Влажные женские мечты

В комнату врывается благоверный, в заляпанной майке. Негодующе орет:

– Не играй на нервах, паскуда!

Бьет по лицу.

От горя Маруся начинает петь.

Она поет о том, что ее законный муж – козел, и как за такого угораздило?! А ведь когда-то в Инязе училась! Правда, не закончила, но училась же – была студенткой. А теперь что – сплошное разочарование?..

Ванная комната.

Зеркало.

Левый глаз распухает и наливается синевой.

Маруся делает примочки, а сама продолжает тихонько напевать. Она не может без музыки – такой уродилась.

Следующее утро – раннее.

Вид позорный, избитый: примочки помогли мало, косметика не всесильна.

Маруся – с фингалом, прикрытым темными очками, – отводит ребенка в садик.

Переполненное метро.

Цветочный магазин, еще закрытый.

Служебный вход.

Немудреное хозяйство: срезанные цветы в вазах, комнатные растения в горшках. Все жаждут любви и внимания.

– Сейчас освежу вас, мои хорошие!

И Маруся – одна-одинешенька, в пустом торговом зале – начинает кружится в классическом вальсе. Руки обнимают талию невидимого партнера. Ножки – в старых тапочках, словно в бальных туфельках, – выполняют сложные танцевальные па. Сверху слышится прелестная музыка. Маруся танцует и одновременно – времени у нее мало – спрыскивает поникшие растения из пульверизатора.

Восемь: пора открываться.

Магазинчик распахивает двери.

И сразу – удача: из черной и дорогущей иномарки выходит молодой человек.

Он шатен.

Он красив.

И со вкусом одет.

Возможно, даже видел, как увлекшаяся Маруся кружит в вальсе: ай, стыд какой!

Но вот молодой человек заходит в цветочный павильон.

Молоденькая продавщица в него вглядывается – да не в павильон, а в молодого человека. И вспоминает, что видела его в телевизоре. Это Антон Раевский, компьютерный гений. Его фирма совершила технологический прорыв в национальном и даже мировом масштабе.

А-ах, никогда люди из телевизора не посещали ее цветочный павильон!

От волнения Маруся близка к обмороку.

Но юноша-миллиардер не хамит. Напротив, переминается с ноги на ногу и стеснительно спрашивает:

– Вы меня узнали?

– Да, – заливается краской продавщица.

От неосторожного движения темные очки сваливаются на прилавок, оголяя красующийся под глазом синяк.

Раевский потрясен:

– Боже праведный, кто посмел поднять руку на женщину?

– Никто. Я сама стукнулась.

Лучезарная улыбка. Нет, не солгавшая Маруся – это Раевский улыбается. И предлагает:

– В таком случае позвольте отвезти вас к своему личному врачу. Клиника замечательная: отеки убирают за десять минут. Я не в силах видеть, как женщины страдают. У меня это с детства.

На полном серьезе.

Или шутит?

Растерянность – уже на Марусином лице.

Жалкие отговорки:

– Я не могу, нужно продавать цветы.

– Я их покупаю. Все до единого. Сколько с меня?.. Кстати, как вас зовут, прелестная цветочница?

– Маруся.

Она ошарашена тем, что общается со знаменитостью. Чтобы хоть немного прийти в себя, принимается высчитывать розничную цену товарных запасов.

Проходит полчаса.

Юноша-миллиардер терпеливо и преданно ждет.

Наконец, торговые вычисления закончены – Маруся отрывается от калькулятора:

– Подсчитала, Антон. Покупка обойдется вам...

Сумма огромная, составляющая месячный оборот павильона. В магазине хранится не только товар, пользующийся спросом, но и различного рода неликвиды – в расчете на случайного покупателя.

Но Раевский не испуган. Чего пугаться, он же миллиардер?!

– По карте принимаете?

Ай-яй-яй! Неужели купит?! Что, девочка, доигралась?

Томный шепот:

– Да, принимаю.

Терминал.

Жужжание терминала.

Выползающий чек с оплаченной суммой.

