Волчий час

Шэ Цяну не спалось. Проглядывавшая в щель между неплотно закрытыми ставнями небольшого окошка ночная темнота уже наливалась предрассветной синевой, а он так и не смог сомкнуть глаз.

Обычно, утомившись за день пути, Шэ Цян спал так крепко, что ничто не могло его разбудить. И в этот раз, прежде чем остановиться на ночь в этой маленькой гостинице, они с наставником прошли немало ли. Однако сон упорно бежал от Шэ Цяна.

Шэ Цян уже давно привык к новым городам и не испытывал трепета перед незнакомыми местами. Возможно, что-то подобное он мог бы ощутить на пороге столицы – но пути наставника неизменно пролегали далеко от Гуанлина. За девять лет перемена мест стала для Шэ Цяна обыденностью. Они с наставником бродили по всему Цзиньяню, нигде не задерживаясь надолго. Шэ Цян успел повидать и пряно яркие богатые города южных провинций, и таинственные, ни на что не похожие северные города среди молчаливых поросших лесами гор. Лужэнь, к которому они приближались, не выделялся ничем. Обычный город в срединном Цзиньяне. Не слишком большой, судя по рассказам.

Но именно Лужэню предстояло стать особой вехой на их пути. Последней. В Лужэне Шэ Цяну предстоит расстаться с наставником и перейти в ученики к другому заклинающему.

Этого Шэ Цян не хотел всем своим существом. Всю дорогу он не переставал упрашивать наставника изменить свое решение. Но к его большому огорчению Ян Санфэн, обычно мягкий и уступчивый, оказался непреклонен.

«Если бы у тебя был обычный дар гадателя, я бы с радостью остался твоим учителем, - раз за разом терпеливо пояснял наставник Ян, - и по прошествии еще шести лет с большой гордостью представил бы тебя Братству как молодого мастера. Но, Шэ Цян, твой талант иного рода. Я не смогу развить его должным образом и снабдить тебя всеми подобающими знаниями»

Шэ Цян в ответ на это возражал. Упрашивал. Умолял. Говорил, что готов быть простым гадателем, как сотни других заклинающих, и странствовать по дорогам Цзиньяня подобно Яну Санфэну. Такие заявления заставляли наставника строго хмуриться. Отказываться развивать редкий, не в каждом поколении мастеров появляющийся дар – все равно, что закапывать драгоценный нефрит в кучу мусора, заявлял он. Подобное может совершить лишь полностью безответственный человек, не испытывающий благодарности за ниспосланный дар и не сознающий великой чести, что оказали ему Небеса, доверив ему такую ответственность.

Слыть неблагодарным и безответственным учеником, не усвоившим заповедей Братства, позоря тем самым Яна Санфэна в глазах почтенных мастеров, Шэ Цян не хотел. Но не хотел он и расставаться с Яном Санфэном. С тех пор, как странствующий гадатель подобрал его, полуживого от голода, в вымершей от эпидемии деревне среди выствыших домов и непогребенных тел, Ян Санфэн был для Шэ Цяна самым близким и дорогим человеком. За годы образы родичей в памяти выцвели, превратившись в призрачные тени. А Ян Санфэн был именно тем, кто отгонял от него кошмарные сны. Кто не отдал найденыша оседло живущему заклинающему, а, рассмотрев в нем золотое зерно дара, решил учить самостоятельно. Он обучал Шэ Цяна не только премудростям мастерства – но и правильной речи, грамоте и хорошим манерам. Шэ Цянь старательно впитывал знания, которыми делился наставник, и довольно быстро сам начал пытаться изготавливать простенькие талисманы, чтобы помочь Яну Санфэну в его делах и заслужить одобрительную улыбку. Свой первый успех Шэ Цян до сих пор вспоминал с огромной гордостью. Похвала наставника в тот день была для него дороже тех денег, что он получил от лавочника.

Шэ Цян со вздохом перевернулся на бок и принялся раздраженно грызть ноготь – дурная привычка, от которой он никак не мог отучиться, и которая сильно удручала Яна Санфэна.

