Вещий

Как ныне сбирается вещий Олег

Отмстить неразумным хозарам:

Их села и нивы за буйный набег

Обрек он мечам и пожарам...

(А.С.Пушкин. "Песнь о Вещем Олеге")

Мы возвращались домой после долгого похода на франков. Тогда собралось большой войско, в котором объединились даны, урманы с Норэгр, свеи, венды, поморцы, ободриты. И даже латгальцы с эстами были. Но этих пришлось на свои лодии брать, так как кроме утлых лодочек-долблёнок у них ничего не было. Да и оружия-то тоже нормального. Мечей ни у кого, в основном луки, сулици и у некоторых топоры. Доспеха у них так же ни у кого. Одного слово - дикие в вонючих шкурах. Хорошо сходили. В Париже даже чуть короля франков с дочерью не поймали. Добычу взяли знатную. Я ходил со своей дружиной или как её называли даны с урманами - хирдом, под стягом своего побратима конунга Рюрика сына Гостомысла. Теперь мы возвращались назад. Рюрик остался на Руяне. А я со своим хирдом и добычей двинулся к родовому дому. Вот родные берега. Зашли в устье реки. Ещё немного и до вечера будем дома. Но чем ближе подходили, тем больше росла тревога. Нас никто не встречал. Не было рыбачьих лодок. Прошли первый пост, где всегда сидели наблюдатели, готовые предупредить о появлении врагов. Пост был пуст. Мы усиленно стали грести. Поворот реки и... На холме. где стояла крепостица, вместо неё были обгорелые брёвна. Почувствовали зловонный запах тления. Одним рывков приблизились к тому, что было когда-то пристанью. Сейчас тоже обгоревшей. Лодия не успела килем врезаться в песчаный берег, как мы стали прыгать прямо в воду. Побежали на холм. Пахло гарью и смертью. Нет, только не это! Ведана! Я бежал на холм самый первый. Частокола стен практически не было, большая часть лежала на земле углями и пеплом. Кое-где возвышались заострённые обугленные брёвна. Забежав во внутренний двор, я остановился. От терема и дружинного дома ничего не осталось, кроме части восточной стены. Она каким-то чудом не упала.

- Ведана! - Завыл я раненым волком. - Веданушка!

Хирдманы разбегались в стороны, кричали, звали по именам своих родичей. Но в ответ слышали только зловещую тишину.

- Кто??? - Закричал я, удерживая в руке обнажённый меч. - Кто??? - Ярость ударила гигантской волной, грозя затопить меня, затопить мой разум, превратив в безумного берсерка. Услышал волчий вой. Но это выли не четвероногие хищники, это выли другие волки, двуногие, ещё более опасные - мои кмети, мои хищники, потерявшие свои семьи. Оглядывал безумными глазами всё вокруг. Вот стоит воин на коленях. Богуслав. Склонился над мёртвой женщиной. Полностью обнажённой, со вспоротым животом. Это его жена, его Голуба. У них трое сыновей и две дочери. Позже нашли двух сыновей, мёртвыми. Почти уже юноши. Они умерли сражаясь. А третьего сына и двух дочерей 12 и 14 лет не было.

- Хельг! ХЕЛЬГ! Хёвдинг! Приди в себя! - Мне на плечо положил руку Бьёрн Лисица. Урман, прибившийся к моему хирду пять лет назад. Взглянул ему в глаза. В них была печаль. - Хельг, надо собрать мёртвых. Они и так уже больше седьмицы лежат тут. Не хорошо. Тризну нужно совершить по ним и отправить их в ваш ирий. Хирдманов твоих погибших - в Вальгаллу.

Дальше всё было как в тумане. Собирали мертвых. Они уже были тронуты не только тленом, но и зверьми и воронами, которые летали тут стаей. Лица многих моих погибших были обезображены. Плакать времени не было. Мы не женщины и не смерды. Мы вои. Стиснув зубы, работали. нужно было отдать последнюю дань моим сородичам, моим людям, кто доверился мне, пришёл под мою защиту. А я не смог их уберечь.

- Бьёрн, Божан, сколько времени прошло после набега? - Спросил я викинга и самого своего старшего родича.

- Полторы седьмицы не менее, Хельг.

- Узнать бы кто это? И я его на дне моря достану.

- Узнаем вождь, дай время.

Когда складывали всех мертвых для погребального костра, пришёл Кайро. Он был из эстов. Два года назад в одном из походов в их земли мы вышли на лодии к одному селению. Оно было разорено. Все строения сгорели. Везде были мёртвые. И тут на нас бросился парень. С дикими глазами и с ножом. Конечно опытным воям он сделать ничего не мог. Его сбили с ног и один из моих хирдманов уже занёс меч, чтобы убить его, но я остановил. Оказалось, что селение разграбили даны. Только они ходили под полосатым парусом. Мы не стали его тогда убивать. Я сказал ему, что мы враги тех, кто напал на его селение или как славяне говорят печище. Мало того, я отпустил его. Он ушёл. Мы отошли чуть в сторону от разорённого селения и остановились на ночёвку. А утром Кайро пришёл ко мне.

- Возьми меня к себе вождь. - Попросился он.

- Зачем?

- У меня никого не осталось. А с тобой я возможно найду своих кровников.

- Может и найдёшь. Но что ты умеешь?

- Я бью стрелой белке в глаз. И я умею читать следы.

- Белке в глаз это хорошо. А что за стрелы у тебя, Кайро?

Он показал. Я этого и ожидал увидеть. Простые стрелы с костяным наконечником. Усмехнулся.

- Кайро, эти стрелы хорошо подойдут для белки, а для воина извини не очень. - Стоящие рядом хирдманы засмеялись. Кайро сверкнул зло взглядом своих глаз. Но ничего не сказал. Я смотрел на него. Мне нравился этот парень. По сути он был младше меня не так уж и сильно. Мне самому тогда минуло 20 весен. - Ладно Кайро, я возьму тебя к себе в хирд. Но тебе придётся многому научиться. Если ты хочешь отомстить своим кровникам. Даны хорошие вои. Запомни это. Очень хорошие. И твой ровесник из данов сейчас сильнее тебя. Их учат обращаться с оружием с детства. Понимаешь? Ты охотник, а он воин. Поэтому и тебе из охотника нужно стать воином. Готов?

- Готов, вождь.

- Хорошо. Добро пожаловать Кайро в мой хирд. Наставником к тебе определяю Бьёрна Лисицу. Нурман тебя выучит. Он хорошо знает данов.

Кайро оказался прекрасным учеником. Он терпел всё от Бьёрна. Тот гонял парня как не знаю кого. Но я не жалел его. Вспоминал себя, как меня гоняли и учили. Я в тринадцать лет был опоясан мечом. В тринадцать! Я стал хирдманом в дружине своего отца. А когда мне не исполнилось и восемнадцати вёсен я принял на себя всю дружину, после того как отец погиб в одном из походов.

Кайро привел с собой старика. Я знал его, он жил в лесу. Одинец. Его так звали. Одинец, значит один, без жены и детей, как волк одиночка. Кто он и откуда пришёл никто не знал. А сам он не говорил. Он был уже стар. Но всё равно двигался очень быстро. Одетый в шкуры с седыми космами и такой же седой бородой.

- Вождь. Я привёл Одинца! - Сказал Кайро. Смотрел на старика внимательно. Потом спросил.

- Кто приходил?

- Олавсон Секира, твой враг! - Услышал как начали ругаться плохими словами хирдманы. Олавсон! Испражнения Локки! Тварь поганая! Закрыл глаза и перед моим взором встали картинки прошлого. То, что случилось год назад...

- Что венд, надеешься, что Ведана выберет тебя сопляк? - Олавсон смотрел на меня усмехаясь. Я криво усмехнулся ему в ответ.

- Ну не тебя же, грязного вонючего урмана! Что-то хочешь сказать? - Я встал с чурбака на котором сидел. Глядел норману в глаза. Всё верно, мне минула 21 весна. Я был молод. Моложе его. Ему уже минуло за 30 вёсен.