Маруся потрясена. Она не в состоянии осмыслить, что цветы проданы – и минеральные удобрения в пакетиках тоже, и даже не пользующиеся спросом декоративные вазоны.

– Теперь поедем со мной. Вы обещали.

Ну да, обещала.

– А как же купленное?

Это последняя попытка не поехать:

– Да черт с ним. Пусть лежит здесь.

Юноша-миллиардер помогает продавщице снять служебный халатик и надеть пальто. Берет под локоть. Нежно, но настойчиво тянет.

Маруся – понимая, что попалась в золотые сети, – покорно бредет.

Лимузин.

Заднее сиденье.

Молчаливый шофер.

Они куда-то едут – кажется, за город... Вовсе не в лечебное учреждение, как обещал Раевский, а в городской аэропорт. Хотя со служебной стороны.

Шлагбаум с бетонными плитами.

Вооруженная охрана.

Лимузин Раевского пропускают на взлетную полосу без проверки документов. Примелькался, наверное.

Они долго петляют по бетонным плитам между лайнерами международных авиакомпаний. В конце концов останавливаются возле миниатюрного остроносого самолетика.

– Прошу!

Раевский выскакивает, чтобы лично отворить заднюю дверцу лимузина. Приглашает даму на выход.

– Мы куда-то летим?

Маруся думала, что Раевский заехал в аэропорт для встречи делового партнера.

– Мой личный врач проживает в другом городе. На моем личном джете мы доберемся за несколько часов.

Точно, личные самолеты называются джетами!.. Однако, от необходимости лететь неизвестно куда продавщице не по себе.

– Нет, я не могу. Мы так не договаривались. Мне в шесть сына из садика забирать.

Юноша-миллиардер клятвенно прикладывает руку к сердцу.

– К шести возвратимся, обещаю.

Маруся колеблется.

Что называется, и хочется, и колется.

Вот действительно.

Тут к джету подъезжает автомобиль со специальной лестницей. Самолетный люк приветливо распахивается в ожидании.

И она соглашается.

– Хорошо. Я вам верю.

Раевский пристально смотрит на продавщицу и с чувством, словно новобранец при принятии торжественной присяги, произносит:

– Я всегда сдерживаю обещания, иначе бы не попал в список Форбс. В этом списке самые совестливые и достойные представители человечества. Лучшие из лучших. Так что к шести будете на месте, можете не сомневаться.

Теперь деваться некуда.

Трап.

Они поднимаются.

Они внутри.

Не успели усесться, а джет уже выруливает на взлетную дорожку.

Изнутри самолет ничем на напоминает пассажирский: кресла не составляют ряды, а установлены чуть ли не произвольно, чтобы было удобно сидеть, – причем крутятся в разные стороны. При желании можно устроиться за одним столиком и свободно беседовать – или уединиться у иллюминатора в кресле. Изнутри салон обит крокодиловой кожей: сразу видно, владелец не поскупился.

Лайнер отрывается от земли.

Вокруг облака.

Длинноногая стюардесса. Сервирует столик, раскладывая на нем столовые приборы и расставляя блюда.

Импортное шампанское в бутылке со льдом.

Раевский предлагает:

– По чуть-чуть?

Маруся смущается, но кивает.

Они пьют шампанское.

Мило беседуют.

Антона интересует обыденная жизнь, с которой он, ввиду занятости в компьютерном бизнесе, недостаточно хорошо знаком. Маруся расслаблена умиротворяющей обстановкой. И, слово за слово, все выбалтывает: о том, как несладко приходится на работе, и о распускающем руки благоверном, и о ребенке. Мальчик такой умный и сообразительный, делает потрясающие успехи в развитии – весь в нее.

Шампанское ударяет в голову.

И Маруся начинает танцевать: что-то аргентинское или мексиканское – в общем, латиноамериканское.

Улыбающийся Раевский охотно к ней присоединяется.

А миллиардер душка, оказывается!

В салон заглядывает стюардесса и тоже присоединяется. Причем исполняет нечто зажигательное с элементами стриптиза.

