Великий Аттрактор

Какой я Бог? Я знаю облик свой.

Я червь слепой, я пасынок природы,

Который пыль глотает пред собой,

И гибнет под стопою пешехода.

(Гете)

Взлетный терминал одного из лунных космодромов.

19 часов 08 минут по внутрикорабельному времени.

Командирская рубка грузового челнока «Жан Пикар».

— Восемь! Семь! Шесть! Пять! Четыре! Три! Два! Один… Старт! — отчеканил по буквам механический голос самописца внутри салона.

Вторая Межгалактическая миссия объединенного отдела НАСА стартовала с космодрома лунного кратера «Уильям Гершель». Диск естественного спутника Земли остался позади. Семеро членов экипажа, настроив навигатор и подключив автопилот, готовились погрузиться в анабиозные саркофаги, как только выйдут за пределы Солнечной системы.

— Сколько до облака Оорта, Джейк? — развертывая трехмерную голограмму, поинтересовался у штурмана командир.

— Шесть часов лету, — невозмутимо ответил тот.

Экипаж был интернациональным. Помимо командира экипажа, уроженца Техаса, Харриса, в команде числились астронавты разных стран: Франции, Италии, России, Индии и Японии.

Микробиолог Елена; астронавигатор - француз Жерар; штурман Джейк — земляк командира; два пилота Фабрис с Мицуко; и завершала команду врач из Индии Амрита. Фабрис, самый молодой итальянец, примкнул к экипажу взамен заболевшего накануне вылета второго пилота, а Мицуко, японец, числился первым пилотом еще со времен прежних миссий космического челнока «Жан Пикар». Сейчас грузовой транспорт летел сквозь Солнечную систему, минуя орбиту Марса, Юпитера, а затем и Сатурна. Через несколько часов он покинет Солнечную систему.

— Двигатели в порядке! — механическим голосом отчеканил бортовой самописец, представлявший собой новейшую Матрицу последнего поколения. При этом изображение голограммы висело в воздухе в виде стилизованного под искусственный интеллект лица неопределенной формы.

В рубке находились все члены миссии, наслаждаясь последними часами общения перед входом в анабиоз. Пили горячий кофе, проверяли аппаратуру, делились впечатлениями старта.

Когда проверка была закончена, второй пилот Фабрис, откинувшись на спинку кресла, удовлетворительно выдохнул:

— Курс на облако Оорта выверен по навигатору. Выйдем за пределы системы, автоматика примет управление кораблем.

— Хорошо, — кивнул Харрис. — Что у тебя, Жерар? — обернулся к астронавигатору. Тот колдовал над панелью управления, склонившись у экранов мониторов.

— Все в порядке, командир. Азимут задан, вектор направления проложен. Никаких сбоев не предвидится.

Харрис кивнул, отхлебнув из стаканчика кофе. В угол рубки пробрался Мицуко, исправляя на сенсорном дисплее какие-то вычисления. Голограмма Матрицы продолжала отчитываться запрограммированным голосом, перечисляя показания зондов, внешних антенн и прочих приборов. К пульту подошла Елена.

— Кто остается первым дежурить, Харрис?

— По разработанному нами плану, хочу оставить первым Мицуко. Потом ты, следом Фабрис, Джейк, Амрита и Жерар. Я выйду из анабиоза последним, когда пересечем межгалактическую пустоту, войдя в заданный нами квадрат.

— Правый рукав галактики в созвездии Волосы Вероники?

— Сама знаешь, отчего спрашиваешь?

Елена смущенно улыбнулась. Отвлекать сейчас командира не следовало. К креслу с приборами приблизилась Амрита:

— Попрошу всех по одному измерить давление с температурой, прежде чем лечь в анабиоз.

— Нет необходимости, бортовой врач, — не слишком вежливо, по-механически перебила голограмма Матрицы. — Я контролирую показатели каждого члена экипажа. У Жерара немного повышено давление, но в допустимых нормах. Остальные организмы в порядке.

— Организмы! — хмыкнул Фабрис. — Ты как всегда бездушная консервная банка с интеллектом… ты бы еще какими-нибудь «существами» нас назвала!

— Вы и есть существа, — безликим голосом откликнулся самописец. — Существа Homo Sapiens людской цивилизации XXIV века планеты Земля.

— А в зубы? — огрызнулся Фабрис.

— У Матрицы нет зубов, — хохотнул Жерар. — Она виртуальная.

