Восходящий знак

Над нежно-зелёным морем молодых трав нескончаемо звенели радостные трели жаворонков и рулады мерлеток, в сияющей необъятной голубизне весеннего неба вздыхал и посвистывал ветер, а между ними бесшумно и плавно летел молодой дракон пего-серой масти. Его округлая, тонкая, почти рыбья, чешуя блестела в ярком солнечном свете. При редких взмахах огромных, обильно осыпанных овальными пятнами крыльев, чуть поскрипывала хорошо промасленная упряжь.

Его всадник, восемнадцатилетний Григорий, наслаждался чудесным утром и той лёгкостью, с которой дракон ловил воздушные потоки, мысленно прикидывая свои перспективы. Ещё пять успешно выполненных заданий, и он сможет рассчитывать на получение начального звания. Подмастерьем почтальона быть, возможно, не так уж и почётно, но это важный шаг. Естественно, Григорий с завистью поглядывали на яркую одежду полноправных цеховиков. Собственно, как и все молодые люди уже получившие приглашение в какой-либо Цех, но при этом ещё болтавшиеся в самом низу цеховой иерархии. Как и у всех новичков, его уделом была простая бесцветно-пыльная униформа. Добротная, но в принципе лишённая каких-либо признаков индивидуальности. Но всё же у неё имелась одна весьма приятная особенность — всё обмундирование (с подгонкой, если необходимо) совершенно бесплатно предоставлял сам Воздухоплавательный Цех. Что не могло не радовать, особенно сына сельского учителя.

Так что, отогнав ненужные мысли, молодой человек сосредоточился на изучении окрестностей. Не то чтобы похищение почты могло бы заинтересовать кого-либо в этих краях, а вот от желающих закусить рабочим тандемом из всадника с драконом порой не было отбоя. К счастью, вероятность столкнуться со зловредными обитателями этих холмистых равнин в такую ясную погоду приближалась к нулю. Единственное, что сейчас требовалось от юноши, так это не давать своему зверю опускаться слишком низко.

«Интересное дело», — подумал Григорий, всматриваясь в горизонт. — «До станции рукой подать, а нам до сих пор не встретились ни Макс с Ласточкой, ни Злата с Рыжиком. Загадочка.» Собственно говоря, после Таногды им вообще никто не встретился. Чему, разумеется, могла быть масса простых объяснений, начиная с того, что быстро собралась и налетела гроза (что в этих краях случалось сплошь и рядом) до того, что может быть они с Гошей просто отклонились от курса сильнее, чем следовало.

Кстати, а вот это не мешало бы проверить.

Левой рукой Григорий открыл защитный клапан пои[1] {пои — (нескл. жен. рода) здесь панель обмена информацией; что-то наподобие магического аналога компьютера. Стационарный аналог именуется «пункт обмена информацией». Что внезапно тоже сокращается как «пои», только род будет мужской}. на предплечье, затем сверился с компасом и картой. Потом бросил взгляд на часы на правом запястье. Нет, всё верно. И место, и время, и направление. Лететь оставалось около получаса, если они будут придерживаться того же темпа. Молодой человек быстро закрыл клапан пои.

Неожиданно настороженное ворчание дракона прервало его мысли. Перехватив поводья поудобнее, он ласково спросил зверя:

— Что там, Гоша?

Тот недовольно фыркнул в ответ, резко прижал к голове налившийся кровью гребень, потом стремительно вильнул вправо и начал по довольно крутой траектории подниматься наверх, одновременно набирая скорость. Григорий посмотрел вниз, практически ожидая увидеть как поднимаются из травяных зарослей длинные изящные шеи любопытных луговых сцилл или как раскрывает массивные защитные лепестки, выпуская скрученные побеги с чудовищными гарпунами на концах, баранец...

Ничего.

Григорий огляделся. В небе — ни облачка, ни точки, ни птиц, ни драконов, ни виверн, ни каэлоцетов, ни птеродельфов, ни грифонов, ни зизов. Всё также пели жаворонки с мерлетками и шелестели от ветра травы. Что ж такое? Но Гоша явно что-то заметил, а вот он — нет. Отсюда вывод: скорее всего, это был какой-то запах. Другого объяснения пока не находилось.

