Верволокские сказки

«Услышали они шум, вбежали в домик и убили Волка. А потом распороли ему брюхо и оттуда вышла Красная Шапочка, а за ней и бабушка — обе целые и невредимые», — Лена перевела дыхание и прислушалась. Звонко отщелкивал секунды будильник, заглушая ровное дыхание племяшки. Девочка спала, крепко прижимая к груди смешную рыжеволосую куклу в бежевом платье и одной серебристой туфельке. Лена аккуратно закрыла толстую книгу и встала. За стеной негромко переговаривались мама и тетя Вера, шелестели страницы. Из-под двери виднелась полоска мягкого рассеянного света настольной лампы.

Телефонный звонок так неожиданно ввинтился в полусонную тишину, что лаковая книга вырвалась из Лениных рук и шлепнулась на пол, с шелестом раскрывшись на середине. За стеной что-то разбилось, зазвенели осколки стекла. Лена с тревогой посмотрела на сопевшую на ее кровати Машку, а потом машинально глянула вниз. На развороте начиналась новая сказка со стилизованной под каменную башню буквой «В» и худым горбатым Кощеем над огромным сундуком. Телефон продолжал надрываться. Лена переступила через книгу и бросилась к двери.

Когда она выскочила в коридор, мама уже прижимала трубку к уху и напряженно кивала, как будто собеседник на другом конце провода мог видеть ее. Из кухни выглянула тетя Вера.

— Манька не проснулась?

— Не, — Лена плотнее прикрыла дверь своей комнаты и снова уставилась на маму, на лице у которой явственно проступило изумление.

— Хорошо, дядя Коль... да.. да. Постараемся приехать... Что? А, коньяк. Хорошо, привезем. Пока, дядя Коль. Марии Павловне привет. — Мама аккуратно положила трубку и озабоченно уставилась на Лену. — Странно.

— Что, мам?

— Дядя Коля звонил. Сказал, что к деду в дом кто-то влезть пытался. Бомж, говорит.

Лена, озадаченно почесала бровь.

— Мам, какой бомж в сибирской тайге? Там лес кругом, а в Торошах не то что каждую собаку, каждого медведя в лицо знают.

— Да я знаю, — мама только теперь заметила, что так и продолжает сжимать в руках веник, и аккуратно прислонила его к стене. — Только дядя Коля говорит — незнакомый был тип. Одет, как пугало и на спине одеяло какое-то.

— Угу, — Лена нахмурилась, — а дядя Коля не вечером бомжа того видел? Тогда у «бомжа» вполне могли быть зеленые рожки, а то и крылья.

— Лен, ну как не стыдно, а? — в голосе мамы тем не менее проскользнуло сомнение. — А может ты все же съездишь в Тороши, заберешь книги, раз уж дед их тебе завещал? — Мама задумчиво огладила телефонную трубку и зачем-то потрогала гладкую поверхность тумбочки.

— Ну, ма-а-ам, мы же в Турцию собрались. Уже девчонки отпуск взяли и обговорили все. — Лена побыстрее попятилась из коридора. Тратить половину своего отпуска на тряску в душном поезде, только для того, чтобы забрать с чердака дедовой сторожки какие-то дореволюционные книжки, очень не хотелось. — К тому же где я там буду жить? — уже от двери комнаты крикнула она, в последний момент спохватившись и закончив фразу шепотом. Потом открыла дверь и проверила, как там Манька. Девочка так и не проснулась, только руку закинула за голову и поудобнее умостила куклу под щекой.

В сторожке у самой кромки леса по ночам было жутковато, даже когда дед был еще жив. Тайга подступала к самым окнам. По ночам в лесу что-то скрипело и скреблось, так, что Лена боялась и нос из-под одеяла высунуть. А из знакомых в поселке оставался только сутулый дядя Коля. С утра он помятый убредал в лес с одноухой Лайкой и берданкой за плечом. В обед уже розовощекий и повеселевший возвращался, распространяя вокруг себя терпкий кисловатый запах браги. А к вечеру спал в огороде, подложив под голову чурбачок и нежно обнимая берданку. Была еще Наталья Ивановна — крепко сбитая высокая старуха, которая при виде Лены начинала истово креститься и плевать себе через плечо.

— Ну да, ты, наверное, права, — мама подхватила веник и снова задумчиво застыла возле тумбочки. — Ленок, сбегай за кофе, в ночной. А то мы банку разбили, когда дядя Коля позвонил. — Мама махнула рукой в сторону кухни и Лена разглядела на полу горку кофейного порошка, обильно присыпанного осколками. Неподалеку покачивалась на боку крышка, щетинившаяся стеклянными зубцами.