— Без сопливых знаю, — обиделся Фабрис. Когда дело касалось дружеских перепалок, лучшего партнера по смеху, чем Жерар было не найти. Оба были примерно одного характера рубахи-парня, с той лишь разницей, что Фабрис уступал в возрасте приятелю на десять лет. Самым старшим по возрасту в команде числился Мицуко, за ним командир. Экипаж представлял собой сплоченный, давно проверенный коллектив, ни раз выходивший за пределы Солнечной системы. Однако в межгалактическую экспедицию они направлялись впервые, если учесть, что у галактики в созвездии Волосы Вероники побывала лишь одна миссия. Она же и Первая. Сейчас туда, в бескрайний космос, направлялась Вторая экспедиция. Направлялась на поиски Первой.

— Нам хотя бы указали в отделе НАСА, в каких координатах искать? — недовольно спросил Фабрис. — А то летим к черту в задницу, ни беса не зная, что случилось с первым челноком.

— Координаты примерные известны, — отхлебнув кофе, ответил Харрис. — Правый рукав галактики Волосы Вероники, местное скопление звезд. Точный ракурс запрограммирован нашей Матрицей. Спроси у неё.

— Ну уж нет! — отмахнулся Фабрис. — Мне эта консервная банка поперек горла. Ни вежливости, ни почтения. Вечно сует свой нос, куда не надо.

— Второй пилот Фабрис, попрошу без оскорблений! — перебил автоматический голос.

— Вот видите? — закатив глаза, развел руками молодой астронавт. — В туалет без нее не сходить! Все время кажется, что она у тебя над ухом подглядывает.

Две девушки прыснули от смеха. По сути, Амрита осталась без дел, раз состояние экипажа контролирует Матрица. Елена тоже пока была не занята в качестве микробиолога. Оставив рубку, они удалились в каюты, привести себя в порядок перед криогенной заморозкой.

За фронтальным экраном командирской рубки раскинулись величественные кольца гигантского Сатурна. Грузовой челнок «Жан Пикар» в который раз покидал родную систему, минуя Уран и форпосты Нептуна, но теперь, полностью модифицированный, напичканный всевозможными нанотехнологиями, он держал курс за пределы Млечного Пути.

Когда оставили позади маяки спутников Нептуна, автоматика выверила орбиту планетоида Плутона, на котором располагался последний форпост Солнечной системы.

— Приветствуем Вторую Межгалактическую миссию! — донеслось из динамиков. Смотрители маяка на Плутоне посылали последний привет экипажу. Тому экипажу, которому предстоит пересечь темную материю межгалактического пространства, достигнув точки исчезновения Первой экспедиции. Ни в НАСА, ни вообще на Земле, никто не знал, что произошло с первым экипажем. Брат-близнец корабля «Жан Пикар», стартовавший шесть лет назад пионерами к галактике в созвездии Волосы Вероники, спустя время перестал выходить на связь. Поначалу полет проходил по заранее выверенной программе. Достигнув правого рукава галактики, войдя в шаровое скопление звезд и отрапортовав, что они прибыли в заданную точку, экипаж внезапно пропал из эфира. Несколько месяцев полного молчания, бесплодных поисков и вызовов в пустоту космоса прошли напрасно. Челнок «Джованни Кассини», казалось, перестал существовать в этом мире. Последними словами в эфире был какой-то неразборчивый крик, не то ужаса, не то помощи:

— Всем, кто слышит! Говорит командир экипажа Вебер. Мы терпим бедствие! О, господи! Челнок засасывает в воронку какая-то гигантская аномалия. Помогите! Земля… Хьюстон… слышите меня? Нас расщепляет на атомы! Мы превращаемся в густую тягучую…

ВШШИ-ИИИХХ! — вихрь помех…

И тишина.

По голосу, прерванному магнитными бурями, невозможно было установить личность кричавшего в оторопи человека, но раз он назвался командиром Вебером, все стало на свои места. Затем внезапно связь прервалась на полуслове, и заговорил автоматический самописец. Отдел НАСА В Хьюстоне записал его безликую речь:

«Прибыли в заданную точку координат…» — дальше шло перечисление всевозможных цифр с технической информацией местоположения грузового корабля. Но в конце Матрица выдала любопытную, настораживающую запись:

«Не могу контролировать состояние экипажа. Показания датчиков каждого астронавта зашкаливают. Командир челнока Вебер вышел из-под моего контроля. Следом отключились датчики остальных членов экипажа. Миссия Первой Межгалактической экспедиции под угрозой. Внутрь сквозь обшивку проникла неопознанная агрессивная среда. Установить состояние экипажа не удается. Опасность для всего корабля! Повторяю, опасность для всего корабля!»

