Вещица

Наконец, дверь кабинета президента «Имперского аукционного дома», открылась и появилась долговязая секретарь.

— Иван Иванович, пожалуйста, проходите, — проворковала она и распахнула дверь шире, пропуская визитеров.

Приглашенный Иван Иванович Кабаков недовольно хмыкнул и с трудом поднялся с дивана. Шкафообразный телохранитель вошел в кабинет первым, пропадал там на несколько секунд, а потом вернулся к хозяину и кивнул.

«И что эта тощая сморщенная крыса себе позволяет, — возмущенно думал Кабаков, грузно проходя в кабинет. – Минут двадцать продержал меня в своей приемной! Меня! Да если бы не моя крыша, давно бы прикрыли его шарашкину контору! А сам бы он сортиры драил и в параше морду бы полоскал! А тут, видите ли, «Подождите!».

В кабинете визитера встречал худой сутулый мужчина в очках – сам президент «Имперского аукционного дома» — Виталий Моисеевич Липнович.

«Что себе позволяет этот слюнявый бульдог?! – раздраженно думал Липнович, улыбаясь гостю и его свите. – Что вообще эта тупая морда понимает в искусстве?! Коллекционер он! Смешно! Нахапал, что мог, а теперь пристроить пытается!»

— Присаживайтесь, — тем не менее гостеприимно произнес хозяин кабинета и указал на очередной обитый кожей диван. – Я вынужден сказать вам одну неприятную вещь.

Кабаков плюхнулся на диван, телохранитель встал у правого подлокотника, секретарь метнулась к кофейному столику, но гость взмахом руки отклонил ее старания.

— Ну, и что там? – проговорил Кабаков.

— Сначала, для более продуктивной беседы я приглашу в кабинет еще кое-кого, — заявил Липнович и пошел ко второй двери, ведущей в его кабинет.

Телохранитель напрягся и потянулся за оружием.

— Нет, нет, успокойтесь, это еще один коллекционер, — заверил Липнович и впустил тучного немолодого мужчину в сопровождении двух охранников.

— А он тут зачем? – почти одновременно бросили гости, неприязненно глядя друг на друга.

— Я бы сказал, что у нас общая проблема, — ответил хозяин кабинета и указал новым визитерам на другой диван. – Полагаю, Дмитрия Петровича представлять не нужно, как и Ивана Ивановича.

— Давайте уже ближе к делу, — сказал вновь прибывший и тоже отмахнулся от секретаря с кофейником.

— Вы оба подали заявку на участие в аукционе нашего дома по произведениям искусства первой половины восемнадцатого века. Представленный лот: миниатюрный портрет Мари-Анн де Майи́-Нель, герцогиня Шатору, кисти Шарля-Андре ван Лоо, — вещал Липнович менторским тоном. — Разумеется, данный лот вызвал огромный интерес, потому что хорошо известны три портрета знаменитых сестер Нель, выполненные ван Лоо, как гласит легенда, по заказу самого Людовика XV. А вот о существовании портрета того же мастера, с изображением четвертой из сестер Нель, известно не было. Лот был предоставлен в изумительной сохранности и с документами, подтверждающими подлинность.

— Ну, да, мы все предоставили, — громко подтвердил Кабаков. – Так в чем проблема? Давно уже должны были прислать подтверждение об участи в аукционе. Я хочу избавиться от этой вещицы.

— Что-то я ничего не понимаю, — прогудел Дмитрий Петрович. – Вы о чем? Кто и что предоставил? А? Причем тут он? – толстым как сосиска пальцем Дмитрий Петрович ткнул в сторону Кабакова

— По правилам, которым наш дом неукоснительно следует, — хозяин кабинета повысил голос, чтобы перекрыть поднятый гостями шум, — была проведена комплексная экспертиза. – Липнович выложил на стол шкатулку и сверху положил многостраничный документ. – Комиссия дает однозначное заключение: портрет – подделка.

— Что?! – взревел Кабаков, и только грузная комплекция тела не дала ему быстро вскочить с дивана. – Что ты сказал?!

— Ха! – торжествующе выдал Дмитрий Петрович. – Так ты пытался такой же портрет на аукцион пропихнуть?! Ха! Фиг тебе! Конечно, у тебя фальшивка! Потому что настоящий у меня! Это я его на аукционе загоню! Ха!