***

Почтово-перегрузочная станция «Алая Стрела» вот уже несколько столетий неспешно вращалась над левым, более пологим берегом реки Белогривы. Как и все ей подобные, на вид станция походила на половинку гигантского варёного яйца, из плоской части которого как попало торчали многочисленные не то пеньки обросшие чагой, не то очень художественные солонки. Поговаривали, что якобы давным-давно станция предназначалась для каких-то иных целей, нежели размещения местного почтового отделения Воздухоплавательного Цеха. Но подавляющее большинство искренне полагало это всё пустыми россказнями. Но, как бы там ни было, вместе с одноимёнными городком и лесосплавным пунктом, «Алая Стрела» входила в главный почтовый маршрут, пусть и находилась почти в самом его хвосте. Так что изрядно разогнавшийся дракон едва не её проскочил. Пришлось разворачиваться и лететь назад. Благо, вся эта операция заняла всего пару минут, и на станции они оказались по расписанию.

Итак, Гоша аккуратно приземлился точно посередине верхней площадке драконюшенной башни, громко клацнув своими здоровенными тупыми когтями по безупречно чистым каменным плитам. Расстегнув ремни, Григорий наконец выдохнул, расстегнул ремни и, дождавшись пока Гоша ляжет, соскользнул с седла. Почтальону, а уж тем более подмастерью оного, никогда неизвестно будет у него ещё время или нужно будет сразу лететь назад или куда-то ещё. Так что Григорий решил поразмяться малость. Тем временем, ужасно довольный собой Гоша подошёл к сигнальному шнуру, свисавшему из «стрижиной норы», и потянул за него зубами. В глубинах станции зазвучал рожок, возвещавший что прибыла очередная партия писем. Услышав его, дракон чинно улёгся, ожидая что с минуты на минуту откроются двери драконюшни, оттуда выйдут услужливые двуногие в ярко-лазурной почтовой форме и избавят его от всех этих мешков с письмами.

Так прошла четверть часа, но никто так и не пришёл помочь с разгрузкой. Заснули они там что ли? Григорий, закончив тем временем свои упражнения, подошёл к краю площадки и осторожно взглянул вниз. Молодой человек ожидал увидеть спешащих по своим делам людей или обсуждающих что-либо курьеров или шедших перекусить между рейсами почтальонов. Ну, или даже весь рабочий состав почтовой станции, который внезапно решил отправиться на массовый перекур (вряд ли конечно, но кто ж знает). Но тишину пустынной площади нарушали лишь музыкальный перестук семенных коробочек звоноцвета, которые ветер лениво катал по булыжниками, между которыми тут и там пробивалась мелкая поросль какой-то сорной травы

— Да что за бред? — пробурчал раздосадованный молодой человек и, плюнув на всё, отправился разгружать своего дракона самостоятельно. Его тётка по матери, Марта, также работавшая на их родной станции «Роса», вязала такие почтовые узлы, что любо-дорого смотреть. Другое дело, что ровно по этой причине Григорий потратил целый час на то, чтобы развязывать каждый узел должным образом и снять все мешки с Гоши. Молодой человек, конечно, очень любил свою весёлую и пробивную тётю Марту, но вот сейчас ей, должно быть, сильно икалось. Наконец, закончив с узлами, мешками и восхищением тётиными навыками, Григорий отправился к дверям, мысленно благодаря дракона за то, что тот по своему обыкновению выбрал площадку в тени. В сложившейся ситуации оказалось более чем на руку, ведь пока молодой человек копался, уже настал полдень, и солнце шпарило немилосердно.

Тщательно изучив ближайшую к себе дверную створку и хорошенько подёргав её за огромную бронзовую ручку, Григорий пришёл к весьма неутешительному для себя выводу: открыть дверь снаружи будет крайне затруднительно. А подключиться с помощью пои не выйдет — станция «Алая стрела», а уж тем более её самая древняя часть, драконюшня, были настолько стары, что даже существование в её стенах теллурической проводки казалось чем-то маловероятным. Но как-то же решали в те времена проблему открытия дверей снаружи?

И тут его осенило. Ответ, вон же он. Лежит на брюхе и с недовольно-скучающим видом тихонько пожёвывает конец сигнального шнура. Григорий развернулся на каблуках, отошёл от двери на достаточное, чтобы в случае чего не мешать зверю, расстояние и по-залихватски свистнул. Сообразив, что наметилось что-то интересное, тот моментально выплюнул шнур и встал.

— Гоша, а хочешь что-нибудь открыть?

