Вопрос

Через сотни улыбок

Через сотни дорог

Он меня обнаружил

Он меня подстерёг.

На улице неумолчно деревья качаются от непрестанного ветра. Дождь заливает траву и даже крепкие колосья риса небрежно попадали вниз. Эта скрученная и обессилевшая форма, в которой человек растит себе пропитание – лежит сейчас как полиэтиленовый пакет, как постаревшая одежда, оставшаяся от праздничных дней. Дождь поливает так сильно, что капли превращаются в единый поток. Всё сливается: небо, воздух, земля, ночные фонари вдали – всё превращается в импрессионистскую картину. В такой дождевой дымке невозможно видеть, невозможно смотреть. Только чувства слегка обостряются, но без ответа, без далёкой птицы, летящей по небу или незнакомца, ступающего по дороге – чувство разворачивает всю свою артиллерию на внутреннюю жизнь, до сих пор скрытую жизнью мира. Что там? Что там таится сейчас? Что решилось, а что осталось загадкой?

Неуёмные ночи, прогулки, бесстыжие дни, работа по поручению мамы, подбор фильма на вечер. Сколько всего! Работа от слова «раб» и как хорошо. Когда она есть. Ведь вот о чём не задумывается человек, желающий богатства и свободного времени – что он будет делать со всей этой свободой. Она непрерывным потоком прорезает всё существо и самые застарелые вопросы изнеженного рабской жизнью тела, поднимает на поверхность. Свобода – как наброшенная на шею петля. Вдруг сжимает так, что не продохнуть. Но не свобода, а вопросы без ответа сплетаются из тонких нитей в тугую верёвку.

Зачем? Ты притаился за горящим кустом, ты дожидался меня за камнем в пещере. Ты повсюду. Осквернитель могил. Зачем тебе те, кто ушли? Пророк в стране слепых. «Зачем говоришь как прекрасен мир, если мы ничего не видим?». На мачте сомнений – парус бессонной ночи. «Дыши, добрый ветер, тяни в неизвестность». И он тянет.

Ты снова здесь. Почему мы не можем проститься раз и навсегда? Как ты находишь меня? Моя семья разрешила мне снять тебя с плеч, погрузить на тележку и подарить Богу. Пусть он решит. Что с тобой делать. Потом, в 18 лет, когда часть семьи покинула церковь, а ты вернулся ко мне с новой тяжестью – моё сознание показалось в безликом тумане как огненный шар, как свет под водой. И я бросил тебя в эту воду, а круги расходились годами и плавали рыбы неспешно, не думая о тебе и не зная, что под ними лежит такое, что может в миг уничтожить их холодные водяные глаза.

Ты и там пролежал недолго. И ты, как и я взрослел. Этой воды и туманного края – тебе оказалось мало. Отыскав место, где мне учиться, познавать азы человеческой скуки и читать книги про таких же как я, кто не смог придумать, куда тебя деть – я отдал тебя учителям. Дал тебе новое имя, чтобы ты отпустил меня и жил взрослую жизнь в чужой скорби и ясности. Но и этого тебе было мало. Когда простуженные дни, холода и дипломная работа, которую так никто и не прочитал, закончились – мне вернули тебя назад.

Потом пришло время находить себе корешки для пропитания, но от лени я пошёл на работу. Пусть корешки достают другие, я буду давать им бумаги на которых нарисованы города, площади и мосты. Будем меняться: бумага, сделанная из дерева – на корешки. Так я вручил тебя новому дню, незнакомому человеку, чьё лицо постоянно менялось. Сегодня он был многообещающим мужчиной. Через пару недель уставшей от жизни женщиной. Что-то громоздкое и большое, какой-то глухой к мольбам механизм – соскабливал с него черты лица. И этот постоянно разный и неизменный, как сам Бог – начальник – должен был забрать тебя у меня. Чтобы ты теперь принадлежал ему. И на какое-то время так и случилось.

Но вот ты опять со мной. За стеной рисовое поле погружается под воду, а я спрашиваю: почему никто не боится бича всех владык? Почему все жаждут свободы? Кто нас научил? Будто мы родились в кандалах и ни шагу не можем ступить без лязганья цепи.

Я вновь что-то спрашиваю, но вопросы, все силы и пот, стекающий по спине, все ухмылки, рассказы и ощущения пропасти между мной и другими – всё сливается в столб яркого света и стремиться утолить одного тебя. Словно все дни жизни – стройные ряды кирпичей – напряглись своей глиняной силой и держатся на растворе причин. А ты рос как опухоль растёт внутри тела. Большим металлическим шаром врезаешься и таранишь стены этого дома. И я выхожу на улицу, промокаю под неустанным дождём, обессиленно вопрошаю: зачем?

– Да. Я рад, что ты не забыл моё имя. – Отвечаешь ты кротко. – Я всё ещё здесь.