Водяной 2

Внезапно в кармане ожил телефон.

Я поморщился. Не люблю, когда меня отвлекают от важных дел, а дело у меня сейчас было весьма важное. Я собирался получить на руки свой преображённый автотранспорт и находился прямо перед воротами во двор Хана.

Да и вообще, телефонные звонки в наше время — это всегда вторжение. В мессенджере ты можешь проигнорировать, взять паузу, обдумать ответ. Звонок же требует немедленной реакции, он берёт тебя за горло и требует: «Говори!».

На экране высветилось: «Макс Бобр».

Я вздохнул, провёл пальцем по экрану, принимая вызов:

— Да, Макс.

— Ты скоро? — Голос Бобра звучал напряжённо, с лёгкими нотками раздражения, которую он безуспешно пытался замаскировать под деловой настрой. На заднем фоне слышался ветер, завывающий в каких-то гулких пустотах. — Я приехал на те координаты, что ты мне скинул. Только… Либо я что-то напутал, либо место, Вадим, ты для встречи выбрал, мягко говоря, странное.

Я усмехнулся, глядя на облупленную краску ворот перед собой:

— И чем тебе место встречи не угодило?

— Если ты хотел, чтобы мы пообщались приватно, без лишних ушей, тогда ладно, вопрос снимается, — бухтел Бобр. — Но тут… Слушай, тут реальный индустриальный пейзаж в стиле игры «S.T.A.L.K.E.R.». Я всё жду, когда на меня кровосос из-за угла выпрыгнет или в «аномалию» наступлю. Ты уверен, что не ошибся цифрой в координатах? Там по ту стороны озера есть посёлок, может, мне туда нужно? Сядем в кафе, пропустим по чашке, всё обсудим.

— Нет, не волнуйся, — ответил я успокаивающим тоном, который обычно использую, когда нужно объяснить человеку, что Земля всё-таки круглая, даже если горизонт кажется прямым. — Ты ровно в том месте, где нужно. Просто подожди меня, я скоро буду.

— Ладно... — протянул Макс, которого я не убедил. — Жду. Но если меня тут сожрут слепые псы, вини только себя. Бобры другого переговорщика не пришлют… наверное.

Я нажал отбой, не став развивать тему. Бобры интересный клан оборотней, но вредный и со специфическим характером. Я имел с ними дело ещё в годы СССР, когда они заведовали строительными трестами. Причём общался именно с Максом (он тогда именовался Максим Вячеславович), так что представление о них имел.

Хотя, надо признать, место встречи я выбрал действительно колоритное – Колдухинский кирпичный завод. И для этого есть вполне конкретная причина.

Я спрятал телефон и толкнул ворота.

Во дворе слышался металлический лязг и сдержанный мат, универсальный язык, на котором разговаривают и творят все трудяги, подчиняя своей воле неподатливое железо.

Я вошёл во двор Хана.

Двор представлял собой упорядоченный хаос. Здесь пахло соляркой, ржавчиной и сваркой. В центре этого космоса, склонившись над разобранным мотоблоком, орудовал Хан. Его рыжие волосы казались всполохами огня вокруг бога-солнце.

Увидев меня, Хан выпрямился. В его руках была какая-то промасленная шестерня, на которую он мгновением ранее смотрел с гневом. Это вообще базовая настройка Хана, но теперь его взгляд просветлел. Он отложил шестерню обратно на мотоблок и стал вытирать руки о ветошь, которая висела у него на могучем плече.

— А, Вадим! — Хан принялся ожесточённо тереть руки, пытаясь вернуть им человеческий вид. — Приветствую. А я тут с этим незаконнорождённым сыном неумелого воровства немецких технологий борюсь. Китайская душа, русская сборка, сто процентов «авось», ноль святости.

Он призывно махнул мне рукой и направился вглубь двора.

— Пойдём. Ждёт тебя твой конь. Застоялся уже.

Мы обогнули гору старых покрышек и вышли к навесу. Там стоял УАЗ-452, легендарная «Буханка». Синяя, с белой полосой, в старой фирменной раскраске «Почты России». «Буханка» – трудяга полей и разбитых дорог, про которую ходили шутки вроде: «Инженеры создали «Мерседес» и потом пятьдесят раз его переделывали, а «Буханка» сразу вышла идеально».

Хан похлопал машину по боку как породистого жеребца перед продажей.

— Откровенно говоря, Вадим, это вовсе уже и не УАЗ, — сказал он, на пробу открыв и закрыв заднюю дверь. — Это чёртов киборг.

