Вокруг света

Дело двигалось к финалу — это было ясно. Но Саня упорно цеплялась за каждую возможность сохранить семейное предприятие, как бульдог зубами за чужую штанину.

— Смотрти, что пишут, поганцы!

Сидя на барной табуретке, Саня водила пальцем по экрану смартфона.

— «Зошла с беренком по обедат, блюда неседобные, даже нагиццов нету!» «Были в воскресенье, взяли шавурму, есть невозможно, там даже баранину кладут».

— Какую ещё «шавурму»? — удивился Саша, не отрываясь от воронки: он осторожно переливал оливковое масло из трёхлитровой магазинной жестянки в бутылку, удобную для кухни.

— Это они так наш гирос назвали, иллитераты! — фыркнула Саня. А вот еще: «Почему нет роллов?»

— В самом деле, почему в кафе европейской кухни нет роллов? — флегматично удивился Саша. — Ужасное преступление. В пяти шагах дальше по улице — «Суши от Маруши», и, спроим, там нет мусаки и пасты айоле.

— Но им никто таких отзывов не пишет, — пробурчала Саня. — Погоди, не наклоняй, прольёшь! Сейчас я салфетку подложу…

Масло водворили в бутылку как раз когда в подсобку заглянул Шурик — единственный наёмный работник кафе.

— Эксплуататоры, а где у нас ракушки вонголе?

— В третьем ларе слева, — сказала Саня, не отрываясь от смартфона. — Не перепутай с креветками.

Саша поднял на Шурика задумчивый взгляд и вдруг вспомнил претензию к повару:

— Пролетарий, больше никогда, никогда, ради святого Януария, не нагревай масло extra virgin. Оно не для этого.

— Да я не ту бутылку схватил просто, — покаялся Шурик. И вышел, бормоча под нос: «Две пасты вонголе, вишисуаз, луковый суп и гренки...»

— Ну почему, — вздохнула Саня, листая страничку отзывов, — люди, которые приходили на Итальянскую неделю, были всем довольны, так мало хороших комментариев написали? Ведь девятьсот с лишним заказов было за шесть дней! Что, жаба давит лишний раз кнопочку тыкнуть?

— Хвалить трудно, ругать легко, — заметил Саша, перебирая на полке баночки со специями. — У нас орегано кончается. А на рынке больше не купишь, всё поддельное.

— Да чтоб его!

Саня расстроилась окончательно:

— Ну что за ерунда такая? Крупный город, почти столица, — и ни специй нормальных не купишь, ни баранины, яжмамки с «берёнками» приходят в кафе высокой кухни за фаст-фудом! Да ещё критик этот, подавись он костью…

Её прервало пиликанье смартфона.

— О, Чивапчич! Куда его отправить?

— В духовку на сорок минут, — посоветовал Саша. Его стратегическая мысль уже куда-то переключилась.

Пока Саня вежливо посылала дельца общественного питания куда подальше, Саше тоже позвонили. «Хоровацкий», — высветилось на экране.

— Кафе «Вокруг света», — сказал Саша таким офоциальным голосом, будто не видел, кто звонит.

— Ну как, — забубнила трубка, — надумали? Больше десяти миллионов вам никто не даст…

— Кебабиев даёт двенадцать, — своим обычным ровным тоном сказал Саша.

— Кебабиев брешет, как пёс, — решительно высказался ресторатор. — Нет у него столько. А у меня есть! Александр, ну чего вы ждёте? Что недвижимость в вашей районе ещё подорожает? Так можно и прогадать…

— Видите ли, — спокойно произнёс Саша, — мы проводили независимую оценку предприятия. Как готовый бизнес оно стоит не меньше восемнадцати миллионов, и вы это тоже знаете. Я готов поговорить о четырнадцати, но не меньше. У вас столько есть?

— Да пусть вас Чивапчич за четырнадцать покупает! — разъярился абонент. — Вы там совсем уже берега попутали! Кто вам даст за ваш гадюшник такие деньжищи?

— Чивапчич, — пожал плечами Саша. — Жена прямо сейчас ведёт с ним переговоры.

— Э, — сказал трубка. — Ну… э… хорошо, поговорим о двенадцати.

— Кебабиев, — напомнил Саша.

