Ветер над Бездной

В небольшом трактире с несколькими сдаваемыми комнатёнками на втором этаже стоял стойкий запах плесени; старой, подгнившей древесины; кислого алкоголя и людей, не заботящихся о личной чистоте. За столами сидели мужчины в основном отталкивающей наружности, загорелые и заросшие давно не мытыми волосами. Всюду стоял гвалт, и только грубый ор трактирщика всегда отчётливо слышался, несмотря даже на перебранку расшумевшихся посетителей, занявших стол под лестницей. В проходах сновали девушки подавальщицы, разносили еду постояльцам, записывали заказы и подливали пиво и квас в опустевшие чарки.

Стоило трактирщику вновь заорать о готовности очередного блюда, к нему побежала низкая девушка с волнистыми русыми волосами. По пути, пролезая рядом с мужчиной на выдвинутом стуле, подавальщица почувствовала, как её ущипнули за ягодицу. Вздрогнув от неожиданности, девушка поспешила к стойке.

Вот угораздило ж меня застрять в этой заднице. Но деньги нужны! Никто не признаёт во мне мага, а моя внешность заставляет всех бежать.

Взяв два подноса в руки, сверкнув синими глазами, Фиама пошла к столу, за которым сидело пять дровосеков. Они шумно переговаривались, ржали как скакуны и размахивали руками. Лапища одного мужчины чуть не задела поднос, но Фиама не зря четыре года прозябала на занятиях Шина. Плавным движением она увела поднос с линии замаха. Маг под заклинанием маскировки, скрывшем седину, уши и линии на теле, поставила блюда с едой перед посетителями.

Самый тихий и по совместительству самый уродливый из мужчин улыбнулся подавальщице и отправил воздушный поцелуй, глазами намекая на интимное знакомство наверху таверны.

Фиама притворилась, что не заметила его жеста, и вновь протолкалась к стойке.

Потерпи, родненькая. Ещё немного. Скоро снег, заваливший эту хибару, начнёт таять, тогда я пошлю к чертям это место, запрыгну на Сириуса, и мы полетим навстречу приключениям. Уже совсем скоро. Но сперва пережить эту толпу мерзких людей, пока за окном бушует ураган.

Снежная пурга на улице становилась всё сильней, но к прискорбию мага, несла с собой не только холод и безупречный белый цвет, но ещё и постояльцев, мужчин, угодивших под бушующую стихию. Их становилось всё больше и больше, настолько, что небольшое здание таверны не выдерживало натиска.

Как было хорошо, когда вначале зимы Фиама только устроилась в трактир. Клиенты не радовали частыми посиделками, и маг под прикрытием могла спокойно вместе с ещё одной девушкой Элейной обслуживать тех немногочисленных гостей харчевни, заглянувших на обед или ужин. Оговорив с трактирщиком сразу одно важное условие — с постояльцами Фиама спать не собиралась, ни за деньги, никак — она согласилась на работу подавальщицы, чтобы переждать зимние холода, не помереть с голода, а в лучшем случае накопить немного деньжат для будущего путешествия.

Сперва всё было отлично, мало постояльцев, вкусная еда, затем вдарили морозы и поток клиентов схлынул. Фиама работала за еду и не горевала, она чувствовала, что конец зимы близок. Однако напоследок уходящий сезон решил отыграться, начался цикл ураганов. Одна метель сменялась другой, и вскоре трактир замело.

Снег подтаивал на пригревающих лучах солнца, а ночью подмораживал, превращая тиски сугробов в ледяную клетку. Трактирщик только и успевал, что расчистить проход, как новая пурга обрушивалась на харчевню. В поисках прибежища и спасения от непогоды сюда бежали в том числе и люди, работавшие неподалёку. С наплывом клиентов, Фиаме за расторопность вновь пообещали монеты.

Конечно, это просто отлично, если я ещё и заработаю себе на будущее. Но как же меня бесят эти противные мужики, на уме которых только постельные утехи.

Элейна, вторая подавальщица, не гнушалась ночной работы, но с наплывом постояльцев её сил не хватало на всех желающих, а после особо активных ночей, она либо вовсе не спускалась в зал, оставляя дневную работу полностью на Фиаму, либо еле двигалась от стола к столу, что тоже приносило мало пользы.

Вот и теперь Элейна плыла точно дохлая рыба к столу двух торговцев, неся огромный кувшин вина.

Если она его уронит, влетит нам обеим. Небо! Эли соберись с силами!

Кувшин в целости водрузился на стол хорошо одетых купцов, угодивших в метель по дороге к Белому Клыку.

Сами виноваты. Сэкономить хотели, на дирижабль пожадничали. Вот и получайте. Полетели бы, сейчас бы уже пировали в городе.

Фиама протиснулась между постояльцев со своим кувшином, торопясь к столику с парочкой обладателей вороватых лиц. При этом женщина выглядела много подозрительнее простоватого на вид мужичка рядом с ней.

Дверь со скрипом отворилась, впустив в харчевню поток морозного ветра. Снежинки разлетелись по полу, серые от пыли и паутины занавески заполоскали, кому-то из гостей досталось шторой по чумазой роже, но вскоре всё улеглось. Дверь захлопнулась.

Ещё припёрлись. Вот не сидится людям дома. Тьфу. Про себя плевалась Фиама, любопытство в которой давно умерло. Она проклинала в мыслях каждого нового постояльца, вне зависимости от его материального состояния и внешности.

На протяжении последних дней маг работала как проклятая: бегала между столов, натянуто улыбалась похотливым рожам и терпела возмутительное обращение. Разливая перебродившее пиво по чаркам, дочь ашуры ощутила чью-то большую руку на своей спине. Вздрогнув от неожиданного прикосновения, Фиама не успела порадоваться тому факту, что рука не легла ниже.

— Тяжёлая у вас работа. Ты так запыхалась. Присядь с нами, отдохни немного, — предложил мужчина. Фиаме не потребовалась эмпатия, чтобы ощутить, чего на самом деле жаждал выпивоха.

— Хеймель будет ругаться, — выпалила подавальщица и сбежала.

Как же ей надоела эта работа! Нервы натянулись до предела. Последняя неделя пролетела точно в бреду, сплошная таверна, еда, противные морды и руки, руки, руки. От запахов к концу дня начинало тошнить, а людей хотелось убивать. Заземление не спасало от эмпатии, эмоции постояльцев мешались в кашу и насильно вливались в Фиаму. Выдержит ли она?