Все было так хорошо. Шэ Цян любил представлять, как они будут странствовать многие годы по дорогам Цзиньяня. Как со временем уже он начнет заботиться о наставнике, возвращая ему стократно его доброту. Возможно, однажды они смогли бы поселиться где-нибудь оседло, взять учеников и основать небольшую школу, вроде той, в которой, по его рассказам, учился сам Ян Санфэн. Или, при большем везении, заслужить право поселиться в деревне, достаточно богатой, чтобы оплатить их постоянные труды и прикрепить к управе…

Все испортил его талант. Талант видеть больное так, как не видел никто другой. Сконцентрировавшись, Шэ Цян мог увидеть коренные причины недуга, терзавшего того или иного человека. Узнав об этом, Ян Санфэн и обрадовался, и опечалился одновременно. Он сказал, что для него большое счастье и честь стать воспитателем и первым наставником заклинающего-целителя, но правильно развить его дар он не сможет, поскольку не обладает нужными познаниями. По счастью, у него есть бывший соученик, который достиг в искусстве немалых высот – и, возможно, в память о былой дружбе он согласится принять Шэ Цяна.

Поначалу Шэ Цян попытался ухватиться за слова наставника о том, что он и его друг были учениками одной школы. Ведь как-то же они, наделенные разным даром, учились вместе! Но Ян Санфэн терпеливо пояснил, что случай был иным – в школе хранились записи, завещанные ей почтенным целителем, который, не найдя одаренного ученика, решил оставить свои познания будущим поколениям.

Когда Шэ Цян узнал, что просвещенный мастер Су ответил былому другу согласием, он оторопел. Набравшись смелости, он спросил у Яна Санфэна, не зовут ли его будущего наставника Су Чжуаном. И изумился еще больше, услышав утвердительный ответ.

О целителе Су рассказывали едва ли не легенды. Говорили, что он достиг небывалых высот в своем искусстве – и наверняка достигнет большего, поскольку только вступил в пору истинного расцвета сил заклинающего. Однако говорили и о том, что мастер Су не жалует общества других заклинающих и не склонен проявлять милосердие к людям.

И вот знаменитый целитель готов принять его в ученики. По всем заповедям Братства, Шэ Цяну следовало бы благодарить Небеса за такое счастье. Но Шэ Цян совершенно не чувствовал себя счастливым. Напротив, он уповал на то, что что-нибудь случится за время пути, что что-нибудь помешает. Что кто-нибудь – или Ян Санфэн, или сам Су Чжуан, - передумает. Но ничего не произошло. Сегодня он перейдет в ученики к другому наставнику, а Ян Санфэн пойдет дальше.

При мыслях о разлуке на глаза Шэ Цяна наворачивались слезы. Оставалась только надежда на то, что расставание произойдет не сразу, не завтрашним утром и не у порога дома Су Чжуана. Что Ян Санфэн хоть ненадолго задержится у своего друга. Пусть земля полнится слухами о неуживчивом нраве Су Чжуана – но он же так быстро отозвался на послание Яна Саньфэна, и тот говорит о нем с большим теплом…

Спавший рядом Ян Санфэн заворочался, его дыхание стало не таким глубоким и размеренным. Шэ Цян торопливо промокнул уголки глаз краем рукава. Не стоило расстраивать наставника. Ян Санфэн тоже не казался счастливым из-за того, что им придется попрощаться. Да и не пристало реветь в таком возрасте – в конце концов, Шэ Цяну уже минуло пятнадцать, многим его сверстникам уже начинают подыскивать невест. Разлука не обязана оказаться вечной. Закончив обучение, он непременно найдет Яна Санфэна. Найдет и поклонится ему как своему первому наставнику!

***

Лужэнь был совсем небольшим городом. Он выглядел вполне процветающим, но все равно казался Шэ Цяню удивительно скромным для места, выбранного для жизни великим мастером. Невероятный целитель мог бы поселиться и в столице провинции. И даже в самом Гуанлине, чтобы лечить знатнейших людей Цзиньяня.