Вопрос, откровенно говоря, сам по себе довольно глупый для любого, кто знал Гошу дольше суток. Когда-то, по одному ему ведомым причинам, бывший владелец накрепко вбил в драконью голову, что главное дело всей гошиной жизни состоит в том, чтобы по команде тянуть за шнур, канат, кольцо или дверную ручку, пока от этого не произойдёт какой-нибудь результат. Так что взаимосвязь «потяни за шнурок-услышишь свисток-с тебя снимут писем мешок» Гоша освоил моментально. Другое дело, что по приглашению или без (последнее случалось, прямо скажем, куда чаще), дракон пробовал открыть всё, до чего мог дотянутся. Особенно, если ему становилось скучно. Поэтому пока в жизни Гоши не появился Григорий, сумевший обратить всю его неуёмную энергию в мирное русло, тот целых два года был сущей головной болью всего Воздухоплавательного Цеха.

Но при всех своих недостатках, к вопросу открытия чего-либо Гоша всегда подходил весьма и весьма обстоятельно. Так что в два прыжка оказавшись у дверей, пегий дракон начал с того, что внимательно их обнюхал. Потом, приноровившись, решил начать с правой створки. Он осторожно взялся зубами за огромное полукружие поблескивавшей бронзой ручки и, чуть раскрыв крылья и упершись всеми четырьмя лапами для большего равновесия, потянул на себя.

Дерево гулко застонало, заскрипели болты, удерживавшие ручку, но вредная дверная конструкция не поддалась ни на йоту. Но Гоша так просто не сдавался. Он попробовал левую ручку. Правда, с тем же отрицательным результатом. И, прежде чем Григорий успел что-то сказать или сделать, возмущённый таким отвратительным поведением дверной конструкции, дракон встал на дыбы и обрушил весь свой немаленький вес на обе створки разом. Внезапно они поддались, а Гоша с воем ухнул внутрь башни и растянулся на полу, перегородив проход.

Ответом на вопрос Григория в порядке ли он, стало недовольное драконье бульканье. Которое подразумевало, что конечно же он в полном порядке, и вообще он молодец, открыл вот эту глупую дверь для своего лучшего друга Гриши. И что это он, Гриша, такие глупые вопросы задаёт? Лучше бы подошёл и пожалел бедненького его.

Григорий только вздохнул и полез по толстому драконьему хвосту тому на спину. Естественно под гошин нудный скрип и не менее нудное бульканье. Предстояло разобраться, действительно ли его дракон застрял или просто валяет дурака. Оказавшись на волнистом спинном гребне, молодой человек смог разобраться, что высоты помещения отлично хватало для того, чтобы он сам мог встать в полный рост, а вот ширина этого, с позволения сказать коридора, вызывала острое желание достать портновский метр и хорошенько всё померить, чтобы понять сможет ли Гоша выбраться самостоятельно. Но в отсутствии метра, пришлось изучать вопрос на ощупь. К счастью, быстро прояснилось, что дракон банально зацепился за каменную кладку краем крыла.

Цыкнув на Гошу, чтобы тот перестал елозить, Григорий в превеликой осторожностью выправил мембрану крыла в безопасное положение. И тут до него дошло, что его крылатый приятель как-то очень уж неожиданно замолчал. В норме Гоша бы ещё полчаса жаловался бы на то какой он бедный и несчастный, что никто-никто его не любит, а все на свете двери так и вовсе гнусно над ним потешаются. Григорий нахмурился. Он не мог видеть, что происходило дальше по коридору, который немного впереди резко заворачивал налево.

— В чём дело? — дракон безмолвно подобрал под себя лапы, вытянул шею и напряжённо уставился куда-то за угол. Стоя на драконьей спине, молодой человек ощущал как вибрирует мощное серо-белое тело у него под ногами; видел как постепенно наливается краснотой и топорщится, закручиваясь вперёд, головной гребень; как чуть дёрнулись и разошлись губы дракона, обнажая огромные бледно-жёлтые зубы. Григорий медленно перебрался к шее зверя, на седло, которое, к счастью, так и не снял.

— Покажи мне комнату и всё, что в ней есть, — тихо попросил он и положил ладони на мясистые, спиралевидные завитки шейного гребня Гоши, и закрыл глаза.