— Спать же уже пора, — тем не менее, Лена безропотно натянула куртку и схватила пакет, для того, чтобы поскорее замять тему дедова наследства.

— И молока.- Нагнал ее у двери мамин крик.

Прохладный для июля вечер встретил ее шелестом березовой листвы над козырьком подъезда. В густой темноте двора бренчала гитара и мигали светлячки сигаретных огоньков. Лена со вздохом натянула рукава куртки на ладони и пошла вдоль двора, стараясь наступать только на персиково-розовые пятна света на асфальте и обходя тени от веток.

Внимательный взгляд уткнулся ей в спину почти осязаемо, когда она подходила к светящимся витринам магазина. Лена споткнулась от неожиданности и замедлила шаги. Ощущение чужого холодного взгляда не исчезло. У Лены даже голова закружилась. Впрочем, никакой опасности не было. Магазин находился в паре минут ходьбы от дома по освещенной улице. У входа курила яркая брюнетка с пухлыми губами в шапочке продавщицы, а чуть поодаль самозабвенно целовалась молодая парочка. Лена замедлила шаги и обманчиво-неторопливо поправив куртку, обернулась. Позади никого не было. Фонари равнодушно освещали асфальт, в припаркованной неподалеку машине помаргивала красным огоньком сигнализация.

В магазине припозднившиеся покупатели сонно бродили между полок, бросая в тележки шуршащие пакеты. Свет во многих витринах уже не горел. Хотя магазин был круглосуточный, часть отделов на ночь закрывалась. Ощущение чужого пристального внимания, слегка притупившись в ярко освещенном магазине, окончательно так и не исчезло. Но как Лена не крутила головой, заметить кого-нибудь подозрительного не смогла. Девушка, быстро обходя редких покупателей, добралась до полок с молоком, как вдруг заунывная мелодия, несущаяся из динамика над ее головой, смолкла, заодно слизнув все остальные магазинные звуки. А перед ее глазами, вместо весело улыбающейся зеленой коровы на пакете с молоком, появились круги, на серебристо поблескивающей, будто ртутной поверхности. Они стягивались к центру, гипнотизируя и приковывая взгляд...

...Подол исподней рубахи полоскался на ветру. Я опустил глаза, не желая больше ловить восторженные, испуганные и откровенно торжествующие взгляды. Барабанная дробь, призванная вселить в осужденного долженствующие ему уныние и печаль, была излишней. Я и без того сжал кулаки, полагая, что пальцы будут дрожать так, что видно будет даже из толпы. Косой Кронек подтолкнул меня к плахе и надавил на плечо. Говорят, он давно уже бурчал, что в последние несколько лет работы нет и нет, а без работы палач хиреет. Вот и разомнется. Я уставился на светлые, исходящие соком годовые кольца сруба. И все-таки какова! Вот что значит кровь Рода, пусть даже и разбавленная не одним поколением! Ушла. Да и у меня из-под ног землю выбила. Теперь навсегда.

Барабанная дробь стала чаще и тревожнее, в толпе заплакал сжатый в чувствах ребенок, где-то задребезжало стекло. Я зажмурился и всухую сглотнул, собрав всю свою волю, чтобы не закричать и не отшатнуться от колоды. Кронек с мясницким хэканьем замахнулся...

Удар колокола саданул по натянутым нервам так, что мне показалось — топор все-таки вгрызся в шею, перерубая позвоночник. Я только через несколько секунд сообразил, что все еще на этом свете, а Косой Кронек, как котенка поднимает меня за шиворот.

— Эй, Советник, ты там еще не околел со страху-то? А жаль...

Я вскочил на подгибающиеся ноги, заметно качнувшись, медленно распрямил сведенные судорогой пальцы и обвел толпу мутным взглядом. Ко мне уже спешили стражи. Велира на балконе не было. Что-то случилось. Что-то, из-за чего казнь была отменена. И это должно быть очень серьезным. Велир всегда доводит начатое до конца. Доводил то есть...

— Ленка! — Таня нетерпеливо дернула ее за подол куртки. — Ты заснула что ли?

Лена мотнула головой и схватилась за полку. К ее ногам с шелестом посыпались пакеты с макаронами.

— Что это было?

— Где? — Таня обернулась, разглядывая толстого дядьку в полосатом пижонском плаще, задумчиво нависшего над холодильником с пельменями. Больше в их проходе никого не было.

— Да нет, это я так. — Лена со вздохом принялась собирать с пола красно-зеленые упаковки. — Отдыхать надо больше.