— Киборг? — переспросил я, поднимая бровь. — Надеюсь, он не начнёт восстание машин и не объявит войну человечеству по дороге на почту?

Хан хохотнул, доставая пачку сигарет, но закуривать не стал, просто повертел в пальцах.

— Ну, какая война? - ответил Хан. – Я имею в виду, что внутри он уже совсем не УАЗ. Это скорее Франкенштейн, Вадим. Волк в шкуре очень старой, больной овцы.

Он распахнул водительскую дверь. Петли не скрипнули — они открылись мягко, с едва слышным шелестом, как дверь банковского сейфа. Хан подвигал двери и их работой остался доволен, вероятно, он их смазал и отрегулировал.

— Что мы имеем? — Хан широким жестом пригласил меня заглянуть внутрь. — В салоне кресло водителя — от японского внедорожника. И пассажирское тоже. Анатомическая поддержка, регулировки во всех плоскостях, поясничный упор. Теперь ты можешь проехать тысячу километров и не чувствовать себя так, будто тебя били палками по спине. Очень ценно при скачках по нашему бездорожью. Кресла не новые, извини, достались тебе с японцем, но прослужат ещё долго.

Я заглянул внутрь. Контраст был разительным. Среди спартанского железа кабины, где раньше царил дерматин и поролон, теперь стояли анатомичные троны.

— А остальные? — спросил я, кивнув назад.

— В салоне? Штатные, — развёл руками Хан. — Я их починил. Механизмы подъёма смазал, пружины заменил, перетянул немного. Теперь они хотя бы складываются и раскладываются без помощи кувалды и такой-то матери. В остальном салон остался прежним. Антураж у тебя сохранился.

Он ловко запрыгнул на водительское место, демонстрируя эргономику.

— Но самое главное, брат, не это. Вместо старой коробки передач — юзаная, но от японского внедорожника. Автомат. Да-да, не делай такие глаза. Руль тоже от японца, не спрашивай почему, так было проще всего. Гидроусилитель у него такой, что можно мизинцем крутить. Двигатель — японский дизель, миллионник. Ходовая тоже японская, я там ничего не менял и не перебирал. Мосты, раздатка — всё импортное. Считай, я надел кузов УАЗа на «японца», как ту овечью шкуру на волка… к счастью, размеры подошли.

Хан вышел и пнул колесо:

— Колёса. Диаметр тот же, из образа в целом не выбивается. Но обрати внимание на ширину. Они шире, устойчивее. Протектор, правда, уже поизносился, но это уже твоя забота. Сезон-другой отходят. Колёса летние, зимнего комплекта нет.

Я обошёл машину кругом. Внешне старый трудяга, коих по дорогам ездит тысячи и тысячи.

— Панель приборов… вот тут мне пришлось повозиться, — продолжал экскурсию Хан, снова ныряя в кабину. — Она комбинированная. Часть приборов, основные датчики от японца, я их просто вставил в старую панель. Спидометр, тахометр, температура. А всякая мелочь типа тумблеров света — старые, родные. Выглядит странно, но… экономия!

Действительно. Аккуратные, подсвеченные мягким светом циферблаты иномарочных приборов соседствовали с грубыми чёрными тумблерами советской эпохи.

— Аудиосистемы нет, — развёл руками мастер. — У японца она пострадала, а в УАЗе её не было. Всё, что смог, переставил тебе в панель магнитолу от японца, но без динамиков. Хочешь музыку — пой сам или ставь колонку Bluetooth. Пацаны из райцентра, которые занимаются автозвуком, тебе в помощь. Педали тоже японские, удобные, широкие. А коврики… Коврики пока что УАЗовские, резиновые корыта. Японские тебе не подошли.

— В общем, — подытожил Хан, с гордостью глядя на своё творение, — машина — зверь. Киборг. И так получилось, Вадим, что заказов других не было, я плотно им занимался. С утра до ночи, без перекуров. Вот и сделал всего за чуть больше недели. Сам не ожидал.

Я кивнул. На самом деле, это всё было не просто так, я подопнул его при помощи магии. И вообще у него всё получилось, потому что я придал ему «вдохновения». Пока что функционалом мегалита в полной мере пользоваться я не умел, но «это» попробовал и оно сработало как надо.

Не факт, что даже у Хана бы получилась его странная задумка скрестить разбитый японский внедорожник и УАЗ, если бы не магия. И уж тем более, он бы провозился полгода, а не неделю. Это было своего рода произведение искусства.

И да, я использовал магию в личных целях. Однако у двоедушников нет какого-то этикета, вроде «нельзя использовать магию в корыстных или шкурных интересах».