Вскоре к танцующим добавляются пилоты.

Оба.

Но не волнуйтесь: джет в это время управляется автоматикой.

Увы, все кончается, даже хорошее.

Утомившись танцами, Маруся падает в одиночное кресло у иллюминатора и на какое-то время отключается: на полчаса, а может, на час.

Открывает глаза.

За иллюминатором висит истребитель. То, что это истребитель, ясно по его хищному алюминиевому профилю. Летательный аппарат висит настолько близко от иллюминатора, что можно рассмотреть улыбающуюся рожу пилота.

Пилот снял кислородную маску – специально для этой цели, видимо.

Он видит, что Маруся проснулась, и тычет большим пальцем кверху – в смысле, одобряет... Подкатывает к женщине единственным доступным ему способом, что ли?

Через некоторое время гасит сластолюбивую улыбку и выкручивает штурвал до предела. Истребитель совершает крутой вираж и исчезает из вида.

Ах, Маруся напугана!

Еще не вполне проснувшись, бросается к Раевскому,

– Антон, здесь военный самолет!

Юноша-миллиардер отрывается от ноутбука.

– Не обращайте внимания, они всегда летают. Мы почти на месте. Пристегнитесь, пожалуйста.

Джет опускает нос.

Врезается в облака и пробивает их.

Внизу показываются горные пики, увенчанные снежными шапками.

«Неужели Кавказ?»

Так думает Маруся.

Она ошибается: для кавказских горы слишком высокие и остроносые. Наверное, на Алтай залетели.

Джет заходит на посадку.

Приземляется на аэродроме, стиснутом живописными скалами.

К трапу подъезжает лимузин, не менее шикарный, чем в Москве, и с таким же молчаливым вышколенным шофером.

Вбирает в себя пассажиров.

Выруливает с территории аэропорта.

Уютный – совсем не похожий ни на кавказские, ни на алтайские поселения – городок.

Все вывески – на немецком. Нет, это точно не Анапа!

Изумленная Маруся вопрошает:

– Где мы, Антон?

– В Цюрихе. Далековато, но что поделать?! Здоровье дороже.

– Где???

Маруся открывает рот и забывает закрыть.

Цюрих – сердце Швейцарии! Могла ли она, простая продавщица, мечтать о таком всего несколько часов назад, в задымленной столице? Нет, разумеется. Не могла, не мечтала и даже не думала.

Лимузин петляет по городку.

Вкатывается на территорию частной клиники.

Точно клиника: познаний Маруси в немецком – сейчас наполовину позабытых – хватает, чтобы прочесть вывеску. Раевский не обманул.

Парадный вход.

Гранитные ступени.

Лифт.

Уставленный пальмами третий этаж.

Тяжелая деревянная дверь, единственная на весь холл.

Кабинет профессора Эрлиха – так гласит табличка. Ниже – многочисленные научные звания и должности. Но Марусе в них тяжело разобраться: институтских познаний в немецком катастрофически не хватает.

Смущенная улыбка юного миллиардера.

– Это здесь.

Стучит.

Изнутри – скрипучий голос на немецком:

– Войдите.

Они заходят.

За письменным столом – добродушный сухощавый старичок в белом халате.

Иронично обращается к Раевскому:

– Кого на этот раз привели, филантроп несчастный?

– Несчастную, которой требуется медицинская помощь. Вся надежда на вас, профессор.

Стесняясь, Маруся снимает очки.

Демонстрирует левый глаз, окрашенный в фиолетовые оттенки.

Эрлих с профессиональным любопытством осматривает.

– Так-так-так. Случай тяжелый, но современная медицина творит чудеса. Думаю, сумею вам помочь, милая фрау.

– Я подожду в холле, – говорит Раевский и удаляется.

Какой тактичный миллиардер, однако!

А Маруся остается наедине с профессором Эрлихом.

Кресло для посетителей, глубокое и кожаное.

Маруся усаживается в него.

Профессор начинает колдовать.

С помощью ватки снимает слой косметики, просит закрыть глаза.

