Волк без присмотра

Дождь тихо стучал в большое панорамное окно. Лёгкий порыв ветра покачивал кроны деревьев, а размеренное тиканье механических часов наполняло небольшую комнату. Они стояли на полке книжного шкафа, и мой взгляд падал туда каждый раз, как мне стоило отвлечься от экрана компьютера.

Обычно в такие моменты, я начинаю думать о том, сколько времени ещё я проведу за работой и мысленно планирую дела на оставшийся вечер, но сегодня, взглянув на циферблат, мне неожиданно стало беспокойно, словно моё личное время утекает сквозь пальцы рук и сосредотачивается в какой-то точке, в которой никому не хотелось бы находиться.

Начало историй всегда давалось с трудом. Часто случалось так, что у меня был полностью готов текст, а первые главы приходилось дописывать в последнюю очередь. Вот и сейчас история повторялась. Обычно мне удавалось справиться с этой задачей в несколько подходов, но почему-то именно сегодня, стоило мне прикоснуться к клавиатуре, как всё улетучивалось и я сидела напротив пустого текстового документа с опущенной головой.

У меня оставалось не так много времени, до того момента, пока издатель вместо дружеских визитов и осторожных вопросов, начнёт требовать сданную в срок рукопись. Год назад я решила, что в этот раз сделаю всё правильно, как полагается профессиональному писателю. Начну работать с самого начала и не буду верна своим прошлым привычкам, но когда спустя три недели ничего не было, кроме чистой страницы, редактор забил тревогу и попросил меня сделать так, как я умею. В то, что меня может страшить окончание новой книги, верилось с трудом. Да и в итоге после того, что мне пришлось пережить с моей дебютной работой бояться чего-либо просто глупо. Я тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли.

Левая рука небрежно коснулась лежащего на столе экземпляра моего первого издания «Руководство к убийству». Иногда я так делала, но не для того, чтобы потешить своё самолюбие для этого у меня были и другие способы, а для того чтобы в очередной раз напомнить себе, что имею на это право – писать и жить дальше, несмотря ни на что.

Убрав руку с книги, я вновь вернулась к пустой странице текстового документа. Необходимые для начала слова появились сами собой, как вспышка давно забытого воспоминания из другой жизни, мои пальцы динамично застучали по клавиатуре и опасаясь упустить эту тонкую нить вдохновения, я так и не подняла головы на монитор, чтобы взглянуть, что же по итогу получается.

Если бы мне сказали, что после событий двухлетней давности, я смогу не только вновь писать, но ещё и издавать свои работы, я бы в это не поверила. Разумеется, опубликовать новую историю под своим именем было невозможно, но, признаться честно, сейчас это не имеет для меня никакого значения. Мне нравились эти внутренние перемены, поскольку на первое место я поставила сам факт того, что судьба подарила мне исключительную возможность вновь заниматься тем, что так дорого, но с другой стороны, что-то царапалось изнутри, когда взгляд касался псевдонима - Гом Ынталь.

Она являлась мной и одновременно ею не была. Творить под новой личиной, это всё равно что смотреть на своё отражение в зеркало с трещиной. На любые изменения требовалось время, чтобы принять что-то новое, необходимо было к этому притереться. Писательницу Гом Ынталь я воспринимала скептически, даже после того, как псевдоним одобрил мой издатель, как и всё, что выходило из-под её руки. Видя в этом сложности для дальнейшей работы, я быстро придумала, как выйти из данной ситуации. Писала текст я, Ким Лина, печально известный автор своей дебютной книги, а вот вычитывала и правила текст она - Гом Ынталь, новая пока ещё никому не известная звезда писательского мира.

С тех самых пор, писательство превратилось для меня в некую забаву, результатом которой стала почти законченная новая книга. Однако иногда, очень редко, я никак не могла отделаться от чувства, что всё это не более чем игра в ложь.

Я просидела за делом ещё немного и когда окончательно почувствовала себя в рабочем русле, раздался звонок в дверь. От неожиданности я вздрогнула и посмотрела на часы, а затем на погоду за окном. Восемь вечера, дождь и ветер усилился. Уже было слишком поздно для появления издателя, он приезжает ко мне только утром. Не доставщик, поскольку я ничего не заказываю. И в мыслях закрутился параноидальный вопрос: «Тогда кто это может быть?»