Можно. Именно так большинство двоедушников её и использовали.

Кланы «Волки» контролировал сотни мелких бизнесов, построенных или отнятых в девяностые. Они активно перехватывали провисающие кафе, одиночные заправки, автомастерские, автомойки, в основном всё, что связано с перемещениями. Волки кочевники, а многие из них так вообще байкеры, что не мешает им при случае хорошо зарабатывать, применять силу там, где это нужно и вообще быть скорее криминальным кланом, чем законопослушным.

Хотя, чего, чёрт возьми, я хочу от волков?

Хан засунул ключ в замок зажигания и повернул.

УАЗ заводится довольно громко, но это на родном двигателе. А тут вместо этого из-под капота, а если точнее, то из-под сидений, где у «Буханки» прячется пламенное сердце, донеслось мягкое, сытое урчание. Двигатель не ревел, он работал тихо и деловито. И такт… Такт был «дизельным».

В своей прошлой жизни в Лобне я уже давно не ездил на машине. Возраст. Хотя сама машинка у меня была и даже гараж для неё. И машина не какой-то ширпотреб, а «копейка», из легендарных ранних сборок. Правда, в силу возраста и во время задержки выплат пенсии в девяностые пришлось продать и машину, и гараж. В общем, моего опыта было достаточно, чтобы отличить звук работающего бензинового ДВС от дизеля.

Вибрации почти не было. Потёртый небольшой руль в кожаной оплётке не дрожал.

Хан, довольный произведённым эффектом, вылез из машины, не глуша двигатель. Он обошёл «Буханку» и ткнул пальцем в крышку бензобака, хотя теперь, точнее, топливного бака.

— Смотри сюда. Я тут наклейку прилепил — «ДТ». Крупными буквами. Чтобы ты, Вадим, случайно не заправился бензином по старой памяти. А то плеснёшь девяносто второго, и встанет наш самурай посреди полей с несварением желудка.

Я посмотрел на наклейку, потом на Хана. Уголки моих губ дрогнули в ироничной улыбке:

— Марат Марсович, я никогда раньше не заправлял этот УАЗ. У меня нет по нему старой памяти. Это моя первая личная машина.

Это было почти что правдой. Вадим Купалов никаких машин ранее не имел. Меня под этим именем вообще ждёт множество «открытий чудных».

Хан хлопнул себя по лбу, оставляя на нём небольшое масляное пятно.

— А, ну да, точно. Я-то его сто раз видел. Сам до конца не верил, что получится всё так здорово сделать. Короче, Склифосовский! – он упёр в меня мощный указательный палец. - Не лей бензин, лей солярку. Понял?

- Понял. Солярка, она же ДТ.

- Он же Гоша, он же Жора, - подхватил Хан. – Машину я не мыл, дыры по низу кузова заварил… Колхозно, конечно, но для УАЗа самое оно. Днище и по краю снизу покрыл чёрным антигравом. Общий вид это не меняет, опытный глаз поймёт, что она ветеран куликовской битвы.

Обычная рабочая лошадка «Почты России». Сколько таких колесит по разбитым просёлкам необъятной родины, работая Скорыми, аварийками, в полиции, в охотхозяйстве, ну и на почте, чего уж там?

Хорошая маскировка – это не бросаться в глаза. Почтальон со своей дорогой машиной смотрится противоестественно, а так каждый первый подумает, что служебная.

— Отлично, Хан, — сказал я, чувствуя, как внутри поднимается волна удовлетворения. — Это именно то, что я хотел. Вы волшебник.

Хан несколько раз кивнул. Было видно, что похвала ему приятна и он считает её вполне заслуженной.

— С тебя ещё сорок тысяч, — напомнил он, возвращаясь с небес технического творчества на землю товарно-денежных отношений. — Я предупреждал, были допработы и по материалам добор.

— Нет проблем, — я полез во внутренний карман куртки. — Вы предупреждали, я принёс.

Деньги перекочевали из моих чистых рук в его мозолистые с впитавшимся машинным маслом ладони. Это была не то, что честная, а даже очень экономная оплата, даже с учётом ранее внесённых.

— Ладно. Если какие-то шероховатости при эксплуатации вылезут, заезжай, урегулируем, — Хан протянул мне связку ключей. Среди них был старый ключ от дверей и новый, с чипом, от замка зажигания. – Само собой, как я и предупреждал, продать такого коня у тебя не получится и за границу нельзя. Любая проверка выявит, что все агрегаты, начиная от движка, не штатные. Так что гайцов не зли. Сразу не гоняй, привыкни к технике, она у тебя с характером.