Маг бы сбежала, развернулась и ушла прямо сейчас, но последний разговор с Сириусом вынудил её задержаться. Дракон чувствовал погоду гораздо лучше и посулил сильные бури. Если на поверхности ветер бушевал, словно зверь, то в поднебесье он рвал всё на куски. Даже небесные драконы старались пережидать настолько сильную непогоду на земле, или же подниматься над ней, но не лететь через метель. Мокрый холодный пар облеплял крылья и мгновенно прекращался в лёд. В одиночку Сириус мог преодолеть шторм и взмыть над облаками, хоть это и опасно, но с ездоком ноша тяжела и сопротивления больше. Такой бури давно не видел Аэфис-на-Ханаэш. Фиаме оставалось только ждать и терпеть.

Одна метель сменялась другой, но сегодня ветер разозлился не на шутку. Дровосеки рассказывали, что недалеко от харчевни сильный порыв выдрал пятидесятилетнее дерево с корнем и протащил его по пологому склону ещё метров двести. Сегодня к ним добрался центр бури. Ночью метель стихнет — Фиама точно знала в центре воронки сильный мороз, но ветра нет — всё заледенеет, а затем снова начнёт мести. Ещё день, максимум два и метель станет простым снегопадом. Вот тогда маг позовёт Сириуса и удерёт из этой проклятой таверны, пока не заставили наравне с Элейной ублажать интимные прихоти постояльцев.

Что приведёт к неминуемой их гибели. Конечно, если это не закончится простым рукоблудием. Ненавижу, когда эти страшные противные мужики трогают меня. Будь я собой, они бы свои руки себе в задницы засунули от страха!

Фиама начинала скучать по подозрительности в свой адрес, по ненависти и страху других людей, и негодовала, что заслужила противные намёки и жесты от самых уродливых и старых мужчин в таверне, в то время как Элейна пользовалась спросом у тех, что моложе и симпатичнее.

— Устала?

— Да, тяжело, столько народу, — посетовала Фиама.

— Ути бедненькая. Живо иди и обслужи нового клиента! Стоит она мне тут! Бездельница полоумная. Я тебе за что плачу?! — орал Хеймель. Фиама подскочила от неожиданности, она так устала, что даже не сообразила, кто с ней заговорил.

— Почему я?! — выпалила маг. — Очередь Эли. Я обслуживала прошлых!

— Эли пошла наверх! Она зарабатывает побольше тебя, бестолковой тунеядки, — ругался трактирщик, строя гневные рожи.

— Я не собираюсь продаваться всяким ублюдкам. Если вам так деньги нужны, сами идите наверх и ублажайте своих клиентов, — прорычала в ответ в конец доведённая Фиама.

— Да если бы не я ты бы подохла в этой метели! Пошла вон с глаз моих! — брызжа слюной заорал трактирщик.

Грозы бушевали в груди и мозгу мага Воздуха, кулаки сжались. Как же дочери ашуры хотелось снять маскировку и разнести всё это место к чертям. И лишь единственная мысль грела в эту минуту — Фиама действительно могла это сделать. Она знала заклинание, ей хватило бы сил стереть весь дом со склона Читары, этой красивой невысокой горы.

— Вон тот тип, — негромко сказал и указал рукой с зажатой в ней тряпкой помощник трактирщика. Его глаза всегда оставались сощуренными и, казалось, что он их вовсе не открывал. Он уже два года учился у Хеймеля, но пока его обязанности заканчивались протиркой чарок, стойки и стаканов и проверкой готовности блюд. Паренёк с дыбом поставленными волосами и повязкой на лбу — должно быть поддерживающей их — всюду таскался за трактирщиком и ловил каждое его слово.

Пока он приличный, но ещё пара лет и из него вырастит говнюк и жмот. Фиама вспомнила, как светилось лицо подмастерья, стоило Хеймелю начать пересчитывать прибыль в конце дня.

Подавальщица уже направилась к новому клиенту, когда ей всучили сосуд с пивом для лесорубов. Скорчив рожу, маг принялась протискиваться между сидящих в развалку мужчин, как назло выдвинувших стулья едва не на середину прохода.

Единственное чему Фиама порадовалась, когда сверху раздался стук и скрип, что из-за толпы народа в зале, она не улавливала эмоциональную волну от Элейны, которую судя по стуку активно возлюбил один из постояльцев, коему не терпелось выпустить пар сразу после завтрака.

Ночами Фиама проклинала соседку, никакие ухищрения не помогали магу поставить заслон от переживаемых за стенкой эмоций девушки, которую до самого утра любили мужчины. Лишь одно средство хоть как-то помогало отвлечься — боль или забытье сна, приносящие с собой дрёмы о всё тех же плотских утехах. Оставалась боль, и теперь Фиама знала, как истязать себя. Раз порезавшись на кухне, она вновь и вновь принималась расковыривать ранку, чтобы отвлечься от отвратительного ощущения, словно это её саму с чавкающим звуком, сопровождаемым скрипом кровати и пола, тяжёлым дыханием и ленивыми вскриками, насаживали снова и снова на копьё, то один мужчина, то другой.

Никому на свете дочь ашуры не пожелала бы этой пытки. Она всё чаще проклинала способность эмпатии и завидовала самым обычным магам, которым вовсе не нужно ошиваться по трактирам в качестве работника, чтобы есть и спать в тепле.

Если у Элейны синяки под глазами появлялись из-за ночных утех и все это знали, то бессонные ночи Фиамы оправданий не имели. Хеймель считал, что его новенькая работница подслушивала, а возможно и подглядывала в щель, и только строила из себя недотрогу, а на деле могла бы зарабатывать больше.

«Сперва всю ночь глаза и уши греешь, а потом притворяешься уставшей!» как-то раз высказал трактирщик. Спорить с ним бесполезно.

Фиама разлила пиво лесорубам, пришлось сильно наклоняться, чтобы достать до дальних кубков. Приставучий до этого мужчина не удержался и погладил ягодицу подавальщицы. Та вновь вздрогнула, не в силах привыкнуть к такому обращению, пролила немного пива на стол и выпрямилась. Отшатнувшись, дочь ашуры чуть не села на нового постояльца, разместившегося за отдельным маленьким столом — точнее выступом для горшков с цветами на столбе, рядом с которым стоял стул.

Не извинившись, ибо в мыслях проклинала всё и вся этого мира и этого заведения, Фиама достала блокнот и уставилась в него, перехватив кувшин подмышкой.

— Что будете брать?

