Вернуться, чтобы отомстить

Там, куда я попал, мне однозначно не понравилось. А кому понравится, если сразу после «приземления» напротив тебя буквально из ниоткуда возникает огромная зубастая морда больше твоего роста, которая способна в одну секунду сожрать «маленького беззащитного человечка» со всеми его потрохами. И – по всему выходит – именно это она и собирается сейчас сделать. Смрадное дыхание и обильные слюни, появившиеся при виде деликатеса, то есть меня, а также вспыхнувшие радостным светом хищные глаза не оставляли никаких сомнений в намерениях твари.

А мне… А мне и деваться-то некуда. Позади – болото. Влево или вправо метнуться – тоже не вариант. Ведь кроме огромной головы у готовящейся вкусно поужинать рептилии четыре толстые и сильные лапы с острыми и длинными когтями. А как она бегает, я даже предположить боюсь. Скорее всего – весьма быстро. Её туловище защищено чешуйчатой бронёй, пробить которую моим почти перочинным ножичком из дешёвой то ли китайской, то ли нашей некондиционной стали, с узким лезвием всего-то в десять сантиметров вряд ли возможно. Лучше даже не размахивать этим инструментом, не привлекать внимание. Всё равно тварь его не боится – даже не замечает. Это лишь для самого себя успокоение – мол, попытался что-то сделать.

Вот ведь попал. И какой чёрт дёрнул меня согласиться на, казалось бы, совершенно логичное и вполне невинное предложение дяди.

И что, казалось бы, такого? Уже не одна сотня «жаждущих приключений» побывала в организованном им игровом квесте «БРиЗ» и все всегда благополучно возвращались. И, более того, ещё ни разу ни от кого не поступало каких-либо жалоб и нареканий. А отзывы в соцсетях только восторженные, постоянно повышающие коммерческий рейтинг.

В какой-то момент я даже начал сожалеть, что мой отец не дожил до триумфального успеха своего проекта. Ведь это именно он придумал, разработал и практически воплотил «в чертежах» без посторонней помощи всё, что требовалось для технической стороны... И лишь потому, что не хватало денег для запуска и продвижения, обратился к брату – моему дяде Роме – и уговорил его вложиться, согласившись отдать аж 40 процентов от уставного фонда. Себе тоже оформил сорок. А мне, как раз в день моего восемнадцатилетия, ну и в день официальной регистрации нашего предприятия, отдали двадцатипроцентный пакет. У дяди Ромы детей не было, а то эти двадцать процентов пришлось бы делить. Но тогда решили, что – только мне. И никто не возражал, потому как новое дело, пусть и казалось перспективным, но пока что никому не внушало особого доверия.

Ну и название придумали для АО соответственное – «Братья Розины и Захар». Захар – это я… Причём, «БРиЗ» можно было расшифровать и по иному: «Б – Борис» - это папа, «Р – Роман» – это дядя, ну и, как я уже говорил, «…примкнувший к ним Захар».

Чем промышляли? Компьютерными играми. Вот только, в отличие от конкурентов, наши стратегии, стимуляторы, файтинги и прочее превращаются в реальные ролевые игры с высшей степенью физического участия. К примеру, если ты захотел освоить новые виды боевых искусств, то всё это у тебя будет происходить не в виртуальных мозгах, а, зайдя в специальную игровую кабинку, ты тут же попадаешь на спортивную арену, и тебя реально «мутузят» мастера своего дела. Так что не нужно удивляться, если после игрового сеанса по всему телу вдруг появятся синяки и кровоподтёки.

Более того, есть немалый шанс не вернуться из игры. Если тебя убьют там, то ты – есть такая вероятность – умрёшь и здесь. И хотя такого ещё никогда не было, правилом, заведённым ещё моим отцом, игрок, прежде чем войти в спецкабинку для игры, обязан подписать отказ от каких-либо претензий в случае увечья или смерти во время игрового сеанса. И я подписал такую бумагу – правило есть правило. И теперь, загнанный тварью в ловушку, вдруг осознал, что если смертей до сих пор не было, это не значит, что они не могут случиться. Например, со мной, совладельцем этой чёртовой компании.

