Волчья ягодка

Я влетела в раздевалку, даже не глядя на табличку на двери. Просто хотела спрятаться — хоть куда. За спиной кто-то хихикнул, потом хлопнула дверь, и только тогда я поняла, что запах... не тот. Не женский дезодорант и шампунь с ромашкой, а мятный гель для бритья и резкая одеколонная горечь.

— Эй, ты куда? — чей-то голос, низкий и слишком уверенный, заставил меня замереть.

Я медленно обернулась. Феликс Волков. Третий курс, чемпион по смешанным единоборствам, гроза первокурсниц. Рубашка наполовину расстёгнута, на шее серебряная цепочка, а глаза — холодные и дерзкие.

— Что ты тут забыла, ягодка? — уголки его губ поползли вверх.

— Я… это ошибка! — пролепетала я, хватаясь за ручку двери. Но ручку уже кто-то держал с другой стороны. Не выпускал.

Он шагнул ближе. Запах кожи и шампуня ударил в нос, я инстинктивно попятилась — до тех пор, пока не упёрлась спиной в шкафчик.

— Ошибка? — переспросил он, опираясь ладонью о металл у моего плеча. — Забавно. Обычно девушки сами мечтают попасть сюда.

— Я не… — слова запутались в горле.

Он провёл пальцем по пряди моих волос, будто между делом, лениво.

— Терентьева, да? Новенькая с филфака. Смотрю, судьба сама привела.

— Отпусти, пожалуйста, — выдавила я.

— Поздно. — Его голос стал тише, опасно мягче. — Теперь ты — моя ягодка.

Я дернулась, пытаясь выскользнуть, но словно попала в капкан — дверь за спиной не поддавалась, а его рука упёрлась рядом с моим лицом. Второй рукой он перехватил мой подбородок, заставив поднять голову.

— Смотри на меня, — тихо сказал он.

Пальцы были горячие, хватка — стальная. Его улыбка не касалась глаз: слишком спокойная, слишком уверенная, будто он точно знал, что я не вырвусь.

Я оцепенела. Внутри всё сжалось в комок. Про Феликса ходили разные слухи — про сломанные носы, про связи с деканатом, про вечеринки, на которых лучше не появляться. Говорили, что у него папа какой-то крупный чиновник, и что Волкову всё можно.

Когда я поступала в этот универ, казалось, что жизнь начнётся по-настоящему: книги, друзья, уютные кафе возле кампуса, новая я. А вместо этого — мажоры, блестящие айфоны и надменные взгляды. Но Волков... он стоял над всем этим, будто король на троне, которому даже преподаватели подыгрывали.

— Нравится играть в прятки, Терентьева? — в его голосе скользнула ленца. — Или ты правда не знала, куда забрела?

— Я… не знала, — хрипло ответила я.

Он усмехнулся, наклоняясь ближе.

— Вот и проверим, правда ли ты такая невинная, как все думают.

Я судорожно вдохнула. Паника расправила крылья внутри. Мне нужно было выбраться. Сейчас, иначе...

— Раздевайся.

В глазах потемнело от ужаса. Я сглотнула, сжала кулаки — и толкнула его в грудь. Не сильно, конечно — просто от отчаяния, но сам факт.

— Я не твоя игрушка, Волков, — выдохнула я, глядя ему прямо в глаза.

Его брови чуть приподнялись, а затем губы растянулись в медленной, опасной улыбке.

— Смело, ягодка. Только поздно.

Он сделал шаг вперёд.

— Теперь ты моя. Привыкай к новой реальности.

Он вновь навалился всем телом, и воздух между нами будто сгустился. Я чувствовала жар его тела, твёрдость мускул под футболкой, слышала, как ровно и спокойно он дышит, будто ничего особенного не происходит.

Сердце стучало так, что казалось — сейчас выпрыгнет.

Я подняла ногу, целясь в пах, но он среагировал быстрее — отпрянул, перехватывая мой взгляд с лёгким, почти насмешливым интересом.

— О, так ты с характером, — хмыкнул он. — Ещё интереснее.

И тут — будто само небо сжалилось — ручка поддалась. Дверь распахнулась, я рванула прочь, не разбирая дороги, слыша за спиной короткий смешок Волкова:

— Беги, ягодка. Но я всё равно тебя найду.

Я бежала по коридору, спотыкаясь, не оглядываясь, пока не оказалась в женском туалете. Захлопнула дверь, прижалась лбом к холодной плитке и только тогда позволила себе дрожать.