Ведана была дочерью именитого боярина из ободритов на острове Руяне. Первая красавица. Красота которой гремела по всему венедскому морю, которое в последнее время стали называть Балтийским. Стройная и гибкая, с толстой косой цвета спелой пшеницы. Но при этом кожа её была смуглой, а большие глаза чёрными как ночь. Странное сочетание. Я такого никогда не видел. При этом Ведана была горда и остра на язык. К ней многие сватались. И из бодричей, и из данов, и из нурман, и из франков, и из германцев. Но Ведана никому не давала согласие. Играла претендентами на её брачное ложе. Говорили, что её мать была родом из жарких полуденных стран, откуда привёз её боярин Божеслав. А ещё имя Ведана означало, что она всё ведающая. Многие на Руяне шептались, что Ведана ведает будущее. Но мало ли кто о чём болтает. Я тоже прибыл на Руян посмотреть на неё. И увидев понял, что без неё я отсюда не уйду. Когда я зашёл в терем Божеслава, Ведана увидев меня словно споткнулась. Даже накрыла ладошкой свои губы. Смотрела на меня широко раскрытыми глазами. Я тогда подумал, что она влюбилась в меня. Такого красивого и самого молодого жениха из всех претендентов. По сути я не ошибся. Да, как она позже мне сказала, она ждала меня. Она знала, что я приду. Я, её суженный. Именно поэтому она никому не давала положительный ответ. Ждала. Знала, что скоро придёт тот, кому она будет отдана. Кому станет женой и любящей супругой. Кого она уже любила. Но я этого тогда не знал. Был просто одним из претендентов. Уже позже, когда мы обошли алтарь Святовита три раза, когда гости гуляли на нашей свадьбе, а у нас, наша светлица была приготовлена для того, чтобы она мне дала сорвать цветок, который хранил Лель, её невинность и стать мужней женой, она на нашем супружеском ложе, расплетя свою косу, обнажившись передо мной, гладила меня по лицу, по плечам, шепча:

- Ладо мой, муж мой. Любимый мой, ненаглядный. Как долго я тебя ждала, Хельг! С самого детства! Я дождалась. Спасибо, что ты пришёл.

Она гладила меня на нашем брачном ложе. Придвинулась ко мне совсем близко, что я ощутил напрягшиеся соски её грудей. Чувствовал одуряющий запах юной девушки, которой совсем недавно исполнилось шестнадцать лет. Мы оба стояли на нашем ложе на коленях. Она стала вдыхать воздух.

- Хельг, я чувствую соленый запах моря. Это Балтика. Слышу лязг мечей и ощущаю солоноватый вкус крови. А ещё чувствую запах гари степных пожаров и опять лязг мечей и вновь кровь. Ты встанешь у истоков великой державы. Будешь воять её. Пестовать как своё дитя. А потом дойдёшь до Царьграда! Где прибьёшь щит свой, в знак своей славы!

- Веданушка, ты о чём? Я всего лишь вождь не такой и большой дружины. Какой Царьград??? Это город Константина? Константинополь? Ты понимаешь о чём говоришь?

- Понимаю, ладо мой. Я вижу это. Это будет! А сейчас возьми меня, жену свою. Стань мне мужем до конца! Зарони во мне семя своё.

Её руки обняли меня и всё, что сдерживало меня до этого исчезло. Осталась только всепоглощающая страсть....

И ещё я помнил взгляд Олавсона. Ненавидящий, когда Ведана выбрала меня.

- Проклятый венд! Думаешь всё? Нет. Я так просто не отступлюсь...

Открыл глаза возвращаясь из воспоминания в реальность.

- Что делать будем, вождь? - Спросил Божан. У меня было дикое желание бросить здесь всё, прыгнуть в лодии и мчаться вслед за Олавсоном, в саму Норэгр. Но это было бы не самым моим умным решением. Не гоже бросать мёртвых на поживу воронья и лесного зверья. Они и так уже хорошо поработали над погибшими. Нужно проводить их в последний путь, дать дорогу к небесному мосту, чтобы они ушли в ирий. А не блуждали здесь неприкаянными. Да и не догоним мы сейчас Олавсона. Он ушёл уже далеко. Вождь должен оставаться вождём всегда и заботиться в первую очередь о своих людях и только потом о себе. таков удел того. кто принимает решения и несёт ответственность за это.

- Готовим погребальный костёр. Отдадим им последнюю почесть. Проводим до моста в ирий.

- Правильное решение, Хельг! Сначала позаботимся о мёртвых. А что потом? До холодов мы не успеем здесь что-то построить, кроме землянок. А у нас полон, много. - Сказал Бьёрн.

- Мы здесь не останемся. Уйдём на Руян, к Рюрику. Тем более, оттуда ближе к Норэгр. - Бьёрн и Божан кивнули. Никто больше ничего не говорил. Все занялись делом.

Пламя гудело, жадно пожирая стволы деревьев, из которых был сложен погребальный костёр. И с ним же обращались в пепел тела моих людей, мужчин, женщин, детей убитых норманами Олавсона. Дымом, они уносились туда, к небесному мосту, по которому могли попасть в светлый ирий.

- Доброго пути вам, други мои. - Крикнул я глядя на столб дыма, уносящегося в высь. "Доброго пути" - Закричали хирдманы. Каждый из них провожал кого-то из своих близких и родных. А кто-то всю семью. Я ударил мечом в щит. Раздался лязг. вслед за мной застучали мои вои, мои кмети. Били слитно как один человек и этот лязг, стал поминальной музыкой, в которой слилась печаль от расставания и жажда мести. Тризна завершилась поминальной трапезой. Достали всё что оставалось. Не тронув только небольшого запаса для одного перехода на Руян. На такой трапезе принято радоваться, смеяться, чтобы душам умерших было легче уйти в ирий. Но мало кто хотел веселится. Все в основном молчали.

- Что с полоном делать, хёвдинг? - Спросил Бьёрн, обгладывая мясо с кости косули.

- Продадим на Руяне. Всех. И хабар тоже. Мне нужно серебро. Брошу клич. Хочу собрать как можно больше воев.

- Правильно мыслишь. - Кивнул Бьёрн. - У Олавсона большой хирд. И он может позвать ещё родичей с соседнего фиорда.

Неожиданно раздался звонкий голос. Это запел песню Радко, полянин. Он пятый год ходил в моей дружине.

Чёрный ворон, чёрный ворон,
Что ты вьёшься надо мной?
Ты добычи не дoждёшься
Чёрный ворон, я не твой!..

Радко хорошо пел. Ему стали подпевать. Заночевали здесь. Утром стали собираться на Руян. Время было терять нельзя. Листва начала облетать. скоро придут холода и Морена задует ледяными ветрами.

- Варяг! - Неожиданно услышал я. Оглянулся. Возле одной из лодий стоял на коленях здоровенный мужик, у которого руки и шея были забиты в колодку. Это был франк. Его взяли в Париже. Он хорошо дрался. Настоящий воин. Пятерых моих кметей положил. Я подошёл к нему.

- Что хочешь, франк?

- Ты жаждешь отомстить? Так ведь? И тебе нужны воины.

- Допустим. Ты каким боком к этому?

- Освободи меня. Дай оружие и я стану воевать за тебя.

- Я похож на наивного?

- Я принесу тебе клятву.

- Ты же християнин! Последователь распятого. Ваши клятвы язычникам, которыми вы нас считаете, ни стоят и беличей шкурки.

- Я не нарушаю своих клятв. К тому же у тебя в плену моя жена, сын и дочь. Отдай их мне и они станут заложниками у тебя.

Я стоял и смотрел ему в глаза. В них была надежда. Мои хирдманы заинтересованно наблюдали за нами. Да, франк убил пятерых моих кметей, но убил в бою, а значит ненависти к нему не было, как и жажды мести. Всё честно! Что же, воины мне на самом деле были нужны. А он был хорошим воином. Я кивнул.

- Добро. Освободите его от колодки. - Когда он поднялся с колен, растирая себе запястья, спросил его. - Где твоя семья?

К нам подвели женщину, державшую на руках двух или трёх летнего мальчика и девочку, даже девушку лет 13.

- Это моя жена и мои дети.

- Как тебя зовут?

- Кловис.

- Что значит твоё имя?

- Известный воин.

- Будешь Кловис Франк. Оружие получишь на Руяне. Это всё.

Я смотрел на эту семью. Кловис обнимал жену с сыном. К нему же прижалась девушка. Они все плакали.

Возвращались назад на Руян. Дул холодный ветер. Встречный, с моря. Поэтому шли на вёслах. Хорошо, что нам помогало течение. Сидел на скамье вместе с другими хирдманами и орудовал корабельным веслом...

- Хельг! Брат мой! - К пристани шел мой побратим, конунг Рюрик. Или как его ещё звали даны и урманы Рорек. Рядом с ним шла молодая белокурая женщина, Эфанда, жена конунга. На руках несла мальчика двух лет. Это был их сын Ингвар. - Что случилось? Почему ты вернулся? Мне сообщили, что к нам подходят твои корабли.

- Здравствуй брат. Я вынужден к тебе прийти. Мой дом разорён. Его больше нет. Примешь меня?

- О чём ты говоришь, конечно. Но кто?

- Олавсон Секира.

- Где Ведана, Хельг? Я не вижу её? - Спросила встревоженно Эфанда.

- Нет её.

- Мертва? - Эфанда побледнела и закрыла рот ладошкой.

- Среди мёртвых её не было. Он увёз её.