— Молодой человек, ну вы мне выкручиаете руки!

— Я? Может, это я вам звоню и навязываю худшую сделку века?

— Вы вшивый капиталист. Грабитель, — буркнул Хоровацкий и отключился.

Саня тоже закончился разговор:

— Ну что, кто из них?

— Лавашник. Демпингует, гад.

Саня села на табуретку и схватилась за щёки:

— Неужели придётся продать? Жалко же, Саш…

— И мне жалко, малыш, — Саша подошёл обнял жену, прижал её голову к животу. — Я опасаюсь, как бы на нас не начали нападать. Это ведь бандиты, привычки у них бандитские, ещё из девяностых, когда они ларьки с шашлыком из собачатины на рынке держали. Я их опасаюсь. Помнишь, корейское кафе на набережной сгорело?

Саня содрогнулась.

— Ну… ладно, — она отёрла слезинку с лица и встала. — Рок-н-ролл мёртв, вы мы ещё нет! Надо готовить для Бухтельницкого.

— Когда он будет? Завтра?

— Завтра. И уже можно начинать расписывать закупки для Греческой недели.

Ресторанный критик Бухтельницкий воссиял над кафе «Вокруг света» на следующее утро. Был он наглый сноб, но его читали. И Саня уговорила мужа пойти на рсик — пригласить Бухтельницкого. Может, это помогло бы поднять рейтинг кафе и отбиться от кебабиевых и чивапчичей?

Критик был небрит, нечёсан и, кажется, даже неумыт, обряжен в дорогущую рубашку-поло от Тома Форда и рваные джинсы. Не здороваясь, он плюхнулся за приготовленный столик, и Саня подала ему меню.

— Хм… хм, — Бухтельницкий лениво переворачивал страницы. — Это что?

— Имам байылды, — прочла Саня, тщательно скрывая раздражение. Он что, читать не умеет? — Это странички турецкой кухни.

— А это?

— Паста аль асасино. Эжто уже итальянская пошла.

— Вижу, — буркнул критик. — Хм… а это что, осьминоги?

— Хелопита ме ктоподья — паста с осьминогами по-гречески.

— Вот! — Палец критика уткнулся в осьминогов. — Одну пасту. И греческий салат.

— Который? — уточнила Саня с нескрываемой иронией. — Их тут три: критский, салоникский и по-афински.

Критик поднял на неё изумлённый взгляд:

— Греческий салат — это греческий салат, что вы мне тут рассказываете?

— А вы были в Греции? — вежливо улыбнулась Саня. — Там в каждой деревне свой греческий салат. И, не поверите, все до одного греческие…

Бухтельницкий, видимо, начал подозревать, что над ним тонко издеваются, и решительно выбрал салат по-критски.

— И бокал розового.

«К пасте?!» — про себя ужаснулась Саня. Но желание клиента — закон, даже если клиент иллитерат.

— А кофе? — уточнила она ещё вежливее.

— О, кофе! — оживился критик. — Давайте.

— Греческий, турецкий, арабский?

— Блин, — загрустил Бухтельницкий: видимо, его мозг устал делать выбор. — Давайте греческий.

— Ожидайте, — елейно улыбнулась Саня и уплыла в кухню.

Хелопиту готовил лично Саша, ему вообще удавалась любая паста. Шурик с салатом превзошёл себя: куски были ровно нужного размера, а соус источал сладчайший аромат масла extra virgin. Саня с секундомером в руке варила кофе. Когда тарелка с хелопитой поехала к клиенту, Саня чувствовала прилив вдохновения: вот сейчас-то он поймёт, какой бриллиант — маленький, но ценный — украшает ресторанный ландшафт города! Зря, что ли, Саша и Саня при каждой возможности ездили по Европе, впитывая кулинарные традиции!

Саша принёс вино и ушёл на кухню — кроме критика, в зальчике сидели ещё посетители. А Саня осталась: встала у стенки, чтбы не мешать Бухтельницкому наслаждаться, и глядела, какая у него будет реакция. Но ничего особенного не увидела: выражение лица у критика оставалось всё таким же недовольно-безразличным. Он дожевал пасту, поковырял салат, залпом (о ужас!) заглотил кофе, хрустнул печеньем, поданным на закуску, и уже после кофе принялс тянуть вино.