— Извините, Дмитрий Петрович, — президент аукционного дома выставил на стол вторую шкатулку и положил сверху еще один документ, — но представленный вами портрет тоже подделка.

— Что?! Что?!

Вскочить на ноги у Дмитрия Петровича получилось проворнее, чем у его конкурента, и он кинулся к президентскому столу. Липнович, совершенно обоснованно опасаясь за свою жизнь и здоровье, отпрянул, но его трогать не стали. Дмитрий Петрович схватил сначала шкатулку, проверил ее содержимое, а потом вцепился в бумаги. К этому моменту подоспел и Кабаков, он тоже проверил сохранность портрета, а потом впился глазами в обличительный текст экспертизы.

— Чушь собачья! – взревел первым Дмитрий Петрович.

— Что за эксперты?! – поддержал Кабаков. – Какие-то недоноски!

— Тем не менее, — примирительно заговорил президент аукционного дома, но большего сказать ему не дали.

— Тем не более! – перебил Кабаков. – У меня был оригинал! Если здесь подделка, — он стукнул кулаком по шкатулке, — тогда где мой оригинал?!

— Где мой оригинал?! – поддержал Дмитрий Петрович. – У меня есть заключение! И не ваших липовых специалистов! А настоящего профессионала! Мастера советской школы! С такой репутацией в нужных кругах, что вам и не снилось!

— Не знаю, что там у них, — отмахнулся от конкурента Кабаков, — но на мою вещь заключение перед покупкой делал еще Винтоховский! Слышали хоть раз о таком?! Если не слышали, то грош цена вам, как специалистам в искусстве.

— Разумеется, слышали, — пытался выглядеть спокойным президент аукционного дома, — но в том-то и щекотливость ситуации, такому имени мы не можем не доверять…

— Так это у меня Винтоховский заключение подписал! – громко объявил Дмитрий Петрович и заставил одного из телохранителей рыться в принесенном портфеле с бумагами. – Это у нас там его подпись! Я сейчас докажу! Никто не смеет обвинять меня в продаже фальшивок!

— Вот именно, — Липновичу приходилось повышать голос, — на оба представленных портрета заключение о подлинности подписал Винтоховский Аркадий Тимофеевич. В один и тот же год, с разницей в несколько месяцев.

Оба продавца застыли, пытаясь осознать услышанное и сделать выводы, но эти выводы категорически не нравились им обоим.

— И что за ерунда получается? – протянул Дмитрий Петрович. – Старикашка наврал?! Я же ему лично с Харламом отвозил, лично забирал?! Как?!

— Не наврал! – возразил Кабаков. — Оригинал свистнул, а фальшивку подложил! А мне его такие люди рекомендовали!

— Харлам?! – спросил Дмитрий Петрович.

— Не знаю такого! Другие люди. Но дело тут точно нечисто! Я этого старикана из-под земли достану! Я из него душу вытрясу! Он мне все расскажет! Что знал и что не знал! Гнида!

— Да, это неприятная ситуация, — Липнович принялся нервно протирать очки, — но, как вы понимаете, неоригинальные вещи на торги мы принять не можем. Тем не менее, я надеюсь, что эта ситуация никак не скажется на нашем дальнейшем сотрудничестве…

— Я все кишки его дряхлые выпущу и на шею ему же намотаю, — проскрежетал зубами Кабаков, схватил шкатулку, смял заключение экспертной комиссии и ушел, оглушительно хлопнув дверью.

— Дмитрий Петрович, — обратился к оставшемуся президент аукционного дома, — я сам внимательно прочел заключение Винтоховского, очень подробное и обстоятельное. Человек он, несомненно, высокой квалификации, и складывается полное ощущение, что осматривал именно оригинал. Мне бы не хотелось верить, что такой всеми уважаемый специалист, стал бы заниматься… сомнительными махинациями. Прошу вас подумать. Возможно, дело в другом, возможно, оригинальный портрет был подменен на подделку уже после дачи заключения.

— Ага, и ровно тоже самое произошло с Кабачком? – хмыкнул Дмитрий Петрович. – Нет, это все одна махинация. Вопрос только в том: чья? И я это намерен выяснить! — решительно заявил он и вместе со свитой покинул кабинет президента.