— От сих и до сих всё и поживее, — прорычал сухой голос, который маг еле разобрала из-за царившего вокруг гвалта.

— Откуда? — она наклонилась, уставившись в меню и пытаясь расслышать гостя, совсем забыв, где находится, в чью сторону выставляет задницу, и что её поведение любой мужчина мог расценить как заигрывание. Фиама оставалась по-детски наивной и простой, а потому без задней мысли хотела понять, чего хочет новоприбывший.

— Отсюда и досюда, — пальцем указал гость, заказав все мясные блюда меню и повергнув Фиаму в шок своими запросами. Он пришёл один и собирался съесть шесть больших блюд запечённого мяса птицы и козы. — И побыстрее, я очень голодный, — холодно добавил мужчина чудовищно знакомым голосом.

Фиама посмотрела на говорившего и обмерла. Судьба играла с ней в страшные вещи. Никогда бы не подумала маг Воздуха, что в забытом всеми ветрами захудалом трактире встретит своего единственного и брошенного друга.

— Джек? — выдохнула она. — То есть Реми?

Реми продолжал читать меню, выискивая что-то интересное из напитков, но заметил, что эта подавальщица не бежала выполнять заказ. Он перевёл на неё холодный взгляд — не будет расторопной, как он требовал, он снимет её на ночь и уж там преподаст урок, который наглая девка не забудет до конца дней своих.

Перед ним выпучив глаза стояла человеческая копия Фиамы. Неужели? Мне пора лечиться. Нет, так даже лучше. На этой сучке я по-настоящему спущу пар. Я убью её и сожру. Вот это везение!

Но стоило ей пискнуть его имя, и в нос ударил сильно пропитанный местным душком запах свежести и мяты. Это Фиама, настоящая и она магией сокрыла свой истинный облик.

Что ж. Это не так забавно, но всё же.

— Я не ясно выразился? Я голоден. Я жду свой заказ, — ледяным тоном прорычал оборотень.

— Это я, Реми, — чуть наклонилась к нему Фиама, зажимая в руках блокнот и не зная, что сказать. Он не узнал её? — Фиама.

— Хоть Сатана, я жду свою еду, — жестоко напомнил убийца.

Маг кивнула и побежала к стойке. Она помнила, что в первую встречу он был так голоден, что вовсе бросил её в лесу. Лучше подать ему заказ и тогда уж поговорить. Отличный план! Его рот будет занят едой, и я смогу извиниться за Белый Клык.

Заметив, как быстро подавальщица несётся к кухне с кувшином под мышкой, один из нахлебавшихся с самого утра пьянчуг выставил ногу, но девчонка ловко перемахнула через неё и изящно ушла от столкновения с другим постояльцем. Шутка не удалась, но морщинистый мужчина, которому девчонка отказала в утехах пару дней назад, решил попробовать издёвку позже, когда резвая козочка запыхается.

То и дело Фиама кидала взгляды на ожидавшего заказ оборотня, в гордом одиночестве сидевшего за импровизированным столиком. Никто не подсаживался к нему, все старались подставить стулья и разместиться за большими столами в компании своих знакомых, из-за этого проходы почти полностью перекрыли табуретки и люди.

Пока еда готовилась, Фиаму загоняли: не успевала она дойти до одного стола, как Хеймель орал на весь трактир, зовя её с новым поручением.

Навести бы ускорение и быстро всех обслужить, так быстро, что никто не успел бы меня полапать и ущипнуть. Сделать быстро все дела и быть свободной, а не ждать каждый раз что позовут и надают заданий.

Вскоре первые два блюда из заказа Реми приготовили, Фиама понесла их оборотню.

— Ваш заказ буду приносить по мере готовности, — официально сказала подавальщица, а затем тише добавила, — Реми, как ты тут оказался?

В ответ тишина. Оборотень взял палочки и стал методично поедать курицу.

— Прости меня за Белый Клык, я правда хотела прийти, но меня не пустили. Я тебе всё расскажу. Там такое было. Мне пришлось торчать в Академии. А ты не получал моё письмо? Я написала тебе, но, — Фиама замялась, оборотень на неё не реагировал и даже не смотрел, словно не слышал вовсе. — Пожалуйста, прости. Я так переживала. Я смогла выбраться в Белый Клык только осенью, тебя там конечно же уже не было. Реми?

— Чаевых не получишь, — выплюнул убийца, наградив мага взглядом полным злобы.

— Но я же извинилась, — промямлила полукровка. Раздался крик Хеймеля о готовности очередного блюда.

— Поздравляю с отличной работой, прислуга, — съязвил оборотень. — Душу греет, что хоть один лживый маг получил по заслугам. Пошевеливайся, там мой заказ стынет.

— Ну и ладно, — рявкнула Фиама в ответ.

— Золотце, к нам иди, — один из дровосеков за соседним столом схватил за руку подавальщицу и притянул к себе. — Нечего время тратить на это чучело в плаще. Мы то тебя обласкаем.

— Не надо, — попыталась вырваться Фиама, но в рвении своём опрокинула стоявшую на столе кружку, испачкав самого страшного из компании, того, который посылал ей поцелуи и намекал на уединение в комнатах. — Простите, — пропищала Фиама. День шёл под откос. Не хватало ей только заглаживать вину перед самым уродливым мужиком в трактире.

— Ты посмотри, что наделала! — рявкнул тот, который держал её, но с места поднялся облитый и сам схватил подавальщицу, да ещё со спины за талию.

— Ничего, она же всё исправит, — издевательским тоном выпалил дровосек. — Правда, красавица?

Руки мужчины обвили талию и норовили залезть под рубашку подавальщицы. Жуткая злоба поднялась в душе Фиамы, она зачаровала ускорение и выкрутила запястья выпивохи, высвобождаясь из его хватки. Толкнула дровосека в грудь, вынуждая сесть на лавку, маг Воздуха навела на него гипноз и мило проворковала, обращаясь ко всем:

— Это просто недоразумение, вы же простите мне эту оплошность.

Пришлось гипнозом подтолкнуть к согласию всех за столом, зато конфликт был исчерпан. Только уродливый дровосек сидел и продолжал не понимать, как же отпустил девчонку, так и не уломав провести с ним ночь.

Новые и новые блюда отправлялись на стол Реми и едва там умещались, но убийца всё также холодно и даже жестоко вёл себя по отношению к Фиаме.

Ну что он дуется, как феска какая-нибудь. Даже не выслушает, я же не по своей прихоти не пришла на встречу. Я не могла!