— А вы точно ресто-критик? — не удержалась Саня.

Бухтельницкий уставился на неё невыразительным взором, допил вино и сомнамбулически удалился, ничего не сказав. Девочка за соседним столиком потянула за рукав маму и громким шёпотом спросила:

— Мам, а этот дядя — зомби, да? Он ест мозги?

Отзыв Бухтельницкого был разгромным. Ему не понравилось всё! Он ругал пасту с осьминогами за то, что в ней были осьминоги, ругал меню за аутентичные названия блюд, ругал вино за недостаточно изысканный букет, ругал салат за крупные оливки (!) и за то, что сыр был положен сверху на горку овощей одним куском.

— Но так подают на Крите! — возмущалась Саня. — Он же сам просил по-критски!

— Малыш, — спокойно и грустно сказал Саша, — он дурак. И пошляк. И мы зря с ним связались.

Связались в самом деле зря: рейтинг кафе ещё упал, а в отзывы посыпались новые претензии на отсутствие в меню роллов, шавéрмы, шаурмы, шавурмы и даже шавáрмы.

Саня пала духом. Весь день она сидела в подсобке, тупо глядя в смартфон, но не отвечала на звонки, не писала едких комментариев под отзывами и вообще не вела никакой сетевой жизни.

— Убил и съел, поганец, — тихо сказала она мужу, когда тот зашёл переодеться в конц рабочего дня. — Придётся звонить Чивапчичу… или Кебабиеву, без разницы. И не будет у нас Греческой недели. И в Испанию мы не поедем, и в Германию. Не будет у нас испанской кухни, и вообще никакой не будет…

Слёзы катились по саниным щекам тихо и неостановимо. Будто внутри у неё растаял огромный айсберг.

Саша сгрёб её в объятья и сказал на ушко:

— А езжай-ка ты, малыш, в отпуск. Отвлечёшься на недельку, а там видно будет. А мы тут с Шуриком пока вдвоём управимся. Поедешь… хм… во, в Переславль-Залесский! Там красиво.

С переславского вокзала Саня взяла такси до Борисоглебской слодобы, потому что по Яндекс-картам не поняла, как туда добираться. Вроде это часть города, а вроде и село… Не поймёшь. Приехала она рано и оттого немного стеснялась: а ну как разбудит хозяев мини-гостиницы?

Но хозяйка (Саня вспомнила, что зовут её Александра Дмитриевна) уже развешивала бельё во дворе, а из трубы домика поднимался дымок.

«Это мини-гостиница?» — удивилась Саня, а хозяйка уже спешила к ней, отставив тазик с бельём:

— Добро утро, добро утро! Само времё приехала, кормить тя пойдём!

Дом был какой-то странный: одновременно и старинный, и современный. Построен из кирпича, а по сути своей пятистенок, в середине печь, но не громадная русская, а изящная голландка, на окнах вязаные занавески, а на разделочном столе новенький блендер… А какой вкуснейший запах плывёт по дому! Вроде пирогами пахнет… но что-то есть и незнакомое...

— Тута садись, тута тёпло те будет, — хозяйка отобрала у Сани дорожную сумку, усадила на икеевскую табуретку-стремянку у широкого стола. — Голóдна, поди, с дороги-то?

Саня хотела вежливо отказаться, но… не смогла:

— Очень голодная!

— На-ка от тебе компота, — хозяйка щедро плеснула Сане в пивную кружку что-то тёмно-красное, пахнущее корицей, — а тута у нас и бабка дошла. Бабку-ту не знашь, что такое?

— Нет… — удивилась Саня. — Это пирог?

— Пирог послё будет, а бабка — она от она кака!

Хозяйка открыла дверцу вполне современной духовки и вынула на свет божий керамический горшок, замазанный сверху тестом. Ловко сняла тестяную крышку, сунула в горшок лопаточку и положила на Санину тарелку щедрую порцию чего-то пахнущего сытно, сладко и заманчиво.

Саня вооружилась вилкой и приступила к бабке. Хм… пудинг? Омлет? Пирог? Нет, всё не то! Но точно есть взбитые яйца, мука, масло, бекон и море жареного лука! С луком прямо совсем хорошо: не щепотка, как обычно сыплют телехозяюшки, а полсковороды.

