Но тот дед никакой не щелп, а всего лишь ворчливый старик. А во-вторых, мы явно пошли не в ту сторону и вместо того, чтобы идти к дороге, ушли от нее. Это называется топографический кретинизм.

— Мы, когда в прошлый раз здесь были, — сказала загадочным голосом Анюта, — с ребятами из другой группы общались. Они уже обратно возвращались, а мы только к останцам поднимались. Так вот, они рассказывали про этих щелпов. Мол, они утром проснулись, а у них все сладости из рюкзаков пропали.

— Ясно же, зверье растянуло их сладости, — скептично усмехнулся Иваныч.

— Так в том и странность, что кроме сладостей другую еду не взяли, — пожала плечами Анюта. — А еще рюкзаки остались на том же месте, где их сложили. Если бы это были животные, они бы все вытащили и раскидали, а тут словно испарилось.

— Эх, Анечка, — покачал головой Иваныч, — в вашем-то возрасте да с вашим образованием в такое верить? Подшутили над вами ваши знакомые — вот и все объяснение.

Иваныч говорил разумные вещи, но вот как-то все равно происходящее уже начало походить на мистику. А Нина и вовсе восприняла слова Анюты вполне серьезно.

— Что у нас есть из сладкого? Доставайте! — велела она.

Мы пусть и с немалой долей скепсиса, все же принялись вытаскивать из недр рюкзаков шоколадные батончики, печенье, леденцы и сухофрукты. Иваныч в этом принципиально не участвовал.

Весь наш глюкозный скарб Нина сгребла в охапку и заботливо разложила на старом пне, а затем на полном серьезе произнесла:

— Вот, возьми дядюшка Щелп, угощайся. Да прости нас и помоги найти обратную дорогу.

Вчерашний дед, конечно же, чудесным образом не возник из воздуха и не вывел нас из лесу. И, в общем-то, ничего ровным счетом не произошло. Мы еще какое-то время постояли, помолчали, грустно глядя на сладости, а после развернулись, как настаивал Иваныч, и вновь двинулись в путь.

И вот же чудо! Буквально минут через десять мы вышли прямиком к нашему внедорожнику.

Нина с Анютой радовались как дети и благодарили Щелпа. Мужская же половина оказалась в замешательстве. Но верить, что нас всерьез вывел какой-то мистический дух — это уж чересчур.

Мы вернулись к внедорожнику Гришки и Анюты и с удивлением обнаружили, что он стоит почему-то не в грязи, как вчера, а выше на сухом пригорке. Я, конечно, в подобных вопросах — скептик до мозга костей, но тут уже как бы само напрашивается: «Совпадение? Не думаю».

Мы с Гришкой переглянулись, но даже обсуждать это не решились. Зато Иваныч не преминул найти этому объяснение:

— Высохла за ночь грязь.

Мы продолжили наш путь. К вечеру добрались до стоянки «Вилка-Ложка» — тут какой-то умелец вырезал из дерева огромную вилку и ложку, а еще штопор и нож. Стоянка находилась недалеко от границы леса, примерно в получасе ходьбы от перевала Дятлова. Но до заката было еще четыре часа и терять время не хотелось. Решили набрать в лесу дров для вечернего костра и продолжать путь.

Анюта занялась готовкой, Гришка и Иваныч решили проверить внедорожники, дабы убедиться перед восхождением, что все в порядке. Мы же с Ниной отправились за хворостом и дровами.

Неподалёку протекала Ауспия, здесь она была совсем мелкой и узкой. Мы шли вдоль ее бережка и подбирали мелкий валежник.

— Странно было в лесу с этим щелпом, правда? — нерешительно сказала Нина.

— Странно, — согласился я, — но все логически объяснимо.

Нина странно улыбнулась, потрогала подвеску-ящерку, которая совсем позеленела и начала походить на живую рептилию, а после тихо сказала:

— Мне снова мама снилась, — она подняла нерешительный взгляд, изучая мою реакцию, я со всей серьезностью кивнул, мол, продолжай.