— Гамадрилы, — раздраженно процедил сквозь зубы Липнович. – Звоните, Аллочка, — обратился он к секретарю, — звоните, мы не можем оставить это без внимания.

Забравшись в машину, Кабаков приказал водителю: «Гони!», а сам погрузился в размышления. Странный клубок необходимо было распутывать как можно быстрее, пока не поползли слухи о том, что Кабаков якшается с подделками. Никто из работников не смел отвлекать босса от раздумий, поэтому ехали молча, ожидая, чем разразится мрачный, словно грозовая туча, начальник.

Иван Иванович взялся за телефон и назначил стрелку сегодня на вечер, что означало крайнюю спешку и важность.

Местом встречи стал известный в городе ресторан. Хорошая кухня, молчаливый исполнительный персонал, уютный номера для особо дорогих гостей, приватная развлекательная программа – все это делало заведение очень удобным и притягательным для определенной категории людей.

Вертлявый мужичок, которого многие знали под кличкой Пластырь, благоразумно пришел заранее и появление Кабакова ждал за указанным столиком. Телохранитель Ивана Ивановича уселся за соседний свободный стол, изображая полную безучастность к беседе. Это служило для приглашенного знаком, что дело разговором и обойдется.

— Здравствуйте, Иван Иванович, — подобострастно улыбался Пластырь, — как ваши дела? Уверен, что процветают. Как семья? Детки растут?

— Вот как раз о моей супружнице, твари неблагодарной, — мрачно сказал Кабаков, недобрым взглядом сверля собеседника. – Помнится, просил я тебя, червя, в подарок ей что-нибудь найти, картину какую-нибудь. Ты мне человечка присоветовал, тот вещицу показал занятную, маленький портрет, на мою дуреху похожий, только сильно в молодости. Антикварная вещица, уникальная, очень приличных денег мне стоила. Для оценки и проверки ты же мне специалиста подсунул. Помнишь такое, Пластырь?

— Кажется, припоминаю.

— Припоминай лучше. Портретик я купил, чтобы жена радовалась и ревностью меня не изводила. Только не помогло, выгнал я ее, надоела. Теперь вот собрался и вещицу старинную продать, да не тут-то было. Дают мне заключение, что портретик — жалкая подделка. Так за что, скажи мне, Пластырь, я при покупке по твоему совету такие немалые деньги выложил?

Пластырь вжался в стул, но продолжал скалиться, изображая улыбку.

— Я здесь совсем не причем.

— Допустим. Тогда кому я должен руки-ноги за подставу переломать? Тому, кто мне портретик продал? Хорошо. Как этого выродка звать и где его найти?

Кабаков хоть и говорил спокойно, но его собеседник все сильнее скукоживался и мечтал провалиться сквозь землю, потому что в каждой спокойной ноте слышал смертельно опасную угрозу.

— Не получится его найти, — тихо ответил Пластырь. – Вернее, найти получится, а поговорить нет. На кладбище он уже пятый год.

— Выходит, тебе передо мной отдуваться за всех.

— Но я же не причем! Клянусь. Уважаемый человек заключение о подлинности делал. Я проверял, справки о человеке наводил, прежде чем вам советовать.

— Пока я сделаю вид, что верю в твою невиновность, но чтобы окончательно меня убедить, тебе придется пошустрить и разведать, как такое могло произойти, и не случалось ли такого с другими.

— Все сделаю, — поспешно закивал Пластырь, надеясь, что гнев его миновал.

Однако и на этом Иван Иванович не остановился.

— Привет, — сухо бросил он в трубку, когда вызов приняли. – Работа есть. Срочная. Надо кое-кому кишки выпустить. Да, знаю. Разыскать одного старикашку. Винтоховский Аркадий Тимофеевич. Какую информацию на него имею, тебе перешлю. Задача: разыскать и допросить с пристрастием.

***

Кристина с недоумением смотрела на извещение, которое вытащила из почтового ящика еще утром. В бланке указывался город, из которого поступила посылка, и более ничего. Но и название города для Кристины ничего не проясняло. Оттуда некому было слать ей посылки. Может быть, ошибка? Но на извещении в разделе «кому» стояло: Винтоховской Кристине Игоревне.

«Получу, — решила для себя Кристина, — посмотрю, что внутри, тогда и решу, что делать».