Поднявшись со своего кресла, я направилась в прихожую, к входной двери. Остановившись возле неё, мне на мгновение почудилось, что звонок домофона был не настоящим, но когда звук появился вновь, я осторожно приоткрыла входную дверь.

- Добрый вечер, писательница Ким Лина? – стоящий на крыльце мужчина добродушно улыбнулся, он выглядел таким уставшим, что улыбка мне показалась вымученной. – Меня зовут Квон Ханму я детектив из полиции Сеула, а это мой напарник, детектив Пак.

Только после этих слов я заметила, что немного позади него, на ступеньках стоял ещё один человек. И в отличие от Квон Ханму он не улыбался.

- Мы бы хотели с вами кое-что обсудить, если позволите. Уделите немного времени?

На вид ему было за пятьдесят: невысокий рост, невыразительные черты лица, на волосах уже заметно проступала седина. Издержки работы в полиции - постоянное напряжение, в результате которого люди стареют раньше, чем они этого бы хотели. К тому же серо-чёрная одежда делала его безликим. Лишь его добродушный, располагающий к себе взгляд заставлял забывать о таких мелочах, как возраст и наряд. Подобное - большая редкость людей его профессии.

- Я не уверена, что… - слова застряли в горле.

- Прошу, госпожа Ким, это действительно не займёт много времени, но очень нам поможет.

Я медлила и продолжала держать незваных гостей на пороге. Порывы ветра становились сильнее, и дождь всё ещё настойчиво барабанил по окнам, крыше и земле. Я смотрела то на детектива Квон Ханму, то на его напарника, который, кстати, в ответ, глядел на меня с плохо скрываемым раздражением. Ещё мгновение я помедлила, а затем неожиданно для самой себя открыла входную дверь нараспашку и жестом пригласила детективов войти.

Обстановка в моём доме не была каким-то удачным дизайнерским решением или результатом вдохновения жильцов, нет. В гостиной стояло мягкое кресло, небольшой стеклянный столик и диванчик, телевизор висел на стене. Шторы, песочного цвета, плотно закрывали панорамные окна, искусственным источником света служили два светильника, висящие по боковым краям телевизора. И так было везде, во всём доме: мрачно, с минимумом мебели. В спальне стояла только кровать, гардеробом служила крохотная комната, которая изначально выполняла роль кладовки. На кухне располагался один стол и стул. Необходимые бытовые приборы тоже присутствовали, но если честно, я пользовалась ими редко и поэтому частенько забывала об их существовании.

Жизнь в этом доме теплилась только в моём кабинете, потому он отличался от всех остальных комнат своей наполненностью, светом и красками, в другом пространстве я просто существовала время от времени. Они прошли в скромно обставленную гостиную, я указала им на диванчик и когда незваные гости разместились, сама села в кресло.

- Так о чём вы хотели со мной поговорить? - поинтересовалась я. - Было бы здорово, если бы мы как можно скорее закончили с этим. Меня ждёт работа.

На этих словах я заметила, как напарник детектива Квона, до этого момента рассматривающий обстановку вокруг, резко повернулся в мою сторону и буквально прожёг меня глазами.

- Хотелось бы извиниться за то, что ввёл в вас заблуждение, - произнёс детектив Квон и, улыбаясь, указал на другого полицейского, - на самом деле это я работаю в отделе по расследованию тяжких преступлений под руководством сержанта Пак Джинхо.

Я перевела взгляд на него, но вопреки ожиданиям, теперь полицейский Пак даже не смотрел в мою сторону, а вновь изучал глазами гостиную. Мужчина совсем не был похож ни на полицейского, ни уж тем более на сержанта. Его тёмные короткие волосы намокли от дождя, поэтому он небрежным жестом их слегка взъерошил. А ещё он был красив, пожалуй, даже слишком.

- Я не преследовал какой-то умысел, просто перенервничал. Не ожидал, что мы застанем вас дома.

- А где, по-вашему, я должна была находиться?

Детектив хотел было что-то ответить, но его опередил Пак Джинхо:

- Думали, вы покинули страну после всего произошедшего, - его голос был низким и говорил он намеренно тише, - но вы здесь. Продолжаете работать?

