Восемь дней Фалка

День 1.

Обычно я не сплю на службе, а тут не смог удержаться и вырубился прямо в рабочем кресле. Видимо, из-за бессонной ночи, которую мне устроила Клара.

Нарушения регламента не было: правила разрешают в течение смены до трёх пятнадцатиминутных перерывов на сон. Конечно, если позволяет оперативная обстановка.

Мне снилась очень красивая девушка с зелёными глазами. Во сне она была близким мне человеком, и я ей доверял. И в то же время её слова меня тревожили.

— Будет страшно, — говорила она, — но осталось недолго. Скоро ты освободишься…

Я хотел ей ответить, но на этом моменте сон был нагло прерван Сиреной. Она мой официальный помощник и у неё есть право обращаться ко мне через мозговой имплант. Как и большинство искинов [сокращение от «искусственный интеллект»], она редкостная стерва.

— Положенные 15 минут вышли, — сказала Сирена. — Просыпайтесь, офицер.

— Бурная ночь, да? — с насмешкой поинтересовалась она.

Вопрос я проигнорировал. Только этого мне не хватало: откровенничать с бездушной электронной гадиной о своей личной жизни.

— Обстановка на участке спокойная, — уже деловым тоном сообщила Сирена. — Происшествий нет.

«Происшествий нет, — подумал я. — Но поспать ты мне всё равно не дашь, мразь железная. Потому что по регламенту не положено».

Впрочем, вслух я ничего не сказал: ссориться с искинами — это снижать себе социальный рейтинг. Да и работы у меня было много: читать рапорты, составлять отчёты, оформлять дела.

Вверенные мне дроны облетали участок. Сирена прекрасно справлялась сама, выписывая штрафы за превышения скорости и прочие незначительные провинности. На ней вся рутина. А моя обязанность — принимать ответственные решения: например, можно или нет в конкретной ситуации открывать огонь по преступнику. Также я направляю дела в суд.

По конституции вся власть у нас принадлежит людям. Искины не имеют права нами распоряжаться. Я знаю, что в других странах иначе. Там электронные мозги подчинили себе население. Или население решило им подчиниться — тут как посмотреть.

Хотя и у нас не всё хорошо. Искины покушаются на гражданские свободы: они регулируют нашу жизнь, выставляют каждому социальный рейтинг. А это тоже своего рода власть…

Но довольно философствовать — у меня много работы. Я постарался погрузиться в дела и забыть о том, о чём не хотел помнить.

День 2.

Был выходной. Я лежал на диване и смотрел через имплант спортивную трансляцию. Мой мозг находился под действием «Соно» — цифрового аналога некрепкого алкоголя.

На пороге спальни появилась Клара, моя жена.

— Фалк, дорогой, — промурлыкала она, — у меня для тебя сюрприз.

Настроение сразу упало: ненавижу её сюрпризы. Но согласно брачному контракту, сценарии на ночь выбирала Клара. Когда я женился, то не придал этому значения и совершил большую ошибку.

Что нравится женщинам? Обычно романтика: «Принцесса Лея», «Розовые облака», «Танец среди цветов»… Более отвязные особы предпочитают «Пиратов Карибского моря», «Суперагента Клокса». Некоторые любят исторические драмы: «Антоний и Клеопатра», «Королева Марго» и тому подобное.

Но моя жена отличается от других, она обожает серию «Живая природа»: сумчатые мыши, пауки, каракатицы и прочая мерзость.

Клара отправила мне трейлер сегодняшнего сценария: самка богомола откусывает самцу голову. Настроение испортилось окончательно. К сожалению, мой имплант самой последней модели, и все тактильные, вкусовые, обонятельные ощущения передаёт в полном объёме.

Но выбора у меня нет. Я выключил «Соно» и поплёлся за Кларой в спальню.

День 3.

— Тебя ждут «аскариды», — напомнила мне Сирена.

Я вздрогнул, сначала мне показалось, она говорит про наши с Кларой ночные забавы (был однажды и такой сценарий). Потом понял, что искин имеет в виду сотрудников внутренней безопасности. Не знаю уж, кто им дал такую неприятную кличку.

Встреча была назначена на 10 часов. Хотя встречей это называется только из вежливости: по сути сейчас мне предстоял допрос. Согласно протоколу он всегда проводится лично. Поэтому я вызвал аэрокар и отправился по указанному адресу.