А вкуснотища!

Хозяйка с удовольствием глядела, как гостья поглощает бабку:

— Добавить?

— Ой, нет, спасибо! — выдохнула Саня. — Я лопну. Очень вкусно, я такого никогда ещё не ела!

— Энто нашенское, переславское. Ране в Ярославли-то все бабку варили, а ныне позабыли. Всё нагетцы жуют, а чего в их жевать-то? Ни сыта, ни вкуса.

— А вы ещё знаете местные блюда? — У Сани проснулся профессиональный интерес.

— Как не знать-то. А ты никак кашеваришь? Ныне-то мало кто пекёт да жарит, всё с магазинов несут. А мне этак невкусно, душа не принимат магазинное. Пресно да несолоно, еда-то разве така быват?

И Саня поняла, что нашла родную душу.

Для неё всё началось с технологического колледжа, куда она пошла учитсья на повара. И там у неё просто глаза открылись! Оказывается, правильно приготовленная пища не идёт ни в какое сравнение с типовой домашней едой, которую приучились в последнее время готовить практически все. Ни специй не добавляют, ни соли в нужном количестве, ничего не обжаривают — пихают, страшно сказать, в щи сырую капусту! Бланшировать, пассеровать, жарить в карамели — нет, не слышали… Отчасти поэтому, устав от клейкой безвкусной еды «по-домашнему» и от бесконечных шаурмячных, Саня и решилась воплотить мечту о нормальной, не «высокой», а самой обычной кулинарии. Чтобы голодный человек мог зайти в кафе и напитаться вкусно, сытно и при этом не усреднённо, а в традициях какого-нибудь страны. Традиции ведль не на пустом месте появились!

Саша, её тогдашний ухажёр, идею одобрил, но сказал, что надо её добработать. Он всегда был нетороплив: взял неделю на размышление и за это время составил бизнес-план. А первым пунктом в нём была… свадьба.

На медовый месяц молодые поехали в Турцию. Время было не курортное — февраль, но откладывать поездку не хотелось. И новобрачные отправились не в знакомую всем Анталию, а в Стамбул, потом в Бодрум, Конью, Газиантеп… И везде тщательно разбирались в местной кухне. Пробовали еду в маленьких кафе и в популярных ресторанах, брали дёнер у уличных торговцев, покупали на рынках баклаву. Записывали рецепты, расспрашивали хозяев заведений. Им даже подарили две кулинарных книги, на английском и на турецком. Перевод с турецкого теперь хранился в кафе в кухонном шкафу вместе с двумя десятками других полезных книжек.

Постепенно бизнес-план обрастал «мясом»: было решено начать с маленького кафе турецкой кухни. В их городе турецкие «рестораны» содержали в основном отнюдь не турки, и подавали там в основном ту же шаурму. Молодая пара взяла кредит, и скоро в переулке недалеко от крупного проспекта появилось кафе «Конья».

Дела пошли неплохо, через два года кафе получило новое имя — «Вокруг света» — и переехало в помещение побольше. А в отпуск владельцы ездили теперь с конкретной целью: собирать знания о региональных кухнях не из интернета, а из первых рук. За несколько лет они побывали в Италии и в Греции, снова ездили в Турцию, как и прежде, в нетуристические места, а туда, где местные кормят местных местными блюдами.

Но постепенно выяснилось, что расширяться дальше нет возможности: открыть полноценный ресторан не по карману, а популярность аутентичной кухни в крупном городе начала падать. И тут на горизонтах возникли бизнес-воротилы общепита: держатели ларьков с шаурмой, павильонов с шашлыком и киосков с беляшами. Они поняли, что «Вокруг света» не сможет конкурировать с ними: люди хотят стрит-фуда и везде ищут стрит-фуд. Так что три крупных бандита от общепита: Чивапчич, Кебабиев и Хоровацкий — кружили над кафе, как вороны над умирающим богатырём, дожидаясь, когда можно будет разорвать его на части.

