Викинг

Моя подруга Елена Станиславова давно и всерьёз пишет о викингах, а я не такой. Мне бы потроллить, подеконструировать и всё во круг поломать. Но это только потому что я хаотично-злой автор, мне можно.
Дисклеймер - всё не то чем кажется, всё именно то чем кажется.

Сага Первая — ♬ Хлад и Зной.

Холодно. Вдали воют волки. Мы окончательно и бесповоротно окружены, трое выживших викингов в кольце не меньше сотни врагов.

Тоскливо. Эрик, расскажи сагу. Губы рыжебородого тряслись, зуб на зуб не попадал от мерзкой дрожи какую не унять. Это был конечно не страх, то был поцелуй Скади — хозяйки зимы. Однако даже умирая от мороза отрядный скальд задумался, да и выдал жуткую и эпическую историю.

Сага Вторая — Эрик.

Я расскажу про Бьёрна Олегсоне, и его отце Олеге Бьёрнсоне. Захватили их суоми и решают что сотворить с ними, то ли просто в море утопить, то ли позабавится и Кровавого орла сделать. И тут Олег и говорит: «А что же вам трусливым собакам, настоящее веселье не показать. Но вы конечно испугаетесь — дети sauðabítur. Всё на что вы способны — так это выловить из моря двух замерзших и уставших героев». Враги переглянулись: «Что ты предлагаешь, snápr, ты хочешь чтобы мы дали тебе оружие, и подрались с тобой и твоим vargdropi? Хочешь получить место за столом в Valhöll? Не бывать такому.» «На такое я даже не рассчитывал, gribbur» — Олег захохотал. Вы слишком ничтожны для битвы. Тут рядом дерево старое, я вскрою себе живот, зацеплюсь потрохами за ветку, и буду ходить вокруг. А мой сын в это время будет бежать. Пока я хожу — вы смотрите, а как у меня сил не станет — попробуете догнать Бьёрна. Догоните — значит ваша взяла. А не догоните — ходитесь да через плечо оглядывайтесь, níðingur. Вернётся мой сын за каждым из вас и убьёт. Целый час ходил отважный Олег вокруг старого дерева, шестьдесят минут форы дал своему сыну, а когда кишка кончилась, бросился из последних сил на самого быстроногого из врагов своих, и успел шею ему сломать пока другие копьями и мечами кололи его. Бьёрн Олегсон смог тогда скрыться, собрал новую дружину и опять сжёг их деревню, порубил их ложных богов, молодняк в лесу умирать оставил, а баб что помоложе и покрасивей, лучшим берсеркам отдал на племя. А тех жён что постарше и пострашнее, дружине на потеху.

Призадумалась ненадолго троица, страшная история, великая сага о могучем герое. Каждый бы хотел быть таким.

Балеог нахмурился, вспомнил как совсем недавно сами выловили одного из врагов. Жаль что про Орла не вспомнили, и про казнь такую красивую Эрик тогда не рассказал. Просто привязали к ели и водой поливали — пока статуей не стал на устрашение преследователям.

Сага Третья — Рыба.

А почему наши воины всегда такие могучие были? Расскажу правду жизни как она есть. Наши великие предки с тех времён как Иггдрасиль вырос, рыбу ели, и от этого на голову, а то и на две, были выше чем все окружающие низкорослые народы. Все их мужи боялись с нами в бой вступить, а их жёны только и думали как поменять своих коротышек на настоящих мужчин. И правильный викинг должен любить сюрстремминг. Рыбку хорошую если закатать без соли, то она прокиснет, и гнить перестанет. Воняет конечно как мои трусы, но вкусно. Действительный человек будет есть и нахваливать, а слабак сразу до дальней побежит, если добежит. И будет бить у него струя и спереди и сзади.

Последняя фраза рыжего вызвала очередной приступ смеха, слегка истерического, но ты наверное тоже бы нервничал в таких обстоятельствах.

Сага Четвёртая — Олаф.

Молчаливый великан зыркнул голубыми глазищами из-под кустистых бровей покрытых инеем. Кристаллики льда были почти и не заметны на фоне густой шевелюры и бороды заплетённой в две косички. Истинный скандинав, молчаливый блондин, крепкий и надёжный словно скала. На этот раз видимо чувствуя дыхание Хель решил прервать свое месячное молчание, да и выдал давно заезженную байку с бородой длиннее чем у него самого.

Конунг Торвальд, был известен добродушным и милосердным нравом, а так же тем что запретил своим берсеркам бросать младенцев своих врагов на копья. За это его и прозвали Торвальд-детолюб. А по гречески если — Торвальдус-педофилус.

Двое его приятелей расхохотались над затёртой до дыр шуткой, будто бы в первый раз. Когда смерть близко, и еда кажется вкуснее, и глупые анекдоты — веселее.