Тут же в перерыве записи слышатся какие-то отдаленные крики, словно из горла жертв выдавливаются мучительные стоны. Звук упавшего предмета. Что-то протащили по полу — что-то тяжелое и громоздкое. Хлопок. Треск. Заикающийся неисправный голос Матрицы, испорченный бушующими в эфире помехами:

«Экипажа нет. Корабль неуправляем. Ввожу автоматический режим. Выверяю обратный курс. Перед носом челнока по вектору развернулась гигантская воронка, посылающая гамма-лучи… Команда… ко-команда… ис-истреблена. Внима… внимание! Зафиксирован невероятный всплеск излучения… из-излучения!»

Дальше снова набор цифр, сбивчивые показания наружных зондов и, наконец, последние слова Матрицы:

«По все… всем данным… (беспорядочный набор цифр)… в данном шаровом скоплении обна… обнаружен неопознанный объект гигантской аномалии!»

Запись голоса обрывается. Треск, бушующие вихри электромагнитного излучения. Шум в динамиках, разрывающий барабанные перепонки. Грохот взрыва и… пустота. Вязкая, обрушившаяся, словно лавина с гор. Вакуум. Ноль в квадрате.

В таком виде запись дошла до Земли. Несколько месяцев ученые всей планеты ломали головы, что могло произойти с экипажем Вебера. Предлагались различные выводы и предположения, но дальше дело не пошло. Казалось, перед астрономами встала неразрешимая загадка всей Вселенной.

Теперь к точке тех координат летел «Жан Пикар» — грузовой челнок последнего поколения. Преодолев условную границу облака Оорта, экипаж погрузился в анабиоз. Первым дежурным, следящим за автоматикой, был назначен Мицуко — самый опытный после командира астронавт. Следом он должен разбудить Елену, потом по списку.

Проверив герметизацию криогенных капсул, Мицуко уселся в кресло, отхлебывая кофе, глядя на приборы и бросая взгляд на фронтальный экран. Впереди по курсу развернулись величественные сверкающие рукава Млечного Пути. За ними пустота черного космоса — межгалактическое пространство, которое «Жан Пикар» должен пронзить насквозь по открытому не так давно пресловутому «тоннелю Эйнштейна – Розена». Или попросту червоточины времени.

В рубку вкатился андроид, отдаленно похожий строением на человека. Вместо лица — экран дисплея с бегущими светящими строками. Многофункциональные насадки позволяли производить одновременно несколько манипуляций.

— Подключился к Матрице? — отхлебнув кофе, спросил Мицуко.

— Так точно! — механическим голосом отчеканил агрегат, при этом одним из щупалец доливая горячий напиток в стакан. На изображении лицевого дисплея чертились графики показания температуры внутри салона, давления, состояния воздуха. Датчики показывали кривые и пульсирующие гиперболы состояния каждого члена экипажа. Бегущая строка внизу позволяла в любой момент узнать степень безопасности всего корабля, его исправность, гравитацию, заданный курс и прочие показатели.

— Что за муру ты мне долил? — поморщился Мицуко. — Стареешь, братец? Разучился кофе варить?

— Никак нет!

— А что тогда? Гравитация мешает? Так у нас внутри давно нет невесомости. Как состояние автоматики, проверил?

— Проверил. Автопилот ведет корабль заданным курсом.

Мицуко надолго задумался, изредка бросая взгляд на фронтальный экран. Челнок пронизывал галактическое пространство, входя в «тоннель Эйнштейна – Розена».

— Странно… — потянулся он к голограмме. Трехмерное изображение развернулось внутри салона, показывая все, что окружало корабль извне. — Если нас червоточина выплюнет в том же секторе правого рукава галактики Волосы Вероники, то мы окажемся недалеко от предполагаемой гибели экипажа «Джованни Кассини». А это что, братец мой?

— Что? — безлико повторил андроид, наводя порядок на пульте управления.

— А то, что нашему командиру придется как раз дежурить во время прибытия.

— Так задано по графику.

— Знаю. Но никто, ни здесь, ни на Земле, не знает, с чем столкнулся экипаж Вебера, и с чем столкнемся мы.

— Матрица заранее просчитает все варианты.