На самом деле я покидала страну сразу после того, как серийному убийце Ким Минсоку вынесли приговор, поскольку эти новости подогрели интерес к моей персоне. Всем хотелось узнать, что я чувствую, раскаиваюсь ли, сколько извинений я собиралась принести и сколько отдать денег на благотворительность. Но я не сделала ничего из этого, а просто уехала. Моё издательство и литературный агент не выпускали никаких заявлений и вскоре про писательницу Ким Лина, автора «Руководства к убийству» забыли. По крайней мере, так казалось, но всё же моё имя до сих пор всплывает в разговорах людей, и я даже могу получить в свой адрес полный осуждения взгляд. Именно так на меня смотрел полицейский.

- Я писатель, сержант Пак, - ответила я, - что ещё я могу делать? Только продолжать работать.

Он хмыкнул и, улыбнувшись, подался вперёд, будто собирался устроить мне словесную взбучку, но детектив Квон коснулся его руки и произнёс:

- Мы пришли по очень важному вопросу, который не относится к вашей работе, - быстро выпалил он, - по крайней мере, напрямую. Вы, наверное, слышали, что две недели назад было совершено ужасное преступление.

Я сглотнула и сжала зубы.

Я вела отшельнический образ жизни. После возвращения не сообщала о своём появлении никому из друзей и знакомых, а родных у меня не осталось. Выезжала из дома за покупками раз в неделю, по привычке пряча своё лицо под маской и солнечными очками. Счета я оплачивала онлайн и не пользовалась доставкой, даже бесконтактной. Где-то внутри присутствовал страх, что какой-нибудь доставщик заинтересуется домом, который он видел в выпусках новостей. Я отгоняла от себя эти глупые мысли, потому что не верила в такую внимательность людей, но даже крохи оставшихся сомнений заставляли меня беспокоиться. Так продолжалось несколько месяцев, пока к порогу моего дома не пришёл мой бывший литературный агент – Ли Вонсон. Я была крайне удивлена его визиту, поскольку деловые отношения завершились между нами не лучшим образом. Если выражаться точнее, я направила электронное письмо с решением о прекращении сотрудничества в одностороннем порядке, выключила телефон и более не открывала рабочую почту.

Условия контракта позволяли мне совершить такую дерзость, фактически оставляя вторую сторону в положении крайнего. Именно Ли пришлось отвечать на нападки журналистов и это ему пришлось разрешать последние рабочие нюансы между мной и издательством, и Вонсон занимался этим даже после того, как я тихо оставила его.

- Я надеялся на твоё возвращение, Лина, - говорил он, сидя у меня в гостиной, - потому что уверен, ты ещё способна выдать что-то великое.

Любому писателю приятна похвала в его адрес, причём неважно какая. Малозначительная, упомянутая вскользь или же ярко выраженная – всё лестно творческой натуре. Я не была исключением. Слова Вонсона были тем самым глотком свежего воздуха, в котором я нуждалась, чтобы воспарить и стряхнуть с себя тяжесть обстоятельств. Времена до работы над новой книгой были тёмными. Позднее, по признанию самого издателя даже ему казалось, что я не выкарабкаюсь. В тот день мы много беседовали о прошлом, я несколько раз извинилась, Вонсон лишь улыбался и говорил, что прекрасно понимал, почему мне пришлось так поступить. Когда разговоры о минувших днях закончились, он, наконец, рассказал о том, за чем он пришёл:

- Книжному миру необходим остросюжетный хит, Лина – произнёс он, и его тон стал серьёзнее, - я уже не литературный агент. Теперь я владелец небольшого издательства. В прошлом году у нас было несколько громких новинок, не знаю, следишь ли ты сейчас за книжным рынком, но мы показали очень хорошие результаты. Плюс у нас есть семь потрясающих авторов вебтунов, представляешь? Сейчас это популярно, и мы стараемся быть на одной волне с читателями.

- Я рада твоим успехам, Вонсон, - произнесла я и чуть улыбнулась, - но зачем тебе это? Писательница Ким Лина теперь вряд ли сможет писать книги, но даже если и получиться опубликовать одну, репутации издательства придёт конец.

Он переплёл пальцы рук. Опёрся локтями о колени и заулыбался.

- Ты можешь писать, Лина, мы просто спрячем тебя под другим именем.

