Воспоминания Гарри. Год первый.

У очага на высоком Хротгаре собралась небольшая компания. молодой парень с зелеными глазами и черным вороньем гнездом на голове. Тридцатилетняя женщина с зелеными глазами и ярко красными волосами, заплетенными в косу. Еще один молодой парень. И немолодая уже бретонка.

- Ну что, Гарри, расскажешь нам о себе?

- Лика, ну зачем тебе это?

- Должна же я знать, кого я буду учить нашей магии. Да и Джейн я думаю будет интересно.

- Ну ладно, ладно.

Парень поднимает руки в ладонями вверх.

- Начало я знаю только со слов дяди Вернона которого мне удалось после второй магической войны немного разговорить. Он этот день очень хорошо помнит.

Дядя Вернон и тетя Петунья проживали в доме номер четыре по Тисовой улице и всегда с гордостью заявляли, что они, слава богу, абсолютно нормальные люди. Уж от кого-кого, а от них никак нельзя было ожидать, чтобы они попали в какую-нибудь странную или загадочную ситуацию. Дядя Вернон и тетя Петунья весьма неодобрительно относились к любым странностям, загадкам и прочей ерунде.

Мой дядя возглавлял фирму под названием «Граннингс», которая специализировалась на производстве дрелей. Это был полный мужчина с очень пышными усами и очень короткой шеей. Что же касается тети, она была тощей блондинкой с шеей почти вдвое длиннее, чем положено при ее росте. Однако этот недостаток пришелся ей весьма кстати, поскольку большую часть времени тетя Петунья следила за соседями и подслушивала их разговоры. А с такой шеей, как у нее, было очень удобно заглядывать за чужие заборы. У мистера и тетя Петунья был маленький сын по имени Дадли, и, по их мнению, он был самым чудесным ребенком на свете.

Семья Дурсль ей имела все, чего только можно пожелать. Но был у них и один секрет. Причем больше всего на свете они боялись, что кто-нибудь о нем узнает. Дурсли даже представить себе не могли, что с ними будет, если выплывет правда о Поттерах. Миссис Поттер приходилась тете Петунье родной сестрой, но они не виделись вот уже несколько лет. Тетя Петунья даже делала вид, что у нее вовсе нет никакой сестры, потому что сестра и ее никчемный муж были полной противоположностью Дурслям.

Дурсли содрогались при одной мысли о том, что скажут соседи, если на Тисовую улицу пожалуют Поттеры. Дурсли знали, что у Поттеров тоже есть маленький сын, но они никогда его не видели. И они категорически не хотели, чтобы их Дадли общался с ребенком таких родителей.

- Да я бы и сам был бы рад ни когда не общаться с кузеном. Если тетка даже с её повернотостью на чистоте адекватна, то когда дело касалось этого свина, он из неё веревки вил.

Когда во вторник мистер и тетя Петунья проснулись скучным и серым утром — а именно с этого утра начинается моя история, — ничто, включая покрытое тучами небо, не предвещало, что вскоре по всей стране начнут происходить странные и загадочные вещи. дядя Вернон что-то напевал себе под нос, завязывая самый отвратительный из своих галстуков. А тетя Петунья, с трудом усадив сопротивляющегося и орущего Дадли на высокий детский стульчик, со счастливой улыбкой пересказывала мужу последние сплетни.

В половине девятого дядя взял свой портфель, клюнул тетю в щеку и попытался на прощанье поцеловать Дадли, но промахнулся, потому что Дадли впал в ярость, что с ним происходило довольно часто. Он раскачивался взад-вперед на стульчике, ловко выуживал из тарелки кашу и заляпывал ею стены.

— Ух, ты моя крошка, — со смехом выдавил из себя мистер Дурсль, выходя из дома.

Он сел в машину и выехал со двора.

На углу улицы дядя Вернон заметил, что происходит что-то странное, — на тротуаре стояла кошка и внимательно изучала лежащую перед ней карту. В первую секунду дядя Вернон даже не понял, что именно он увидел, но затем, уже миновав кошку, затормозил и резко оглянулся. На углу Тисовой улицы действительно стояла полосатая кошка, но никакой карты видно не было.

— И привидится же такое! — буркнул мистер Дурсль.

Наверное, во всем были виноваты мрачное утро и тусклый свет фонаря. На всякий случай дядя Вернон закрыл глаза, потом открыл их и уставился на кошку. А кошка уставилась на него.

Дядя Вернон отвернулся и поехал дальше, продолжая следить за кошкой в зеркало заднего вида. Он заметил, что кошка читает табличку, на которой написано «Тисовая улица». Нет, конечно же, не читает, поспешно поправил он самого себя, а просто смотрит на табличку. Ведь кошки не умеют читать — равно как и изучать карты.

- У вас водятся альфик?

- Кто?

- Коты чародеи.

- А, нет. но волшебные коты у нас есть. они куда умнее обычных. а еще есть анимаги.

- Кто это?

- Волшебники способные превращаться в животных и сохранять разум при этом. Как я понял из распросов после битвы за Хогварц профессора МакГонагал это была она. Решила подловить Дамболдора, а наткнулась на мою родню по матери.

Дядя Вернон потряс головой и попытался выбросить из нее кошку. И пока его автомобиль ехал к Лондону из пригорода, дядя Вернон думал о крупном заказе на дрели, который рассчитывал сегодня получить.

Но когда он подъехал к Лондону, заполнившие его голову дрели вылетели оттуда в мгновение ока, потому что, попав в обычную утреннюю автомобильную пробку и от нечего делать глядя по сторонам, дядя Вернон заметил, что на улицах появилось множество очень странно одетых людей. Людей в мантиях. Дядя Вернон не переносил людей в нелепой одежде, да взять хотя бы нынешнюю молодежь, которая расхаживает непонятно в чем! И вот теперь эти, нарядившиеся по какой-то дурацкой моде.

