Ветерок

Наследник рода Соколовых сидел на дереве и грыз яблоко. Плод был белым с розовой подпалиной на боку. И необыкновенно сочным. Твердая мякоть выдавала струйки ароматного сока в самых неожиданных направлениях. Короче говоря, наследник уделал соком всю физиономию. Ветерок крутился заинтересованно рядом. Заглядывал через плечо, высовывался из подмышки. Бедолага был лишен чувства вкуса, но друг транслировал такие яркие эмоции наслаждения… Потом в дверях появилась бабушка.

– Витенька, паршивец, опять аппетит портишь перед едой!

– Да разве можно такой вкуснотой что-либо испортить, – отозвался с дерева Витенька. Был он гол, если не считать просторных цветастых трусов, жилист и жизнерадостен. Как и полагалось подростку двенадцати лет от роду. Соломенного цвета шевелюра венчала скуластое лицо. Правда вот немного вздернутый нос портил аристократичность, да веснушки на щеках. – К тому же мне еще зарядку делать. Так что не волнуйся, бабуль, к завтраку я буду голодный, как волк.

– Смотри мне, – погрозила пальцем пожилая женщина. Она посмотрела на внука и улыбнулась. Тот пошел в своего деда, такой же сухой и жилистый. И сродство со стихией у него отличное. Ветка яблони, на которой устроился неугомонный внучок, должна была бы обломится под его весом. А тот сидит себе, как ни в чем не бывало, еще и ногами машет.

Яблоко кончилось. Витька дожевал огрызок и спрыгнул на землю. Ветерок подхватил привычно, аккуратно поставил друга босыми ногами на траву. Пацан гикнул лихо и помчался в угол двора к турнику. Прыгнул с разбега на перекладину, подтянулся раз, другой. Потом Ветерок обвил ступни, потянул вниз. Мышцы затрещали, натянулись… Затем последовали упражнения на растяжку, бой с тенью. В роли тени выступал тоже Ветерок. Он всосал в себя мелкий сухой мусор. Листья, еловые иголки, пыль и стал частично видимым на время. А после боя пришло время для медитации. Оба друга любили это упражнение. Они словно сливались, становясь единым целым. Один разум на два тела. Причем одно из них живое, горячее. И второе, огромное и изменчивое. Многорукое и дальновидящее. Всесильное.

Умывшись из жбана с дождевой водой до пояса, почистив зубы у простенького деревенского умывальника с пимпочкой, Виктор направил свои стопы на кухню. Та встретила запахами свежеиспеченных блинов. Бабушка пекла их по своему. Так, что выходили они тонкими, почти ажурными. Но при этом и весьма прочными. По крайней мере начинку держали строго, не разваливались в руках. Первым случился блин с икрой. Парень даже зажмурился от удовольствия. Потом уже и сметана пошла в ход и земляничное варенье. Ветерок принял вид небольшой птички, всосал в себя немного соли для видимости, заскакал по скатерти. Только что не чирикал. Бабушка засмеялась в голос от этой картины. Витька тоже расхохотался. Странное чувство посетило его внезапно. Он вдруг понял, что эта картина отпечаталась в памяти навсегда. Смеющаяся молодым смехом бабушка, скачущий по столу Ветерок-воробышек, солнечные блики на скатерти. Это было счастье.

– Вить, ты не забыл? Ты ведь сегодня в город возвращаешься. Родители твои обещались к часу быть. А послезавтра в школу.

– Ба, как думаешь, в этой спецшколе стоит себя проявлять? – Пацан вздохнул украдкой. Волшебство момента рассеялось.

– Сам решай, – бабушка подперла щеку рукой, задумалась. – Полностью свои силы ты все равно не утаишь. А уж через конфликт идти или по тихому, тебе выбирать. Хоть и не верю я, что тихо получится. Ты с дневниками деда что сделал?

– Уничтожил, как он и просил. На последней странице запись была.

– Ну и славно. Делай что должен и будь что будет.

– Спасибо за все, бабуль. Пойду собираться.

– И то дело.

