Вольные марионетки

– Ваш секретарь уже звонил сюда. – Трубка бросалась фразами гладко и безэмоционально. – Вас предупреждали, что рассматриваются только личные встречи.

– Я как раз хотела уточнить расписание труппы, чтобы встреча не помешала гастролям, – доложила Модеста.

Возмущённая тишина сменилась шорохом бумаг. Затем голос из прекрасного далёка сообщил, что господа артисты смогут принять журналистку утром понедельника, поскольку в пятницу и в выходные, разумеется, дают по три выступления. Модеста поблагодарила, но скоропостижно омертвевший телефон в этом не нуждался.

– Блеск.

Помимо телефонного разговора, пришлось проглотить также послеобеденный дождь, сварливую особу в очереди за ягодным пуншем и, наконец, отчёт перед редактором.

Разумеется, сотни новых журналистов уже стоят у порога редакции и преданными глазами заглядывают в лица снующих туда-сюда счастливых, состоявшихся сотрудников. И стоит поманить их пальцем, как они ворвутся с воплями дикарей, допросившихся благодатного дождя. Они спихнут Модесту с её вертящегося стула, отберут диктофон и придумают миллион громких заголовков для колонки, которую она сейчас ведёт, выдавая в неделю всего по две-три стоящих идеи.

Выслушав красочное описание этой захватывающей версии реальности, где проживал редактор, Модеста с лицом рыбы-луны поплыла по коридору. Прозрачные стены переговорных помещений гласили: “Европа”, “Азия”, “Австралия”... И откуда только у этой газетёнки такое самомнение? Делясь с горожанами свежими сплетнями от актрисы Натали и лживыми заявлениями от губернатора Отвали, они воображали себя театром “Глобус”...

Настроение Модесте подняла секретарша. Катерина спасалась бегством в одно время с журналисткой и, как всегда, задержалась на остановке, чтобы вместе выпить что-нибудь горячее. Смуглые владельцы забегаловки, вмурованной в остановку, сияли им улыбками хозяев салуна, приметившего ковбоев-завсегдатаев.

– Не обращай внимания, – сказала Катерина, едва не ныряя носом в кофе. Холод стоял такой, что нырнуть в стакан и впрямь казалось идеей. – Биг босс шумит, потому что его накрутили. Помнишь скандал весной?

Модеста пила шоколад, так что весь мир вращался дальше без её помощи. Однако даже в нирване она вдруг живо представила перекошенное лицо Эрики – своей реально существующей соперницы. Эрика работала в группе, ненавидела это и хотела получить персональную колонку, а потому обвинила Модесту в наглом плагиате и воровстве материалов.

– Она сегодня заходила к НЕМУ, – прошептала Катерина, поскольку биг босса всуе лучше не поминать, пока не отъедешь от редакции на безопасное расстояние, желательно прихватив визу на выезд из страны.

– И растопила его сердце? Не поверю, пока не увижу.

– Это вряд ли… но явно измотала старику все нервы, так что он на тебе отыгрался. Как на косвенном виновнике. Плюнь, ты хорошо пишешь, с тобой ничего не случится… О, вот и мой тридцать шестой. Не сомневайся, малыш, – бросила Катерина, – за то, что ты делаешь хорошо, тебя не так уж много людей будет любить, зато сколькие возненавидят.

Затем она растворилась в косом дожде и полумраке автобуса.