Вечером Кристина, закрывая зоомагазин, в котором работала, отсчитала пакетики с кормом, чтобы взять с собой, как и всегда, пять для собак и пять для кошек.

— Поровну, чтобы справедливо, — произнесла Кристина и улыбнулась, представляя, как обрадуются угощению бездомные животные.

Собак и кошек Кристина любила, но еще больше она их жалела. Не отваживалась завести у себя, потому что помнила строгие запреты матери и бабушки, однако не могла отказать в заботе и ласке тем, кого встречала на улице. Уже после работы Кристина забежала на почту и получила посылку. Теперь стало известно не только место отправления, но и имя отправителя. Вот только и это ясности не добавило.

— Алексей Исаакович Горшков, — несколько раз прочитала Кристина надпись на посылке, порылась в памяти, но не вспомнила никого. – Вы уверены, что это мне? – на всякий случай уточнила она у работницы почты.

— Вы же паспорт предъявили, — буркнула та, — я же проверила.

Кристина продолжила озадаченно рассматривать посылку. То была прямоугольная коробка, размером немного больше ладони. Кристина потрясла полученное, прислушиваясь, внутри как будто что-то постукивало.

— Странно, — задумчиво проговорила Кристина и засунула коробку в сумку.

Сегодня у девушки имелись дела поважнее, чем разбираться с посылкой от незнакомого отправителя, ее ждало свидание, первое за последние полгода.

Когда коллеги, родственники и подруги спрашивали у Кристины, почему она все еще одна, девушка вздыхала:

— Наверное, я ничего не понимаю в людях.

Ее робкие и совсем немногочисленные отношения с мужчинами заканчивались, едва начавшись, оставляя Кристину в растерянности и недоумении. Приходилось признавать, что, либо она что-то делает не так, либо люди ей попадаются не те. Зато бездомные собаки и мурлыки всегда были рады ее видеть, даже если она не приносила угощение.

Новый кавалер назначит свидание в кафе. Нарушая обычное для девушек правило: немного опоздать, Кристина примчалась даже раньше оговоренного времени, поэтому не огорчилась, не обнаружив нужного молодого человека ни за одним из столиков. Как и было условлено, Кристина села у окна, поправила каштановые локоны, разгладила подол красивого голубого платья и погрузилась в приятное трепетное ожидание.

Однако прошло десять минут, двадцать, бармен несколько раз предложила взять меню и что-нибудь заказать, а молодой человек так и не появлялся. Кристина трижды звонила где-то запропавшему кавалеру, но в ответ слышала только безнадежные гудки. Пробежало полчаса, прошел и час, но молодой человек так и не возник на пороге.

— Вот как всегда, — вздохнула Кристина, — и как это понимать?

Она допила вторую чашку чая и ушла.

Для не явившегося молодого человека очень хотелось найти оправдание, ведь случается всякое. Позвони он сейчас с извинениями, Кристина, конечно, простила бы и с радостью согласилась на новую встречу, однако телефон молчал.

Где бы и с кем бы ни пыталась знакомиться Кристина, на сайтах знакомств или в живую, удача ее не баловала. Вроде бы, и она вполне миловидная и парней выбирает приятных, но ничего серьезно никак не получалось.

— И ждет меня сорок кошек и собак, — произнесла Кристина со вздохом.

Так часто говорила ее мама, которая недавно в третий раз вышла замуж и наслаждалась за городом новой жизнью фермерши.

— Зато бабушка всегда учила, что судьба меня сама найдет и в дверь постучится, — напомнила себе Кристина, пытаясь добавить нотку оптимизма.

Именно такой путь – плыть по течению и довериться судьбе Кристина выбирала чаще всего. Если же обстоятельства складывались не в ее пользу, вздыхала и старалась подстроиться, насколько возможно.

Дорога от автобусной остановки до подъезда дома составляла не больше километра, но дорогие белоснежные туфли на шпильках, которые Кристина надела специально для свидания, сделали этот путь мучительным.

«Страдаю и совсем напрасно, — отчитала себя Кристина. – Похвастаться стройностью ног так и не довелось, зато теперь ели ноги переставляю. Когда уже до подъезда доберусь. А может снять?» — Кристина оглянулась по сторонам.

