Великий Круг

— Бабушка, расскажи сказку! — хором просили малышка Ульме и ее друг Йонас, которого она знала с пеленок и любила, как брата.

Бабушка Астрид укутывала детей пледами, пахнущими корицей и дымком, и ее тихий голос напоминал шепот ветра, покачивающего за окном широкие лапы заснеженных елей:

— Ну, слушайте! Есть старая-старая сказка, которую рассказывала мне матушка. Те, кто любит сильно-сильно, не исчезают в земле. Они уходят в воду. Река жизни уносит их в моря и быстрые реки, и там души их становятся золотыми рыбками с маленькими коронами. Яркими, как солнечные зайчики...

Ульме, прижавшись к бабушке, зачарованно слушала. Рядом сидел Йонас, и его глаза, синие, как зимний фьорд, были широко распахнуты от волнения.

— Они продолжают любить друг друга и ждут, — ворковала бабушка. — Ждут часа, когда Великий Круг сделает новый виток, и река жизни снова вынесет их на берег, в мир людей. И они опять будут искать друг друга и обязательно найдут!

Дедушка Эйвинд, сидя в кресле, пускал дымок из трубки, и в его белых усах пряталась усмешка.

— Сказки, старуха, — хрипел он. — Нет у рыб души. Охота тебе эти красивые головки чепухой забивать!

Бабушка цокала языком и сердито поправляла шаль, но не спорила. А дети, задремывая возле горящего камина, видели сквозь ресницы сверкающих золотых рыбок в коронах...

Прошли годы. Стариков не стало. Но Ульме и Йонас знали: Астрид и Эйвинд не ушли, а уплыли. В сверкающие струи Гломмы, по берегу которой бабушка водила их за ручку, собирая голубику. Иногда Ульме, глядя на тёмную, не знающую льда воду, видела всполох — золотой, мимолётный. И чудился ей в плеске воды то бабушкин голос, то дедушкин смех.

***

А рыбки… О, они повидали многое! Они ныряли в бездну, где покоятся корабли, обросшие жемчужными раковинами, и любовались хрустальными дворцами морских владык. Прятались в коралловых лесах от щучьих зубов и ускользали от грубых сетей. Но снова и снова возвращались к знакомому повороту Гломмы, под старый мостик.

Они видели, как Ульме и Йонас, став взрослыми, приходили сюда с новыми спутниками — добрым Лукасом и весёлой Хлое. Слушали их разговоры о любви, о будущем. Видели, как дружба двух семей крепла, радовались, какими сердечными выросли Ульме и Йонас.

И вот однажды холодным декабрьским днём две женщины, Ульме и Хлое, стояли на том самом мостике. Руки их лежали на округлившихся животах, а дыхание превращалось в серебристый пар.

— Будем рассказывать им бабушкины сказки, — тихо сказала Ульме, глядя на воду, и погладила живот.

— О Великом Круге, — кивнула Хлое.

— О, ты тоже знаешь эту легенду? — обрадовалась Ульме.

— Йонас рассказал, — улыбнулась Хлое.

В этот миг в глубине, среди замшелых камней, две золотые рыбки встретились взглядами. Одна, бойкая, выразительно сверкнула глазами и сделала знак плавником, будто поправила воображаемую шаль. Другая, солидная и спокойная, смущенно выпустила струйку пузырей, как дым из трубки.

Они кивнули друг другу: "Пора!" — и устремились вперед, к истоку Гломмы, где готовился к новому обороту Великий Круг.