Чуткий слух дракона улавливал как где-то, совсем рядом, тихонько пищала под потолком мошка, как поскрипывали ставни на окнах сортировочного зала двумя этажами ниже, как ветер полоскал гирлянды сигнальных флагов, натянутых между башнями станции. Снаружи, через систему сквозных коридоров, доносилось нежное благоухание диких цветов, терпкие и пряные ароматы садовых растений, а также холодный свежий запах струящейся речной воды. Внутри главной башни витал едва заметный дух пчелиного воска, смешанного с чернилами и свежей бумагой. В складских помещениях чуть-чуть веяло сосновыми и злакорневыми досками. А в недрах драконюшни на всё это, как бы в два слоя, накладывались призрачные ароматы смазок: сначала более лёгкий, который издавало масло для драконьей упряжи, под которым клубился более тяжёлый, с металлическим привкусом, происходивший от смеси запахов машинного масла и смазки для лифтовых и прочих механизмов. Но ни людьми, ни драконами здесь не пахло, будто бы все они покинули это место столетия назад.

Григорий открыл глаза. Мир сместился вперёд и окрасился мириадами странных цветов, а фокус по центру «картинки» стал таким резким, что у него с непривычки заломило в голове. Сначала где-то чуть выше глаз, а потом резко сразу аж до самого затылка. Одновременно с этим до него дошло, что он видит места, где когда-то были подогнаны друг к другу розово-чёрные гранитные плиты на полу. Неприметные для человеческого глаза переходы разных оттенков лака на древесине давно потемневших от времени барельефах, украшавших тут все стены, стали почти болезненно-очевидными. Вид самих барельефов тоже вызывал вопросы. Правда, в основном эстетического характера. «Цветы — странноватый выбор для такого места» — решил про себя Григорий и продолжил осмотр.

Золотистые копья солнца, падая из световых колодцев в крыше здания, ударяли в потолочные светильники, проходя их насквозь. Свет путался в хрустале плафонов и вдребезги раскалывался, осыпая стены и потолок неисчислимым количеством мелких многоугольных радуг. Но они лишь подчёркивали плотную и синеватую полутьму коридоров. Там же, где они соединялись, образовывая центральную залу, её середина с большим грузовым лифтом и вовсе тонула в непроглядной тьме. Но что-то портило всю эту стройную картину. Как когда какое-то почти неуловимое, но всё равно неправильное движение нарушает ход хорошо отрепетированного танца.

Григорий с помощью Гоши снова начал было медленно осматривать помещение, как вдруг заприметил какое-то странное шевеление в полутора метрах от конца драконьей морды. С одной из потолочных балок свешивалось нечто непонятное. Оно почти сливалось с окружающей полутьмой. И подозрительно походило на тонкую длинную змею с большой, странной формы, головой. Её тёмное туловище чуть покачивалось на сквозняке, а две пары маленьких светящихся глазок сверлили всадника и дракона, будто четыре крошечных бура странного белёсо-голубого цвета. Уродливую змеиную башку покрывали остатки ещё не до конца содранной мёртвой кожи от недавней линьки, придавая ей вид загадочного цветка, похожего на те, что распускаются лунными ночами в туманных дебрях горных лесов.

Несколько секунд они играли в гляделки, пока змея не решила убраться куда подальше. Но секунды всё тянулись, а извивавшееся по потолку змеиное тело всё не кончалось. Более того, Григорий заметил спине змеи ещё одну голову, а потом ещё и ещё. Некоторые головы наблюдали за обстановкой, украдкой поглядывая на обалдевших зрителей внизу, другие смотрели строго по направлению движения, но хуже всего было другое — некоторые из голов больше напоминали цветы, другие смахивали на драконьи морды, третьи отдалённо напоминали человеческие лица, но некоторые головы выглядели... просто неправильно.

Григорий отвёл взгляд на несколько секунд, а потом снова посмотрел наверх (эх, ведь не зря отец говорил, что внимательно проверять надо все направления). Зрелище открылось незабываемое: над их с Гошей головами по потолку, почти полностью захваченному толстыми тёмными стеблями чего-то наподобие лиан, бесшумно ползло в огромном количестве ещё множество таких же странных тонких многоголовых змей. При виде этой, несомненно крайне занимательной с точки зрения монструваканов картины, у молодого человека противно засосало под ложечкой. Григорий-то монструваканом не был, да и змей по жизни не любил. Зато его внутренний голос радушно предложил ему рассмотреть великолепнейшие перспективы: а что если змеи это вовсе не змеи, а часть этих самых лиан? Или лианы наоборот являются частями змей? Григорий внутренне содрогнулся, а про себя отметил, что как ни крути, но обе эти мысли одинаково омерзительны, причём каждая по-своему. Лучшее, что он может сделать в этой ситуации, так это собраться с духом.