На улице стемнело. В отдаленном от центра спальном районе, где жила Кристина, прохожих на улицах уже почти не было. Фонари работали не все, а те, что горели, тускло освещали лишь несколько метров вокруг себя. Кривая дорожка вела Кристину вдоль заброшенных частных домов, черные провалы окон глазели на запоздалую прохожу недружелюбно, неухоженные заросли за покосившимися заборами подозрительно шуршали. Темнота и безлюдность заставляли ощущать тревогу и в такой обстановке четкий стук каблучков раздавался очень не кстати.

«Лучше снять», — уговаривала себя Кристина, озираясь.

Однако она прошла мимо полуразрушенных заборов, пересекла засаженную деревьями часть двора и добралась до подъезда. Вздохнув с облегчением, Кристина достала пакетики с кошачьи кормом и принялась созывать обитателей местных чердаков и подвалов: «Кис-кис-кис!»

Обычно возвращения Кристины с работы ждала целая шайка усатых-полосатых, но сегодня девушка пришла позже, возможно, поэтому мурлыки не спешили откликаться.

— Кис-кис-кис! – несколько раз настойчиво повторила Кристина и уже собралась обидеться на неблагодарных хвостатых, но тут со стороны заброшенных участков раздалось жалобное кошачье «Мяу!»

— Рыжуля это ты? – оживилась Кристина.

Рыжулей она называла свою любимицу, молоденькую кошечку солнечного окраса.

— Рыжуля, иди сюда! Кис-кис-кис! Я принесла угощение!

Кошка продолжала жалобно мяукать, но не появлялась из своего убежища.

— Рыжуля! Кис-кис-кис! Иди же! Или с тобой что-то случилось, кисонька?

Мяуканье продолжалось, и Кристине показалось, что оно стало надрывнее.

— Рыжуля, с тобой что-то случилось? Что случилось с моей кисонькой?

Кристина вглядывалась в заросли и покосившиеся строения, из которых, как ей казалось, раздается кошачий плачь. Однако ничего разглядеть так и не смогла.

— Рыжуля! Кис-кис-кис! – переживая, что животное попало в беду, Кристина забыла о своих тревогах и отправилась на помощь.

Разрушенными частные домики стояли в окружении многоэтажек, сколько Кристина себя помнила. В детском возрасте она облазила там с друзьями все дворы, и теперь неплохо ориентировалась даже в темноте.

— Рыжуля! Рыжуля! Кис-кис-кис!

Кристина, рискуя сломать себе каблуки или что-нибудь серьезнее, пробралась на пустырь посреди заброшенных дворов, именно сюда привел ее жалостливый кошачий плачь, но самого животного, почему-то, Кристина не видела.

— Рыжуля! Где же ты, кисонька? – позвала Кристина, растеряно оглядываясь.

— Я здесь! – внезапно заявил мужской голос, и прямо перед Кристиной возник тип в черной одежде. Несмотря на летнее время его монохромный наряд включал еще и шапку, от чего вызывал обоснованную тревогу.

Мужчина показал зажатый в руке телефон, нажал на экран и из динамиков полилось жалостливое кошачье мяуканье.

Кристина испугано попятилась.

— Не спеши уходить, — усмехнулся незнакомец, — наша встреча только началась, — он пошел на Кристину.

Та продолжала пятиться, не веря в реальность происходящего. Она хотела спросить банальное: «Что вам нужно?», но от нервного напряжения голос отказал повиноваться.

— Не бойся, — якобы успокоительно произнес неизвестный, — мне нужна только твоя сумка.

Кристина вцепилась в свою собственность обеими руками. Конечно, ее содержимое не стоило жизни и здоровья, но девушка не верила этому опасному типу. Тот растопырил руки и, мерзко посмеиваясь, продолжал идти на нее.

Сердце у Кристины ушло в пятки, и она кинулось прочь со всех ног, не разбирая дороги, через кусты, через покосившиеся заборы, через ямы с мусором и обгоревшие бревенчатые стены.

— А ну, стой! – воскликнул незнакомец и ринулся в погоню.

Кристина слышала его ругать, слышала тяжелое дыхание у себя за спиной, хруст ломаемых веток, и треск досок под догоняющими ногами. Шансов убежать у Кристины было катастрофически мало. Темнота, буераки, заросли, каблуки – все играло против нее. Перепуганный разум подсказывал только одно – прятаться. Заметив лаз под рухнувшей стеной сарая, Кристина метнулась туда и забилась в узких ход, как мышь.