— Я же не могла свалиться с парящих островов, а дирижаблей не было! — вновь попыталась оправдаться Фиама, но Реми с отстранённым видом ел свой обед. — Там были соревнования, меня учили магии пятого уровня, — маг понизила голос. — Я не могла отказаться от изучения высшей магии. Я правда писала тебе письмо. И очень, очень сожалею, что не пришла на мост. Реми, прости меня.

Оборотень был полностью поглощён трапезой.

— Ты так аппетитно ешь, может поделишься? — с примирительной улыбкой спросила Фиама. Хеймель заорал, требуя подавальщицу к себе, но маг не обращала внимания. Для неё важнее помириться с другом. — Ты имеешь право злиться на меня, но я…

— Фия! Мать твою! Живо сюда, — срывая глотку, завопил трактирщик.

— Но я хочу, чтобы мы помирились и снова стали друзьями, — продолжала малявка.

— Я с двуличными тварями никаких связей не имею. Иди, подлижись к своему начальнику, это лицо отлично подходит случаю, — жестоко обронил оборотень. Чтобы она не говорила, какую бы чушь не придумывала, всё это ложь. Всё что она могла это изрыгать потоки лжи. Эта притворщица замаскировала свои уши, спрятала линии, вот она и стала человеком, ещё одной лживой дрянью в этом мире. Больше Реми магам не поверит, никогда, а этой мелкой твари тем более!

Слёзы встали в глазах, Фиама едва не заплакала. Нет, её нервы не выдерживали всего этого. Ей нужно выйти, хоть на пару минут. К ней подскочила Элейна.

— Я обслужу этот столик, иди к Хеймелю, а то он свернёт тебе шею, — прошептала на ухо подавальщица.

Полукровка ушла, но слова оборотня так и стучали у неё в висках. Ледяной тон, жестокий взгляд. Почему? Он так сильно разозлился? Возненавидел её? Она ведь не нарочно. И теперь, Реми думал, Фиама живёт с маской на лице. Не правда! Если бы не нужда, не стала бы Фиама наводить на себя маскировку. Она помнила случившееся в Пыльке. Нечестно, что Реми к ней так суров и судит столь жестоко.

Маг пыталась с головой уйти в работу или вовсе погрузиться в мечты, но постоянно ловила себя на том, что поглядывала в сторону оборотня. У Элейны получилось найти к нему подход, они мило болтали, когда девушка приносила новые подносы с едой.

Реми улыбался подавальщице кривой ухмылкой и непринуждённо отвечал. Он вёл себя, как Деймор в Академии магии Огня. Сам надел маску, а ещё выговаривал Фиаме.

Со мной он никогда не общался так мило, когда был собой. Всегда хмурый, подозрительный, бросал свои чёрные шутки и издёвки, а ответ из него нужно тащить клещами. Почему так?! Неужели я ему настолько не нравлюсь, ну сказал бы мне. Я бы отстала. Зачем говорил, что скучал, если не хочет быть мне другом?

Очередной посетитель позволил себе лишнее, потянувшись рукой чтобы ущипнуть миленькую подавальщицу. Фиама заметила его движение и одарила злобным взглядом. Мужчина опешил, не ожидав подобной реакции.

Время тянулось медленно, и всё же когда за окном потемнело настолько, что снег метели перестал синеть вдали, маг Воздуха осознала, как близка ночь и минуты покоя. Она почти пережила этот отвратительный день, забыв, что ночью её ждало другое испытание.

Вновь бросив взгляд на Реми, Фиама поникла, оборотень ни разу не взглянул в её сторону. Сейчас он обыгрывал в карты местный сброд и был поглощён игрой.

До ужина оставалось немного времени. Постояльцы, запертые метелью в небольшом трактире, поредели в нижнем зале, поднявшись наверх. Проходы между столов освободились, и услуги подавальщиц требовались всё реже.

У стойки стояла Элейна и не сводила глаз с Реми. Фиаме не понравился её взгляд.

— Этот парень в плаще такой загадочный, — подавальщица прикусила пухлую нижнюю губу.

— Я слышала, в таких плащах ходят наёмники из Искры, — со злости не удержала язык за зубами полукровка.

Элейна наградила её многозначительным взглядом и добавила, совсем не испугавшись знакомства с убийцей:

— Я бы поверила, что он один из них. — Подавальщица снова перевела взгляд на Реми и оценила его с головы до пят, — от него веет опасностью.

Пфф, что за банальщина. Меня сейчас стошнит, Фиама отвернулась, её ужасно раздражало поведение Элейны. Она готова продаться любому. Никакого самоуважения! Нормальная девушка задумалась бы о своей безопасности. И вообще, ничем от него не веет. Душком только. Помылся бы. И псиной. И лохматый он, и одет как голытьба. Подол плаща весь изодран, будто он в терновнике блуждал. Грязный весь, мятый. Да что в нём вообще найти можно? Дура! Вот Хроно всегда одет с иголочки, ни грязи, ни рванья. И волосы уложены, причёсаны, в аккуратный хвостик собраны, гладкие, красивые.

— Не знаю, с чего ты ему так не понравилась, — пожала плечами Элейна.

Я ему нравлюсь! Просто он обиделся за Белый Клык. Конечно, я ему нравлюсь, я же его подруга. Да стал бы он меня ночами облизывать, а днём репьями кидаться? Мы друзья!

Фиама поняла, что этот разговор злил и нервировал её всё больше. Она не понимала своей реакции и сочла за лучшее уйти наверх, отдохнуть перед беготнёй с ужином, и не поддаваться эмоциям, чтобы ненароком не поругаться с Элейной.

На лестнице полукровку ждал уродливый дровосек с похотливой улыбочкой. Фиама попыталась обойти его, но мужчина схватил её за руку и дыхнул в лицо перегаром.

— Куда ты так спешишь?

— Наверх, — растерялась маг. — Отдохнуть от зала.

— Отдохнём вместе, — улыбнулся ей мужчина и склонился, вдохнув запах девичьих волос.

— Я как-нибудь одна справлюсь, спасибо, — натянуто улыбнулась Фиама и рванула руку, но тем самым лишь вынудила лиходея приблизиться и навалиться на неё. — Отпустите меня, а то я закричу!

— Это будет эротично, — ухмылка расплылась на уродливом лице.

