Вместо вместе

Мы пили просекко, валялись на огромной двуспальной кровати, покрытой плюшевым пледом, и разглядывали картинки в журнале мод. На языке моей подруги Маргариты это называлось «чтением», хотя ей, как выпускнице филфака должно быть известно, что в отношении подобной макулатуры этот глагол неуместен. Впрочем, из двух присутствовавших филологинь ни одна не связала свою жизнь с Апулеем. Разве что я, в отличие от подруги, еще помню, что это поэт, а не порода собак.

Телефон Маргоши пронзительно заверещал, она посмотрела на экран и, скорчив гримаску, поднялась с кровати и прошлепала к выходу из комнаты. На ходу она обернулась, откинув свою роскошную каштановую гриву и, проведя по горлу пальцем, произнесла одними губами: «Мама!», скосив глаза в сторону зажатого между плечом и ухом телефона.

Я вернулась к странице светской хроники, изо всех сил делая вид, что не подслушиваю маргошин разговор с родительницей. Через пять минут она вернулась, разъяренная как сто быков и закончила беседу четким:

- Мам, нет! Все, давай!

Марго швырнула трубку на кровать с такой силой, что он едва не отскочил от матраса и не плюхнулся на пол. Господи Иисусе, это же новенький айфон! Мне нужно год не есть и не пить, чтобы купить такой, а она швыряется!

- Достала она меня! - Марго тряхнула волосами.

- Мм? – изобразила я интерес.

- Хочет, чтобы я с ней и отцом поехала на свадьбу к дочке Полянских! Смотреть, как эта перестарка запрыгивает белом платье в последний вагон – делать мне больше нечего! Видишь ли, у них там выездная церемония на Крестовском и все эти пироги.

- Ого? – мое поддельное любопытство превратилось в настоящее. - Когда?

- В следующую субботу, естественно. Когда мы с Вадимом собирались ехать в Песочное.

- Ну, каждому свое!.. А я бы все на свете отдала за то, чтобы побывать на такой тусе.

- Туса – это сильно сказано. Скорее, вечеринка в доме престарелых, - хихикнула Марго и после небольшого раздумья предложила, - Слушай, сходи за меня, а?

Глаза подруги заблестели, как всякий раз, когда она придумывала очередную шкоду.

- Очень смешно!

- Нет, правда! Я тебе одежду свою дам, причешем тебя под меня, накрасим... И потом там будет столько народу, что никто и не разберется, я это или не я.

- И родители твои тоже не разберутся? – подняла я бровь.

- Да, брось! Придешь в последнюю минуту, не будут же они устраивать разборки на входе в ЗАГС?

- И всем представлюсь тобой?

- Если хочешь, - великодушно заявила Марго.

Я изобразила снисходительную улыбку: мол, так и быть, выручу тебя, подруга. А сама внутренне скакала от восторга. Всегда мечтала побывать в таком месте. В качестве члена такой семьи. Если бы у меня был хвост, я бы им завиляла.

Марго даже не задумывалась над тем, хорошо она поступает или плохо. Ее вообще редко волновали этические категории. Значительно больший энтузиазм у нее вызвали размышления о моем наряде для мероприятия, где я буду исполнять роль ее высочества.

Марго схватила меня за руку и потащила в гардеробную. И хотя комната, в которой жили ее шмотки, была по площади больше той, где жил среднестатистический петербуржец, она решила занять ими весь предоставленный объем. На гигантскую двухспальную кровать полетели вешалки с платьями, юбками, брюками, жакетами, сумочки, платочки и прочие аксессуары. Спустя два часа кривляния перед зеркалом, Марго утвердила фиолетовый брючный костюм, белый с золотом шейный платок, комплект бижутерии и туфли-лодочки.

Признаться честно, я в маргошиных шмотках смотрелась как карикатура на нее: вместо роста, достойного подиума, чуть больше полутора метров от пола. Размер одежды у нас был одинаковый, но парадоксальным образом она обладала аппетитными формами и ярко выраженной талией, а мне досталась не толстая, но какая-то рыхловатая фигура с небольшой грудью и грустной попой, висящей мешочком. В отличие от Марго, у меня на голове место роскошной кудрявой каштановой гривы наблюдалась тощая дулька из прямых русых волос. Нос у меня толще, глаза – меньше и какие-то водянистые. Подругу же матушка-природа одарила глазами насыщенного голубого оттенка. Самое неприятное, что Марго выглядит так, будто ничего не делает для того, чтобы выглядеть настолько хорошо, что хоть сейчас – на обложку. Хотя я-то знаю, что она накручивает по вечерам волосы на огромные бигуди. Впрочем, она даже в таком виде смотрится шикарно.

- Ну, вылитая я! – с восторгом говорит Марго, крутя меня перед зеркалом, как портновский манекен.

- Ага, вот с этим вороньим гнездом на голове.

- Не парься! Заедем в салон к Андрею: волосы подкрасим, нарастим, бровки оформим. Он даже из огородного пугала делает кинозвезд. Заодно руками твоими там займутся. Сколько раз я тебе говорила, что нельзя ходить с такими обломками!..

Я сжала в кулаки свои обкусанные ногти. Кажется, ни одной встречи с подругой не обходилось без того, чтобы она не высказалась по поводу сакральной роли маникюра в жизни женщины.

Как жаль, что у меня при росте 159 сантиметров нога неизящного 39 размера. Пришлось как следует попрыгать, чтобы утрамбовать свои ласты в маргошкины туфли. Я пробовала нацепить свои ботинки, стоявшие в прихожей. В сочетании с шелковым брючным костюмом подруги они смотрелись калоши, которые сняли с производства еще в прошлом веке. Если как следует дернуть брюки вниз и не слишком широко шагать, сойдет: никто и не увидит. Зато удобненько. Но Марго была непреклонна:

- Сонька, только через мой труп пойдешь ты наденешь эти чоботы! Если хочешь быть мной, терпи, но туфли снимать не смей!

Маргоша, дорогая, ты даже не представляешь себе, как много я готова ради этого вытерпеть!