Сердце продолжало барабанить, тело трясло, сбитое дыхание хрипело, разум почти паниковал, а поэтому отвлекал себя разными глупостями, например, озаботился каблуками и заставил снять туфли. Кристина прижала их к груди, тонкими шпильками вперед, словно это могло хоть чем-то помочь.

Спрятавшись даже в таком странном месте, Кристина не могла быть уверена, что ее не найдут. Накатывающий волнами ужас не позволял останавливаться и успокаиваться, хотя затаиться и казалось разумной тактикой. Кристина поползла вперед, к свету, что виднелся впереди. Там ход упирался в завал из мусора, и оставалось лишь совсем небольшое «оконце» для света. Выбраться через такое Кристине бы не удалось.

«Надо лезть обратно!» — скомандовал разум, и Кристина попыталась развернуться, но тут что-то загрохотало прямо у нее над головой.

Это преследователь обнаружил ее убежище и принялся расхаживать по рухнувшей стене. Доски натужно скрипели, грозя не выдержать с любую секунду, через щели на Кристину сыпалась земля и мусор, а девушка, скрючившись, сидела в убежище, едва живая от страха.

— Ну, где ты? Где ты? – посмеивался незнакомец. – Выходи!

Он даже попробовал попрыгать, но доски под ним совсем опасно выгнулись, и одна из них больно ударила Кристину по голове. Однако девушка не издала ни звука.

— Выходи! – потребовал неизвестный. – Будешь послушной, останешься цела!

Так и не дождавшись добровольного появления, неизвестный стал раскачивать доски, по которым ходил. Оглушительный скрип и явная близость опасности пытались довести Кристину до паники. Девушка поползла подальше от страшного незнакомца, но в сторону, противоположную выходу и замерла у самого «окошечка».

Походив по стене еще некоторое время, неизвестный спрыгнул с шаткого помоста. Все вокруг затихло, и эта тишина показалась Кристине еще более жуткой, чем предыдущий гул и скрежет. Теперь Кристина вообще не знала, где находится ее преследователь. Она так и сидела прижав туфли едва ли не к подбородку и прислушивалась ко всем шорохам.

— Ку-ку! – раздалось над самым ухом, оглушительнее выстрела.

Кристина вздрогнула, взвизгнула, и, подчиняясь инстинкту, ткнула шпильками в то внезапное явление в «окошечке», что мозг посчитал угрозой. Левый туфель проскользил, чиркнул и остался в руке, а правый – застрял, вонзившись во что-то мягкое. Кристина одернула руку.

Замерло все, кроме бешено колотящегося сердца.

Одно мгновение, два, три. Ничего не происходило.

Взгляд кое как сфокусировался, и Кристина обнаружила в «оконце» голову незнакомца. В левом глазу у него торчал белый туфель. Зажав рот рукой, девушка кинулась прочь. Ободрала колени, порвала нарядное платье и расцарапала спину, но вырвалась из узкого лаза. Хотела броситься домой, но оглянулась. Ее преследователь лежал на рухнувшей стене, свесив голову вниз, лицом как раз в «оконце» лаза. Мужчина не шевелился. Кристина успела сделать несколько шагов к спасению, но остановилась. Повернула обратно, шагнула к неподвижному незнакомцу.

— Эй? – тихо позвала она. – Эй? – подошла еще ближе.

Мужчина двинулся, Кристина в ужасе отпрыгнула, но незнакомец больше не попытался преследовать, он поехал вниз, стукнулся головой о землю, согнул шею, почти по пояс соскользнул на траву, и опять замер. Кристина, дрожа всем телом, на цыпочках подкралась к скрюченному незнакомцу. Около головы растекалось темное пятно, а белый туфель так и торчал каблуком в глазу.

«Я убила», — ухнуло в голове у Кристины.

Она развернулась и, сама не своя, побрела к дому. Кристина забыла о том, что идет босиком, что под ногами опасный мусор с камнями, гвоздями и осколками. Ничего сейчас не имело значения. Она убила человека, и собственный разум отказывался в это верить. Кое-как дойдя до первой попавшейся скамейки, Кристина тяжело опустилась на нее и застыла, глядя в пустоту.