Полукровка призвала энергию, лёгкий заряд прошёл по её телу. Рука дровосека онемела, и маг вырвалась. Не теряя времени, она снова вернулась в зал и быстрым шагом направилась к стойке Хеймеля, желая оказаться среди знакомых лиц Элейны и подмастерья. Фиама видела страшную морду так и застрявшую на лестнице. Путь наверх заказан. Не хотелось применять заклинания так расточительно, в конце концов, урод мог оказаться смышлёным и распознать магию в её действиях.

Не успев как следует отдохнуть и заскучать, подавальщицы вновь принялись за работу, их заставили принимать у постояльцев заказы на ужин. На этот раз Реми обслуживала Элейна, набравшаяся сил за день и теперь расторопно бегавшая по залу наравне с Фиамой.

Дверь распахнулась, впуская морозный воздух бушевавшей метели. Закрыть её новый гость не сумел, ему на помощь ринулось сразу несколько мужчин. Общими усилиями они втолкнули створку в коробку и опустили задвижку. На полу медленно таял небольшой наметённый сугроб.

Сняв капюшон, на всех взглянул миловидный тощий паренёк и рассыпался в благодарностях.

— Парень, какое лихо понесло тебя в эти края в такую метель?

Юношу усадили за стойку, ближе к кухне и жаркой печи. В руки всунули кружку горячего чая, сильно разбавленного кипятком.

— Я всё думал, что успею в Белый Клык до пурги, но совсем заплутал. Ваш трактир настоящее спасение! Я шел, и погода стояла отличная, светило солнце, хотя кругом клубились чёрные тучи. Морозец щипал щёки и нос, я кутался в плащ, а затем в миг всё потемнело, и я словно угодил на третий круг Ада. Ветер поднялся такой свирепый, что мой плащ рвало с плеч, — юноша отпил чая и мило улыбнулся Элейне, подошедшей за подносом для очередного голодного постояльца. — Ледяная крошка облепила всё лицо. Я не мог глаз разомкнуть, думаю брови мои и ресницы покрылись инеем. Но я увидел огонёк! И побрёл к нему. Раз десять я терял его из виду и молился Ветру пощадить моё слабое тело. Целую вечность я бродил рядом с трактиром, но не мог подойти.

— Демон тебя водил кругом.

— Да! Нечистая с пути сбивала.

— Скорее всего, — согласился рассказчик со слушателями. — Но я вспомнил наставления бабули, как действовать в таких случаях. Я топнул, плюнул через левое плечо, обернулся вокруг и обложил нечистую силу грязной бранью!

— Наш парень! — один из подошедших мужчин хлопнул юношу по плечу.

— И тут же увидел огонёк таверны и нашёл вход, — закончил гость.

Все радостно загудели и подняли чарки. Выпив за парня, люди продолжили обсуждать нечистую силу и радостно пить за каждую победу над ней. Ко всеобщему обсуждению присоединились даже торговцы и подозрительная парочка разбойников с дальнего конца зала.

Даже Реми рассказал мистическую историю, выдуманную или действительно произошедшую с ним, Фиама не знала, но удивлению её не было предела. Когда она просила, оборотень и двух слов выдать не желал, а сейчас такой разговорчивый.

Ну и пожалуйста! Не больно-то и надо!

В проходах между столами снова понаставили лишних стульев, и магу приходилось тереться то одним местом то другим о спины постояльцев, чтобы суметь пройти к нужному клиенту. Вновь приходилось терпеть похотливые взгляды, мимолётное рукоблудие и толстые намёки на близость ночью. Фиама абстрагировалась, как раньше делала с оскорблениями в Академии, но прикосновения всё также заставляли её дёргаться и нервничать. Никогда она не привыкнет к этой отвратительной работе.

Обслуживая людей рядом с карточным столом, маг вновь столкнулась с чьим-то прикосновением, но, вздрогнув, не смогла понять чьё оно. Грубая рука медленно двигалась по внутренней стороне бедра, подбираясь к промежности. Несмотря на штаны, подобные ласки видимо доставляли мужчинам удовольствие. Но только не Фиаме, она обернулась и хотела отпрянуть от карточного стола, но места для манёвра не осталось.

Реми схватил соседа за блудливую ручонку и вывернул её так, что заскрипела одежда. Неудавшийся маньяк застонал и заверещал.

— Ай-ай-ай, ты что делаешь?! Пусти меня!

— Ты что там делал под столом? — сверкнул на мужчину глазами оборотень и ещё немного сдвинул своё запястье, отчего рука блудливого картёжника ещё сильнее вывернулась, а сам мужчина заверещал «нет-нет-нет».

Реми отпустил руку, но продолжил сверлить собеседника взглядом.

— Тебя не касаются мои отношения с подавальщицами!

— Ах вот что, — убийца всплеснул руками, — я думал ты мухлевать вздумал. Но раз нет, остальное меня не волнует.

Фиама быстро убралась от карточного стола. Скорее бы весна! Пережить бы эти два дня. Скорее проходите ужасные дни, я больше не выдержу!

Вскоре карты гостям наскучили, тем более что из-за стола ушёл единственный игрок, у которого все остальные хотели отыграться. Время действительно проскочило незаметно за работой, и гости потихоньку начали уходить на второй этаж или устраиваться на ночлег там, где оставалось место.

Элейна пропала из зала, очевидно убежала ублажать очередного кобеля, соскучившегося по женскому телу. Фиама дожидалась ухода последних пьянчуг и отмашки Хеймеля. Тот не стал мучить подавальщицу, сам тоже вымотался после такого количества нахлынувшей работы и отпустил её.

Фиама спала на чердаке в одной из небольших коморок. Здесь же ночевали поварята, сам повар спал в кухне, рядом с печкой и Хеймелем — в самом тёплом месте дома. Рядом на чердаке был закуток подмастерья, а соседней комнатушкой, отделённой от Фиамы тонкой стенкой, пользовалась Элейна. Комнаты подавальщиц разделили только затем, чтобы клиенты, приходившие к ним ночами, не видели друг друга. По крайней мере, так устроили в то время, когда наравне с Элейной работала Дайрана, тоже не чуравшаяся ублажать мужчин.

Маг упала на кровать как была, в коморке её стояла прохлада — тепло от печи не доходило до чердака. Половинку окна на треть замело снегом, собравшимся на откосе — вторая половина находилась в коморке Элейны.

Раздались приглушённые голоса, к подавальщице нагрянул очередной тип. Фиама застонала. Она должна уснуть прежде, чем начнётся ночная пытка. Но сон не шёл, переутомлённый мозг решил помучить мага философскими мыслями о дружбе и предательстве.