И тут же, где-то в глубине сознания сначала мелькнула, а потом плотно засела такая мысль:

«А уж не дядя ли Рома, такой весь из себя внимательный и заботливый, всё это мне коварно подстроил? Мог так сделать? Да конечно! И цели его вполне понятны и разумны – если рассуждать с холодно-рассудительной точки зрения. После моего исчезновения он сможет получить, наконец-то, полной контроль над ныне развивающейся и очень даже прибыльной компанией, которой после скоропостижной смертью моего отца, мы с дядей владели вдвоём – пятьдесят на пятьдесят (так изначально учредительный договор был составлен, после чего заверен нотариально)... А ещё там был пункт, что в случае смерти или полной потери дееспособности одного из двух оставшихся акционеров, все права на предприятие переходят к другому».

Отец умер буквально через четыре месяца после регистрации нашего акционерного общества – только-только начало дело налаживаться. Если точнее – погиб, врезавшись на своём «Мерседесе» в бетонный отбойник на скорости что-то около 120 километров в час. Он любил быструю езду, особенно если за городом позволяли условия – не загруженная транспортом дорога, хороший асфальт, ну и, главное, чтобы никого в салоне. Разгоняться больше восьмидесяти-девяноста, если рядом был я или мама, он никогда себе не позволял. Даже при том, что считался классным водителем – в молодые годы на фурах курсировал от Москвы до Бреста в западном направлении, и от Москвы до Читы – в восточном. А ещё в автогонках участвовал … это пока не решил заняться бизнесом. Так что определение «не справился с управлением» – не для него. Тем более, в ходе расследования выяснилось, что тормозной шланг был намеренно перерезан, а вот кто и зачем совершил подобное – так и осталось загадкой.

Следователи разрабатывали сразу несколько версий: это и попытка захватить бизнес, и личная неприязнь, и халатность при техобслуживании в местном автосервисе, и даже – некие амурные отношения. Последние два варианта быстро отпали, а по первым, несмотря на опросы многочисленных возможных свидетелей ничего выяснить не удалось. Бизнес, например, пока ещё не развился в полной мере. Да – уже появились первые клиенты, уже прозвучали первые положительные отзывы, но до полноценного прибыльного развития ещё не пришло время. Отец занимался, в основном, усовершенствованием процесса, дядя Рома договорными и бухгалтерскими делами, а я, в основном, рекламой: сочинял слоганы и тексты для объявлений, искал потенциальных клиентов, главным образом среди друзей и знакомых, а также студентов своего политехнического института, куда я поступил на IT-технологический факультет по прямому указанию отца. А куда ещё – если нужно бизнес «держать» и развивать? Пришлось подчиниться, хотя меня, если откровенно признаться, больше привлекала гуманитарная стезя, и – будь выбор – я бы выбрал себе Литературный институт, есть такой в Москве, где учат на писателей и поэтов. Признаюсь – с малых лет грешил стишками, и рассказы писать пробовал, и даже повести, правда, пока получалось не очень хорошо. Хотел писать «внутренние» тексты для «нашей» игры, но меня туда не допускали – мол, нет необходимости. Для этого там встроена особая нейросеть, которая справиться лучше любого писателя.

Ну нет, так нет! Я и не возражал особенно.

По большому счёту, первоначально вся хозяйственная и финансовая часть бизнеса держался на дяде Роме. А интеллектуально-перспективные разработки отца «сыграли» позднее, когда, уже после его смерти нанятые дядей лучшие системщики удачно внедрили все новшества, и компания «БРиЗ» стала недосягаемым лидером в своём сегменте.

…Я же, так и не преуспевший на своём рекламном поле деятельности, оставался, по сути, балластом и, номинально являясь половинным совладельцем, ничем компании не мог помочь. И, понимая это, перед лицом нависшей смертельной опасности уже ничуть не удивлялся сделанному выводу, что дядя решил меня слить.

Правда, задумываться об этом сейчас было как-то недосуг – материализовавшаяся в полной красе гигантская морда не оставляла такой возможности.

Потом как-нибудь подумаю. Если выживу. В чём я теперь очень сильно сомневался.

И зачем я только согласился на предложение дяди?

Я сильно переживал смерть отца. Вот он был, вёл меня по жизни, заботился обо мне, интересовался моими думами, всегда помогал, когда возникала такая необходимость… И вдруг его не стало…

После похорон я ходил потерянный, не зная, к чему «приложить руки», пропускал то и дело занятия в институте, даже начал было курить, чего не делал никогда. И спасло меня от этой зависимости лишь то, что вкус никотина постоянно вызывал отторжение, поэтому, «прикончив» в табачном киоске купленную пачку, новую покупать не стал. Как заметили мама, дядя, друзья, да и прочие окружающие меня люди, прежде общительный, постоянно сыплющий направо-налево оригинальными и всегда смешными анекдотами, я замкнулся в себе, вдруг перестав общаться даже с закадычными приятелями. Почти никуда не ходил, а вечерами сидел за компьютером, тупо раскладывая пасьянс, либо совершенно бездумно делая ходы в «допотопной» игре «Герои».