Напыление лекарства: шипит баллончик, кожу приятно пощипывает.

Маруся чувствует тепло, исходящее от нагревательного прибора.

– Можете открывать.

Разжимает веки.

Профессор протягивает зеркальце.

Вчерашнего синяка нет: он исчез без следа!

А-ах!

– Спасибо огромное!

Добрая – совершенно айболитовская – улыбка.

– Не за что, фрау.

Маруся замечает стоящее в углу профессорского кабинета фортепиано и спрашивает:

– А это зачем?

– Люблю развеяться в свободное время.

Эрлих усаживается за фортепиано и начинает развеиваться. Гендель, ария Альмирены из оперы «Ринальдо».

Отдавшись высокому, профессор играет.

И тут – с вокалом – вступает не сдержавшаяся Маруся.

Воодушевленный профессор аккомпанирует, превосходя сам себя.

Маруся – тоже.

Их музыкальное единение столь прекрасно, что из смежных комнат, окон и даже из-под дивана выскакивают сотрудники медицинской клиники с музыкальными инструментами и на скорую руку организуют симфонический оркестр.

Музыка, исполняемая ими, прекрасна.

А о вокальной партии и говорить не приходится.

Когда импровизированный концерт заканчивается, профессор Эрлих признается, со слезами на глазах:

– Никогда ничего подобного не слышал. Прилетайте еще, если возникнет надобность.

Медицинские работники, полностью согласные с шефом, аплодируют, стуча смычками по своим инструментам.

Маруся покидает кабинет.

Раевский терпеливо ожидает в кресле.

При виде безупречного Марусиного лица вскакивает, взволнованный.

– Поздравляю, так намного лучше!.. А что за музыка звучала из кабинета?

Маруся краснеет.

– Ах, это не важно! Профессор музицировал.

– Ну хорошо... Главное, что синяк полностью сошел. Программа-минимум выполнена.

– А что включает в себя программа-максимум?

Дерзко, но по существу.

Теперь густо краснеет юноша-миллиардер.

– Забрать вашего сынишку из садика. Я же обещал.

Скорыми шагами они направляются к выходу из клиники. Надо спешить, а то детский садик закроется.

Возле лифта сталкиваются с высоким, украшенным благородной проседью человеком. Это один из посетителей.

Он замечает Раевского.

Улыбается и делает шаг вперед.

– Антон, какая встреча! Надеюсь, с твоим здоровьем ничего серьезного?

Крепкое, совсем как у обычных людей, рукопожатие.

Раевский сухо отвечает:

– Я сопровождающий.

– Представишь меня даме?

С видимой неохотой Раевский исполняет просьбу.

– Маруся... Атаназ Прежан, представитель одного из древнейших родов в Европе. Граф...

– Счастлив познакомиться.

Граф прикладывается к Марусиной руке. Да так аристократично, что продавщица ощущает смутное томление.

Звонок на айфон Раевского.

– Слушаю?.. Что???

Миллиардер переменяется в лице.

Отходит в сторону, чтобы не было слышно.

Воспользовавшись этим, граф не отпускает Марусину руку, которую только что поцеловал. Прикладывается к ней еще раз, потом еще и еще, с каждым разом все более страстно.

Выговаривает по-русски:

– Марьюся!

Оказывается, он немного владеет русским языком, хотя до того употреблял французский.

Продолжает:

– Марьюся! У нас мало времени, поэтому я... как это правильно выразиться?... возьму корову за роги.

Он так смешно произносит «Марьюся» и перевирает русские поговорки...

Хорошо, что продавщица помнит французский чуть лучше немецкого.

– Мы можем общаться на французском.

Граф совершенно очарован.

– О, шарман, тем проще объясняться... Марьюся, вы верите в любовь с первого взгляда? До встречи с вами я не верил, но теперь убедился в ее существовании. Вы моя судьба, Марьюся. Поэтому делаю вам официальное предложение. Будьте моей женой – и не пожалеете. Не становлюсь на колени только по той причине, что это привлечет внимание вашего спутника и помешает разговору. Решайте скорее. Одно ваше слово – и уже завтра вы станете графиней Прежан.