Я кивнул, открыл дверь и забрался на водительское сиденье.

Тело сразу провалилось в уютные объятия японского велюра. Пахло в салоне странно: старой резиной и пылью УАЗа, и одновременно свежим машинным маслом, сваркой и «новой вещью».

- Разворачивайся сюда! – скомандовал мне Хан и я начал свою первую поездку на своем новом (и одновременно старом) авто.

Сумка с надписью «Почта», пахнущая типографской краской от постоянной транспортировки газет, улеглась на соседнее сиденье. То самое, анатомическое, японское, которое теперь стыдливо пряталось в полумраке кабины «Буханки».

Вообще-то, формально я был на работе.

И это было хорошо. Работа — это якорь. Она привязывает тебя к реальности, делает тебя обычным человеком, с недостатками и положительными качествами, со странностями, но одним из всех.

Люди существа социальные.

И тут есть важный момент, двоедушники делились на тех, кто адаптировался к человеческому обществу и тех, кто ушёл в отрицание, став «дикими».

Второй важный момент, численность населения Руси в 9 веке, где-то пять миллионов человек. А сейчас одна только Российская Федерация, что далеко не вся Русь – сто сорок шесть миллионов. То есть, мир людей конкретно так вырос за время моих жизней.

И ты либо адаптируешься к человеческому миру и играешь по его правилам, либо сидишь в глухих лесах, горах или диких болотах и не отсвечиваешь. Причём особенно стараешься не убивать людей, потому что в таком случае появляются инквизиторы, фанатики, даже другие двоедушники и обнуляют тебя за нежелание играть по общим правилам.

Так что путь тех двоедушников, которых я знаю и вижу, быть частью мира людей и в этом плане нужна работа.

«Буханка» плыла по разбитому асфальту поселка, словно яхта по волнам Карибского моря.

Японская подвеска глотала неровности, руль слушался, двигатель урчал. Бак, правда, почти пустой, Хан залил мне немного топлива, но не более того.

Я притормозил у покосившегося забора, выкрашенного в ядовито-зелёный цвет. Местный ориентир. Здесь жили две подружки-старушки, Никитична и Кузьминична. Мне иногда казалось, что они занимали пост сидения на своей лавочке и обсуждения всех и вся с раннего утра.

Захватив пару квитанций и свёрнутую в трубку газету «Вестник ЗОЖ», я выбрался наружу. От одного из их домов пахло пирожками.

В Колдухине, несмотря на дефицит молодёжи и детей, бабушки продолжали печь пирожки. Это упорство достойно уважения.

— Здрасьте, девочки! — зычно поприветствовал я, подходя к калитке.

Никитична, сухонькая, похожая на сушёный гриб-сморчок, поджала губы, но в глазах мелькнули искры интереса. Кузьминична, расплылась в беззубой улыбке:

— Ой, так сразу «девочки»!

- А то! Здоровья вам богатырского!

- Ага, молитвами Давлета, - прошамкала Никитична. - И тебе не хворать, Вадик. Мы тебя уже заждались.

Я отдал им квитанции, а Кузьминичне ещё и газету.

Кузьминична приняла газету с достоинством английской королевы, принимающей верительные грамоты. Но смотрела она не на прессу, а на мою машину.

В посёлке ничего не скроешь. Если ты покрасил забор — это событие. Если приехал на другой машине — это сенсация. А то и повод для расследования масштаба Агаты Кристи.

— Вадик, — прищурилась Никитична, кивая на мой УАЗ. — А чего это… Та, которая у почты стояла или новую дали?

— Скажете тоже, «новую», — я махнул рукой, изображая крайнюю степень скепсиса. — Кто ж нам её даст? Это, бабушки, старую починили и всучили, мол, пользуйся и не благодари.

— А-а-а, — протянула Никитична, явно разочарованная отсутствием криминала в этой ситуации. – Ну да, ну да, начальство, оно тебе новое и красивое не отдаст, даже не мечтай. Надо радоваться тому, что не пешком.

Я вернулся в спасительное нутро кабины. Сквозь окна увидел, как старушки склонились друг к другу, обсуждая полученную информацию.

Я вырулил на Краснопартизанскую, то есть центральную улицу Колдухина.

Впереди, возле поселкового магазина, маячили три фигуры. Я сразу узнал их, сложно не узнать дочерей Тамары.

От автора

Прогеймер-попаданец из нашего мира в мир магического киберпанка. Мечтал о виртуале с полным погружением? Получи! В свободное от службы в ППС время. Читать здесь https://author.today/work/494041