А потом Эрик не надолго задумался, как сейчас перед его взором деревянный сарай объятый пламенем, и крики обречённых внутри. Дверь подперта деревяхой, а кто попытается вылезти, того оружием загоняют обратно. Какая-то мамочка выкинула сквозь окно пищащий кулёк. Последний шанс. Но никто тогда не ушёл.

Сага Пятая — Шерсть.

Я прочитал недавно что наш народ отправило в походы. Ну кроме славы, и превосходства над окружающими карликами.

Удивителен факт, насколько мягкая шерстяная пряжа была нужна для нашего образа жизни. Без нее предки были бы совершенно другими. Даже сейчас, уходя в долгое плавание, морякам надо брать с собой три смены нижнего белья, рубаху, пять пар морских митенок, две пары обычных митенок, такое же количество кальсон и носков, связанных по нашему, ведь нам хватает для вязания одной спицы. Все эти традиционно делали из шерсти, одежда нуждались в частой штопке и замене. Особенно удачливые моряки — те, кто мог себе это позволить, — могли иметь и sjørya — шикарное плотное моряцкое одеяло. На каждое такое оделяло от семнадцати овец требовалась шерсть. Кто-то говорит что поводом идти дальше были слабаки-соседи, некоторые — что в нашей культуре особенно ценна слава и доблесть, кто-то считает чтобы исследовать мир. А я думаю во всём виновата шерсть. Когда мы начали больше путешествовать и торговать, потребность в шерсти тоже выросла. Больше кораблей — больше парусов и больше одежды для моряков, больше тканей — больше овец и земли для их пастбищ. Спиральный рост потребности в земле, овцах и шерсти, был, по крайней мере частично, виноват в смелом походе предков на новые земли, такие как Нормандия, Гренландия и Америка. Если прикинуть, то для обычного торгового корабля викингов и его команды, включая парусину, одежду моряков и постельные принадлежности, требовалось двести килограмм шерсти и эквивалент десятилетнего труда. Для особо большого военного корабля с командой примерно из семидесяти человек цифры становятся грандиозными: полторы тонны шерсти и до шестидесяти лет труда.

Учитывая тот факт, что скандинавская овца дает в год всего лишь от одного до трёх килограмм шерсти и только пятьсот грамм из них годятся для парусины. Необходимое число овец получается ошеломляющим. По некоторым прикидкам, для норвежского флота викингов требовалась шерсть примерно двух миллионов овец.
[На самом деле эти факты высказаны в книге, «Золотая нить», Кассия Сен-Клер, но я по праву наглого плагиатора припишу эти мысли Олафу].

Мрачный здоровяк мало говорил, но много читал, когда мог. Иногда разряжаясь такими лекциями. Обычно его никто не прерывал. Во первых он был умён, и говорил только по делу. Во вторых его кулаки достаточно велики чтоб объяснить, насколько Олаф мудр и знающ - тем, кто не понял.

Балеог, а что же ты? Какую историю ты расскажешь?

Сага Шестая — Балеог.

Как-то купили сыну ярла Оттара дорогущего раба на праздник Йоля — франка, умевшего писать и читать на трёх языках, уж очень сын просил. На следующий день ребёнок пришел на толковище и естественно все об этом радостно рассказал. Несколько мальчиков потом попросили у родителей таких же. Так эти родители подняли шум на тинге — нельзя, мол, покупать детям такие дорогие игрушки, потому что другие не могут себе этого позволить. Честно ответила им жена Ярла, что никто не вправе указывать ей что покупать, и ежели у них мужья не жалкие нидинги, то могут сами взять железом в стране франков то, чего они желают. В итоге пара особо тронутых безумием мамаш творили колдовство супротив неё и заклинали ребёнка на болезни и немощи. Ярл Оттар их потом на костре спалил, чтоб неповадно было.

Если бы мы сейчас смогли заглянуть под толстенные кости черепа Олафа, то прочли бы его мысли. Боевые þrælar из местных, чтобы выслужится перед смелыми викингами, дубинками забивают местную же бабу, которой не повезло родится чужачкой, даже для местных. Старая, огромные груди и толстый живот качаются в такт ударов. Кто всегда готовы убивать, чтоб отсрочить собственную смерть, так это þrælar. Ничтожная uppreisnarherinn. Жалкие животные.

Сага Седьмая — Гадание.

Пускай Футарк раскроет нашу судьбу. Промёрзшее тело выпускает чуть тёплое дыхание в мешочек из мягкой кожи. Руны должны ожить, прежде чем сказать правду.

Первая руна ᛒ-беркана, значит берёза и смерть. Путь воина всегда идёт рядом с тропой Хель. Такова судьба. Таково наше прошлое.