Фиама задремала, но вскочила, когда как наяву ощутила, что в неё проникает мужской орган. Началось! Элейна за тонкой стенкой постанывала, мужчина с ней хрипло порыкивал. Пол заходил ходуном, тонкая стенка тряслась, с неё сыпалась пыль и засохшие мухи. Полукровка уткнулась носом в вонючий матрац и закрыла голову подушкой. Она знала, что эта глупость не спасёт её, но каждый раз тешилась надеждой.

Девушку в соседней коморке развернули, и Фиама почувствовала, как поза любовников изменилась и сейчас Элейна лежала в точности как маг, но в неё попутно врывалось мужское достоинство горячее и толстое.

Фу! Ветер, спаси меня!

Фиама встала и сделала пару шагов по коморке, не выдержав отвратительных чувств, она села и крепко стиснула ноги, но всё равно продолжала ощущать толчки и боль, наслаждение, ярость и усталость. Ноги сами собой раздвигались, а тело выгибалось в точности, как у Элейны за стеной. Маг принялась ковырять болячку, чтобы хоть как-то отвлечься от похабной пытки, устроенной для неё проклятием эмпатии. Вскоре из ранки пошла кровь, но боль на этот раз не заглушала ощущения любовников за стенкой.

Полукровка хотела спать, но стоило закрыть глаза, как картинки чужих утех представали перед мысленным взором словно наяву. Видения это или богатое воображение? Фиама побилась головой о стену, о матрац, побила себя по щекам, подёргала уши, но толчки продолжались. Снова и снова подавальщицу за тонкой стенкой насаживали. Устав совсем, маг легла на кровать и уставилась в потолок. Дочь ашуры не покидало чувство, что её насилуют, не прикасаясь к телу.

— Да когда же ты устанешь, ублюдок, — прошептала Фиама, мысленно проклиная мужчину за стеной и желая ему стать импотентом до конца дней своих.

Снова и снова её целостность нарушало мужское внедрение, резкое, жёсткое, рывок за рывком. Её держали за волосы, сжимали большой рукой грудь, больно впиваясь сильными пальцами, шлёпали по ягодицам, гладили и разминали. В своих руках Фиама как наяву ощущала жар чужой кожи, бугорки шрамов на ней. Она впивалась руками в мужское мускулистое твёрдое тело и стонала в чужих объятиях. Ритм становился быстрее и обещал прекращение пытки, но нет, мучитель останавливался, менял позу и начинал всё сначала.

— Я не хочу, — проскулила Фиама, слёзы выступили на глазах. Она чувствовала такую усталость, словно несколько раз подряд зачаровала Крик Айракриса. Повернувшись на узкой койке, маг упала на пол и корчилась там ещё какое-то время. Пока ненасытный любовник продолжал всеми возможными способами истязать соседку.

Гул за окном стих, Фиаме показалось, что она слышала чей-то ободряющий шёпот. Она не понимала, сменился у Элейны любовник или всё ещё первый никак не насытит похотливые желания. Полукровка не хотела даже думать об этом. Она открыла окно и спрыгнула вниз. Бежать! Ей нужно сбежать! Так далеко, чтобы больше не терпеть эту пытку, чтобы рядом не осталось ни единого живого человека.

— Сириус, — плача простонала Фиама и упала на колени, наплевав на снег вокруг и жуткий холод. Она знала, что центр бури промчится быстро и вновь разразится страшная пурга, а полукровке придётся вернуться в трактир и продолжить работать подавальщицей, пока циклон не пройдёт.

Из-за белых, покрытых толстым слоем снега и льда деревьев к магу вышел небесный дракон и подставил узкую морду, зарывшись в пушистых волосах Фиамы. Дочь ашуры погладила Сириуса и немного успокоилась, встала с колен и прижалась к длинной шее покорителя поднебесья.

— Я чувствую весну, сестрица. Она следует сразу за циклоном. День или два и здесь наступит тепло. Тогда мы полетим, куда захочешь.

— Выполнять задание, — кивнула Фиама.

— Хе. Этот домик с едой заставляет тебя испытывать такие горькие чувства. Я хочу, чтобы ты ушла. — Сириус испытывал чувство неудовольствия и нетерпения.

— Не представляешь, как я этого хочу. Ничего мы сильные. Мы справимся, — бойкости в голосе Фиамы не осталось. Она пыталась придумать способ сбежать из трактира и при этом не стать игрушкой в руках бури. Дочь ашуры подумывала о двери измерений, она согласилась бы отправиться куда угодно, но сейчас был опасный период для магии телепортации. Мардук, Венор и Юнона выстроились в ряд. Пентаграмщица всегда советовала избегать сложных заклинаний в периоды парада планет. Словно само мироздание, Время, Ветер, судьба заперли Фиаму в проклятом трактире. Она не могла сделать ничего. Благо хоть оборотный цикл недавно закончился.

Ко всему прочему у мага не осталось зацепок, где искать Аарона. Последний раз он ошивался близ Белого Клыка, вот и всё, что знала Фиама. Там она и планировала начать поиски весной, а для этого необходимо ходить по земле и спрашивать людей. Вот только как ей общаться с людьми, если те завидев уши бежали от дочери ашуры, как от огня. Либо делать это под заклинанием маскировки, либо иметь хоть немного денег, чтобы заодно иметь возможность в трактирах нормально питаться.

Теперь же, когда она встретила Реми, Фиама не могла просто сбежать в неизвестном направлении. Она должна помириться с ним во что бы то ни стало! Мага не раз посещала мысль отправиться в Искру и искать его там, но Время помогла, и судьба вновь свела их вместе.

Интересно откуда и куда идёт он? Могла бы я пойти с ним?

— Спой, сестрица. Ты же знаешь, тебе помогает это, — предложил дракон, он хотел развернуть крыло и смахнул снег с ближайшей ивы. — Хе, смотри, снова снег пошёл. — Он отряхнулся.

Фиама улыбнулась, она глубоко вдохнула и призвала Ветер. Вихрь подхватил падающие снежинки и закрутил их.

— Ветер, поднявшийся вокруг, моё посланье передай:

«Сколько бы я ни прожила, веры в тебя я не предам».

Вот он, мир тот, о котором грежу я,

Он во многих моих снах мне являлся.

Предо мною он, но дрожу от страха я,

Что нас ждёт, будет что, мне не ясно.

Но назад не смотрю, не оглядываюсь, да.

Я иду лишь вперёд, не сворачивая.