Внезапная перспектива, что и говорить!

Прямо голова кругом!

К несчастью, не все так просто.

– Но... я замужем.

– Я тоже женат, что за беда? Мы оба разведемся. У меня первоклассные адвокаты, они проведут судебные процессы в лучшем виде... Оставаться с постылой женой после того, как я познакомился с вами... Это превыше сил!

– У меня сын.

– Наши дети подружатся, я уверен. У меня их много: на любой вкус, цвет и возраст.

Раевский – на другом лестничном пролете – сует айфон в карман. Одновременно граф Атаназ Прежан передает Марусе визитную карточку – тайком, чтобы миллиардер не увидел.

– Возьмите, умоляю. Я буду ждать вашего звонка хоть всю жизнь.

Подходит Раевский.

Он нехорошо задумчив.

– К сожалению, дорогой граф, мы вынуждены откланяться. Время не ждет.

Атаназ Прежан галантно расшаркивается.

– Так и знал, Антон, что вы не дадите мне насладиться общением с вашей очаровательной спутницей. Выражаю надежду, что вижу Марьюсю не в последний раз.

Это очевидный намек.

Но Раевский уже подхватил продавщицу под руку.

Лифт.

Гранитная лестница.

Лимузин.

Спутник по-прежнему выглядит озабоченным.

Маруся спрашивает о причине.

Раевский поясняет:

– Глупости... Очередной рейдерский наезд. Ваше личико не испорчено гематомой – вот что главное. А об остальном забудьте. Мы возвращаемся домой.

Горный серпантин, обсаженный высокими седыми елями.

Аэропорт.

Устремленный в сторону взлетной полосы джет.

Горячий и благодарственный Марусин шепот:

– Я так признательна вам, Антон... за все, что вы для меня сделали.

– На моем месте так поступил бы каждый.

Джет разгоняется.

Взлетает.

Горные пики резко проваливаются.

Самолет пробивает густые облака, и горы исчезают. В иллюминаторы бьет яркое альпийское солнце.

Они возвращаются домой?

Не тут-то было!

Два истребителя – в точности такие, какой она наблюдала на пути в Цюрих.

Подлетают к джету с разных сторон.

Преграждают путь.

Покачивают гнутыми крыльями, требуя подчинения.

Раевский обеспокоенно ерзает на кресле.

– Что за черт?

К пассажиру уже спешит стюардесса, с приглашением пройти в кабину пилота.

Из кабины юноша-миллиардер возвращается еще более обеспокоенным, чем после телефонного звонка.

– Не понимаю, что происходит. Военные требуют от нас немедленной посадки. На германскую базу. Ерунда какая-то – или ошибка. Но, что бы в дальнейшем ни случилось, не беспокойтесь, Маруся. Я разберусь.

Истребители машут крыльями, меняя курс.

Частный авиалайнер вынужденно следует за ними.

Посадка на бетонные плиты.

Вокруг поле со взлетно-посадочной полосой, но без инфраструктуры, привычной для городского аэропорта.

В джет поднимаются люди в военной форме. Вооруженные.

– Прошу пассажиров покинуть салон.

Раевский протестует:

– В чем дело? По какому праву вы прервали частный полет?

– Вам объяснят.

Пассажиров препровождают в одноэтажное служебное здание. Вежливо, но настойчиво. Хотя комната прилично обставлена: на тюремную камеру не походит.

Один из сопровождающих – лейтенант.

Предлагает:

– Следуйте со мной. Вас ожидает генерал Берхард фон Шетелих, для важной беседы.

Лейтенант обращается к Раевскому.

Вместе они удаляются для важной беседы.

Маруся остается в одиночестве.

Но ненадолго. Едва Раевский уходит, как отворяется противоположная дверь. В комнату строевым шагом заходит военный почтенного возраста, с богато украшенными погонами.

Так как в комнате никого больше не осталось, обращается к Марусе, с утвердительной интонацией.

– Вы владеете немецким.

– Йа.