- Отрыжка Локки! - Проговорил зло Рюрик. - Он поплатится. Я тебе обещаю, Хельг!

- Поплатиться.

- Ты хочешь идти прямо сейчас в Норэгр?

- Вся моя душа рвётся туда. Был бы я птицей, полетел бы к холодным фиордам урман. И мой хирд тоже готов идти прямо сейчас. Но нас мало, для того, что бы справиться в Олавсоном. Я знаю, ты можешь поднять своих людей, но вправе ли я просить об этом? Они только что вернулись с дальнего похода к своим семьям. А переход в Норэгр будет трудным. Тем более Морена уже выпустила на волю ледяные ветра и сезон штормов начнётся, если не сегодня, так завтра. И как бы мне не хотелось, но я принял другое решение. переждать зиму у тебя, на Руяне. Подготовиться. И прийти весной. К тому же хочу бросить клич, среди свободных хирдманов, присоединиться ко мне. Я привёз свою казну. Олавсон не нашёл её. О ней знали только трое, я, Ведана и Божен. Но Ведана ничего не сказала Олавсону. Плюс я продам весь свой полон и все трофеи, захваченные у франков. Серебра у меня будет достаточно. Я всё отдам. Мне нужно только одно, голова Олавсона и моя жена.

- Да будет так. И ты, и твои люди получат у меня кров. Никто не останется голодным. А весной я подниму всех своих людей. Мы сотрём Олавсона и его поганое семя, род с лица земли.

- Хельг. - Я посмотрел на Эфанду. - Пока твоя жена непраздна, он ничего с ней не сделает. Если бы хотел, сделал. Он хочет взять её своей женой. И твоё дитя ввести в свою семью.

- Я только на это и надеюсь Эфанда, что он ничего с ней не сделал...

...Хравн, волх и жрец Одина стоял напротив Олавсона. В его руках был потемневший от времени посох. Холодный ветер, дующий с фиорда развивал его седые космы.

- Ярл Олавсон, зачем ты притащил сюда ведьму с Руяна?

- А мне кто-то запретить это может? Уж не ты ли волхв? Не забывайся, здесь я хозяин.

Волхв продолжал глядеть на гордого ярла тяжёлым взглядом темных глаз из под кустистых бровей.

- Когда боги хотят погубить человека, они лишают его разума. Ты его уже лишился. За ней придёт Хельг, словно лис залезет в твой курятник. А с ним Рорик-волк. Хорошая для них пожива будет.

Ярл рассмеялся.

- Ты меня хочешь напугать? Меня, Олавсона Секиру? Ты стал стар Хравн и сам выжил из ума. Пусть приходят. Я их буду ждать.

Старый волхв кивнул.

- Придут. Я уже вижу дым и пламя пожарищ, кровь льющуюся как полноводный ручей, крики твоих женщин, которых за косы тащат венды и срывают с них одежды. Я всё сказал. А ты всё услышал.

Жрец повернулся к надменному ярлу спиной и пошёл в темный лес. Глядя в удаляющуюся спину жреца Одина, Олавсон только оскалился.

- Пусть приходят. Давно пора с этими вендами-псами покончить. Особенно с этим Хельгом. Я знаю, что он придёт за своей женой. Вот только она уже будет моей женой. - Проговорил Олавсон Секира тихо...

Выдвинуться весной на Олавсона не получилось. Наскочили даны конунга Рагнара Лодброка, по прозвищу "Кожаные штаны". Настоящие волки. Пытались прорваться восточнее. Грабили побережье. Схватки с ними были ожесточённые, как на море, так и на суше, если успевали застать их за грабежом поселений. Они как с цепи сорвались. Так прошла вся весна и половина лета.

Стоял на берегу и смотрел на север, туда, где была Норэгр. В воздухе чувствовался едкий запах гари. Это догорало подожжённое данами селение. Мы подошли, когда они его уже разграбили и грузились на свои дракары, чтобы уйти. Рубка была жёсткой и кровавой. Но практически всех данов мы вырубили начисто. Раненных датчан добили. Нам не когда было с ними возиться. Взяли двоих в полон. Один здоровый как тур. Сумели завалить его только оглушив булавой. Это постарался Божен. Второй ещё мальчишка, лет 14. Но злой как бес. Этого по голове бить не пришлось. Получил удар ногой в живот. Ему хватило. Теперь оба сидели в своём же дракаре связанные и зло на нас поглядывали.

Услышал как ко мне подошёл Рюрик.

- Хельг, я помню о своём обещании и помню о твоей жене.

- Чего даны как взбесились?

- Они в Гардарику рвутся.

- Зачем? На их дракарах сильно то по тем рекам не находишь.

- Рагнар решил своих сыновей сделать королями.

- Пусть на запад идёт, к франкам или англам.

- Я такого же мнения. Здесь мы и сами разберёмся. Хельг, хотел тебе раньше сказать, да забыл. Тут ко мне один трэль Олавсона попался. Кнорр урман перехватили. Так вот, этот трэль знает путь, по которому можно незаметно подобраться к селению Олавсона.

Взглянул на конунга.

- Отдашь его мне?

- Отдам. Придём на Руян, заберёшь...

...-Как твоё имя? - Спросил худого парня в лохмотья с рабским ошейником на шее. Он стоял на коленях.

- У меня нет имени, я трэль. Раб ярла Олавсона, господин. - парень не поднимал взгляда.

- Посмотри на меня! - Он поднял голову и взглянул мне в глаза. Я увидел в его взгляде решимость. - Ты знаешь как подойти к крепости Олавсона незаметно?

- Знаю.

- Хельг, - вмешался в разговор Бьёрн, - доверять трэлям нельзя. - Но я поднял руку, давая понять урману, чтобы он не вмешивался.

- Что ты за это хочешь?

В глазах парня загорелся огонёк надежды.

- Свободу!

- Ты её получишь. Эй, кто-нибудь, снимите с него ошейник...

...- Ярл! - В дружинный дом забежал один из хирдманов, которые стерегли вход в фиорд. - Венды Рорика!

Олавсон отложил кость с остатками мяса. Все кто сидел за длинным столом загомонили.

- Точно Рорика?

- Да. Одна из лодий идёт под стягом с соколом.

- Значит Хельг идёт с ним. Думал они уже не придут. Они же с данами сцепились! Много их?

- Много, ярл!

- Мы их встретим в море! - Вскочил на ноги Сигурд, родич ярла.

- Ярл! - Продолжил хирдман. - Это ещё не всё. С ними даны Лодброка.

- Что? - Олавсон сам вскочил на ноги. - Как даны? Они же сцепились с вендами. Режутся с самой весны!

- Я не знаю, режутся ли венды с данами сейчас, но с Рориком идут даны. Не меньше пяти драккаров с полосатыми парусами.

- Тролли их возьми. Сигурд, в море не выходим. Встретим их на берегу. Пристать они могут только в одном месте. Там две сторожевые башни. На одной византийская баллиста. Подходы к причалу хорошо пристреляны. Пусть идут. Я их там и встречу.

- Ярл, - обратился к Олавсону его старый товарищ и побратим Гундбран, - не гоже оставлять крепость без защиты. Оставайся с хирдманами здесь. На башнях людей хватает. Отправь туда Сигурда с его хирдманами, этого будет достаточно.

- Ты предлагаешь мне отсидеться здесь?

- Нет. Но что-то мне подсказывает, что Хельг готовит какую-то ловушку или ещё что. Не даром его зовут лисом. Идти напролом, когда он точно потеряет не менее половины своего хирда, штурмуя место причала... Нет. Тут что-то ещё. Думаю, что он на это и надеется, вытащить тебя отсюда. Послушай меня Олавсон. Ты знаешь, что моя интуиция меня никогда не обманывала.

- А что он может придумать? Гундбран, ты стареешь! У вендов только один путь сюда, через сторожевые башни. Но ладно, ты и правда никогда не ошибался. Сигурд бери свой хирд и половину моего, и двигайся к башням. Я подожду здесь. Если до заката никто тут не появится, то я приду к тебе...

...Ведана укачивала дочку. Молоко у неё пропало, после того, как Олавсон овладел ей, спустя месяц после рождения ребёнка. Она сопротивлялась. Но что может слабая женщина сделать против матёрого и сильного воина? И её непокорность только подзадоривала насильника. После этого Олавсон ещё несколько раз брал её. Она терпела, отвернув лицо. К тому же боялась за дочь. Олавсон мог просто убить ребёнка. Он ей так и сказал, что ещё подумает оставлять вендского выродка или сразу выбросить со скалы в холодные воды фиорда. А дочь Ведана должна была уберечь любой ценой. Открылась дверь и в её небольшую комнатку вошёл ненавистный враг. Посмотрел на молодую женщину, усмехнулся.