Корпус, где располагалось управление внутренней безопасности, находился на пол-яруса выше. Пока аэрокар поднимался, я смотрел в окно на простирающиеся во все стороны ажурные конструкции. Муравейник, в котором я родился и прожил всю свою жизнь.

Допрос проводил лейтенант Грю. Он был киборг: искусственное пластиковое тело, внутри которого заключён человеческий мозг. Я не киберофоб, но предпочёл бы, конечно, иметь дело с кем-то подобным себе — из плоти. Впрочем, моего мнения никто не спрашивал.

Лейтенанта интересовало дело Ву Су, которое я вёл год назад. Тогда тринадцать членов банды были приговорены к пожизненному заключению. А после естественной смерти их мозги уничтожат. Шансов обрести новые тела у них не будет. Жестоко, но справедливо.

После дела Ву Су я получил повышение и свои десять минут славы: у меня даже взяли интервью для телевидения. Мою работу называли блестящей.

Вот только лейтенанта это не впечатлило. Его интересовал четырнадцатый член банды — некий Ганго Соль. Он был связан с влиятельной криминальной организацией «Африканские Гиены». Улик против него не нашлось, и он был оправдан.

И теперь безопасник интересовался, не поспособствовал ли я тому, чтобы Ганго Соль вышел на свободу, и не получал ли от кого-нибудь за это крупного денежного перевода?

Сначала допрос проходил в любезной манере, потом лейтенант попытался на меня давить. Я был спокоен и стоял на своём: никаких контактов с «Африканскими Гиенами» у меня нет и никогда не было. Взяток я тоже не брал.

В конце концов лейтенант сдался. Допрос был окончен.

День 4.

Мне снова снилась та девушка с зелёными глазами. Теперь я смог вспомнить её имя — Шилли.

— Потерпи, милый, — говорила она. — Через четыре дня это закончится.

Я вздрогнул и проснулся. Меня разбудило внезапное осознание того факта, что времени осталось очень мало: всего четыре дня.

Рядом посапывала Клара. Стараясь её не потревожить, я тихо соскользнул с кровати и подошёл к окну. Сейчас, среди ночи, в моей душе шевельнулось что-то похожее на совесть. Мне стало жаль Клару. Я же не хладнокровный психопат, у меня есть чувства. Было страшно, очень страшно. Я понимал, что открываю двери в ад.

Может быть, наплевать на деньги и развестись? Не хочу становиться убийцей. Пусть мой социальный рейтинг рухнет вниз, пусть я проживу всю жизнь в этих трущобах, без единого шанса продвинуться вверх, но зато буду свободен. Свободен и от садистки Клары, и от угрызений совести. Я совершил ошибку, но ещё есть время всё исправить.

Это решение меня успокоило. Я вернулся в постель с твёрдым намерением завтра же утром отменить свой заказ и объявить Кларе о разводе. Заснул я почти счастливым.

— Не хочу никого убивать, — сказал я во сне Шилли.

— Бедный, — прошептала мне она, и в её глазах я увидел слёзы. — Ты не знаешь, но у тебя нет выбора. Всё предопределено, и тебе придётся пройти через это.

День 5.

Рано утром меня разбудила Сирена. Она напомнила мне, что пора собираться в суд, на процесс по делу одного мелкого хакера. Правонарушение было ничтожное, и вопрос яйца выеденного не стоил, но адвокат обвиняемого попытался оспорить мою квалификацию и потребовал, чтобы я лично присутствовал в суде.

Старая тактика: опытные юристы умеют запутывать свидетелей, сбивать их с толку. И вживую это делать легче. Человечество уже привыкло к имплантам. Через них мы попадаем в виртуальную реальность: там мы работаем, развлекаемся и даже делаем детей. А в настоящем мире большинство людей чувствует себя неуютно.

Но ко мне это не относится, я много лет работаю в управлении правопорядка и устойчив к психологическому давлению. Сегодня адвокат обломает об меня зубы. И, кстати, я не боюсь реального мира — наоборот, люблю его.

Аэрокар пересёк покров облаков и поднялся на верхние ярусы. Я увидел синее небо и яркое солнце.

Суд находился на самой вершине города, возвышаясь над уходящим вниз во тьму мегаполисом. Символично.

Под аэрокаром проплывали бассейны и теннисные корты, поля для гольфа и зелёные сады. И меня грызла лютая зависть.

Это было моей мечтой — жить здесь. И видеть в окно не бесконечную стену с вмурованными в неё мелкими квартирками, а небо. Чтобы днём мне в комнату светило солнце, а ночью звёзды.