В небесах ярких красок игра — радуга.

Может, ты тоже смотришь туда?

Ветер, поднявшийся вокруг, моё послание доставь.

Все мои мысли с тобой, к цели спеши без сомнений давай!

Ветер свободный в небесах,

В солнца лучах, как в покровах,

Вдаль унесут в безвестный край

Сильные Воздуха крылья,

Словно печать везения.

Элейна больше не могла выдержать его темп. Она отключилась обессиленная и выжатая. Реми вздохнул, он мог бы продолжать, он чувствовал, что не удовлетворён до конца. Никогда оборотень не чувствовал полного удовлетворения в постели с человеческой женщиной, точно также как не ощущал полного насыщения от еды. Другое дело Роксолана, чёрная волчица оказалась горяча и неугомонна, в точности, как и сам Реми.

Воспоминания о булочнице сменились Белым Клыком и причиной, по которой убийца так долго прозябал там. Он ждал эту двуличную тварь! И вот пожалуйста, она объявилась в захудалой харчевне простой подавальщицей. Училась столько лет в своей хвалёной Академии и что в итоге? Стала прислугой людей, которых так ненавидела.

Так ей и надо. Надеюсь, одной паршивой ночью её отдерёт самый свирепый и уродливый ублюдок этой страны. Хэ. Жестокая улыбка сменилась холодом сожаления. Реми хотел бы сам оказаться на месте этого ублюдка. Убийца выбросил эти мысли из головы. Открыл половину окна, в коморке скопился слишком стойкий запах соития.

Реми сел на подоконник, перекинул одну ногу наружу и закурил. Его совершенно не смущала собственная нагота. Никто бы его не увидел. Чистое небо посветлело, но волчье чутьё подсказывало, что буря ещё не прошла, это лишь временное затишье.

Придётся задержаться здесь на день. Грязь! Надо же было вернуться из Касмедолии и попасть в буран. Последние дни зимы, где милостивая весна Аэфиса? И там застал не лучшее время. Во всём виновата поганая девка, которую я в пустую прождал целый оборот. Она уже тогда ошивалась по трактирам, ублажая нищету? Дрянь!

Реми попытался успокоиться, вдохнул морозный воздух и выдохнул облачком пара и дыма. В его руке тлела сигарета, испуская тонкий дымок в небо. На горизонте отчётливо темнели тучи, предрекавшие новую метель. Откуда-то из леса донеслись слова песни:

— Если память возродит друзей в душе

Говорить им прощай, грустно станет тебе.

Не печалься и шагай с улыбкой на лице,

Они всегда живут в твоём сердце.

Пусть дорога иногда заставляет спрятаться

Не буду отныне сдаваться!

Ветер, поднявшийся вокруг, моё послание тебе:

«Сколько бы я не прожила, вера в тебя всегда во мне».

Ветер свободный в небесах,

В солнца лучах, как в покровах,

Вдаль унесут в безвестный край

Сильные Воздуха крылья.

А если встретятся наши глаза,

Улыбкой ты озари небеса.

Ветер, поднявшийся вокруг, моё посланье передай:

Все мои мысли с тобой, к цели спеши без сомнений давай!

Из леса вышла Фиама, как всегда воздушной походкой шагая вперёд, взбодрённая и живая. Реми слез с подоконника и затаился в комнате, продолжая наблюдать за девчонкой. Она негромко допела:

— И меня страхам не увлечь,

Потому что ты где-то есть.

Обернувшись к лесу, малявка помахала кому-то рукой, но Реми никого не увидел и не почувствовал, только запах снега, морозного леса и поднебесной свежести, какая бывает на горных пиках. Он вернулся в комнату. С кем бы девка не встречалась, это явно сильно воодушевило её. Что ж, теперь у неё есть друзья помимо оборотня, а значит она должна отвалить. Либо малявка устраивала встречи со своими клиентами в дебрях леса, чтобы не делиться выручкой с хозяином таверны. Деловая хватка в ней есть, Реми помнил, как ловко она выторговала ивовый лук их первым летом. Она точно споётся с людьми в их поганом обществе.

Вот и отлично! А у меня своя дорога.

Стоило Фиаме переступить порог трактира — точнее подоконник своей коморки — как на улице посыпал снег. Сперва мелкий и редкий, но с каждой минутой он становился гуще. Ветер завыл в ветвях, затряслись ставни. Быстро заперев свою половину окна, маг легла в кровать и тут же уснула.

Много времени полукровке не дали, но, немного вздремнув, Фиама почувствовала себя гораздо лучше. Ещё день-два и она будет свободна. Наведя маскировку и спрятав пугающие людей признаки непохожести, маг принялась за работу.

Постояльцы просыпались и спускались на завтрак, зал наполнился проголодавшимися людьми, некоторые ещё и замёрзли, ночуя вдали от кухонной печи. Фиаме мёрзнуть было некогда, она вспотела, бегая по залу, принимая и разнося заказы. Элейна не спустилась после бурной ночи, так что полукровка отдувалась одна. Как же ей надоело с утра работать одной. Маг тоже не спала ночами, когда её соседку всеми способами любили мужчины, но никто об этом не знал.

Вот задолбаюсь я здесь и пойду будить эту хренову любовницу. Надоело одной корячиться. И плевать мне, что её всю измучили за ночь. Это её личное дело! И что за урод с ней был? Тоже не думал, что девке потом работать ещё! Только о себе думают, мужланы.

К маленькому столику, за которым тихо ожидал своего огромного заказа Реми подошли пятеро крепких мужчин и принялись о чём-то с ним переговаривать. Оборотень их игнорировал либо отвечал односложно, но постояльцы не отставали. Один из них повысил голос и вонзил нож в стол у самой руки убийцы.

— Мы тоже хотели развлечься! Ты трахал её всю ночь, — рявкнул самый страшный из пятерых.

— Есть вторая, — убийца кивнул в сторону носившейся с кувшином пива Фиамы, и она это заметила, услышав и слова.

Ах ты тварь! Да, ты обижен за Белый Клык, но это слишком!

— Эта сопля никому не даёт, — заключил самый низкий из мужчин.

— Не спрашивайте, а берите, — хмыкнул оборотень. — Не моя вина, что вы образины. Элейна сделала свой выбор.

— И где она?

— Отдыхает.

— Ты! — но договорить угрозу или оскорбление обидчик не успел, Реми поддел его ногу и сбил. Мужчина завалился на троих приятелей, которые едва успели подхватить товарища.