- Твой венд пришёл за тобой! - Ведана вскинула голову. - Что смотришь так, дочь ярла? Даже не надейся. Я его ждал. Скоро принесу тебе его голову. После этого ты станешь мне женой окончательно. И уже не будешь отворачиваться.

Ведана яростно глядя на урмана, хотела плюнуть ему в лицо. Но промолчала. Олавсон так же криво усмехаясь продолжил:

- Мне сказала старая Гундрид, что ты понесла. Так? - Ведана молчала. - Так. Значит ты носишь уже моего дитя под сердцем! Это будет сын. Я уверен. Я не этот сопляк венд, который только и способен был зачать тебе девку. Но ты за неё боишься. Это хорошо. Значит будешь рожать мне сыновей. Скоро сможешь последний раз посмотреть на своего Хельга. Я тебе даже разрешу поджечь погребальный костёр. Ты должна оценить мою щедрость и доброту, Ведана. Надо было сразу меня выбирать.

Олавсон ещё некоторое время смотрел на женщину, потом вышел. По щекам Веданы побежали слёзы. Её губы что-то беззвучно шептали. Она просила богов оставить жизнь своему возлюбленному мужу, идущему к ней...

Бывший трэль вёл нас лесными тропами. Мы высадились не доходя фиорда Олавсона. Шли в обход. А Рюрик с данами пошли дальше на кораблях. Даны... Тот мальчишка, которого мы взяли в полон в одной из схваток на побережье, оказался сыном конунга данов Рагнара Лодброка - Иваром. Рагнар в обмен на сына, предоставил пять дракаров с сорока викингами в каждом для похода на Олавсона. Это была серьёзная сила, две сотни мечей! Двигались весь день и полночи. Потом привал. Огня не разводили. Перекусили вяленным мясом, лепёшками и запили ключевой водой. На рассвете были рядом с крепостью Олавсона, где находился его родовой дом. Вышли с севера, откуда ураманин нас не ждал. Крепость состояла из частокола - вертикально вкопанных толстых брёвен, плотно прижатых друг к другу. Концы брёвен были заострены. По углам прямоугольника частокола, стояли сторожевые деревянные башни. Всего четыре. Обглядевшись, мы отошли назад, дальше в лес. Срубили длинные шесты, с помощью которых можно было быстро подняться на стены. Заодно из сваленного ствола сосны сделали таран. Конечно, если бы это была франкская каменная крепость или византийская, мы бы не смогли таким образом проломить ворота, ни забраться на стены. Но тут был всего лишь частокол. Причём не очень высокий. Олавсон думал, что здесь он в безопасности. Наивный. По договоренности с Рюриком, мы ждали, когда к сторожевым башням в фиорде пойдёт подмога. А Олавсон увидев варягов с данами, обязательно должен был туда её направить. Что и произошло. Большой отряд урман вскоре выдвинулся из крепости и ушёл к фиорду. Выждав ещё некоторое время мы выдвинулись к стенам. Во всех нормальных крепостях и укрепленных селениях перед стенами вырубали лес и подлесок как минимум на 150 шагов, а лучше на 200. Чтобы перед стенами было открытое пространство. Олавсон этим пренебрёг. лес был вырублен на расстоянии 100 шагов, а подлесок давно уже никто не трогал, поэтому мои лучники сумели подобраться к северной стене почти на 50 шагов. После чего, очень быстро уничтожили немногочисленных хирдманов на двух башнях и стенах. Их было немного. Сторожевой дозор. Когда первые хирдманы Олавсона стали падать, мы рванули вперёд. Мои кмети бежали молча, как волки. На два-три выдоха, преодолели 50 шагов до стены. Я схватился за один из концов шеста и побежал по стене вверх. Двое воев, ухватившись за другой конец шеста поднимали меня. Два удара сердца и я ухватился за заострённые концы брёвен. Ещё один удар сердца и я перемахнул за них. Перекинул щит со спины в левую руку. В правую скользнул мой меч.

- Рааааа! - Из моей глотки вырвался древний боевой клич вендов. Урманы уже подняли тревогу и к нам бежали хирдманы Олавсона. Увидел самого ярла, выскочившего из дружинного дома в одной кожаной безрукавке, с секирой в руках. Да, его боевой топор с широким лезвием впечатлял. Но меня не пугал. Видал и поболее.

- Олавсон! Я пришёл за твоей жизнью и твоим родом! За твоими родичами, детьми, женщинами! - Кричал я ему.

- Хельг! Отрыжка Локки! Сегодня я получу твою голову, вендский ублюдок! - Взревел он мне в ответ.

Мои кмети во всю перелезали через частокол. Их становилось всё больше и больше.

- К воротам! - закричал я и кинулся вниз по деревянной лестнице. Нужно было открыть их. Тем более я услышал грохот ударов тарана в створки ворот. Их нужно было открыть, так как там была основная часть моего хирда и приданного мне Рюриком части своей дружины. Дальше была бешеная рубка. Лязг железа, крики ярости, боли, предсмертный хрип. Перекошенные в злобе и ожесточении лица хирдманов. Мои кмети кто кричал боевой клич, кто выл волком напирали на урман. Они горели жаждой мести, кровной мести. Хотели взять свою кровавую жатву, за убитых родичей.

Передо мной возник седой урман. Знакомое лицо!

- Здохни, лис! - заорал он и нанёс удар мечом. Я узнал его, это был ближник Олавсона Гундбран...

...В маленькой комнате сидела Ведана. Прижимала к себе дочь. Со двора слышались крики, лязг мечей. Её муж, настоящий муж и её ладо пришёл за ней. По щекам катились слёзы, её губы шептали:

- Пращуры мои, стоящие незримой стеной, поколение за поколением, прадеды мои - вои Перуновы, мои прабабки - рожаницы, радуницы и медуницы правнучки сварожьи, прошу вас сохраните жизнь мужу моему варягу Хельгу, главе семьи моей, рода нашего. Об этом прошу вас я, Ведана, что бы усилился род наш и не прервалась родовая нить наша. Молю вас, ибо я правнучка ваша, ваша плоть и кровь, память ваша, через поколения, которая не забыла вас и никогда не забывала.

...Ярость схватки нарастала. Я закрылся щитом приняв на него меч урмана, в момент столкновения чуть изменил наклон щита и меч Гундбрана ушёл по касательной. В ответ я ударил, метя под низ его щита. Но он был матёрым воем. Щит чуть опустил. Край его щита ударил по лезвию моего меча смещая его вниз. Да, нанести удар в низ его живота не получилось, но получилось другое. Мой меч ударил его между ног, резанув сильно внутреннюю сторону бедра его правой ноги. Я видел как меч вспорол кожаные штаны. Брызнула кровь. Я отскочил. Урман взревел и усилил натиск на меня. И вот я уже отбиваюсь. Парирую удары его меча. Прикрываюсь щитом. Но это временно. Я вижу как хлещет кровь из распоротого бедра. А кровь, это сила и сама жизнь. Плюс он стар, а я молод. В какой-то момент почувствовал, что он ослабил свой напор, всё верно - слабеет. Тогда я увеличил частоту ударов. Теперь уже он прикрывался больше щитом, чем отвечал мне. Он хромал. Это хорошо!

- Хельг, в сторону- Позади меня раздался рёв Бьёрна. Я сразу сместился вправо. На Гундбрана набегал Бьёрн со своей огромной секирой, даже большей, чем у Олавсона. Удар! Лезвие боевого топора прорубило металлический умбон, железный шишак в середине щита. Полетели щепки, части щита. Мало того, Гундбран не смог сдержать силы удара и его же щит ударил его в лицо. Он отшатнулся. Бьёрн занёс свою секиру для завершающего удара, но я его остановил:

- Бьёрн! Тролли тебя возьми, дальше я сам!

- Как скажешь, вождь! - И кинулся в свалку возле ворот. Всё, Гундбран понимал, это конец. Я молотил его по разбитому щиту. Выбил меч из руки. Он упал на одно колено. Из его рта, по бороде бежала кровь. Я увидел его глаза. Он приготовился к смерти.

- Гундбран, возьми меч в руку! Я хочу, чтобы ты ушёл в Вальгаллу! - Крикнул я ему. Он улыбнулся, кивнул мне. Подобрал свой меч, после чего я нанёс удар. Всё, голова урмана покатилась по земле.

Ворота открыли и внутрь хлынул поток моих и Рюрика хирдманов. Всё. Конец Олавсону!