Но позволить себе жильё на верхнем ярусе могли только богачи. Ради этого я и женился на Кларе: ради больших денег.

Скоро умрёт старик Пазолли. Врачи уже не могут поддерживать жизнедеятельность пятисотлетнего мозга. Гигантское состояние поделят между собой сорок тысяч ныне живущих потомков магната. Клара из их числа и включена в список наследников. Её доля всего одна тысячная процента, но это огромная сумма. Скоро моя жена станет неприлично богатой.

Я думаю, Клара догадывается, что мне нужны её деньги. Как я ни пел ей песни о любви, как ни старался её охмурить, в глубине души она всегда всё понимала.

Сначала наши отношения развивались неплохо. После красивой свадьбы и медового месяца первые несколько лет прошли замечательно. Я поддерживал Клару во всём, старался быть ей опорой и защитой. Мне даже стало казаться, что я её полюбил.

А потом у неё началось увлечение «Живой природой». Максимально садистские сценарии, и я всегда в роли жертвы. Мне откусывали голову, ломали пенис, протыкали живот, потрошили, выворачивали наизнанку.

Видит бог, я не хотел её убивать, и сейчас не хочу. Но какой у меня выбор? Терпеть издевательства до конца жизни? Или развестись и стать нищим?

Ночью, под действием мук совести, я уже почти решил отказаться от преступления. Но днём, наверху, при свете солнца, всё выглядело иначе.

Карьерных перспектив после развода мне не видать: социальный рейтинг рухнет вниз. И хотя моя обаятельность всё ещё со мной, второй раз богатую даму мне не охмурить: я уже не молод. Ну кому нужен облысевший постаревший полицейский?

То есть, получается, я потратил свои лучшие годы на эту тварь. А теперь, когда перспектива больших денег стала совсем близкой, Клара хочет меня кинуть. Унижениями и пытками она толкает меня к разводу.

Я стиснул зубы. Нет, она не заставит меня отказаться от своей мечты! Я буду жить на верхнем ярусе, в доме с бассейном и теннисным кортом. И я буду видеть небо!

День 6.

Я был на службе: читал дела, составлял отчёты. Но несмотря на внешнее спокойствие, внутри меня бушевали ураганы эмоций.

Лучшая часть моей души — совесть, кричала во весь голос и требовала остановить готовящееся преступление. «Или терпи или разводись!» — вопила она.

Моя худшая часть — алчность, желала богатства: «Я не откажусь от своей мечты. Или терпи или убей!»

Был ещё третий «спорщик», который хотел только одного: чтобы его перестали мучить. «Или разводись или убей!»

Один из этих троих должен был уступить, но уступать никто не хотел.

А время шло. И время играло против совести. Заказ уже сделан. Лейтенант Грю был прав, подозревая меня в получении взятки. Только он напрасно искал денежные переводы. За сокрытие улик «Африканские гиены» заплатили мне иначе. Они запрограммировали дрон со взрывчаткой. Послезавтра он покинет ангар, пересечёт защитный периметр и влетит в салон красоты, где в это время будет находиться моя жена.

Я вернулся домой, так и не приняв никакого решения, измученный и уставший.

Вечером, как всегда, Клара появилась на пороге спальни:

— Дорогой, а ты знаешь, как размножаются постельные клопы? — игриво спросила она.

Надо ли говорить, что новый сценарий оказался на редкость омерзительным. На сей раз Клара была самцом, а мне досталась роль самки.

После этого отвратительного соития мне снилась какая-то дрянь: цифры, буквы, хитин, кишки, дроны со взрывчаткой. А где-то на заднем плане я слышал ласковый голос Шилли…

День 7.

Тяжёлая была ночь. Зато с самого утра совесть молчала и меня не беспокоила.

День прошёл как обычно. На моём участке было много работы, и я даже на какое-то время забыл о том, что должно случиться завтра. Без шуток — на самом деле забыл.

Наступил вечер. Последний вечер с Кларой. В душе я ликовал: «Последний раз! Это последний раз!»

— Дорогой, — моя жена села рядом и поцеловала меня. — Ты самый лучший, самый терпеливый, самый добрый. Я так счастлива с тобой.

Это было неожиданно. Я приготовился к очередному садистскому сценарию, и слова Клары застали меня врасплох.

— Я ведь вижу, что тебе не нравится то, что мы делаем ночью. А ты молчишь и терпишь ради меня… Давай сегодня просто полежим, ладно? — Клара прижалась лицом к моему плечу.