Вот тогда-то дядя Рома и сказал:

- Хватит киснуть! У тебя, конечно, горе, я это понимаю. Но и у меня горе – родного брата схоронил как-никак. Младшего брата, между прочим. К тому же мы с ним погодки, и всё детство, считай, провели рука в руку. Сколько горестей и радостей вдвоём испытали – не сосчитать.

А после – подытожил:

- Но я-то не хожу «тенетом», и на жизнь свою не жалуюсь.

- Так и я не жалуюсь, - ответил дяде.

- Да ладно! – он посмотрел на меня с прищуром, словно Ленин на ходоков, а видится мне, что это «пожалейте меня» из тебя так и прёт. Пусть и не на словах – слова тут вовсе не нужны. Так ведь?

- Нет! Не так! Не жалуюсь я… Просто, не стало отца – и всё переменилось. Вообще всё! И как теперь жить я пока не знаю.

Дядя подошёл и «по отечески» положил руку мне на плечо:

- Сложно это, понимаю. Но жизнь продолжается. И ты теперь отвечаешь не только за себя, но и за маму. Разве не видишь – как ей плохо? Я вот гляжу на Ирину и удивляюсь – как она вообще держится. Пусть на людях и не показывает своё горе, но уверен, каждый вечер рыдает в подушку… Двадцать лет с Борей вместе душа в душу прожили, сколько всего испытали и «перемололи», ты даже не представляешь. Но держится, а ты вот раскис. Тоже мне, мужик называется. А ведь это ты теперь должен стать в семье главным и взять на себя всю заботу и всю ответственность. Понимаешь ты это?

- Понимаю, - ответил я. А что ещё должен был ответить, если все сказанные слова в высшей степени правильные и трудно на них что-либо возразить.

- Это хорошо, что понимаешь, - продолжил между тем дядя, и, немного помедлив, сказал, наконец, кажется уже давно заготовленные и отрепетированные слова: - Надо тебя, пора уже, вплотную к нашему проекту подключать. Уже хватит тебе быть «около»! Делом настоящим нужно заниматься!

- Да я только «за», - тут же ответил я, - А что делать-то нужно?

Честно говоря, предложение заинтриговало, и я посмотрел на дядю другими глазами и был готов сделать всё, что он попросит.

- Вот это молодец! Правильно мыслишь. А предложить тебе я хочу вот что…

Говорил он долго и даже где-то немножечко нудно, так что в определённый момент даже начинал терять нить «повествования». Но основную суть понял.

- Вот ты у нас занимаешься рекламой, продвижением проекта. Но сам-то ты толком даже не знаешь, что вообще рекламируешь и что предлагаешь другим… И я не знаю, хотя руковожу компанией… Знаю, конечно, кое-что, но только в общих чертах. Вот твой отец как разработчик, знал… Однако я как-то – сомневаюсь, что знал абсолютно всё… Ведь он не был там – внутри…

И, по словам дяди, выходило, что о нашей игре «изнутри» игроки знают значительно больше, чем мы. Потому что они там были, пусть и на самой «поверхности», а мы – нет…

Потому что они видят, как обстоит всё на самом деле, а не только как на экране монитора.

«Но мы, то есть я, должны не просто оказаться в игре, но проникнуть в её глубины и понять её – игры – истинную суть».

Потому что, по сравнению с монитором, там возможно совершенно иное, возможно даже – противоположное, восприятие». И если пока всё всем нравится, это не значит, что так и будет дальше, необходимо совершенствоваться… Это, во-первых. А, во-вторых, что крайне важно: «нам просто необходимо предусмотреть все гарантии безопасности, нам не нужны сюрпризы, мы должны сделать всё, чтобы никаких претензий к нам не было».

- Твой отец умел всё это делать, не вставая со стула, но нам до него недостижимо, он был гениальным разработчиком. Мне этого, увы, не дано, а ты пока не совсем в теме. Так что остаётся одно – как говорится «пощупать своими руками».

- И как это сделать? Просто пройти игру?