С тех самых пор моя жизнь отшельника приобрела хоть какую-то цель. Вонсон приезжал ко мне каждый день, мы обсуждали работу над новой рукописью, пока его помощник заполнял холодильник и разбирался со счетами. Теперь всё моё время уходило только на работу, ничем сторонним я не была обременена. Поэтому к завтраку помимо еды и кофе, добавилась ещё необходимость в просмотре новостей. В скором времени я вновь собиралась интегрироваться в общество, пусть и пряча своё истинное лицо за псевдонимом, тем не менее у меня появилось желание узнать, что там происходит за пределами стен этого дома. Именно в такое многообещающее утро я и увидела репортаж о том, что возле реки нашли труп человека со следами насильственной смерти.

Больше всего меня напугал не сам репортаж, а то насколько сильным было дежавю. Словно я резко вошла в ледяную воду и не смогла вовремя из неё вылезти, а лишь глубже и глубже погружалась в тёмную пучину давно случившихся событий. На удивление я довольно быстро смогла успокоиться и даже поработать в тот день. Несмотря на то что повторять себе каждый раз, что всё это, не имеет ко мне никакого отношения, стало, весьма раздражающим занятием.

Как оказалось, страх был оправдан. Иначе зачем двум детективам сидеть в моей гостиной?

- Труп возле реки, - сухо произнесла я, - да, видела новостной репортаж.

- Имя Ким Санхи вам о чём-нибудь говорит?

- Первый раз слышу, - я почувствовала, как меня пробирает мелкая дрожь. Кажется, это действительно происходит взаправду.

Они переглянулись.

- Дело в том, госпожа Ким, что рядом с телом была обнаружена скомканная бумажка, - произнёс детектив Квон, - криминалисты проверили её на месте. Это оказалась вырванная страница из книги.

Внутри меня всё похолодело, а затем спустя пару мгновений меня бросило в жар.

- Из вашей книги, госпожа Ким, - продолжал он. – «Руководство к убийству», начало второй главы.

И стоило ему это произнести, как в моей голове вспылили хорошо знакомые строчки: «Лезвие бесшумно рассекало воздух и всё глубже вонзалось в человеческую плоть. Даже когда его жертва была мертва, он продолжал наносить удары, пока рука его не ослабла».

- Я не настолько глупа, чтобы оставлять возле тела улики, которые могли бы привести полицию на порог моего дома, - отозвалась я. Голос слегка дрогнул, но, быстро взяв его под контроль, я продолжила, - это на случай, если вы решили, что убила её я.

- Нет, нет, госпожа Ким, - детектив Квон замахал руками, - мы не считаем вас подозреваемой, это не допрос.

- Тогда зачем вы здесь? Из-за вырванной страницы?

Глубокий, грубый голос сержанта Пака разрезал воздух в гостиной.

- Мы подозреваем, что появился подражатель. И есть один человек, который располагает информацией, которая может помочь нам в расследовании, только вот говорить он желает лишь с вами.

- У этого молчуна есть имя? – глядя на полицейского, спросила я.

- Ким Минсок.

Авторы много раз описывают моменты, когда их герои должны испытывать настоящий животный страх, заставляющий терять всякую надежду, а иногда и рассудок. Когда я бралась за подобные сцены, мне не приходилось испытывать ничего похожего в настоящей жизни, всегда помогало воображение. Я представляла себя кем-то иным, аккуратно забиралась в его шкуру и также безукоризненно из неё выбиралась, не оставляя в своей голове и следа того персонажа. Но теперь мне словно мстили за мою бесчувственность и равнодушие, всё, что я когда-либо описывала, огромной волной накрыло меня с ног до головы.

Одно только упоминание вслух имени этого человека, и я уже готова разрыдаться и спрятаться в самый тёмный уголок, в надежде, что он не сможет меня отыскать. Уверена, даже мёртвым Минсок будет беспокоить меня не меньше.

- Убирайтесь, - прошипела я. – Сейчас же!

Я так резко подскочила со своего места, что закружилась голова, я покачнулась и одной рукой схватилась за спинку кресла. Оба полицейских подорвались с мест, как только поняли, что я могу упасть. Сержант Пак аккуратно схватил меня за свободную руку. Мы простояли так буквально несколько секунд и когда перед глазами перестала кружиться комната, я выдернула руку из хватки полицейского Пака и отодвинулась от кресла.