- Ваш шиди, должно быть, крайне скромен, - пробормотал Шэ Цян, сторонясь, чтобы пропустить носильщика с грузом связанных досок.

Ян Санфэн, вынырнув из легкой рассеянности, рассмеялся, качая головой.

- Едва ли его можно назвать скромным. У него непростой нрав – и он будет куда более строг к тебе, чем я. Но в в Цзиньяне нет никого, кто смог бы обучить тебя лучше.

Шэ Цян подавил вздох. Последние слова он не раз слышал в разных вариациях за последние месяцы.

- Я благодарен вам за то, что вы нашли такого наставника. И даю слово, что не подведу вас и буду достоин оказанной чести.

- Я знаю, - легкая тень печали легла на лицо Яна Санфэна, - знаю, Шэ Цян. И хочу, чтобы ты знал – я не сомневаюсь в тебе и твоем усердии в учебе.

Шэ Цян благодарно улыбнулся. От этих слов стало легче на душе. Как будто с сердца сняли тяжелый давящий камень. И тут Шэ Цян осознал, что гнетущее беспокойство было не до конца его собственным. К тревожному ожиданию встречи с новым учителем и горечи от неотвратимого расставания с Яном Санфэном добавлялось и другое. Пришедшее извне.

Какая-то скрытая тревога была разлита в самом воздухе Лужэня. Шэ Цян почувствовал, как по спине побежали мурашки. Это напомнило детство – когда только начиналась эпидемия, сгубившая его родную деревню. Ян Санфэн объяснял ему, что такое бывает, когда множество людей испытывает беспокойство и тревогу в течение очень долгого времени. Их мысли и чувства сплавляются вместе и накладывают отпечаток на энергию места, и тот, кто обладает должной чувствительностью, может уловить эти отзвуки. Шэ Цян покосился на учителя. Не этим ли объясняется задумчивая отстраненность, охватившая Яна Санфэна, когда они ступили на улицы Лужэня?

- Учитель, тут что-то не так… чувствуете?

- Да, Шэ Цян. Но не могу уловить причин.

Шэ Цян ощутил желание завязать собственный язык узлом. Конечно же, наставник чувствовал. И получше его самого – он ведь был опытнее и сильнее. Нужно будет быть поосторожнее в словах. Яна Санфэна нельзя было назвать строгим человеком, но вот господин Су за такую вольность едва ли спустит, если рассказы о его нраве столь же верны, как и о его искусстве.

Шэ Цян завертел головой, прислушиваясь в надежде найти какие-то подсказки. Но нет, на улицах Лужэня кипела самая обычная повседневная суета. Не чувствовалось никакой порчи или дисбаланса энергий. Ни на одном из увиденных домов не было знакомых с детства флагов, предупреждающих о болезни. И отвращающих злые силы талисманов на глаза попадалось не больше чем обычно. Да и внимательные взгляды, которыми люди провожали их с Яном Санфэном, нельзя было назвать необычными. В таких городах, как Лужэнь, семьи живут бок о бок веками и знакомы на протяжении поколений. Любой пришлый человек бросается в глаза сразу, как затесавшаяся в утиную стаю курица. А уж забредший в город странствующий гадатель с учеником – тем более интересная новость, о которой наверняка уже к вечеру начнут судачить по чайным.

И все же тревога была. Тонкая, почти призрачная, неприятно липнущая к чувствам, подобно паутине, цепляющейся за одежду.

Что не так в Лужэне? И почему господин Су с этим ничего не делает? Он ведь не может ничего не чувствовать. Или он настолько лекарь, что у него плохо получается бороться с иными напастями? При этой мысли сердце Шэ Цяна пропустило удар. Если это так – то Ян Санфэн наверняка задержится!

Ян Санфэн тем временем остановился, чтобы спросить дорогу у торгующей фруктами вразнос женщины. Слушая их краткую беседу, Шэ Цян в который раз удивился сдержанности наставника. Он сам бы наверняка уже расспрашивал бы женщину о том, что происходит в Лужэне. Вероятно, Ян Санфэн рассчитывал узнать о делах города не от уличной торговки, а от своего шиди.