..Боевые лодии вендов и драккары данов рванули к берегу. Заработала баллиста на одной из сторожевых башен. Но Олавсон опять ошибся. Если ромеи использовали для баллисты в качестве снарядов каменные шары, которые они обтёсывали до идеальной шарообразной формы, так баллистика лучше, то хирдманы Олавсона использовали каменные булыжники разной формы. А у них баллистика совсем плохая. Били, как говорят в белый свет как в куну. Но всё же сумели один раз попасть в дракар. В данов. Снесли мачту с парусом и пробили борт, убив и покалечив несколько викингов. Но для драккара это оказалось не критичным. Он остался на плаву. Даны только взревели яростно и стали более интенсивно грести к берегу. Лодии и драккары врезались в песок берега, воины стали спрыгивать в воду и бежать к башням. Их встретили ряды урман. Но атакующих было больше. Кровавая схватка только нарастала...

...Мы уже одержали победу. Схватки которые происходили в крепости имели локальный характер. Я смотрел как венды тащат за волосы женщин, смеясь. Кидали их на землю, срывали с них платья. Не обращали внимания на их стоны и причитания. Смотрел на это спокойно. Ведь так же хирдманы Олавсона действовали в моём доме. Долг платежом красен. Так у нас говорят! Последний очаг обороны был у дружинного дома. Там стоял сам Олавсон и несколько его хирдманов.

- Всем стоять! - Закричал я. Те кто наскакивал на Олавсона и его малочисленную теперь дружину отошли. Я вышел вперёд. - Лучники товсь! - Скомандовал я. Смотрел на своего врага. Он прикрывался щитом. - Что Олавсон, не ожидал? Смотри, твоих женщин, жён, наложниц, сестёр уже насилуют. Потом убьют или заберут к себе в качестве рабынь. Не более. Ты, тать пришёл в мой дом. Почему не вызвал меня на бой, а как вор пришёл? Теперь я пришёл к тебе. Ты потерял всё. Весь твой род, твои дети будут убиты. Все, вплоть до младенцев, так же как ты поступил с младенцами у меня дома. Мы их похоронили. А вот твоих никто хоронить не будет. И ты сам сдохнешь как раб. Поверь, я уже знаю как тебя казнить.

Олавсон засмеялся.

- Сопляк, ты так и не понял? Ведана не смотря ни на что стала моей женой. Даже если ты убьёшь меня, мой род ты не уничтожишь. Ты понял о чём я? И ты её не убьёшь. Ты слишком мягок. Ты её слишком любишь!

Я понял о чём он сказал. Ярость ударила мне в голову. Огромным усилием воли я сдержался. Не бросился на него. Оскалился как волк, которому терять нечего. Сбросил шлем, отбросил щит. Потом снял кольчугу.

- Иди сюда Олавсон. Суд богов! - Яростно на него смотрел. Протянул руку к своим хирдманам. - Меч! - Рявкнул им. Мне вложили в левую ладонь рукоять меча. Да, я был оберуким. Я мог биться сразу двумя мечами. Этому меня учили с детства.

- Оберукий! - Воскликнул Олавсон, выходя против меня. Свою бронь, которую успел надеть, он не снял. Но мне было всё равно. Увидел как Бьёрн и остальные недовольно и презрительно оскалились. - Ну давай вендский ублюдок! Прежде чем уйти в Вальгаллу, я возьму твою жизнь. Суд богов!

Суд богов! Мы двинулись друг против друга. Я в одной рубахе, без подоспешника и брони, но с двумя мечами. Он в броне и с секирой. В этот момент в крепость забежали хирдманы Рюрика и даны. Увидел самого Рюрика, все смотрели на нас. Значит они прорвались.

Олавсон начал атаку первый. Быстрые движения матёрого воина. Удар секирой. Я сместился, принял топор на свои два меча. Увел секиру в сторону и прыгнул. Олавсон не успел. я отсёк ему ладонь правой руки. Секира осталась в левой. Из обрубка хлестала кровь. он взревел и стал махать топором как заведённый. Я уклонялся. Потом опять прыжок, удар... и всё. Секира с левой ладонью упала на землю. Оллавсон стоял и вытаращившись на это смотрел. Поверить не мог. Пока он не очухался, подскочил к нему и ударил ногой в живот. Ярл упал.

- Петлю! - закричал я своим хирдманам. Подбежал один из моим кметей. Совсем молодой. Накинул петлю на шею Олавсона. У того глаза на лоб полезли. - К воротам татя тащите! - крикнул опять своим воям. Олавсону не дали подняться на ноги, хотя он пытался. Потащили к воротам. Веревку перекинули через ворота. - Тащите! - Велел им. Олавсона потащили, вытягивая во весь рост. Из обрубленных рук хлестала кровь. Мне надо было успеть, пока он не отошёл за кромку.

- Хельг! - Услышал своего побратима Рюрика. - Он ярл, заслуживает другой смерти!

Я яростно смотрел на Рюрика.

- Правда? Рюрик, брат мой, разве у тебя жену украли? Разве
Эфанду изнасиловали? Нет? Тогда дай мне сделать то, что я должен! - Посмотрел на своих хирдманов. Они смотрели на меня осуждающе, кроме Божена и Бьёрна. - Копьё! - рявкнул я. Мне дали копьё с длинным листовидным наконечником. Смотрел на Олавсона. Его выпрямили верёвкой. Он смотрел на меня умоляюще. Но мне было плевать.

- Олавсон. Ты не попадёшь в Вальгаллу. Не будешь сидеть за столом среди героев. Нет. Я не даром отрубил тебе кисти рук, чтобы ты, мразь, не смог взять меч в руки. Мало того, Олавсон, я тебя принесу в жертву Одину как раба! Это самое большое тебе наказание, на всю вечность. Олавсон, ты не герой, ты раб!

Взяв копьё в руки и приставил наконечник к его левой части груди, туда, где билось его сердце. Мы смотрели друг другу в глаза. Я видел его муку и просьбу. Но мне было плевать. Он покусился на моё самое святое! Я надавил, наконечник погрузился в тело врага.

- Один! - закричал я. - Прими эту жертву, это мясо!!!!

Олавсон захрипел. Из его рта полилась кровь. Он дёрнулся несколько раз и замер.Всё! Конец!

Я отбросил копьё. Рука инстинктивно схватилась за рукоять меча. Заметил, что хирдманы зашевелились и зашептались. Что такое?

- Хельг! Ведана! - Услышал я голос Бьёрна. Посмотрел на него. Он пожал своими плечами и отошёл. И тут я увидел её. Она шла ко мне, держа дитё в руках. Видел как по её щекам бежали слёзы. Она подошла ко мне. Я застыл, не мог сдвинуться с места. Глядел на неё. На такое до бесконечности родное и любимое лицо. Ведана подошла ко мне. Взглянула мне в глаза и опустилась на колени. При этом протянув мне ребёнка.

- Это твоя дочь, Хельг. Дай ей имя! - Я растерялся. Молчал. Ведана посмотрела на меня опять. - Родной мой, муж мой. Прости меня. Но она твоя дочь. Дай ей имя. Прошу тебя Хельг!

Я протянул руки, взял ребёнка. Как её назвать? Как назвать свою дочь? Свое сокровище? Свою плоть и кровь?

Я смотрел на свою жену, на свою ненаглядную. Она плакала и тоже смотрела на меня.

- Хельг. Я грязная, Прости меня муж мой. Он взял меня силой. Я непраздна. Убей меня. Только дочери дай имя. Я хочу его услышать.

Это было чудовищно. Убив своего врага, ты знаешь что его род не прервётся здесь и сейчас. Или прервётся? Я, держа в одной руке своё дитя, другой сжимал меч. Моя жена стояла передо мной на коленях, склонив голову,

- Хельг Прошу тебя дай ей имя, до того, когда я умру. - Просила Ведана. Вы знаете эту боль? Не знаете. Вам этого не понять.

- Имя? Хорошо. Она с рождения знает лязг оружия, чувствует уже сейчас вкус крови. Поэтому имя ей Хельга! Хельга дочь Хельги! - Сказав это, я почувствовал облегчение. Хирдманы услышав имя моей дочери взревели. Стали колотить мечами и топорами о свои щиты! Ведана улыбнулась и окончательно склонила голову. Я смотрел на неё. В чём она виновата? В том, что я не смог защитить её!

- Ведана встань! - Моя ладонь разжалась и рукоять меча скользнула к земле. Меч упав, лязгнул. - Я ввиду её в свой род. И дитя тоже, которое ещё не родилось. Это мой груз, Веданушка, не твой.

Отдал дочь Ведане. Она прижала её к себе. Подозвал двух своих кметей.

- Отведите её на мою лодию в фиорде. Ждите там.

Когда женщина в сопровождении двух воев покинула селение Олавсона, посмотрел на остальных.

- Всё что можно унести, забрать. Остальное сжечь. И убить всех, до одного. Чтобы даже следа от поганого рода не осталось...