В последней попытке спасти дело Саня предложила обратиться к Бухтельницкому, но получилось только хуже…

Александра Дмитриевна слушала, сочувственно кивала:

— От правильно говоришь, вкус к еде-то теряют. Загранично-то готовить не умеют, а и своё позабыли. Эх, побыла бы ты подоле у нас, я бы тя поучила, как бабку-то варить, как калью, ушное, да пироги нашенские ржаные — которы с ряпушкой, которы с капустой квашеной, которы ещё с яблоками. Да квасы-то ещё, да душепарка, да компоты...

Саня слушала и ощущала, как текут слюнки, хотя вроде бы только что поела досыта. И вдруг поняла: это же получается настоящее кулинарное путешествие! Тем временем вскипел чайник, и хозяйка налила ей странного напитка: был он зеленоватого цвета и имел запах цветов, вот только Саня не могла сообразить, каких.

— Что это?

— А чай копорский! Кипрей по-научному. Пробуй от, он силы придават.

Саня незаметно допила кружку, и усталось от ночной дороги в самом деле понемногу улетучилась. Время идти смотреть город!

Следующие дни Саня провела на ногах: вставала пораньше, пила чай с Александрой Дмитриевной — к чаю всегда были пироги, — и отправлялась на местном автобусе в центр. Конечно, интересно было погулять в дендропарке, покормить уток на Плещеевом озере, заглянуть одним глазком в весёлые приветливые церквушки. Но Саню больше интересовало другое: как в городе кормят?

Ничего радующего она не нашла: одинаковые, как близнецы, кофейни, кафе «русской кухни», где подавали борщ и опять-таки клали в него сырую капусту, да две пиццерии, скучные и безликие. В единственном важном и роскошном ресторане подавали, как выяснилось, «усреднёнку» — блюда те же, что в типичной школьной столовой, только в пятьдесят раз дороже.

Нашла Саня и несколько закрытых точек общепита. Разговорчивые переславцы охотно объяснили:

— Ковид поганый! Тута кафе китайское было, да закрылося в карантин-от. А тама подале позная была, буряты держали. Тоже уехали, всё ковидла виновата.

— А нужны вам тут всякие иноземные кафе? — осторожно спросила Саня. — У вас же все дома готовят.

— Дома-то дома, а иной раз заграничного хочется. Не всё же пирогами брюхо-то набивать!

— Только чтобы не одни огурцы да рис! Этого нам с приплатой не надо. А вот чтобы мясо какое не по-нашему, супы, закуски разные…

— А мы с мужем в Турции были — какие там сласти-то! А у нас продают вроде то же — а не то, настоящих-от нету.

Турецкая кухня в городе была представлена киоском с шаурмой на базаре, а единственная шашлычная обитала возле кампуса на озере и работала только летом. Саня начала понимать, что город катастрофически недокормлен!

Чтобы проверить возможности города, она отправилась на рынок. А тут ничего! Свежие молочные продукты, цыплята, утки, ух ты, даже баранина!

— Тута от у нас ягнёнки, тута печёнка баранья, выбирай, кака на тобя глядит, — заулыбался полный весёлый продавец.

— Надо же, а у нас баранину днём с огнём не найдёшь! — удивилась Саня.

— У нас тута баранина всегда была. Бараний жир свежой да рёбра — самоё для праздников!

Домой (гостиница стала ей уже домом) Саня вернулась в бодром настроении. Тут же позвонила Саше:

— Слушай, а тут у них целина! Одни пиццы и гадкий кофе из автомата…

— Ты что задумала? — осторожно спросил муж.

— Да вот хочу тебя озадачить: можешь прикинуть бизнес-план? Цены я посмотрела, поставщики рядом, помещений в аренду полно…

— Так что, — уточнил Саня, — позвонить Чивапчичу?

— Всем позвони, — хихикнула Саня, — пускай устроят аукцион.

— Вот и отправляй тебя отдыхать: без работы не можешь ни дня, — притворно загрустил Саша. — Ладно, набирайся там местных традиций, а я подумаю. Пока!

— Олёксандра! — позвала её из кухни хозяйка. — Хотела нашу бабку варить — иди поучись-ко. Вона там яйца, надо взбултыхать.

— Сейчас!

Саня привычно надела фартук, убрала волосы и встала у разделочного стола. Ну их, этих шаурмячников! Люди хотят есть вкусно и без суеты, а значит, путешествие вокруг света не теряет смысла.