— Да? И где же была твоя Матрица, когда исчез первый экипаж? Ты же слушал запись? Самописец просто выбыл из строя в самый ответственный момент. В момент гибели корабля со всем экипажем!

— Там была старая модель.

— Не защищай, хитрец! Иначе пойдешь на свалку по прибытии назад, — шутливо пригрозил Мицуко. Проверив напоследок автоматику, он отправился в душ. Андроид, не поняв его шутливой угрозы, остался стоять в рубке как вкопанный, переваривая информацию.

По прошествии двух недель, смена дежурства передалась Елене. Корабль пересекал межгалактическое пространство. Полет проходил в установленных рамках. Ничего сверхъестественного не происходило. Сменяя друг друга, выходя из анабиоза, экипаж с кораблем следовал своим курсом. Пока…

Пока не наступила очередь последней вахты. На дежурство заступил командир Харрис.

Тут-то все и началось…

***

Правый рукав карликовой сфероидальной галактики в области созвездия Волосы Вероники.

Вторая Межгалактическая миссия.

Грузовой челнок «Жан Пикар».

Время 20 часов 08 минут по внутрикорабельному времени.

Отсек командирской рубки.

Все приборы гудели, вибрируя, издавая красный сигнал опасности. Показания датчиков зашкаливали все мыслимые и немыслимые показатели. Включилась сирена опасности. Матрица заблокировала отсеки на случай проникновения внутрь вакуума.

— Пробоина? — врываясь в рубку, заорал Харрис. Безмятежный андроид застыл у монитора. По лицевому экрану дисплея хаотично метались кривые линии, беспорядочно путаясь графиками гипербол и парабол. Многофункциональные насадки безвольно повисли вдоль металлического корпуса. Казалось, бездушная машина не подавала никаких признаков жизни.

— Мать твою! Отвечай! — взревел Харрис. — Я спросил, пробоина?

Безвольный агрегат повернул мерцающий экран дисплея на источник крика. Замер. Что-то прогудело внутри, нарушая балансировку контактов. Щупальца с насадками конвульсивно задергались. По экрану пошла искажающая рябь, словно от брошенного в воду камня.

— Оглох что ли? Где неисправность?

Вместо застывшего андроида, очевидно, пришедшего в негодность, в воздухе зависла голограмма самописца. Безликим голосом автомата доложила:

— Командир Харрис, челнок приближается к неопознанному объекту.

— Физическому объекту?

— Астрономическому.

— Не понял? — лихорадочно метаясь между пультом управления и фронтальным экраном, опешил Харрис. — Какому еще, к черту, астрономическому?

Защитные жалюзи на экране были опущены. Автоматика до этой поры следила за каждой функцией корабля.

— Открыть экран! Что ты мелешь, в душу мать? Какой астрономический?

— Не выявленный моей программой. Не указанный ни в одном атласе навигации.

— Так он осязаемый или нет?

— Не могу сказать.

Харрис на миг замер, уставившись на голограмму. Та подергивалась крупной рябью, то расплываясь, то собираясь в сфокусированную точку.

— Как это, не можешь сказать? В твоей памяти нет такого объекта?

— Нет.

— И что он представляет?

В воздухе повисли вычисления с формулами и наборами меняющихся цифр. Компьютер безуспешно пытался классифицировать непонятное образование по носу корабля.

— Гигантская космическая аномалия. По всем данным, имеет структуру черной дыры с колоссальным излучением. «Жан Пикар» втягивает мощным притяжением.

— Ты хочешь сказать, — округляя глаза, выпалил Харрис, — что твоя Матрица просто прозевала эту гигантскую воронку аномалии?

— Её тут не было. Она появилась только что.

У Харриса поползли вверх брови.

— Как это не было? Как, появилась только что? Ты спятила?

— Попрошу без оскорблений, командир Харрис. Я сейчас анализирую момент, когда «Жан Пикар» вышел из червоточины. Аномалия возникла за считанные секунды.

— Но… — поперхнулся Харрис. — Этого не может быть! Такая громадная воронка, величиной не меньше нашей Солнечной системы, просто не могла возникнуть ниоткуда.

— Тем не менее, она возникла. Точнее, переместилась в эту точку координат из неизвестного мне пространства.

Харрис оторопело уставился на расплывчатое безликое лицо голограммы.

— Переместилась? Из другого измерения, хочешь сказать?

— Так точно. Других выводов у меня нет.

Тем временем фронтальный экран раздвинул створки, и командир корабля, тихо охнув, стал медленно оседать в кресло.

И было отчего.