— Я была так невнимательна к твоим чувствам. Прости.

«Вот видишь, — сказала совесть. — Я же говорила, а ты меня не слушал».

Облегчение, которое я испытал, было невероятным. Чёрный зловонный пузырь, последние месяцы вызревавший в моей груди, вдруг лопнул.

Я заключил сделку с дьяволом, но ещё не поздно исправить ошибку и повернуться к свету. И теперь я знаю, что мой ангел-хранитель существует. В последний момент он вмешался и удержал меня от падения в пропасть.

«Спасибо тебе», — улыбнулся я кому-то наверху.

«Не-не-не, подожди! Не всё так просто!», — вдруг возникла мысль.

Это во мне говорила не совесть, не алчность, а какая-то другая, незнакомая часть меня.

«Понимаешь, — вкрадчиво сказала она, — Рядом с тобой лежит хитрая и опасная тварь. То, что она мучила тебя — не безобидная игра, в этом вся её сущность. Думаешь она позволит тебе наложить лапу на свои деньги? Нет, Фалк, Клара тебя кинет: сначала натешится с тобой, наиграется. А потом выгонит на улицу, даст пинка под зад. Сейчас она что-то почуяла, поэтому и стала такой ласковой. Она не понимает, что происходит, но своим рептильным мозгом ощутила, что ты каким-то образом выходишь из-под её власти, вот и отыграла назад. Если ты отменишь заказ, то потом снова окажешься у неё в подчинении».

Сердце сразу ухнуло куда-то вниз. Неужели это правда?

Я посмотрел на Клару, словно пытаясь заглянуть в её мысли.

— Я люблю тебя, — прошептала жена. — Прости меня.

Моя душа как-будто расщепилась надвое. Одна половина верила Кларе, а другая боялась и считала, что её надо уничтожить.

С ужасающей ясностью я понял, что не получу ответа. Если бы у меня было время, я бы смог выяснить истину. Но времени нет. Взрыв запланирован на завтра, и выбор надо делать сейчас, вслепую.

День 8.

Клара отправилась в салон красоты. Странное дело. Человечество по сути переселилось в виртуальный мир. И тем не менее, женщины продолжали заботиться о своём маникюре, гладкости кожи, шелковистости волос. Индустрия красоты по-прежнему процветала.

40 минут до взрыва.

Ещё не поздно дать отбой. Я держал в руке незарегистрированное устройство связи — смартфон. Через него можно отправить сообщение и остановить дрон.

Не знаю, как именно этот аппарат выходил в сеть: через спутник, или где-то стоял секретный ретранслятор. Архаичные, давно устаревшие технологии. Но смартфон работал, оставаясь совершенно незамеченным для городской сети.

Я колебался и не мог принять решения. Несколько раз начинал набирать сообщение, потом стирал его.

35 минут.

Чтобы успокоиться, я включил Соно, но лучше не стало.

Тогда через имплант заказал средство помощнее — Ультиму. Проигнорировал предупреждение о снижении социального рейтинга, произвёл оплату, включил на 60% мощности. Ультима ударила в голову, поднялась волна эйфории, тут же сменившись волной депрессии. По щекам покатились слёзы.

Нет, стало только хуже: зря я на неё потратился. Выключил Ультиму.

30 минут.

Не зная, что делать, просто сидел, уставясь в стену. Вспоминались эпизоды из прошлого: первая встреча с Кларой, первый поцелуй, свадебное путешествие (в виртуальности, разумеется), занятия любовью, тогда ещё человеческие, по нормальным сценариям. Я заплакал.

25 минут.

Ещё есть время изменить решение. Цифры сменялись одна за другой, отсчитывая секунды. Стал набирать сообщение и снова его стёр.

20 минут.

Последний шанс остановить дрон. Навалилось оцепенение, руки стали тяжёлые, в глазах померкло. Правильного решения нет. И сил тоже нет.

15 минут.

Вот и всё. Выбор сделан. Ничего уже не изменить. Дрон вылетел из ангара и скоро он взорвётся в салоне красоты «Андромеда».

Потом моя личность снова расщепилась на две половины.

— Что я наделал! — плакал первый «я». — Что я наделал! Клара, прости меня!

Второй «я» наблюдал за первым с холодной брезгливостью: «К чему этот спектакль перед самим собой? Пытаешься убедить себя, что ты не хотел, что оно само так получилось? Ну-ну…»

Сотрясаясь от рыданий, я переломил более ненужный смартфон пополам. Потом сломал каждую половинку. Рвал и раздирал проклятый аппарат на мелкие части, пока мог это делать голыми руками. Изранил себе пальцы в кровь.