Ну не отвечать же, что не владеет?!

– В таком случае разрешите представиться. Берхард фон Шетелих, генерал бундесвера, к вашим услугам. Я командую военным аэродромом, на котором вы в настоящий момент пребываете.

Со стороны Маруси – некоторая растерянность.

– Очень приятно.

Кажется, генерал намеренно отозвал Раевского, чтобы побеседовать с ней с глазу на глаз. Так подсказывает безошибочное женское чутье.

Берхард фон Шетелих говорит:

– А мне как приятно! Вблизи вы еще прелестнее, чем на фотографии.

И видимо, от избытка чувств и невозможности описать словами Марусину прелесть разводит руками.

Продавщица в недоумении.

– На какой фотографии?

– На этой.

Протягивает фотку. Она сделана во время полета в Цюрих – с того самого истребителя, пилот которого весело скалился и тыкал большим пальцем в небо. На фотке – алюминиевый бок джета. В одном из иллюминаторов приткнулась к стеклу спящая Маруся. Несмотря на черные очки, закрывающие большую часть лица, видно, насколько она прекрасна.

Истинная красавица.

Ясен пень, такую не в каждой жизни встретишь.

Фон Шетелих продолжает:

– Совершенная женщина посетила Европу. Возможно, впервые со времен Елены Прекрасной. Это вызов для европейских мужчин. В особенности немцев. В особенности военных. Естественно, я не мог остаться равнодушным и не засвидетельствовать почтение.

Маруся польщена.

– Генерал, да вы авантюрист!

Пожалуй, слишком кокетливо. Излишняя вольность, характерная больше для прихотливой избранницы, чем продавщицы цветочного магазина.

Но генерал – настырный и прямолинейный, как все немцы, – пропускает кокетство мимо ушей.

– Авантюрист не более других полководцев. Но перейдем к делу. Не подлежит сомнению, что настоящая женщина может быть счастлива только за германским военным. А поскольку я германский военный, а вы настоящая женщина, вы должны стать моей любовницей.

Маруся открывает рот, чтобы возразить.

Берхард фон Шетелих ее опережает:

– Да, мне известно, что вы замужем...

Маруся открывает рот повторно – с тем же намерением.

Но генерал не позволяет.

– Также мне известно, что этот аристократический выскочка – граф Атаназ Прежан – сделал вам скороспелое предложение. Не собираюсь мешать супружескому счастью, поэтому беру не в жены, а в любовницы.

А-ах!

– Но как вы узнали, что я замужем и что граф сделал предложение?

Это единственное, что в состоянии спросить Маруся.

Она в самом деле не понимает, откуда генерал Берхард фон Шетелих проведал о ее семейном положении. Тем более – о состоявшемся час назад личном разговоре.

– Разведка сработала... Когда ваш сынишка подрастет, я зачислю его в Командно-штабной колледж бундесвера. Это ли не гарантия блистательного будущего?! Решайтесь скорее, потому что разговор пора закруглять. Сомневаюсь, что вашего спутника долго удержат в пустом кабинете.

Генерал прав: в комнату врывается Раевский.

– Как вы смеете?! Мы вам не подчиняемся! С каких пор бундесвер воюет с гражданскими? Требую немедленного освобождения.

Это кричит Раевский.

Берхард фон Шетелих лукаво козыряет.

– Приношу официальные извинения, это недоразумение. Мы ошибочно приняли ваш борт за ливийский штурмовик-невидимку. Вы свободны. Можете лететь на все четыре стороны.

Дружеское подмигивание Марусе. Незаметное. Чтобы почувствовала себя участницей состоявшегося заговора.

Раевский берет Марусю под руку.

Выходит не прощаясь.

Теперь они опаздывают. Маруся прикинула, что вернуться к шести не успевает никак. Кто заберет ребенка из детского садика?

Приходится набирать домашний номер.

– Привет, это я. Задерживаюсь на работе, потом все объясню. Забери ребенка, пожалуйста.

И тут же дает отбой, не дожидаясь ругани.