— Она звала нас с тобой в гости, — грустно улыбнулась Нина, вдруг рассмеялась и добавила: — а еще спросила, почему не женимся и детей не заводим.

Я натянул на лицо улыбку, хотя было едва ли весело. Я уже давно хотел сделать Нине предложение, даже кольцо было куплено и припрятано до подходящего момента. Вот только такому моменту наступить не суждено.

— Я тебя чем-то расстроила? — грустно взглянула на меня Нина.

Я только было хотел отшутиться и успокоить, но наш разговор прервали.

Откуда ни возьмись неподалеку появилась маленькая, сухонькая старушонка. Одежда у нее была вся синяя: и платок, и легкое не по погоде и возрасту ситцевое платье до колен, и ярко-синие гольфы и, неожиданно — снова кроссовки, только теперь в сине-голубых оттенках.

Обувь им что ли в эти места другую не завозят?

Старушка, мягко говоря, выглядела экстравагантно и сразу привлекла наше внимание. А вот нас, казалось, она совсем не замечала. Она увлеченно разглядывала что-то в реке.

— А ну-ка сюда пойдите! — задорным голосом вдруг воскликнула старушка, так на нас и не взглянув.

Мы с Ниной растерянно переглянулись.

— Идите, робятушки, чего застыли-то? — наконец она повернулась к нам.

Глаза у старухи были тоже ярко-синие, будто светились изнутри, и от всего этого обилия одного цвета, даже кожа старухи, казалось, мертвецки-голубой. Я не особо хотел подходить к этой странной бабушке, но Нина вдруг ухватила меня за руку и буквально потащила к ней.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась Нина.

— О! Глядите-ка! Вточь как твоя ящерка! — старуха проигнорировала приветствие и подмигнула Нине, ткнув пальцем на камень в реке. Затем она злобно зыркнула на меня и проскрипела: — Ай ту, тебя! Мертвые уже песнь завыли о тебе на Холатчахль! Типу! Типу! — начала она махать на меня руками, ну вдруг резко успокоилась и серьезно так сказала: — Ее держись, она силу имеет и коль справится, коль правьи люди явят ей свой секрет, то и тебя спасет.

И сказав это, старушка вдруг толи рыкнула, то ли хрюкнула, и бодро зашагала прочь, быстро скрывшись в ветвях.

— Ну и что это было? — немного придя в себя, наконец смог я произнести.

Нина была не менее ошарашена, чем я. Белее снега, она стояла и таращилась в ту точку, где исчезла сумасшедшая старуха.

— Что она имела в виду? — заторможено спросила Нина и перевела на меня растерянный взгляд.

— По-моему, она просто из ума выжила. Не думаю, что стоит искать смысл в ее словах. Но, согласен, бабулька довольно жуткая.

Я присел и вытащил из воды камень, на который указала старуха. Он и впрямь своими очертаниями чем-то походил на подвеску Нины, но это только в том случае, если сильно включить фантазию. Это как разглядывать фигуры в облаках — то есть, весьма отдаленно.

Я уже собрался бросить камень обратно в ручей, как Нину он вдруг заинтересовал. Я протянул ей его и спросил:

— Погоди, а что она за название такое произнесла странное? Что-то Холат... Чхал... Что-то очень знакомое. Она ведь не Перевал Дятлова имела в виду?

— Холатчхаль — это за Перевалом Дятлова. Другое название — Мертвая Гора, — как-то отрешенно ответила Нина и убрала мокрый камень в рюкзак.

— Точно, — кивнул я, — такие названия сложные, все время забываю.