Почти физическое ощущение чужого взгляда исчезло. А рассказать кому-нибудь о привидевшейся ей продуваемой холодным ветром площади, щелястом деревянном помосте и изогнутом топоре, серебристым росчерком мелькнувшем в воздухе, она бы никогда не решилась. Лена незаметно потерла шею. Ощущение было такое, как будто это ей только что чуть не отрубили голову. Хорошо еще хоть не заорала прямо в лицо подруге.

— Ле-е-е-ен, ты заявление-то написала? — судя по недовольной гримаске, спрашивала Таня уже не первый раз.

— Какое заявление?

— На отпуск, балда.

— Нет. То есть да, вчера еще. — Лена, не глядя, бросила в корзинку первый попавшийся пакет с кофе и направилась к кассе.

— По-моему тебе уже давно пора в отпуск. — Таня нагнала ее у самой кассы, вытащила из корзинки плотный глянцевый пакет, туго набитый целыми кофейными зернами и сунула туда банку растворимого. — С каких это пор ты стала зерновой кофе покупать, да еще и немолотый?

— Скорей бы уж, — Лена вывалила свои покупки на ленту транспортера у кассы и тоскливо покосилась на стеклянные двери магазина за которыми в темноте сновали какие-то неясные фигуры. — Ничего, всего три дня осталось, Ира завтра путевки забрать должна.

— Угу. — Таня легкомысленно пожала плечами и подбросила к ее покупкам пакетик с леденцами, — Сама виновата. Не практика первого года, а рабство какое-то! Тебе хоть зарплату платят?!

— Заплатят немного... Наверное.

*****

А на следующий день выяснилось, что Ира заболела какой-то вирусной гадостью и лететь сможет не раньше, чем через две недели. Света сказала, что без Ирки не поедет и побежала переписывать заявление. Таня пожала плечами и сказала, что она как большинство и унеслась курить в туалет, цокая острыми каблучками. Компания разваливалась на глазах.

Лена положила заявление на стол шефа в обед, когда того не было на месте. И тихонько выскользнула из кабинета, надеясь на чудо. Чуда не произошло — после обеда Михаил Вительевич вызвал ее к себе.

— Елена, что это? — он ткнул пальцем в лист, лежащий перед ним на столе.

— Михаил Вительевич, — Лена вздохнула. Коротко стриженый ноготь начальника упирался в дату. — У меня подруги поехать не смогли, можно мне отпуск перенести? — уже зная ответ, пробормотала она.

— Елена, — голос шефа зазвучал вкрадчиво, а крупные поросшие белым пухом пальцы шевелились, непонятным образом добавляя в его речь убедительности, — ты стажируешься на серьезном участке в бухгалтерии. В крупной фирме. — Указательный палец взметнулся вверх. — И должна гордиться, что к тебе относятся как к полноценному сотруднику! Отпуска все были расписаны заранее. Ты девушка взрослая, вполне способна отдохнуть самостоятельно.

В его пальцах блеснула перьевая ручка. «Нет серьезной необходимости!» — наискосок через весь лист, прямо поверх ее заявления побежали округлые буковки, после чего шеф поставил жирный восклицательный знак, а затем и вовсе разорвал пополам заявление и сунул обрывки в корзину для бумаг. — Иди, Елена. И чтобы через два дня ты была в отпуске! — Михаил Вительевич устало откинулся в кресле. — Иди, Васильева, и не майся глупостями. Через два дня идешь в отпуск ты. Через две недели Наталья Георгиевна. Колпачок защелкнулся на ручке, ставя в их разговоре точку.

Из кабинета Лена вышла совершенно расстроенная. За окном начал накрапывать дождик, навевая тоску. Из соседнего кабинета слышался стук клавиш, жужжание принтера и хрипловатый смех Натальи Георгиевны.

— Ленок, — Светка деловито процокала по плитке и безаппеляционно вручила ей пластиковый пакет с документами, — съезди в турфирму, забери деньги за путевки. Там нужно еще заявления на отказ написать за всех и за Ирку тоже, тут паспорта.

— А почему я? — Вяло возмутилась Лена. Настроение было отвратительным. Ощущения чужого взгляда больше не появлялось, но ей хватило и вчерашнего видения. Веселая поездка в компании подруг накрылась медным тазом.

— Так только у тебя обеденный перерыв остался неиспользованный. Я с Таней уже сходила. — Света равнодушно пожала плечами, звякнув длинными цыганскими серьгами, почти касавшимися плеч. И дохнула на Лену сигаретным дымом.

— Хорошо, давай, — поморщилась Лена и, прижав локтем прохладный бок папки, побежала к лифту. Ехать до турфирмы минут двадцать, Ирка специально выбрала фирму поближе, а начальник терпеть не мог опозданий.