Джет с двумя пассажирами на борту разгоняется по бетонным плитам германского аэродрома.

Отрывается от них.

Истребители бундесвера больше не беспокоят.

Зато от Атаназа Прежана приходит смс-ка:

«Через час развожусь с женой. Люблю, целую».

Интересно, как графу удалось добыть номер Марусиного смартфона?

Продавщица не отвечает. Подобно большинству красавиц, она считает, что перспективного жениха следует помучить. Хотя с разводом еще не решила – соответственно, не хочет заранее обнадеживать.

Обратная дорога.

Раевский приник к айфону. Выражение его лица становится все более и более горестным, вплоть до совсем заупокойного. Видно, дела в компьютерной фирме разворачиваются по худшему сценарию.

Тем не менее пытается успокоить Марусю.

– Главное, не переживайте. Я обещал доставить вас до дома и доставлю, пусть весь мир перевернется в гробу.

Но Маруся и без того спокойна. О чем волноваться, когда в твоей руке коктейль с вишенкой?

Джет приземляется в России, уже затемно.

Шасси касаются взлетной дорожки.

На смартфон падает новая смс-ка от влюбчивого графа:

«Судебный процесс завершен. Теперь я свободный человек. Где желаешь провести медовый месяц, будущая графиня?».

Маруся отвечает на русском, загадочно:

«Не будьте букой!».

Наступает пятиминутное молчание. Затем смс-ки начинают сыпаться одна за другой. Смартфон пипикает не переставая. В конце концов Маруся его выключает.

Приземление.

Черный лимузин у трапа.

Раевский, кидающийся отворить дверцу.

Час бешеной езды по московским улицам, невзирая на пронзительные свистки гаишников.

Марусин подъезд.

Раевский выпускает продавщицу из лимузина.

В голосе – искреннее сожаление.

– Прошу прощения, что не успел к шести. Непреодолимые обстоятельства. Если бы не проклятый Берхард фон Шетелих со своим бундесвером...

Маруся надувает губки.

– Не надо плохо о генерале... А куда вы теперь, Антон? Обратно в Швейцарию?

В глазах юноши – неприкрытая грусть.

– Понятия не имею. Рейдерский наезд меня совершенно разорил. С сегодняшнего дня я банкрот. За душой не осталось ничего, даже этого лимузина. Он арендованный, срок аренды истекает через минуту... Спасибо, до свидания.

Последние слова адресованы молчаливому водителю.

Тот равнодушно кивает.

Разворачивает лимузин.

Укатывает в неизвестность.

На мокром после недавнего дождя асфальте остаются двое.

– Позвольте хоть чем-то компенсировать...

Это Маруся говорит.

С этими словами она приподнимается на цыпочки и целует Антона в губы.

– Прощайте.

А это уже Раевский.

Маруся тихонько запевает о том, что на банкротстве жизнь не кончается и все еще изменится в лучшую сторону. Раевский отвечает печальными – проникающими в самую душу – мелодическими трелями.

Ссутулившись, бывший миллиардер запахивает воротник на элегантном – приобретенном в фирменном бутике – пальто. Бредет прочь, униженный и разоренный. Капли вновь заморосившего дождя стекают по светлым волосам.

Маруся словно пробуждается.

Ей становится жалко этого доброго и отзывчивого человека.

Она окликает:

– Погодите Антон. Вам есть где переночевать?

– Теперь нет. Но это и не важно. Какая разница, если вы здоровы?

– Переночуйте у меня.

В глазах бывшего миллиардера – нет, даже не надежда: ее слабый отсвет.

– А это удобно?

– Удобно, если вам некуда идти.

Они поднимаются на шестой этаж панельного дома: пешком, потому что лифт не работает.

Маруся лезет в сумочку за ключом...

Но дверь распахивается сама.

На пороге – расхристанный благоверный в трусах и майке.

Увидев, что за спиной жены маячит подозрительный тип, орет:

– Ты где шлялась, курва? Ребенок из-за тебя не кормлен! А ты еще и хахаля с собой притащила.

И прикладывает супружницу по другому глазу, правому.