Мы покидали фиорд. Смотрел на поднимающийся столб дыма в глубине суши. Это горела деревянная крепость и дом моего кровного врага. Да, я уничтожил практически весь его род. Остались только его дальние родичи в другом фиорде. Но туда я идти не собирался. Моя душа наполнилась местью и даже переполнилась, словно чаша для вина. Да, я уничтожил почти весь род Олавсона, но вот именно почти. Так как моя жена носила под сердцем его дитя. Плод насилия. Ведана тоже это понимала. И мои хирдманы это понимали. И Рюрик. Но они молчали, ибо это только моё дело. Моё и моей жены. Полона не было, так как все, кто находился в селении Олавсона, даже дети, были уничтожены. Долг платежом красен. Так как сам Олавсон наших детей не пожалел. Даны Рагнара ушли к себе прямо от фиорда. Рагнар больше ничего не должен был нам с Рюриком за своего сына.

Прибыли на Руян. Лето подходило к концу. Скоро начнётся сезон зимних штормов. Ещё одна зимовка здесь. Что делать? Обосновываться на Руяне или искать себе новый дом? Я не знал. Ни к какому решению не пришёл. Никто Ведану не винил. К ней по прежнему относились с уважением. Все мои хирдманы. И я не гнал её от себя. Она часто плакала. В эти мгновения садился рядом с ней. Обняв, прижимал к себе. Как я хотел её боль, которая жила в ней, взять на себя. Но не мог. Ибо был не в силах забрать себе боль её тела, её души...

В месяц листопад у Веданы началось кровотечение. Живот был довольно большой. Но срок рожать ещё не пришёл. Ведану унесли в баню.

- Дитя рано идёт. - Сказала Берислава. Она была стара. Прибилась к моему хирду уже здесь на Руяне. - Плохо это вождь.

- Что делать Берислава?

- Ты ничего сделать не можешь. Возьми трёх кметей и встань по углам бани. Стучите мечами в щиты. Не дай злым духам войти в чрево твоей жены. Ибо сейчас сотрётся грань между явью и навью.

Я, Божен, Бьёрн и прибежавший Рюрик встали с мечами по углам бани. Стали стучать. В баню же пришла и Эфанда. Да я знал, что когда женщина рожает, то грань между явью и навью, то есть между миром живых и мёртвых стирается и в эту прореху может пройти зло, души умерших. Их нельзя было пускать. А холодное железо боевого оружия было для них необоримой преградой. Поэтому и вставали муж и родичи роженицы с оружием в руках, вокруг того места, где она производила на свет дитя. Не давая злу проникнуть в женщину. Завладеть ей и вырваться из нави.

Услышал крик Веданы, полный боли и страдания. Мы только сильнее застучали в щиты. Я встал у входа в баню. К нам присоединился ещё один хирдман. Весь мой хирд собрался возле бани. Тут же увидел Кловиса Франка. Рядом стояла его семья. Они все молились и крестились. Пусть. Помощь распятого не была лишней. Кайро из эстов схватился за оберег и тоже что-то шептал. Наверное молился своим лесным богам.

Из бани выглянула Эфанда.

- Хельг готовь небольшой погребальный костёр. Срочно! - Я глядел в глаза жене конунга. Она качнула головой. - Готовь Хельг. И стучите мечами. Не дайте ей уйти!

Хирдманы стали готовить на берегу погребальный костёр. Когда он был готов, из бани вышла Берислава. Она несла в руках что-то небольшое, завернутое в холстину. Ткань пропиталась кровью. Положила свою ношу на костёр. Посмотрела на меня:

- Зажги огонь, вождь. Пусть уйдёт с миром.

Мне в руку кто-то сунул горящий факел. Я подошёл и сунул его в политый смолой хворост. Огонь занялся сразу, побежал по поленьям набирая силу. Наконец загудел.

- Огонь-Сварожич, очисти это дитя, пусть оно уйдёт с миром, вернётся назад в мир нави, откуда пришёл, не родившись. - Говорила Берислава. Потом запела погребальную песню. Воины уже все стучали мечами и топорами в щиты. Даже Кловис Франк, несмотря на то, что он христианин.

Дитя Олавсона попыталось прийти в этот мир так и не родившись. Значит его род окончательно пресёкся. Или это он сам хотел вернуться из-за кромки в теле своего потомка? Тварь такая! Главное не дать ему увести Ведану туда за грань. Я ожесточённо стучал в щит. Обратился мысленно к Перуну, к богине Ладе к своим предкам, прося не забирать её у меня...

Из бани вышла Эфанда. Лязг боевого оружия стал стихать и наконец прекратился. Я смотрел на жену конунга с надеждой.

- Достаточно вои. - Сказала она. - Всё в воле богов. Хельг, Ведана спит. Она очень слаба. Будь рядом с ней. Двое пусть останутся с обнажённым оружием охраняя снаружи. Остальные разойдитесь. Теперь нужна тишина.

- Вождь. - Проговорила Берислава. - Если будет на то воля богов и Ведана останется с нами, то ты не должен разделять ложе с ней полгода.

- Почему, бабушка?

- Чрево её должно очиститься.

- Да. Я понял.

- Осьмицу она проведет здесь в бане. Так надо.

- Хорошо. как скажешь Берислава.

Сидел рядом с женой. Она была бледна, сильно осунулась. Под глазами были тёмные круги. Прислушивался к её ровному дыханию, держа её правую руку в своих руках. Все восемь дней, как и сказала Берислава, Ведана провела в бане. Я был с ней все эти восемь дней и ночей. Сам поил её и кормил. Она была очень слаба. Но боги смиловались над ней. Она не ушла вслед за нерождённым. Потом я сам, на руках перенёс её в нашу светлицу. Так прошла осень, зима. Встретили масленицу и сожгли чучело Зимы-Морены. Ведана хорошо себя чувствовала. Но мы по прежнему не спали вместе.

В конце весны опять возобновились стычки с данами. Но уже не с такой интенсивностью как годом ранее. И было данов уже гораздо меньше. Наверное Рагнар отказался от экспансии на восток. Обратил своё внимание на запад. Вот и хорошо. Нечего ему тут у нас делать. В один из дней пришли послы от ильменских словен, кривичей, чуди и веси. Они обратились к Рюрику и предложили встать у них на княжение. Прекратив тем самым распри между племенами.

Я, как ближник и побратим конунга был в его свите, когда он принимал послов. Сразу им ничего не ответил. Послов хорошо разместили. Устроили пир вечером, а на утро Рюрик собрал своих ближников в дружинной избе. Кроме него тут же были два его младших брата - Синеус и Трувор. Я, как побратим и ещё трое из старшей дружины. Конунг спросил, что будем делать? Идти на княжение или нет? Синеус и Трувор высказались за то, чтобы идти в Гардарику, так звались земли, где жили наши братья славяне, а так же угорские племена веси, чуди, мери и черемис. Всё верно, на руяне им было тесно. А в Гардарике земли много. Двое из старшей дружины поддержали братьев. Третий молчал, поглядывая на меня.

- Ну а ты что скажешь, брат мой Хельг? - задал мне вопрос Рюрик.

- А почему бы и нет? Тем более я себе стал присматривать землю, куда хотел уйти со своими кметями.

- Тебе у меня плохо?

- Не плохо Рюрик. Хорошо. Но пойми, я хотел иметь свой дом. Вот только не знал куда взор свой направить. Так что пойти в Гардарику мне подходит. Там и земли и людей много, кого можно под свою руку подвести.

- Конунгом стать хочешь?

- Зачем? Конунг уже есть. Это ты! - ответил я. Рюрик усмехнулся.

- Значит идем лебединой дорогой? В Гардарику?

- Я за.

Путь из моря вендов, Варяжского моря или как его ещё зовут Балтийского в Гардарику, страну городов, назывался лебединой дорогой. И когда говорят пойти лебединой дорогой, значит идти на восток.

- Куда именно пойдём, Рюрик?

- Значит так. Синеус сядет в Белоозере. Трувор в Изборске. Я займу Альдейгьюборг. По ихнему Ладогу. Идём со всеми своими людьми и семьями. Рюрик ты со мной! Не боись. - Он усмехнулся. - Земли тебе выделю достаточно. Но ты будешь рядом.

- Хорошо!

- Конечно, тем более и за невестой для Ингвара присмотр будет. А то не дай бог убежит! Да и не голодранкой же ей замуж выходить, приданное надо! - Добавил Синеус. Все засмеялись. Я усмехнулся. Все уже были в курсе, что Эфанда взяв на руки мою дочь принесла и показала её их с Рюриком сыну, сказав, что это его невеста.

- Рюрик. - Обратился к конунгу. - Ильменские словене недалеко от Ладоги новый город заложили. Я слышал они его так и назвали Новагород. Там у них конунг местный.

- Знаю. Вадимом зовут по прозвищу Хоробрый.