Мы вернулись к остальным и продолжили путь. Без приключений пересекли перевал Дятлова, а после взобрались и на гору Холатчхаль. К тому времени, как мы на нее взобрались, начало смеркаться. Было решено, что на ней и заночуем, вот только мне после слов старухи как-то не очень хотелось здесь останавливаться. К тому же здесь ветер был просто зверский, даже платку поставит уже проблема — ее попросту сдувало. Зато под этим предлогом мне все же удалось убедить народ спуститься и доехать до озера «Одинокого гуся» и заночевать там.

Этот ветер, да и сама гора наводила жуть, кажется, не только на меня. Мы даже разбивать палатки и разводить костер не стали, а решили заночевать прямо в машинах.

Иваныч и Нина спали как убитые, но я этой ночью не спал. Ветер ревел так, что порой казалось, вдали кто-то завывает. Иногда мне мерещилось, что вой превращается в плачь, а порой в жуткую песнь. Все это я списывал на усталость, на разыгравшуюся фантазию и побочку от лекарств, и всячески пытался заставить себя уснуть. Но сон никак не шел.

В очередной раз услышав протяжный вой, я открыл глаза и увидел, что и Нина не спит. Ее широко распахнутые глаза смотрели вперед, я тоже повернулся в ту сторону.

Над озером проплывал слабо светящийся шар. Такой же, какой я видел в лесу.

— Ты это видишь? — шепотом спросила Нина.

— Нет, — от неожиданности солгал я, потому что всерьез полагал, что это исключительно мои персональные глюки и другие их видеть не могут.

— Не видишь? — Нина испуганно уставилась на меня и сглотнула.

— Я не... — начал было я и осекся. Потому что шар пропал.

— А что ты видела? — спросил я.

Нина растерянно покачала головой, тихо произнесла:

— Приснилось снова. — И опустившись на спинку водительского кресла, закрыла глаза, буркнув: — Давай спать, Степ Степыч.

Я бы, конечно, с удовольствием, но уснуть мне удалось только на рассвете. А через пару часов меня разбудил Гришка, мы позавтракали и вновь направились на гору. Сегодня мы планировали достичь нашей цели — добраться до каменных великанов.

За руль внедорожника сел Иваныч, а я бессовестно уснул на заднем сидении и проспал весь путь. Разбудила меня Нина своими восхищенными восклицаниями:

— Какие они огромные! Я даже представить не могла! Это просто удивительно!

Спросонья я не сразу сообразил, что произошло, но вдруг внедорожник резко остановился, и тогда я их увидел. Воистину громадные каменные исполины величественно возвышались на фоне бескрайне синего неба. От их вида захватывало дух, и я даже не понял, как вылез из машины и, словно загипнотизированный, направился к ним.

Нина, времени не теряя, принялась разводить бурную деятельность: достала карту Аркаима и начала с ней бегать вокруг одного столба, а после ринулась к другому. Что именно она пыталась найти, никто не знал, но и мешать ей особо не хотелось. Мы просто любовались местными красотами и ждали.

— Вот! — вдруг радостно воскликнула Нина и даже запрыгала на месте, как дитя. — Удивительно! Я не могу в это поверить!

— Что там? — скептично нахмурился Иваныч.

— Сейчас покажу! Гриш, помоги! — сказала Нина и полезла в рюкзак.

Гришка растерянно пожал плечами и побрел к Нине, а она тем временем достала из рюкзака ту самую каменную «ящерицу», что мы вчера выловили из Ауспии.

— Что делать? — растерянно поинтересовался Гришка.

— Подсадить нужно, слишком высоко, — сказала Нина и показала пальцем на столб.

Мы к тому времени уже все собрались вокруг этого столба, но никто так и не понял, что именно она там увидела.

Гришка присел, а Нина сняла ботинки и взобралась ему на плечи. Гришка осторожно поднялся, и теперь Нина оказалась напротив небольшой выемки. И я сразу смекнул, в чем дело. Выемка была той же формы, что и ящерица.

— Что происходит? — растерянно спросила Анюта, но ей никто не ответил. Мы с Иванычем напряженно наблюдали, как Нина вставляет камень в выемку. И он вошел в нее идеально.