Проследив направление роста одной из лиан (или змей?), молодой человек сообразил, почему при первом осмотре пропустил это растительно-пресмыкающиеся буйство: странные создания каким-то образом смогли проделать дыры у того самого места, где балки выходили из стен. Световые колодцы они игнорировали, а от окон старались держаться подальше. Похоже, что они вообще старались избегать мест, куда попадал яркий свет.

Григорий закрыл глаза и сосчитал до десяти, чтобы дать себе и дракону перевести дух. Не ясно, какое отношение эти существа имели к исчезновению такого количества людей, но он отчего-то не сомневался, что это всё звенья одной цепи. Здравый смысл, однако, подсказывал ему, что дело определённо дрянь, и стоит озаботиться тем, чтобы убраться из этого цветущего гадюшника как можно скорее, покуда ещё его обитатели пребывают в достаточно благодушном настроении. Но вместе с тем Григорий прекрасно понимал, сейчас полностью возвращаться в себя ещё рано. Поэтому молча отдал дракону едва заметную жестовую команду ползти задом. Полностью разделявший его точку зрения на события последних часов (и изрядно от них уставший), Гоша воспринял идею с осторожным энтузиазмом. Прижав сложенные крылья к туловищу так плотно, насколько это вообще физически было возможно, дракон приподнялся с пола и, инстинктивно стараясь не делать резких движений, попятился к выходу на полусогнутых лапах.

***

Время текло и растягивалось, словно горячая смола.

Метр.

Григорий, повинуясь интуиции, пристегнул ремни.

Ещё один.

Гоша нервно вздрагивал всем телом, но послушно двигался.

И ещё один.

***

Тем временем, успели набежать тучки, которые грозили перерасти в грозовой фронт. Начал накрапывать дождь.

Григорий было облегчённо выдохнул: пускай кое-как, но они наконец выбрались. Они с Гошей даже успели добраться до «стрижиной норы», как вдруг на границе их общего с драконом зрения мелькнуло что-то. Дракон осторожно покосился в ту сторону. Из «стрижиной норы» торчала уродливая башка не-змеи. Здоровущая, многоглазая и ярко-алая.

Гоша застыл как вкопанный. Не-змея, неспешно собираясь в кольца, внимательно изучала языком воздух. Медленно так, с чувством, толком, расстановкой. Потом застыла на пару секунд, то ли собираясь с мыслями, то ли выбирая направление. И почему-то решила, что для начала неплохо было бы поближе изучить этого забавного пегого дракона. А ещё лучше — на вкус. И, вытянув шею, аккуратно лизнула гошину щёку тёмно-багряным раздвоенным языком.

И тут у дракона сдали нервы. Он взвыл как противотуманная сирена, вышвырнул своего всадника назад в его собственное тело, и, развернувшись месте, запрыгал отталкиваясь от всего, чего только можно, как испуганный трёхтонный кот. Огромные крылья развернулись и с громким хлопком ударили по воздуху. Одним могучим движением дракона вынесло к краю платформы. Григория же в результате всего этого балета чуть не размазало по гошиной шее, даже несмотря на ремни безопасности.

Вслед им нёсся пронзительный не то свист, не то шелест. Григорию даже не нужно было оборачиваться, чтобы знать что произошло: не-змеи дико переполошились и теперь полезли изо всех щелей в поисках источника раздражения. Зато обернулся Гоша. Что бы там не увидел дракон, он снова заголосил как чокнутый, сиганул с платформы вниз и яростно забил крыльями, набирая скорость.

Они поднялись уже довольно прилично, должно быть на сотню метров. И тут Григория снова тряхнуло, правда несильно. Но на этот раз Гоша был ни в чём не виноват. Григорий посмотрел через плечо и просто обмер. На хвосте дракона, зацепившись верёвками за вымпельные выросты, болтался один из мешков с письмами о которых в суматохе он совершенно позабыл. А за мешок несколькими десятками пастей держались не-змеи. Сотней метров посадочную площадку покрывал шевелящийся ковёр из их тел товарок. Но атаковать остальные не-змеи не пытались. Только иногда задирали головы, проверить как там разворачивается ситуация наверху. Да и зачем? Достаточно просто подержать мешок несколько часов, покуда дракон сам не устанет и не опустится или, что даже лучше, не упадёт вниз...