- А его почему на княжение не позвали?

- Он из ильменских словен. Кривичи, чудь и меря выступили против Вадима. Посчитали, что он за их счёт своих словен возвышать будет. Вот и хотят князя со стороны.

- Понятно. Думают, что в случае чего и прогнать можно? Так как чужак?

- Точно! - все кто был за столом засмеялись и я тоже.

- Но мы же не уйдём, так Рюрик?!

- Нет конечно. Мы туда уходим на вечно!..

Спустя девять дней я стоял на причале. На лодии практически все уже загрузились и имущество какое было загрузили. Тут же были лодии Рюрика, его братьев и несколько урманских дракаров, захваченных нами у Олавсона. На них тоже шли мои и Рюрика люди. Подошёл Рюрик.

- Ну как Хельг, готов?

- Готов.

- А знаешь Хельг, как у местных там произносится твоё имя?

- Как?

- Олег!

- Олег?.. Подожди. О это образ, а лег это...

- Всё верно, лег это боевой дух мира слави! То есть ты есть образ боевого духа и сам боевой дух. - Мы с ним засмеялись.

- Получается, - сказал я отсмеявшись, - что мою дочь будут звать...

- Ольга. Ольга дочь Олега. Говорят, что дева с таким именем имеет независимый характер, упряма и настойчива в достижении своей цели. - Он весело на меня смотрел.

- Это ты сейчас о ком, Рюрик? Обо мне что ли? Так я не дева.

- Ты нет, а она да. Если так, то вся в отца своего будет. Это хорошо!

- Почему хорошо? Разве тебе нужна такая невестка, а твоему сыну такая жена? Хлебнёт он с ней.

- Именно такая Ингвару и будет нужна. Там нужна, в Гардарике. Я вот смотрю на неё сейчас, кроха ещё совсем, а в глазах уже упрямство. Чувствуется, железная воля у неё будет.

- Как знаешь Рюрик. Интересно, а сам Ингвар это знает?

- Узнает, потом. Сейчас ещё мал. Но никуда не денется. Мне волхвы это сказали.

Мы оба с Рюриком засмеялись...

...Стоял на носу лодии. Смотрел вперёд, на восток. Рядом со мной была Ведана. Держалась за меня. Я приобнял её, прижимая к себе.

- Смотри Веданушка. Там наш новый дом будет.

- Я знаю, Олег. Там начало большого пути. - Я удивлённо на неё посмотрел. Она впервые меня назвала не Хельг, а Олег...

10 лет спустя...

- Тато, дядька! - К нам с Рюриком подбежал Игорь. В свои 12 лет он уже был крепок и росл. Уверенно держал меч в руках. Никаких поблажек ему, как княжичу в обучении воинскому искусству не делалось. Наоборот, мы с Рюриком нагружали его даже больше, чем его сверстников из младшей дружины. И это ему шло только на пользу. Мы с побратимом вопросительно смотрели на юного княжича. - Тато, дядька, я что, должен с этой... девчонкой возиться?

- В смысле возиться, сын? - Спросил Игоря Рюрик.

- Она меня не слушает! Она вообще всё делает мне наперекор!

- Сделай так, чтобы слушалась. - Ответил я своему ученику. Мы оба с Рюриком усмехнулись. Но Игорю было не до смеха. Он стоял красный и злой. Показалась Ольга. Шла чуть приподнимая подол своего платья. Пигалица ещё, а туда же, взрослых женщин копирует. Подошла к нам, поклонилась Рюрику и мне, выказывая вежество младшей старшим. На княжича демонстративно не смотрела.

- Мне что, дядька, бить её? Так я не бьют девчонок и малышню. - Недовольно проговорил Игорь. Ольга фыркнула.

- Только попробуй!

- И что будет?

- Увидишь. - Посмотрела на нас с Рюриком. - Тато, - это уже ко мне, - дядя, - это к Рюрику, - я Игорю говорю, что он счёт плохо знает, а он мне говорит, что ему не надо это. Зато он мечом лучше всех владеет. А я ему говорю, как ты воев своих посчитаешь, сколько их, сколько мечей да брони надо, сколько еды на них нужно? А как дань считать будешь? Тебя же обманут. А он мне, не суй свой нос куда не просят. У меня, говорит, тиуны да воеводы будут. Вот пусть они и считают. А я ему говорю, какой же ты князь после этого? А он кричать на меня, обзываться.

- Много ты понимаешь, девчонка! Иди вышивай лучше.

- Я то умею вышивать. Меня матушка научила и тётушки. Только я ещё считаю лучше тебя, письмо знаю лучше тебя. А железками махать, так я и ими могу. Мне тато саблю подарил и дядька Боян меня учит.

- Много он тебя научил. Смотри ка поляница выискалась.

- Я не отрицаю, что ты лучше меня мечом махать можешь. Так ты муж, воин, а я женщина. Но из лука я лучше тебя стрелу метаю. Так кто из нас в итоге лучше?

- Женщина она! Ты даже понёву ещё не носишь!

- Так, оба замолчали! - Повысил голос князь. - Ольга! Не гоже тебе при всех Игоря срамить. Плохо считает? Так займись счётом с ним. На то моя воля. А ему авторитет зарабатывать нужно. Ему в будущем дружину водить. А как он его заработает, если дева смеётся над ним? Ты, Игорь. - Рюрик ткнул в сына пальцем. - Как ты собрался руководить дружиной и людей под свою руку подводить, если с девчонкой справиться не можешь? Конечно, проще взять и побить её. Но правильно ли это будет? Или может ты сделаешь то, что заставит её на тебя по другому смотреть? Вы помолвлены. Она, как наденет понёву, женой тебе станет. А ты мужем её!

- Тато, почему я должен жениться на ней? Может лучше на Агнеше? Она всегда мне улыбается и слушает во всём? А Ольга как крапива. Прости дядька Олег, я очень люблю тебя и со всем вежеством к тебе отношусь, как к своему пестуну, учителю и побратиму отца моего. Но дочь твоя... да мне лучше целый день с мешками с песком на плечах пробегать, чем короткое время с ней рядом находиться.

Я посмотрел на дочь. Вот зараза натуральная.

- Дочь моя. Иди к себе, нечего тебе разговоры мужские слушать. - Ольга поклонилась ещё раз Рюрику и мне и пошла, чуть приподняв подол платья. - Бегом! - рявкнул я и девчонка подхватившись рванула к терему, только сапожки мягкие засверкали. Рюрик усмехнулся.

- Понял как надо?!

Но Игорь поглядев вслед своей невесте, хмуро перевёл взгляд на отца.

- Так это дядька ей так сказал. Отца она ослушаться не может. Я если я ей такое скажу, она демонстративно встанет и ещё язык мне показывать будет.

Да, Ольга в свои 10 лет уже и по латыни писала и читала, и по гречески. И славянское древнее руническое письмо знала. И историю хорошо штудировала. Особенно про древних воителей - Александра Македонского, Юлия Цезаря, Аттилу "Бича божьего". Когда рассказывала про них, её не только юнаки из младшей дружины заслушивались, но и убелённые сединами кмети из старшей. А как пела! Часто воины просили спеть её. Что сказать, любили её в дружине. За ум, за вежество, которое она оказывала старшим. А вот мальчишкам из младшей дружины от неё доставалось. Никто из них не хотел попадаться на её острый язычок. Старшие только посмеивались, глядя как она едко комментирует тех или иных юнцов. Но Ольга просто так никогда не говорила, а только за дело. Никакой другой девчонке этого не позволили бы, а ей всё сходило с рук. Но больше всех доставалось Игорю.

- Игорь. - Обратился я к своему ученику. - Посмотри на это с другой стороны. Представь, что Ольга это крепость, которую тебе нужно взять. Подумай как это можно сделать? Отнесись к этому как к воинскому уроку. Ты же старше её и ты будущий князь русов. Конечно, проще отказаться тебе от неё. И взять женой туже Агнешку. Но тогда, согласись, что это будет выглядеть как твоё поражение. И много ты так уважения в дружине заслужишь, если спасуешь и отступишься? Ольга не проста, так это наоборот должно в тебе рождать азарт. Ты же воин, охотник. Завоюй деву. Покажи, что ты самый лучший. Чтобы смотрела на тебя восхищённо, влюблёнными глазами. Вот это и будет твоя самая первая большая победа.

Рюрик кивнул.

- Верно, твой учитель говорит. А теперь иди и хорошо подумай. Мы с твоей покойной матушкой не даром Ольгу тебе в жёны выбрали. Не считай себя умнее нас.