Мы все застыли в ожидании. Долгое время ничего не происходило.

Первым подал голос Гришка, которому было ничего не видно и, соответственно, непонятно:

— Что там?

— Ничего. Опускай, — расстроенно ответила Нина.

Теперь мы все стояли и таращились на ящерицу в останце. Разочарование буквально витало в воздухе.

— Красиво получилось, — не без иронии произнес Иваныч, но, поняв, что шутка не удалась, серьезно добавил: — Видимо, нужны еще подобные фигуры на другие столбы.

Нина только хотела ему ответит, как отовсюду раздался оглушительный треск и каменные столбы начали разваливаться.

— Берегись! — заорал Гришка.

Я схватил Нину и едва успел оттащить от огромного валуна, летевшего прямиком на нее. Камни летели сверху, с неистовым рвением намереваясь нас раздавить. Мы ринулись прочь и остановились только тогда, когда почувствовали себя в безопасности.

Вскоре камнепад прекратился, а мы теперь могли увидеть весь масштаб произошедшего.

Пыль стояла до самого неба. Все столбы, вся та красота, которой мы любовались еще несколько минут назад, исчезла. Камни — огромные и поменьше валялись повсюду.

— Мы все поломали! — в ужасе произнесла Анюта и даже всхлипнула.

— Нас теперь посадят, — мрачно заявил Гришка.

— Там что-то есть, смотрите! — вдруг воскликнул Иваныч и, с несвойственной для его возраста прытью, побежал вглубь пыльного облака.

Мы поспешили за ним.

То, что мы там увидели, повергло нас в шок. Вместо столбов перед нами предстали высокие, не меньше четырех метров фигуры, анатомически схожие с людьми. Они были покрыты разномастными кристаллами и сияли на солнце всеми цветами радуги. Их застывшие взгляды были устремлены в одну сторону, а по положению тел можно было понять, что исполины застыли в движении — будто они шли и вдруг в один миг что-то заточило их в огромные каменные столбы.

Выглядело это все жутко, где-то в глубине души я всерьез испугался, что эти люди из кристаллов оживут, двинуться на нас и размажут по горе тонким слоем. Но, к счастью, они так и остались стоять.

Первой взяла на себя смелость подойти к ним Нина. Осторожно она коснулась ноги кристального исполина, на что Иваныч тут же возразил:

— Может, лучше не трогать?

Нина отдернула руку и как-то странно посмотрела наверх. В этот миг у исполина разверзлась грудная клетка, а внутри появилась идеально круглая дыра.

Иваныч ухватил Нину за руку и дернул в сторону. Им под ноги из дыры вывалилось нечто серое, бесформенное, больше напоминающее огромную медузу и распласталось огромной соплей по земле.

Нина в ужасе отскочила, а Иваныч остолбенел от ужаса.

— Ну и вонища! — в сердцах воскликнул Гришка, закрывая рукавом нос.

Запах и впрямь был невыносимо мерзким. Будто тухлую рыбу вываляли в дерьме. Приступ тошноты вновь подкатил к горлу, но я сумел взять себя руки и отвернуться от неведомого слизня.

— Что это, мать моя женщина, за чертовщина? — раздался позади ошарашенный возглас Иваныча.

— Какое-то неизвестное существо, — отстраненно произнесла Нина, а подумав, добавила: — Мертвое существо.

— И что нам теперь делать? — я, наконец, смог себя пересилить, повернуться и взглянуть на слизня.

Бесформенная масса безжизненно таращила четыре черных круглых глаза в небеса.

— Вызвать нужно кого-нибудь, — нерешительно предложила Анюта.

— Это уж точно, — согласился Иваныч. — О таком надо сообщать куда надо.

— А куда надо? — растерянно взглянула на него Нина. — В полицию?

— Да хоть в полицию, хоть в МЧС, хоть в Минобороны Росси, — устало потер лоб Иваныч. — Они там сами разберутся, главное — сообщить.