Родители прибыли вовремя. Ну и то сказать, оба маститые ученые, пунктуальность считают чуть ли не главной добродетелью. Папенька, рыхлый немолодой мужчина, с удовольствием прошелся по участку, подышал. Потом присел на завалинку, закурил свою любимую сигару и откинулся спиной на стену дома с видом совершенно ублаготворенным. От рода ему достались лишь волосы, специфического пшеничного цвета, да род занятий. Он, как и его отец был известным китаеведом. Только вот, в отличие от деда, ограничивался лишь теоретическими изысканиями. Маменька же, подвижная пухлая женщина, тепло расцеловалась с бабушкой. Все же это ее мама была. Работала маменька в том же институте, что и супруг, только заведовала кафедрой иностранных языков. Урожденная Горелова, как и все в роду, имела склонность к языкам. Именно благодаря ей Виктор уже к пяти годам знал шесть языков. Причем один из них был китайским.

От обеда Соколовы отказались, в городе оставалось дел немеряно. Так что получили в дорогу пакет с пирожками и загрузились в машину. Вещей у Витьки было всего ничего, большая спортивная сумка. Ее он кинул в багажник. Сам с комфортом расположился на заднем сидении. Родители оккупировали передние места. Глава семейства за рулем, соответственно. Поехали. “Волга” порыкивала мощным двигателем поглощая километры. Вообще то говоря, по нынешним временам, можно было и иномарку взять, доходы позволяли. Но папенька прикипел к старой родовой машине душой. А сыну и вовсе было пофиг. Была бы его воля, он бы за полчаса добрался бы до дома. Но приходилось таиться. Ветерок забрался под футболку. Сидел там тихо, прижимался к другу, транслировал образы. Виктор отвечал в меру сил. Так и ехали, ехали и наконец приехали.

Родной Кутузовский проспект встретил обычно. Плотный поток машин, рычащее стадо неслось в обе стороны без, казалось, малейшего зазора. Впрочем, папенька был тут явно в родной стихии. Ловко вклинился в нескончаемый трафик, не обращая внимания на сигналы проехал вперед. А уже буквально через пару сотен метров свернул под арку во внутренний двор монументального здания. Дом, что называется, внушал. Постройки пятидесятых годов прошлого века. Когда не экономили на площадях и высоте потолков. Здесь Соколовы занимали весь верхний этаж вместе с зимним садом на крыше. Один из предков, а точнее прадед, занявшись наукой всерьез, решил, что негоже терять время на поездки из загородней усадьбы к месту службы. И поменял родовое гнездо, на столичную жизнь. Тогда это место считалось чуть ли не окраиной столицы. Никто и предположить не мог, что город так стремительно раздастся вширь. В результате выиграли все, в том числе и более поздние поколения Соколовых. И, как это не странно, даже обслуживающий персонал. Теперь можно было вести вполне себе обычную городскую жизнь, возвращаясь после смены в уютные квартиры. А не сидеть в неведомых ебенях безвылазно. Тем более, что Соколовы не самодурствовали. Старый род, не чета всяким там нуворишам. И к прислуге относились уважительно. Институт, где трудились папенька с маменькой был совсем рядом. Перейти проспект и пять минут дворами. Да и новая школа отпрыска тоже располагалась поблизости. В другую сторону от института, и ходьбы двадцать минут энергичным шагом. Но, как говорится, бешеной собаке семь верст не крюк.

В холле вежливо кивнул охранник, второй уже вызвал лифт. Семейство погрузилось в просторную, обшитую красным деревом кабину. На этаже их уже ждали. У наследника отобрали сумку с грязными вещами. Потом он расцеловался со старшей горничной, тетей Клавой. Та придирчиво осмотрела пацана, повертела из стороны в сторону. Все-таки она знала Витю с младенчества.

– Молодчик! – Вынесла она вердикт, – окреп, загорел. Готов к новой школе?

– А как же, – парень принял вид лихой и придурковатый.

– Отставить, – велела тетя Клава. – Завтра тебя ждут в нашем ателье. На подгонку костюмов. Как понял?

– Понял, принял – Виктор отдал честь одновременно накрыв голову ладонью левой руки.

– Свободен, – горничная придала ускорение легким толчком в спину, – не опаздывай на ужин…