— Отвалите подобру или пожалеете, — прорычал убийца.

Меня сейчас стошнит. Фиама бросилась к лестнице и комнате Элейны. Вот с кем та провела эту ночь, не скупясь поделившись своими ощущениями с магом. Какая гадость! Чистое небо. Он… она… такое… На память Фиаме приходили сцены, нарисованные её воображением, когда она улавливала эмоции соседки, но теперь вместо размазанного образа мужчины, вставало лицо Реми. Это его дело с кем он спит. Его! ЕГО! Забудь. Забудь! Я должна забыть. Ветер, меня словно поимели на расстоянии. И это был Реми! Лучше было бы если бы я не знала, кто из посетителей был с Элейной этой ночью. Но так. Он ещё и меня сдавал.

Фиама с силой врезалась в дверь Элейны и забарабанила рукой. Боль не помогла избавиться от мыслей. Её друг извращенец, больной, ненасытный кобель, неугомонный и фу. Дальше просто не хватало эпитетов описать всё то, что маг думала по этому поводу. Какая мерзость! Она словно трогала нечто мерзкое, и память тут же напомнила, что Фиама трогала это руками Элейны.

Полукровка застонала и принялась стучать в дверь активнее, небесным взором она видела, что Элейна едва шевелиться на своей койке, валяясь в смятых простынях и одеяле.

— Хватит дрыхнуть, я не могу вечно прикрывать твою задницу и работать одна за всех! Вставай! — Фиама вновь разразилась долбёжкой в дверь. — Мне плевать с кем ты развлекалась и как. Нет не плевать. Какая гадость! Убейте и закопайте эти воспоминания во мне! Вставай!

Ответа не последовало. Элейна на койке подняла руку, но на этом силы её закончились, ладонь хлопнулась на обнажённый живот подавальщицы.

— Может и тебе стоит поработать сверхурочно, — раздался позади голос с противной хрипотцой.

Не оборачиваясь, Фиама знала, что за ней стоит самый уродливый дровосек, который вчера не желал мириться с отказом. Но в этот раз он захватил с собой мерзко улыбающихся свидетелей. Глубоко вдохнув и выдохнув, маг оценила ситуацию. Если она побьёт их здесь, то что сказать Хеймелю? Станет ясно, что Фиама не простая подавальщица, а покидать трактир ещё рано. Метель завывала за окном страшнее, чем стая голодных волков. Но что с того, узнает Хеймель или нет. Что если Фиама покажет свой истинный облик? Все эти люди ринутся прочь на улицу и замёрзнут в метели насмерть? А что если они сумеют меня схватить? Их много, а я одна и Реми мне не поможет.

— Ты правильно делаешь, что не оборачиваешься, — мужчина схватил её за таз и припечатал к двери, навалившись всем телом. — Я могу сзади, не люблю заплаканных молящих лиц, когда вдуваю бабе.

Ублюдок. Как таким Ветер дышать позволяет? Как их скалы держат? Таким даже смерть не рада?

— Эй парень, вали отсюда! — сказал другой мужчина из пришедших.

— Это помещения персонала, так что вы, — подмастерье Хеймеля хотел сказать «валите», но оценил соотношение сил и мирно добавил, — уходите в другое место.

Ссыкун! Мог бы и вступиться за девушку. Что же делать? Имея столько заклинаний магии Воздуха в арсенале, я стою и терплю какого-то вонючего урода.

— Слышь, сопляк, — к подмастерью двинулся дровосек, из рукава доставший нож.

— Обо всём узнает Хеймель! — не сдавался подмастерье.

— Без языка ты будешь меньше болтать.

Державший Фиаму мужик хмыкнул и вернулся к своей жертве, просунув одну руку ей между бёдер.

Ну всё!

— Руку убрал, мразь, — холодным тоном заявила маг. Зажав его руку ногами, Фиама резко обернулась. Мужчина в последний момент выдернул запястье, спасаясь от вывиха. — Спать! — приказала полукровка, выпростав руку с растопыренными пальцами в сторону мужчин. Она отправила им гипнотический приказ, ворвавшись в сознание точно вихрь в распахнутое окно.

Дровосеки повалились на пол, вместе с ними упал и подмастерье. Фиама вытерла фартуком те места на одежде, где её касались руки мерзавца. Ей понравился театральный жест рукой, служивший лишь для привлечения взглядов. Всё же когда противники смотрят в глаза — наводить магию гипноза легче. Фиама подошла к подмастерью, схватила его за шиворот и оттащила в закуток.

Внизу уже не первый раз орал Хеймель, призывая своих потаскух-подавальщиц заняться дневной работой. Фиама закатила глаза, потаскухой она назвала бы Элейну, но каждый выживал в этом мире как умел. Сейчас полукровке придётся выслушивать уйму неприятных эпитетов в свой адрес и ради чего? Только лишь чтобы иметь возможность переночевать ещё одну ночь и возможно получить несколько монет в дорогу.

Ну нет. Я вытрясу этот мешок с дерьмом, и он мне выложит мой заработок в полном объёме! Я столько нервов потратила. Не зря же всё это!

Ох, простите наставник Анджи, спустившись на землю и пожив здесь несколько оборотов, я стала выражаться как портовый грузчик.

Хеймель, топая словно великан, прошествовал к лестнице и поймал нерадивую подавальщицу на нижних ступенях. Волоча её к кухне, он ругался на чём свет стоит. Фиама молчала, она бросила злобный взгляд в сторону Реми и отвернулась. Поведение оборотня и его слова взбесили полукровку сильнее, чем приставучие незнакомые мужики.

* * *

Дровосек очнулся на шершавом от нанесённого сапогами и въевшегося песка полу. Рядом приходили в себе его товарищи.

Что за дерьмо? Тот сопляк нас избил? Мужчина проверил челюсть, лицо, живот. Ничего не болело. Ударов и потасовок он не помнил. А что помнил? Как держал смазливую подавальщицу, как пришёл подмастерье трактирщика, как девчонка дерзила. Ни одного удара. Так почему же он с друзьями очнулся на полу?

Что-то здесь нечисто и я выясню что! Поклялся себе дровосек.

— И чё дальше? Отожмём Эли на ночь? — спросил, потирая глаза, товарищ.

— Нет, я хочу эту невинную девичку. Люблю таких сладеньких. И у меня есть идея, как её оседлать, — заверил дровосек.

— Она опять вывернется.

— На этот раз сработаем через её начальника, — потирал руки уродливый мужчина.