- Я в порядке, но вы должны уйти.

Подняв голову, я уставилась на Пак Джинхо.

Он смотрел на меня взглядом, который был мне очень хорошо знаком. Не один он на меня так смотрел, два года назад это было единственное, что я считывала с лиц других людей. Фразу: «что ты наделала, посмотри, неужели ты не знала, что так получится». Сейчас, как и тогда никому не доказать, что я действительно не знала. От переживаний и желания остаться одной я повторила:

- Вы в моём доме, и я попрошу вас немедленно уйти.

- Хорошо, госпожа Ким… - заговорил детектив Квон, но сержант не дал ему закончить фразу.

- Писательница Ким, это не визит вежливости, мы хотели избежать лишней необходимости вызывать вас в участок, учитывая вашу репутацию, - он резко замолчал, словно не хотел этого упоминать, но затем с нажимом продолжил, - тело, найденное у реки не, единственная жертва, была ещё одна, о которой не известно прессе. Представьте на секунду, что будет, если они прознают об этом или того хуже, мы найдём ещё чей-нибудь труп со страницей вашей чёртовой книги. В этот раз вы не отделаетесь так легко, никто не даст вам забыть. Помогите и себе, и нам.

Мне не нравился его тон. В нём слышалась такая горечь разочарования, что на мгновение показалось как чья-то рука сдавило сердце.

- Так вот как вы считаете? Думаете, я легко отделалась?

- Вы живы, на свободе и как я понимаю, - он покосился на дверь кабинета за моей спиной и добавил, - продолжаете заниматься тем, что вам нравится. Да, именно такой смысл я вкладываю в выражение «легко отделалась».

- Напомните мне своё имя, – тихо произнесла я, скрестив руки на груди.

Детектив Квон было открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же его закрыл.

- Пак Джинхо.

- Господин Пак Джинхо, - мой голос звучал твёрдо, - повторяю, убирайтесь из моего дома.

Он ещё мгновение прожигал меня взглядом, коротко кивнул, достал из кармана куртки визитку и оставил её на диване, а затем быстрым шагом направился к входной двери. Детектив Квон неловко улыбнулся.

- Пожалуйста, госпожа Ким, подумайте над этим. Джинхо бывает слишком прямолинейным, но он прав, мы можем помочь друг другу, - детектив говорил мягко, аккуратно подбирая слова, - не представляю, что вам пришлось пережить за всё это время, но боюсь в этот раз, всё может закончиться ещё хуже. Позвоните и сообщите о своём решении, мы будем ждать.

Затем он ушёл. Я не двинулась с места и слышала только, как хлопнула входная дверь, продолжая смотреть на оставленную сержантом Паком визитку.

Утро следующего дня выдалось отвратительным. Я плохо спала и вновь, и вновь прокручивала в голове вчерашний визит детективов, с каждым разом добавляя в это событие всё больше драматизма. С тяжёлыми мыслями я поплелась в кабинет около девяти утра. Работать совершенно не хотелось, поэтому присев за письменный стол, я открыла его нижний ящик и достала припрятанную бутылку бренди, которую мой издатель подарил мне в честь выхода Руководства к убийству.

Держа её в одной руке, я потянулась за стаканом, но неожиданно дверь в кабинет открылась, и на пороге появился Ли Вонсон.

Это был мужчина тридцати восьми лет, высокий, с короткой стрижкой и тёмными волосами. Наше давнее знакомство нельзя назвать судьбоносным, но профессиональные отношения в скором времени переросли в приятельские, а после истории с Ким Минсоком - в дружеские. Пожалуй, я не совру, если скажу, что Вонсон мой единственный друг. Он любил моё издание «Руководство к убийству» больше меня, и когда я поделилась мыслями о второй книге, он без раздумий поддержал эту идею. Временами меня пугала его одержимость моим творчеством, и когда я рассказывала ему об этом, он улыбался и говорил: Я просто показываю тебе человека, который увлечён и поглощён тем, что делает. Ты должна, снова стать таким писателем, Лина. Несмотря ни на что, закончить вторую книгу. Вот увидишь, мир полюбит тебя вновь.