Юный наследник рода с наслаждением бухнулся в свою кровать. Прямо как был, в шортах и дорожной футболке. Вытянулся со стоном, раскинул конечности в позе морской звезды. Покрывало под спиной сморщилось, но на такие мелочи он уже не обращал внимания. Даже начал уплывать в легкую полуденную дрему. Ветерок выбрался из-за пазухи, отправился обследовать знакомую территорию. На предмет, не изменилось ли чего за время их с другом отсутствия. Пошевелил томами в книжном шкафу, всосал пыль с верхних. Туда горничным было сложно добираться. Такую же собрал и с верхней части люстры, выдул собранное в форточку. И двинулся будить ребенка. Подул ему на кончик носа, тот пошевелил им смешно, чуть было не чихнул, но сдержался и открыл глаза. Ветерок послал образ стрелок часов, ужин был не за горами. Виктор завозился и сел в кровати. А и правда, время подходит. А ведь еще и сполоснуться надо с дороги. Содрал с себя одежку, запихал ее в корзину для грязного белья, прошлепал босыми ногами в ванную комнату. Ветерок уже был там. Откручивал рукояти смесителя, носился по душевой водяным маленьким торнадо. Он просто обожал процедуру помывки, превращая ее в маленький праздник.

Вот и сейчас, стоило лишь ступить через порожек душевой комнаты, как тело обняла легкая водяная взвесь. Прошлась по коже легким касанием, увлажнила волосы. Виктор однако оставался настороже, шкодливую натуру лруга он знал назубок. И точно, неожиданно ударили тонкие тугие струйки воды. Сверху, с боков, снизу. Со всех направлений. Ветерок развлекался по полной. Еще и температуру струй менял весьма свободно. Хохотали оба, игра им нравилась неимоверно. Потом в дверь постучали, звали на ужин. Ветерок сразу же прекратил дурачиться. Краны завернул, просушил друга теплым потоком, уложил ему волосы аккуратно. Виктор оделся в домашнее. У Соколовых не гнались за дресс-кодом, и чопорности не было, но все же следовало оставаться в рамках приличия. Так что мягкие вельветовые брюки, замшевая легкая курточка поверх белой футболки, мокасины на босу ногу. Осмотрел себя в зеркале и двинулся в столовую. Ветерок же поехал на плече…

Ужин у Соколовых всегда был легким. Рыба нескольких сортов, овощи во всех видах. Впрочем, за лето у бабушки в усадьбе, Виктор привык к определенной диете. И не видел смысла от нее отказываться. Так что навалил себе в глубокую тарелку творога, залил его сметаной, размешал тщательно. Потом сдобрил смесь смородиновым вареньем, придвинул поближе чашку с горячим несладким чаем и принялся питаться, жмурясь от удовольствия. После ужина отец направился в курительную комнату на ежевечернюю сигару. Сына он позвал за собой. Но вот что удивительно, не выносящая запаха табака маменька увязалась за ними.

– Сынок, – старший Соколов устроился в кресле у столика с открытым хьюмидором. – Ты изрядно удивил нас с мамой выбором места для обучения. Впрочем, есть одно лишь логичное объяснение…

– Витя, – маменька смотрела на него с улыбкой, – не волнуйся. Мы поддержим тебя всеми силами.

– Именно, – отец аккуратно обрезал сигару и теперь мочил кончик ее в дорогом коньяке. – Больше всего на свете я хочу очистить имя своего отца. Твоего деда. Сколько времени ты вообще рассчитываешь проучиться в этом гадюшнике?

– Вряд ли больше года, – по лицу Виктора расплывалась улыбка. Все же поддержка семьи значила много, – а возможно и того меньше. Так, колыхну это болото.

– И слава богу, – Соколов окутался клубами ароматного дыма, – кто бы знал, как мне надоела эта роль посредственного ученого. Но ты готов к бою? – Мужчина неуловимым кистевым движением метнул в сторону подростка декоративный нож со столика. Удовлетворенно улыбнулся, увидев как парень двумя пальцами взял из воздуха снаряд. – Готов.

– Батя, – Виктор впервые назвал отца так и тот заулыбался радостно, – мне нужен список семей, что участвовали в том судилище над дедом.

– Держи, – наследник принял лист бумаги, прочитал внимательно и вернул отцу. – И последнее, насколько хорошо ты владеешь стихией?

– Вовсе не владею, – сын посмотрел на вытянувшиеся лица родителей и расхохотался, – как можно владеть частью себя?

Внезапно содержимое пепельницы на курительном столике ожило. Вытянулось струйкой, потекло вверх и в сторону. Мгновение и вот уже на столешнице стоит миниатюрная копия наследника. Только пепельного цвета и в военной форме. Фигурка сделала два строевых шага и четко отдала честь. Потом, повернувшись поклонилась маменьке и растаяла. Пепел же вернулся аккурат в свое штатное вместилище. Старший Соколов с трудом вернул свою челюсть на место.

– Охренеть, – выдавил он из себя, покосившись на супругу…