- Не совсем так. Точнее – совсем не так. Просто отправить тебя в игру – это слишком просто, извини за тавтологию. Нужно, чтобы ты там, что называется, хорошенько полазил «по закоулкам» на предмет возможных нюансов, всё приметил, оценил, ну и после всего – грамотно составил свои предложения. А для этого «погружаться» нужно не на час-другой, как в обычном игровом сеансе, а, скорее всего, на целый день, а то и на пару дней. Ну что, Захар, как тебе моё предложение?

Я задумался:

- Ну я не знаю… Боюсь, что мама будет против…

- Так мы ей не скажем.

- Но я же пропаду вдруг на день или на два…

- Придумаем что-нибудь. Например, что тебя от института послали на слёт молодых изобретателей, или что тебе по делам нашей фирмы нужно съездить, скажем, в Питер… К примеру, за комплектующими для айтишных систем. Если хочешь, то я сам с Ириной… – твоей мамой поговорю.

- Наверное, да. Я не знаю, как ей об этом говорить. Она и папу, помню, отговаривала всегда. Считала почему-то эту игру очень опасной.

- Ну, это ерунда, опасного в ней ничего нет. Разве только пару синяков получишь, но они бы быстро пройдут… Так как ты?

- Я согласен! – можно сказать, брякнул, не подумав, спонтанно. Надо было ответить: «Я подумаю!» и хотя бы ночку с этим переспать. Впрочем, вряд ли изменил своё решение.

Сказал «согласен!» и этим значительно укоротил свою жизнь…

Ведь что я сейчас могу противопоставить монстру? Ничего! Ещё пара секунд – и он приступит к трапезе, начиная пожирать моё тело.

Жуткая смерть, избежать которой, кажется, нет никакой возможности.

Если только…

Да! Пожалуй! Единственная польза от моего ножа с низкокачественной сталью…

…И, не желая быть заживо сожранным злобной тварью, визуально наметил точку, куда нанесу разящий удар.

Не твари – себе! Справиться с этой тварью я не видел никакой возможности, значит бить буду прямо в сердце… В своё сердце!

Я уже размахнулся, дабы успеть, пока тварь не набросилась на меня. Но в последний момент, за миг до удара, в голове вдруг яркой вспышкой молнии мелькнула мысль: «А как эта моя добровольная смерть будет выглядеть в нашем мире? В той кабинке, куда я зашёл для создания «контактной иллюзии игры». Так этот процесс назвал мой отец и именно так он был зарегистрирован в патентных документах. И понял: выглядеть это будет, словно я сам, по своей воле и без принуждения, воткнул в своё тело кусок железа. А значит, никто (я имею в виду полицейские органы) не будет особенно разбираться в причино-следствиях такого поступка.

«Мало ли – может, несчастная любовь. Среди восемнадцатилетних такое случается сплошь и рядом. Или – и такое бывает – попал в неприятную историю, и чтобы выбраться из неё, решился на радикальные меры. А возможно и что-то иное, неважное для полиции при отсутствии криминала».

И при таком раскладе мой дядя будет совершенно ни при чём. Ну, посокрушается на людях, что мол «чувствовал что-то неладное, непонятное в настроении племянника, что-то беспокоило его помимо смерти отца, а вот что – не понял, не разобрал…».

А маме скажет:

- Прости меня, Ирина Валентиновна, не досмотрел я за твоим сыночком…

А чтобы не было вопросов, поверженное тело найдут вовсе не в игровой кабинке, а где-нибудь в пляжном песочке на берегу речки или озера, или в давно заброшенном доме-недострое, которых в нашем городе великое множество.

И, то ли эти мысли сработали, то ли рефлекторно всё это случилось – но левая рука резко поднялась, одновременно с летящим в грудь лезвием, и ладонь оказалась для ножа непреодолимой преградой.

Я, конечно, взвыл от боли, когда лезвие пробило ладонь насквозь и во все стороны брызнули капли крови. В том числе, и в морду чудища. И как только это случилось, тварь дико взревела, а на её морде образовались глубокие раны. Словно моя кровь, как кислота, начала насквозь прожигать не прикрытую чешуёй кожу.

Тварь тут же отпрыгнула от меня – сразу на несколько шагов, а затем, поскуливая, развернулась и удалилась прочь.

Проткнутая ладонь дико болела, но я был спасён.

При этом всё тело быстро наполнилось слабостью, сознание помутнело, и я рухнул без чувств.