Спустя два года, после того, как Рюрик сел на княжение в Ладоге, один за другим умерли его браться Синеус с Трувором. А потом умерла и Эфанда. Волхв Перуна Радомир сказал, что умереть должен был Рюрик, но Эфанда забрала на себя смерть мужа. Что во всём виноват Чернояр, жрец Чернобога. Это его козни, ибо он приходиться родичем Вадима Хороброго из Новагорода. Не знаю насчёт козней, но я видел тела Синеуса и Трувора и умершую Эфанду. Язык и губы всех троих были почерневшими. Я такое уже видел. Это яд, которым пользуются у греков в Царьграде. Вскоре и сам Вадим поднял мятёж против Рюрика. Пришлось давить его жёстко. нас поддержали кривичи, чудь, весь и меря. Рюрик в поединке убил Вадима. Часть дружины словен разбежалась, другая часть присягнула Рюрику. Целый год я выслеживал и охотился за Чернояром. И выследил его. Это было тайное поганое капище Чернобога в самом центре большого болота, окружённое бездонной топью. Там был остров. Мы сумели туда пройти по узкой тропке, по пояс в болотной жиже. Убили всех жрецов. Чернояр кричал мне, смеясь и проклиная, что не будет у меня сыновей. Что род мой прервётся. И что зять мой умрёт страшной смертью. Хотел что-то ещё выплюнуть из своего поганого рта, но не успел, я отрубил ему голову и приказал всех мертвецов сжечь вместе с капищем.

Я не знаю, подействовало ли проклятие Чернояра или это было воля светлых богов, но Ведана за это время беременела несколько раз, но либо до конца выносить не могла, либо ребёнок родившись, не мог прожить и одной луны, умирал. Она плакала, просила, чтобы я взял себе ещё одну жену, которая родила бы мне сыновей. Ведана сказала, что чрево её порчено. Что не смогли очистить его до конца. Но я отказался брать себе вторую жену. Если на то воля светлых богов, то ничего хорошего не получится, даже если я вновь женюсь. Держа заплаканное лицо жены в своих ладонях в нашей светлице, сказал ей тогда:

- Не плач, лада моя. У нас есть дочь. Значит на то воля богов. Мы будем с тобой жить в наших потомках, которых подарит Ольга. В Рюриковичах.

После подавления мятежа Вадима и его смерти, Рюрик со своей дружиной и двором перебрался в Новагород. Я уже не искал себе место для своего дома где-то на стороне. Мы с Веданой, дочерью и моими хирдманами жили тоже в Новагороде, где я построил свой терем и подворье. Рядом с княжеским. Места хватало.

После того памятного разговора с Игорем, княжич перестал реагировать на колкие слова Ольги. Молча их выслушивал, кивал соглашаясь и делал своё дело. Письмо и счёт он подтянул. Даже стал сам заниматься с Ольгой бою на мечах. Я часто замечал, как моя дочь довольно улыбается. Но нужно отдать ей должное, язвить стала меньше. А один раз, осенью Игорь притащил Ольгу на себе из леса, куда они ходила на охоту с ещё несколькими новиками из младшей дружины и парой матёрых дружинников. Ольгу укусила змея, когда она сняла сапожки и хотела пройти по желтеющей траве. Игорь тогда подскочив к ней, сделал надрез ножом в месте укуса и отсасывал травленную кровь. А потом перевязав, посадил девчонку себе на горбушку и сам, отказавшись от помощи взрослых, принёс её в княжий терем. Она потом болела. Игорь каждый день приходил к ней, приносил ягоды - морошку, бруснику, а потом и клюкву, насобирав её на болоте. Ольга занималась с ним письмом, счётом. Игорь пыхтел, но слушал её. А спустя четыре года произошёл один случай, который показал, что Игорь всё же взял крепость по имени Ольга. Игорь в 16 лет превратился в высокого, стройного, красивого мужчину. Он был уже воином и числился в старшей дружине своего отца. Ольга из угловатого подростка в 14 лет, стала округляться, в ней просыпалась пока ещё девичья красота, которая со временем должна была смениться настоящей женской красотой. Она всё ещё была остра на язык и при этом осознавала, что красива и что нравится парням. Особенно молодому княжичу и пользовалась этим. Игорь вообще ревниво реагировал, если видел кого-то из парней рядом с Ольгой. Тем более если она во всю любезничала с молодым мужчиной. Нет, он не кидался на соперника. Он молчал, но я видел как начинали у него играть желваки на скулах, а пальцы сжиматься в кулаки. Но он соблюдал выдержку. Ольга надела свою первую понёву, когда в 13 лет уронила первую кровь. Ведана попросила Рюрика обождать со свадьбой. Ольга была совсем ещё юна. Рюрик согласился. Но Ольгу и Игоря обручили. Они уже официально считались женихом и невестой.

В тот день они вдвоём убежали на охоту. Ольга была одета как мужчина в рубаху и порты. С собой у обоих были ножи и луки со стрелами. Они сумели добыть несколько тетеревов, двух глухарей и одну косулю. Когда Игорь положил косулю себе на плечи, на их поляну выскочил здоровенный волк. Его шерсть была чёрной. Он оскалился. Игорь сбросил косулю на землю. Ольга метнула стрелу из лука, но волк словно знал, куда и когда попадёт стрела. Отскочил, увернувшись. Потом бросился на девушку. Но её закрыл собой Игорь с боевым ножом в руке. Они схватились. Зверь и человек. Волк прокусил кожаный с металлическими заклёпками наручь на руке у Игоря и порвал руку. Игорь вспорол зверю брюхо. Оба рычали покатившись по земле. Ольга хотела кинуться к ним со своим ножом, но Игорь резко выкрикнул: "Не лезь!". И гордая дева послушалась, отступила. А когда волк издох, протяжно взвыв на последок, девушка бросилась к своему любимому. Она ревела, пытаясь остановить хлещущую из ран кровь. Перевязывала Игорю руку и грудь, которую зверь тоже успел поранить. Потом целовала лицо парня, называя его ладом своим, любимым. В ответ увидела улыбку на его лице.

- Ты чего смеёшься? - Крикнула она ему, размазывая слёзы.

- Ты меня назвала любимым?! Оля! Ты правда любишь?

- Да. Я очень за тебя испугалась.

После этого Ольга никогда больше при людях не дерзила Игорю, не выговаривала ему, что он что-то сделал не так. Но зато выговаривала, когда они оставались одни. А через год после той охоты, молодой княжич, назвал мою дочь своей женой. Женой перед богами и людьми. Была весёлая свадьба. Ольга сняла одежды не замужней девушки и надела наряды замужней. Одежду княжны.

А потом умер Рюрик, смертельно раненый в одной из схваток. Умирая он дал наказ сыну и невестке, а после попросил оставить нас с ним одних.

- Олег, брат мой. Возьми княжье корзно.

- Почему? Оно принадлежит твоему сыну. По праву.

- Принадлежит. Вот и передашь ему в своё время. Молод ещё.

- Почему молод? Я в его годы свой хирд, дружину уже в походы водил. Да и ты тоже.

- Дружина это одно. А быть князем, другое. Боюсь по молодости дел наворотить может. Мы ещё не так крепко здесь на ногах стоим. Нужно укрепиться окончательно. Вот ты это и сделаешь. Обещай мне Хельг! Поклянись.

- Обещаю и клянусь тебе, брат мой. Пусть я не совсем с тобой согласен, но я выполню всё то, о чём ты меня просишь. Я передам Игорю крепкое княжество. Ему и его детям.

- Спасибо тебе, брат мой. Я теперь могу спокойно уйти в ирий. Проводишь меня?

- Провожу. Будешь ждать меня там?

- Конечно. Спасибо тебе. И береги детей наших. - Рюрик выдохнул и замолчал. Его глаза оставались открытыми. Положив ладонь ему на лицо, закрыл их.

Прошли ещё годы, мы уже крепко стояли на ногах. Вросли в землю эту. Я схоронил свою Ведану, проводив её в последний путь. И прежде чем передать княжье корзно Игорю, мне нужно было сделать ещё одно дело. В Киеве сидели Дир с Аскольдом. Тоже из наших, из варяг. Вот только они не были княжьего рода. Но захотели стать князьями. Это не дело. Тем более, я планировал перенести княжий престол в Киев. Аскольд с Диром, добровольно отдать власть отказались. Ну что же, они сами решили свою судьбу. Боевые княжьи дружины уже выступили тайно к Киеву. Шли лесными тропами. А я пустил торговый караван из лодий по Днепру. Но торговый это так, обман. Там были не торговцы, а кмети. Даже письмо написал к Аскольду с Диром. "Купцы мы, едем в греки от Олега и от Игоря княжича, да приходите к роду своему и к нам." Это письмо отправил двум самозванцам с посыльным, приглашая их на пристань. Они купились. Посыл сказал, что скоро придут. Это хорошо. Обойдёмся малой кровью. Не надо будет город штурмом брать. Ибо станет Киев матерью городов русских...