- Последняя глава так сложно даётся? - спросил он и кивнул в сторону бутылки.

- Дело не в ней, - ответила я, наливая бренди в стакан, - кажется, сложности любят появляться в моей жизни в самый неподходящий момент.

- Что могло произойти за одно утро? - он подошёл ко мне и вытащил стакан из моей руки, поставил его на стол, а бутылку с алкоголем вернул в нижний ящик стола.

Из груди вырвался тяжёлый вздох.

- Тогда мне нужен кофе, - тихо отозвалась я и встала со своего места, - пойдём, расскажу на кухне.

- Это как-то связано со вчерашним визитом полиции? - спросил Вонсон бодрым голосом и двинулся за мной.

Про непрошенных гостей я рассказала ему вчера, когда он позвонил мне вечером, но не вдавалась в подробности, обозначив лишь, что лучше будет обсудить это при личной встрече. Очередная рабочая формальность, существующая между нами. Вечерами он звонит и спрашивает, как я сегодня поработала, а на следующий день приезжает либо один, либо с помощником и проверяет, не лукавлю ли я, общаясь с ним по телефону.

Такие визиты помогают мне не расхолаживаться. Временами такой контроль раздражал, но если учесть, что Вонсон поставил на мою новую книгу буквально всё, что имеет, то его желание контролировать процесс более чем понятно.

- Содействия в деле, над которым они сейчас работают, - ответила я и покрутила в руке пустую кружку для кофе. – Спрашивали, не знакома ли мне девушка, которую недавно нашли возле реки.

- Не понимаю. Как с этим связаны ты? – проговорил он и начал разбирать купленные им утром продукты.

Я подняла на него взгляд и спокойно ответила:

- Они хотят, чтобы я поговорила с Минсоком. Он что-то знает о том, что происходит сейчас, и я единственная, с кем он хочет этим поделиться.

Вонсон поставил на стол бутылку воды, которую достал ранее и потёр глаза.

- Ты не обязана соглашаться, - заговорил Вонсон. - это тебя никак не касается.

- Мне немного страшно, - проговорила я и добавила: - не оттого, что мне придётся с ним разговаривать, а оттого, что нечто похожее и связанное с ним происходит сейчас.

Я врала издателю. От страха всё как будто разъедало кислотой изнутри. Меня страшил Минсок, пугал возможный подражатель, но больше всего я была напугана вероятностью полного разрушения своей жизни.

Он присел на стул и заговорил:

- Лина, они сказали тебе что-то ещё? – произнёс издатель, внимательно разглядывая моё лицо.

- С чего ты так решил?

- Просто ты как-то слишком серьёзно восприняла их визит, - ответил Вонсон - а если судить по тёмным кругам под глазами, видимо, совсем не спала. Послушай, Лина, очень жаль, что такое произошло, но раз ты не знала погибшую и у полицейских есть только какие-то необоснованные подозрения, ещё не значит, что нужно соглашаться. Тем более, если ты появишься в полиции и об этом прознают журналисты, думаешь, они оставят тебя в покое?

- Верно, Вонсон. Лучше всего сконцентрироваться над работой с новой книгой.

Не то чтобы, я вновь ему врала, просто не стала говорить о том, что уже приняла решение, да и, честно признаться, мне не хотелось посвящать его в подробности, лишь потому, что считаю эту проблему только своей. Да, книгу, которая должна выйти и по заверению Вонсона обязательно стать новым бестселлером, пишу я Ким Лина. Но издана она будет под другим именем. А значит, в случае моего полного уничтожения как члена общества, Вонсон и его команда могут кому угодно отдать имя Гом Ынталь. Любой человек будет в состоянии носить эту маску, да и если говорить начистоту, «Красная мантия» может стать популярнее «Руководства к убийству» и тогда никто не откажется от роли её автора. Уж слишком тёплое местечко.

После того как он покинул мой дом, я вернулась в кабинет и вновь принялась за работу. Дело продвигалось медленно, я через строчку теряла нить сюжета. Каждый раз приходилось отвлекаться на план и после двадцатого захода меня начало раздражать это обыденное действие. Откинувшись на спинку кресла, я достала из кармана брюк визитку сержанта, которая разрушала мою концентрацию, и набрала его номер.