Их путь завершился в богатом квартале, вдали от шумных, полных деловитой суеты улиц. Шэ Цян почувствовал оторопь. Неужели господин Су так богат? Неужели ему предстоит жить и учиться в таком месте? Все заклинающие, которых прежде встречал Шэ Цянь, были людьми довольно скромного достатка. Да, традиция гласила, что не количеством серебра в сундуках определяется оказываемый заклинающему почет, а лишь силой его дара, умениями, познаниями и заслугами, и не лучшее ли тому подтверждение то, что господин Су и наставник Ян учились в одной школе… Но проходя в крашеные в цвет молодого огня ворота усадьбы Шэ Цян ощутил, как его оставляет привычная смелость.

Усадьба за оградой была большой и ухоженной. Сквозь зелень сада виднелось не менее дюжины домиков, к которым вели вымощенные голубоватым горным камнем дорожки. В таких местах Шэ Цяню еще никогда не приходилось бывать, и сейчас ему казалось, что он слишком пыльный, слишком грубый и слишком неловкий.

На затененной террасе, окружавшей большой дом, их ожидал господин в светло-синих одеяниях. Встреть Шэ Цян такого – он бы решил, что это ученый из знатного рода, а не заклинающий-целитель. Продолговатое лицо с острым подбородком было белым той особой прозрачной белизной, которая отличает людей, нечасто встречающих солнце и ветер, а покачивавшая веер рука была такой тонкой и холеной, что Шэ Цян даже удивился ее ухоженности. Что вообще можно делать такими руками? Держать тонкую как яичная скорлупа чашечку из дорогого фарфора? Ян Санфэн, загоревший за годы странствий и покрытый пылью многих дорог, отличался от Су Чжуана как кусок угля от жемчужины. Но уголь был Шэ Цяну милее. Уголь дает огонь и тепло. А жемчуг… что в нем проку, кроме дороговизны?

- Су Чжуан, - Ян Санфэн с улыбкой слегка склонил голову в знак приветствия, - рад видеть тебя. Благодарю, что отозвался на мою просьбу.

- Счастлив принимать тебя под своим кровом, - ответный поклон Су Чжуана был куда ниже, - и очень польщен доверием, что ты оказал мне этим обращением.

Повинуясь жесту Яна Санфэна, Шэ Цян выступил вперед, стесняясь своей дорожной одежды, торчащих жестких волос, которые не удавалось причесать как надо, и рук и ног, которые вдруг показались слишком длинными и неуклюжими. Если Ян Санфэн не был смущен своим скромным видом и держался так, будто был на своем месте, то Шэ Цян не чувствовал ничего подобного.

Су Чжуан перевел на него спокойный взгляд. Глаза у него были темные. Настолько, что нельзя было различить, где кончается радужка и начинается зрачок. Внимательные и цепкие, они изучали Шэ Цяна, заставляя испытывать еще большую неловкость.

Легкое покашливание Яна Санфэна за спиной напомнило о приличиях. Лицо Шэ Цяна вспыхнуло от стыда. Так вот сразу, буквально с порога опозориться перед великим целителем, будущим наставником, да еще и подвести Яна Санфэна! Су Чжуан выглядел очень строгим и церемонным господином. Чего доброго, он мог решить, что его шисюн не привил воспитаннику хороших манер!

Шэ Цян торопливо опустился на колени и поклонился, коснувшись лбом чисто выскобленных досок террасы.

- Я, Шэ Цян из Цинлао, воспитанник мастера Яна Санфэна, с почтением прошу просвещенного мастера Су Чжуана о чести стать его учеником, - на одном дыхании выпалил он, больше всего на свете боясь сбиться. Будь он младше, за него говорил бы Ян Санфэн, но достигший пятнадцати лет уже считается вольным просить за себя самостоятельно.