— А нам разве ничего не будет, за то, что мы разрушили одно из отечественных чудес? — с нажимом спросил Гришка, окинув нас тяжелым взглядом.

Ответить ему никто не успел. Из нутра исполина раздался пронзительный писк. Мы невольно заткнули уши, но едва ли это помогало. Писк нарастал с неимоверной силой, находиться поблизости стало невыносимо, и мы ринулись врассыпную подальше от этой пытки, явно нацеленной нас убить.

Но не пробежали мы и пары метров, как шум резко утих. Мы остановились, с опаской оглянулись и увидели Нину.

Она висела в воздухе. Ее глаза были напротив исполина, руки раскинуты в стороны, но при этом Нина была спокойна и собрана, будто все происходящее ее ничуть не удивляло, а даже напротив — она знала, что делает.

— Нина! — окликнул я ее, но она будто бы и не слышала. Я ринулся к ней, но на полпути неведомая сила остановила, и я в буквальном смысле ударился о нее, словно о невидимую стену.

— Они дар! — вдруг вскрикнула Нина.

Никто не успел понять, что произошло. Нина коснулась головы исполина и он, вся его кристаллическая основа, осыпалась небольшими разноцветными камешками на землю. Следом за этим начали осыпаться и другие исполины. И казалось бы, на этом все, но камни вдруг взмыли вверх и закружились медленной воронкой над Ниной.

Она медленно повернула голову в мою сторону, странно и внимательно взглянула на меня. На миг мне даже показалось, что я ее чем-то разозлил. Возлюбленную такой я видел впервые.

Нина вдруг взмахнула руками, и камни разноцветной вспышкой стремительно разлетелись. Один из них, я успел заметить его лишь мельком, глухо и пребольно ударил меня в лоб.

В ушах зазвенело, в глазах поплыло. Медленно навалилась темнота, стремительно утягивая меня за собой.

***

Очнулся я в больничной палате. Передо мной сидела Нина и вертела в руках снимок МРТ, внимательно разглядывала его. Она сразу почувствовала, что я проснулся. Подняла осуждающий взгляд и строго поинтересовалась:

— Ну и когда ты мне собирался сказать?

Я отвел взгляд.

— Значит, не собирался, — вздохнула Нина и положила мне на грудь снимок.

Я чувствовал, как она сверлит меня пристальным взглядом, но повернуться и взглянуть ей в глаза решился не сразу. И когда повернулся, был весьма удивлен. Нина сидела и улыбалась.

— И что здесь смешного? — Сказать, что меня это не обидело, ничего не сказать.

— Взгляни, — Нина указала взглядом на снимок. — Просто взгляни.

Я поднял его и принялся изучать. Долго искал опухоль, похожую на сдувшийся воздушный шар. Но как я не смотрел, как не вертел этот снимок — ее там попросту не было.

Я перевел взгляд на Нину, теперь ее лицо озаряла широкая, радостная улыбка.

— Но как? — только и смог произнести я.

— А так! Чудо! — с видом знатока заявила Нина и ловко извлекла из кармана разноцветный камень, и формой, и размером похожий на куриное яйцо.

— Это он тебя вылечил, — сказала Нина. — Я еще не совсем поняла, как это работает, но он умеет исцелять. Я тут ходила в соседнюю палату, там девочка... В общем, она вышла из комы и теперь наверняка будет жить. Ей больше ничего не угрожает!

— Подожди, я не совсем пойму...

— Да нечего тут понимать, этот камень исцеляет. Но есть и другие камни — они обладают иными свойствами. Вот этот, например, — она достала из кармана куртки камень с голубым оттенком, — он дает способность преодолевать гравитацию.

Я скептично усмехнулся, но в этот же миг Нина вдруг воспарила над постелью и задорно произнесла:

— Раз ты здоров, давай тебя выписывать! Нам нужно скорее найти другие камни!