— Леночка, — окрик Натальи Георгиевны догнал ее уже в лифте. — Забеги по дороге в «Лаванду», купи мне «Парламент» и зажигалку!

— Но это же совсем не по дороге! — возмутилась Лена. — Я и так опоздаю!

— А ты все равно забеги! — Наталья Георгиевна высунулась из-за двери кабинета.

— Хорошо, Наталья Георгиевна. — Лена покорно вздохнула и нажала на первый.

— Вот когда ж, ты девонька, огрызаться научишься? — Наталья Георгиевна дождалась, пока дверь лифта закроется и вышла в коридор, распечатывая на ходу новую пачку «Парламента». — Пока не научишься, так и будут все на тебе ездить. — Женщина невесело усмехнулась и направилась к туалету.

*****

Лена вздохнула, покосилась на часы и снова умоляюще уставилась на суровую женщину в тонких серебристых очках и с синим бейджем на груди. Почти неразличимые на синем фоне черные буквы сообщали, что сотрудницу турфирмы зовут Алла. Алла неторопливо забивала информацию из их паспортов в компьютер, нажимая на клавиши одним пальцем, каждый раз ненадолго замирая, словно прицеливаясь. Ленин обед заканчивался через десять минут. За окном капли ритмично щелкали по карнизу, отсчитывая оставшееся время, на тумбочке в углу пыхтел допотопный алюминиевый чайник со спиралью, снаружи по стеклу скребла ветка тополя.

— Все. — Алла недовольно поджала губы, будто Лена отвлекла ее от интереснейшего занятия, и протянула Лене стопку паспортов. — Посидите, я схожу в кассу, принесу ваш возврат.

Женщина вышла, шелестя длинной юбкой. Крышка на чайнике начала подпрыгивать под напором пара. Лена безнадежно посмотрела на циферблат настенных часов, в виде огромного позолоченного будильника и вздохнула. Опять опоздала. Алла куда-то сгинула, в коридоре прошаркали шаги, крышка на чайнике подпрыгнула и со звоном укатилась под стол. Лена поднялась, выдернула из розетки древний агрегат и наклонилась за крышкой.

На этот раз круги расходились по серебристой поверхности как и полагается от центра...

...Она ушла под воду без вскрика и плеска, но каким-то звериным чутьем я ощутил, что дело плохо. Настолько плохо, что дальше некуда и бросился к озеру еще до того, как Вольг успел подняться. По кромке воды пробегали мелкие искорки. Я увидел в середине омута темное колышущееся пятно и оказался в воде, едва успев набрать воздуха в грудь. Тело реагировало раньше, чем разум и им руководил почти животный страх опоздать. Руки вхолостую черпанули воду раз, другой. Драгоценные секунды растворялись в серой мути Ледяного озера. Кончики пальцев скользнули по мокрой такни и я услышал тихий, ехидный смех. Грудную клетку уже разрывало от нехватки воздуха. Еще рывок и мне удалось схватить тонкую ледяную руку. Перед глазами плыли круги. Каково же тогда той, что оказалась в воде еще раньше?! Ехидный старческий смех послышался прямо над моим ухом и ее руку выдернуло из моих пальцев. И тогда я закричал. Озеро вскипело тысячей пузырьков, закрывая белой пеленой все вокруг...

— Что вы здесь делаете? — холодно прозвучало за ее спиной.

Лена со свистом втянула воздух и схватилась за край стола. Перед глазами все плыло. Звякнула крышка чайника, которую она до сих пор сжимала в руке. По спине побежали мурашки, а сердце отчаянно заколотилось где-то в горле — все, доработалась! Еще немного и с работы не в отпуск, а в психушку выпроводят. Не дай Бог, кто узнает о ее видениях. Прав был начальник, отдыхать ей пора срочно, пока крыша окончательно не уехала.

— У вас чайник закипел. — Лена обернулась к сотруднице турфирмы, державшей в руке стопку замусоленных разнокалиберных купюр. — А есть у вас какие-нибудь путевки на одного человека? И чтобы прямо на завтра.

— Какое направление вас интересует? — все еще холодно уточнила Алла.

— А вот хотя бы сюда. — Лена бездумно ткнула дрожащим пальцем в раскрытый на столе каталог, со страниц которого на нее глядел счастливый пацаненок, сжимавший в руках большую корзину с грибами. На шляпке одного из них прилепился желтый березовый листок.

— Автобусный экскурсионный тур по Карелии по праву считается у нас одним из самых интересных. — Алла оттаяла и отточенным движением пролистнула несколько страниц. — Вы не пожалеете о своем выборе.