Договорив, Шэ Цян отвесил еще три земных поклона и замер в ожидании ответа. Вдруг Су Чжуан, увидев, какой он грубый и неуклюжий, решит передумать?

- Поднимись, Шэ Цян.

Шэ Цян повиновался. Су Чжуан продолжал изучать его взглядом. Потом неспешным движением вновь раскрыл веер.

- Мне следует проверить твои способности, прежде чем дать ответ. Суждение шисюна достойно уважения, однако его дар ведет его по иному пути.

Сердце Шэ Цяна тревожно забилось. Проверка? Ян Санфэн ничего не говорил об этом. Шэ Цяну доводилось слышать, что некоторые школы проводят испытания для будущих учеников, но не знал, что в них может входить. Что ему нужно будет сделать? Как себя вести?

- Я хочу убедиться, что не потрачу времени напрасно, - казалось, Су Чжуан не горит счастьем от того, что берет ученика, - но не ранее, чем вы отдохнете и отобедаете.

Шэ Цян никогда не жаловался на аппетит, но сейчас не мог проглотить ни кусочка. Это было вдвойне обидно, поскольку на столе красовалось немало изысканных блюд.

Даже вымывшись и переодевшись в чистое, он не перестал чувствовать себя убогим чужаком в изящном богатом доме. Су Чжуан почти пугал его – вопреки всем уверениям Яна Санфэна, что его шиди пусть строгий и холодный, но вовсе не злой человек. Что он уверен, что не допустил никакой ошибки и Су Чжуан желает проверить что-то свое, поскольку прежде никогда не брал учеников.

Стать первым учеником прославленного редким искусством мастера! Да за это множество мальчишек и девчонок, обладающих даром, согласились бы жить в чулане с метлами и быть битыми палкой три раза за день! Только вот Шэ Цян предпочел бы сбивать ноги на самых глухих и опасных дорогах, следуя за Яном Санфэном.

Су Чжуан и Ян Санфэн вели легкую, ничего незначащую беседу, по тону которой можно было понять, что они и правда старинные друзья. Это немного успокаивало. Стараясь как-то совладать с собой и немного подкрепиться, Шэ Цян все же съел пару кусочков рыбы в лимонно-имбирном соусе и принялся за пряный суп. Никогда прежде ему не приходилось пробовать ничего подобного. В чайных, в гостиницах и в домах, где они с наставником находили себе временный приют, еда была куда проще и незамысловатее.

Молчаливые исполненные достоинства служанки унесли остатки блюд и подали чай. Шэ Цян заметил, что все женщины были уже немолоды. Вероятно, даже старше Яна Санфэна и хозяина. А он-то привык думать, что богатые нанимают в дом совсем юных девушек…

- Думаю, теперь можно перейти к делу, - Су Чжуан наполнил чашку Яна Саньфэна, а потом свою. Немного подумав, он налил чаю и Шэ Цяну.

- Сейчас приведут маленького господина Е, находящегося на исцелении в моем доме, - пояснил Су Чжуан, глядя на Шэ Цяна, - ты должен посмотреть на него и сказать, чем именно он страдает и каковы причины его недуга.

У Шэ Цяна немного отлегло от сердца. С этим он, конечно, мог справиться. Если удастся должным образом сосредоточиться.

Нарядная женщина, видимо, нянька, ввела в комнату богато одетого мальчика лет трех. Худенький и бледный, словно выцветший, он осторожно и важно переступал ножками, с интересом глядя на двух незнакомых людей.

- Для лучшего лечения мне нужно, чтобы молодой господин Шэ осмотрел господина Е свежим взглядом, - как бы невзначай пояснил Су Чжуан, обращаясь к женщине и указывая веером на Шэ Цяна, - это будет такой же осмотр, как тот, который я провожу по утрам.

Нянька кивнула и подвела мальчика ближе к Шэ Цяну. Он осторожно придвинулся к больному малышу, стараясь достигнуть как можно большего сосредоточения своих чувств. Волнение и непривычная обстановка сбивали. Как назло, именно в этот миг решила напомнить о себе ночь, проведенная без сна. Голова вдруг стала тяжелой и словно набитой мякиной. Шэ Цян вдохнул глубже, стараясь разогнать некстати подступивший сонный туман, успокоиться и очистить восприятие.