От открывшихся перспектив во рту у парня пересохло.

Что же делать?

Тем временем Гоша снова рванулся, безуспешно пытаясь освободиться. В результате всей этой встряски, замок седельной сумки не выдержал и она распахнулась. Григорий вывернулся, насколько позволяли ремни, чтобы её закрыть. Но очередной рывок и его рука по локоть оказалась в глубине злосчастной сумки, а часть её содержимого ухнула «за борт», прямо на не-змей. Которые с огромным энтузиазмом тут же кинулись изучать нападавшее.

И тут он что-то нащупал. По форме походило на игломёт. Конечно, в такой ситуации лучше был бы чаружьё с дюжиной заклинаний, но когда ты идиот и убрал оружие надёжно и далеко, жизнь несомненно тяжела. Григорий вытащил руку и к своему большому неудовольствию обнаружил, что это всего лишь ракетница. Вцепившись в находку мёртвой хваткой, он кое-как смог вернуться в нормальное положение в седле. Однако, в ракетнице имелось целых два световых патрона. Синий и алый. А вот это может сыграть им на руку.

Поймав один из завитков шейного гребня, он твёрдо приказал дракону:

— Замри, — Гоша было дрыгнулся, но сила мысленного приказа была такова, что противостоять ей дракон не мог. Поэтому он просто распластался в воздухе, ловя набирающий силу ветер.

Григорий глубоко вдохнул и отстегнул ремни. Потом развернулся и, держась за спинной гребень, вылез на гошину спину, прицелился и нажал на спуск. Пронзительно-синяя звезда пронеслась по крутой дуге, опалив не-змей державших мешок, и исчезла в шевелящейся массе, покрывавшей теперь уже всю Алую Стрелу. Второй выстрел последовал практически незамедлительно. Но то ли этот патрон повредился из-за сильной тряски, то ли изначально имел какой-то производственный дефект. Поэтому второй заряд неимоверно искрил. Искры, которые он щедро рассыпал в полёте, попали в уже надорванный мешок и письма внутри загорелись. Здесь не-змеи запаниковали и дружно попытались его отпустить, но не тут-то было. Липкий секрет, который они могли выделять в изобилии и который обычно помогал им удерживать добычу, сыграл с ними злую шутку — мешок-то частью дракона не был. Поэтому, пока приклеившиеся не-змеи трепыхались, Григорий успел доползти до нужного места гошиного хвоста и теперь резал засапожным ножом веревку, обмотавшуюся вокруг вымпельных выростов. Одновременно, молодой человек мысленно обещал, что если они с драконом выберутся из этой передряги живыми и невредимыми, он половину месячного жалования пожертвует в храм Матери Всех Крылатых.

Верёвка уже почти поддалась, но тут одна из не-змей сумела освободиться и кинулась на Григория. И практически сразу же получила ножом промеж глаз. Она как-то нелепо развернулась и шлёпнулась на морды своих товарок, а сильный порыв ветра сдёрнул её вбок. Этого, к счастью, оказалось достаточно для того, чтобы мешок оторвался от гошиного хвоста вместе со всеми пассажирами.

Вцепившись в вымпельные выросты до боли в пальцах, Григорий отменил приказ, удерживавший дракона на месте. Порядком уставший, но радостный что всё наконец-то закончилось, Гоша рьяно заработал крыльями, чтобы убраться поскорее от станции и её обитателей куда подальше, пока они ещё чего не удумали.

***

Лазать по мокрому дракону, мягко говоря, небезопасное занятие, особенно в полутора сотнях метров над землёй. Однако, другого выхода у Григория не оставалось — лететь на хвосте ещё хуже (да и плохая примета, кроме всего прочего). Но быстрый полёт достаточно подсушил Гошу, чтобы подмастерье почтальона, цепляясь за почтовую упряжь и мелкие боковые вымпелы хвоста, смог сначала кое-как развернуться, а потом залезть на спину дракону, а после с трудом добраться до седла. Пристегнувшись, молодой человек мрачно подумал, что отец был прав - приключения это интересно, но только когда они происходят с кем-то другим, а не с тобой лично.

Впереди их с Гошей ждал путь до Таногды, и хорошо было бы добраться туда до вечера.