Вторая руна ᛏ-тиваз покинула своё логово, чтоб лечь на закорузлую от оружия ладонь. Эта символизирует силу и битву, очевидно, но также это знак от Всеотца. Одноглазый не одобрит позорной сдачи в плен. Вот что ждёт прямо сейчас. Святоши принесли свою религию из мест, где не бывает снега. Как будто не видя противоречия в том, что описывают ад как очень жаркое место, ровно такое, как и страна-источник их суеверий. Потрескавшиеся от мороза губы прикоснулись к деревяшке на шее, издали так похоже на орудие казни Назаретянина, но, конечно, это не то чем кажется. Молот Тора, сквозь него продета суровая бечёвка, сплетённая из собачьей шерсти. Балеог ухмыльнулся, и почерневшие от скверной еды и плохого ухода зубы сложились в оскал, достойный Фенрира, мужерожденного волка, что своим криком оповестит о начале Рагнарёка.

Что же скрывает будущее, третий камушек с угловатым, колючим символом вышел из тёмного убежища навстречу звенящему от мороза воздуху.

ᛊ-Соулу. Солнце и Слава.
Всё вместе читается как славная битва и смерть. Достойный итог двадцати трёх лет жизни, из которых четыре проведены в сражениях.

Осмотрел пальцы под рукавицей. Ногти немного отросли, а ножницы утеряны во время последнего рывка. Думалось, что к свободе, а оказалось, что в ловушку. Немного подрезал ножом, а непокорный уголок просто отгрыз. Резец хрустнул и выпал в ладонь. Цинга. Теперь зуб валяется вместе с другими кусочками костяных пластинок. Кость к кости. Учитель в школе на уроках что-то рассказывал о том, будто зубы и ногти — не кость, а что-то вроде волос. Но Балеог так рассудил: если вещь крякает как утка, выглядит как утка и плавает как утка, то это, несомненно, утка. А замудрилы что-то перепутали. От книжек только смута в голове и никакой пользы. Главное, Олафу это не сказать. То ли дело скальды, история должна быть живой, передаваться изо рта в уши.
На ногах пальцы проверять не стал, ничего уже не чувствуют несколько часов от сидения в промороженной пещере без даже единого лепестка жаркого огня.
Если уже умерли, то поздно ухаживать, всё равно ногти станут частью Нагльфара — драккара мертвецов. А если ещё живы, то викинг сомневался, что сможет обратно натянуть сапог на опухшую ногу. Да что там, даже снять не удастся.
Эрик, Олаф, друзья. Фукарт раскрыл, что нас ждёт смерть в славной битве, и значит Вальхалла. Вы готовы?
Три глотки завопили jaaaa хриплыми от простуды голосами, Эрик раскашлялся, и капли крови раскрасили его и так яркую бороду. Друзья отвернулись, чтоб не смущать воина взорами в момент слабости.

Сквозь пасть пещеры послышались голоса врагов. Видимо, среагировали на активность викингов. «Сдавайтесь, и мы сохраним вам жизнь». На немецком говорят.

Балеог покрутил руну «смерть» промеж пальцев и сунул обратно в мешочек. Спасибо, Футарк. Надеюсь, ты достанешься достойному воину. Натянул рукавицу и проверил оружие. Глупцы предлагают жалкую жизнь и такое же жалкое посмертие в царстве Хель, что полагается трусам, умершим в постели. Разве можно сравнить даже десяток лет жизни с вечной славой, пирах и битвах в Чертоге Убитых под суровым, но отеческим надзором Одина? И так до самого конца времён.

Не стал переглядываться с товарищами по делу. Не стал оскорблять бойцов сомнением, они, конечно, так же вступят в своё последнее прижизненное сражение.

Сага Восьмая — Вальхалла.

Лязгнул затвор Шмайсера, подготовив девятимиллиметровую смерть к полёту. С криком, больше для того, чтоб подбодрить себя, не дать передумать, трое уцелевших бойцов ваффен СС «Викинг» выскочили навстречу роте красноармейцев. Нацистам была предложена жизнь, но они приняли другую судьбу.

Балеог сделал ещё один шаг. Справа и слева стояли два верных товарища. Врата Вальхаллы приоткрылись. Раздался шум пирушки прерываемой хохотом и довольными женскими взвизгиваниями. Сам Один-Злодей, одноглазый и в своей шляпе из серого войлока, встретил их: «Я давно уже собрал свою дружину, и Фрейя тоже, кыш отсюда, жалкие». Остриё копья уперлось в грудь викинга, и дверь дома дружины с противным скрипом затворились.

Сага Девятая — Финал.

Три скрюченных тела на мёрзлом грунте. Рядом валяются автоматы. Следы обморожения на лицах. Грязные всклокоченные бороды. Так далеко они зашли от своей Скандинавии, чтоб встретить смерть в России.