«Смотри не глазами, Цян-эр, - наставлял его Ян Санфэн, обучая слушать потоки энергий, - закрой их вовсе, если они не могут помочь, чтобы не было ненужных помех»

Пришло время использовать этот урок. Шэ Цян прикрыл глаза, глуша все ненужные мысли. Отрешаясь от ощущения внимательных взглядов Су Чжуана и Яна Саньфэна, устремленных на него. Погрузился в то, что слышал и чувствовал, глубже, следуя тонким нитям энергии. И увидел то, что было нужно. Чистые маленькие каналы и жилы малыша Е были невредимы, но не имели должной наполненности. Никакой порчи, о которой первым делом подумал бы иной заклинающий, взглянув на мальчика. Нет, беда крылась в самом его теле. В крохотном сердечке. Оно было странным. Каким-то неправильным. И как будто… Шэ Цян потряс головой, вслушиваясь внимательнее.

- Благодарю вас, - вежливый голос Су Чжуана развеял его сосредоточение, как ветер разгоняет дым, - вы можете вернуться к отдыху. Господин Шэ видел достаточно, чтобы сказать свое мнение.

Нянька степенно удалилась, уводя своего подопечного, получившего в награду персик. Шэ Цян повернулся к столу, невольно растирая пальцами занывший висок и встретил выжидающий взгляд Су Чжуаня.

- Энергии маленького господина Е слабы, но здоровы. Они чисты и в балансе, но им не хватает полноты. Беда имеет телесную природу, - Шэ Цян изо всех сил старался говорить степенно и сдержанно, как это обычно делал Ян Санфэн, - его сердце слишком слабо и не обеспечивает ток крови должным образом. Поэтому жилы не насыщаются так, как нужно.

Су Чжуан коротко кивнул, глядя на Шэ Цяна с большим интересом, чем ранее.

- Можешь ли добавить к этому что-то еще?

Шэ Цян кивнул.

- Да, просвещенный мастер Су. Сердце господина Е… оно неправильное, - Шэ Цян знал, что это звучит глупо, но не мог подобрать лучшего слова, - как будто не из его тела.

Он замялся, обдумывая, как лучше описать увиденное.

- Как будто недуг сердца начался еще до первого вздоха господина Е.

Взгляд Су Чжуана еще больше смягчился.

- Верно. Сердце маленького господина не развилось должным образом в утробе матери, и потому не соответствует его телу и возрасту, - он подпер подбородок пальцами и перевел глаза на Яна Санфэна, - ты прав, шисюн. Уже сейчас у него чистое чутье целителя. Большинство из тех, кого я знаю, самое большее поняли бы лишь то, что причина недуга скрыта в сердце, но не учуяли бы таких подробностей.

Несмотря на подступающую головную боль Шэ Цян заметил, как после этих слов Ян Санфен ободряюще подмигнул ему, как будто говоря: «Я же уверял, что все получится!» Но особой радости Шэ Цян не испытал. Только тихое облегчение от того, что не подвел наставника.

- Что же, Шэ Цян из Цинлао, воспитанник просвещенного мастера Яна Санфэна. Я, Су Чжуан из Лужэня, с благодарностью принимаю твою просьбу и беру тебя в ученики, чтобы наставить в искусстве целителей и помочь развить дар, которым тебя щедро отметили Небеса на благо Срединного Мира, - Су Чжуан отвесил торжественный церемонный поклон.

Шэ Цян нервно вдохнул, чувствуя, как защипало в носу. Кланяясь новому учителю и произнося положенные слова благодарности, он чувствовал себя глубоко несчастным. С этого мига свободным странствиям с добрым, ставшим родным Яном Санфэном приходил конец. Теперь ему придется остаться в этом чуждом неуютном в своем богатстве доме в учениках у чужого неприветливого наставника Су.