Потом взял табуретку и принялся педантично давить ножкой стула каждый кусочек смартфона, растирая его в порошок. Увлёкся этой игрой, даже перестал плакать.

3 минуты.

Не в силах выдержать ожидание, бросился на кровать. Закрыл глаза, заткнул уши. Время словно остановилось.

«Времени не существует, — пришла мысль, — это иллюзия».

1 минута.

Я смотрел на сменяющиеся секунды, а в голову лезла всякая ерунда: если бы цифры имели другое начертание, тогда и мир был бы иной, возможно, более счастливый.

Время!

Взрыва я не слышал, но знал, что он должен был случиться.

Долгих две минуты ожидания, затем взволнованный голос Сирены:

— Фалк, срочное сообщен…

Финал.

Просторная комната на верхнем ярусе. В окно видно синее небо.

— Что я натворил! Что я натворил! — из моих глаз катились слёзы. — Я убил её!

— Не плачь, милый, — Шилли обняла меня нежно, как ребёнка. — Это был не ты, не ты.

Я понимал её. Это Шилли не понимала меня.

Юридически она права: я не Фалк. Я Тинг Альгон, эмпат-дознаватель управления правопорядка.

Тот Фалк погиб, от него осталось только покорёженное взрывом тело. Но его мозг всё ещё хранит информацию. Имплант Фалка через симулятор реальности подсоединён к моему импланту.

К сожалению, единственный способ прочитать чужие воспоминания — это перепрожить их. При этом моя личность на время уступает место другой.

Пусть простят меня те, кто верит в бессмертную душу, но личность — это всего лишь сумма воспоминаний, эмоций, мыслей. А поскольку всё, что я думал и чувствовал в последние дни, принадлежало Фалку, то я не просто проживал часть его жизни. Я и был Фалком. Этого не понять тому, кто никогда не влезал в чужой мозг, но это чистая правда.

Шилли плакала: она переживала из-за меня. Я тоже плакал: сейчас я был Фалком и умирал, чувствуя вину, раскаяние, ужас, отчаяние. Несчастный глупец, убивший свою жену, уходил навсегда, а вместо него возвращался Тинг Альгон.

— Не всё так плохо, — успокоил я Шилли, когда стал собой. — Было и хорошее. Подозреваемый не видел снов, или они не сохранились в памяти. Поэтому я смотрел свои. Ты мне снилась каждую ночь. Это здорово меня поддерживало.

Тут я приврал, чтобы подбодрить Шилли: нисколько меня это не поддерживало, ведь меня там не было. Там был Фалк. А ему эти сны казались странными и тревожными.

Но Шилли мне поверила и улыбнулась.

— Кхм, — прокашлялась прокурор Гунт, которая всё это время сидела в углу на стуле и наблюдала за нами. — Простите, Тинг, что наседаю на Вас, когда Вы в таком состоянии, но меня торопит начальство. Каково Ваше заключение?

— Я вступил… то есть, Фалк вступил в сговор с преступной организацией «Африканские гиены». Он скрыл улики, чтобы вывести их человека из-под обвинения. А взамен заказал у преступников ликвидацию своей жены. Это было преднамеренное, запланированное убийство с целью получения наследства.

Гунт кивнула. Она, конечно, всё уже знала. Искин вычислил наиболее вероятную картину произошедшего. Но по закону предположения искина не могут быть рассмотрены судом. Только показания человека.

Поэтому мне и приходится влезать в мозги преступникам и искать улики там. Адская работа.

Прокурор пожелала мне скорейшего выздоровления и ушла. Потом меня навестил врач. Он ограничился беглым осмотром, сказал, что всё в норме, но порекомендовал постельный режим ещё на пару дней.

Появились приставы, они унесли то, что осталось от Фалка. После вынесения приговора его мозг будет утилизирован. Жестоко, но справедливо.

— Покойся с миром, Фалк, — попрощался я.

— Может быть, бросишь эту работу и займёшься чем-нибудь другим? — спросила Шилли, когда мы остались одни.

Я отрицательно покачал головой. Моя деятельность, при всех её недостатках, очень хорошо оплачивается. Мы можем позволить себе квартиру на верхних ярусах. Здесь из окна видно небо. А рядом с домом бассейн и теннисный корт.