- Гарри, у вас маги все еще ходят в мантиях?

- Да, а что?

- Пытаюсь понять уровень развития вашего общества.

Дядя Вернон забарабанил пальцами по рулю. Его взгляд упал на сгрудившихся неподалеку странных типов, оживленно шептавшихся друг с другом. Дядя Вернон пришел в ярость, увидев, что некоторые из них совсем не молоды, — подумать только, один из мужчин выглядел даже старше него, а позволил себе облачиться в изумрудно-зеленую мантию! Ну и тип! Но тут дядю осенила мысль, что эти непонятные личности наверняка всего лишь собирают пожертвования или что-нибудь в этом роде... Так оно и есть! Стоявшие в пробке машины наконец тронулись с места, и несколько минут спустя дядя Вернон въехал на парковку фирмы «Граннингс». Его голова снова была забита дрелями.

Кабинет дяди находился на девятом этаже, где он всегда сидел спиной к окну.

- И дяде повезло, что лифт у них ни разу не ломался. А то с его весом он бы замучился по лестнице подниматься.

В общем, у дяди Вернона было вполне нормальное, лишенное сов утро. Он накричал на пятерых подчиненных, сделал несколько важных звонков и несколько раз повысил голос на своих телефонных собеседников. Так что настроение у него было просто отличное — до тех пор, пока он не решил немного размять ноги и купить себе булочку в булочной напротив.

Дядя уже забыл о людях в мантиях и не вспоминал о них, пока не столкнулся с группкой странных типов неподалеку от булочной. Он не мог понять, почему при одном только взгляде на них ему становилось не по себе.

Эти типы тоже оживленно перешептывались, и он не заметил у них в руках ни одной кружки для сбора пожертвований. Выйдя из булочной с пакетом, в котором лежал большой пончик, дядя Вернон вновь вынужден был пройти мимо этих странных личностей, и в этот момент он абсолютно случайно услышал:

— ... да, совершенно верно, это Поттеры, именно так мне рассказывали...

— ... да, их сын, Гарри...

Дядя Вернон замер. У него перехватило дыхание. Он ощутил, как на него накатывает волна страха. Он оглянулся на шептавшихся типов, словно хотел сказать им что-то, но потом передумал.

Дядя Вернон метнулся через дорогу, поспешно поднялся в офис, рявкнул секретарше, чтобы его не беспокоили, сорвал телефонную трубку и уже набирал предпоследнюю цифру своего домашнего номера, когда вдруг передумал и положил трубку обратно на рычаг. Затем он начал поглаживать усы, думая о том, что...

Нет, конечно, это была глупость. Поттер — не такая уж редкая фамилия. Дядя Вернон легко убедил себя в том, что в Англии живет множество семей, носящих фамилию Поттер и имеющих сына по имени Гарри. И он даже не может со стопроцентной уверенностью утверждать, что меня звали именно Гарри. Он ведь никогда не видел меня. Вполне возможно, что меня звали Гэри. Или Гарольд.

В общем, дядя Вернон решил, что ему совсем ни к чему беспокоить тетю Петунью, тем более что она всегда ужасно огорчалась, когда речь заходила о ее сестре. Дядя Вернон не упрекал жену — если бы у него была такая сестра, как Лили Поттер, он бы... Но тем не менее эти люди в мантиях и то, о чем они говорили, — все это было странно.

После похода за пончиком дяде было куда сложнее сосредоточиться на дрелях. Когда в пять часов вечера он покидал здание фирмы, он был настолько взволнован, что, выходя из дверей, не заметил проходившего мимо человека и врезался в него.

— Извините, — пробурчал он, видя, как маленький старикашка пошатнулся и едва не упал. Мистеру Дурслю понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что старичок был одет в фиолетовую мантию. Кстати, старикашка нисколько не огорчился тому, что его едва не сбили с ног. Напротив, он широко улыбнулся и произнес писклявым голосом, заставившим прохожих обернуться:

— Не извиняйтесь, мой дорогой господин, даже если бы вы меня уронили, сегодня меня бы это совсем не огорчило. Ликуйте, потому что Вы-Знаете-Кто наконец исчез! Даже такие маглы, как вы, должны устроить праздник в этот самый счастливый день!

- Гарри что еще за маглы?

- Джейн, маги так называют не волшебников.

- Нет, ну это ж надо. Маглы. Я понимаю у нас была ксенофобия после войны первого контакта. А здесь то что. Вы же все люди.

Гарри развел руками.

- Магическое общество вообще очень сословное. И я так и не понял имеет это под собой какую-то серьезную причину или нет.

С этими словами старикашка обеими руками обхватил дядю Вернона где-то в районе живота, крепко стиснул его и ушел.

Дядя Вернон буквально прирос к земле. Подумать только, его обнял абсолютно незнакомый человек! Мало того, его назвали каким-то маглом. Что бы там ни означало это слово, дядя Вернон был потрясен. И когда ему наконец удалось сдвинуться с места, он быстрым шагом пошел к машине, надеясь, что все происходящее сегодня — не более чем плод его воображения. Хотя дядя Вернон крайне отрицательно относился к воображению и его плодам.

Когда он свернул с Тисовой улицы на дорожку, ведущую к дому номер четыре, он сразу заметил уже знакомую полосатую кошку. Настроение его резко упало. Дядя Вернон не сомневался, что это та самая кошка — у нее была та же окраска и те же странные пятна вокруг глаз. Теперь кошка сидела на заборе, отделяющем его дом и сад от соседей.

— Брысь! — громко произнес дядя. Но кошка не шелохнулась. Более того, она очень строго посмотрела на дядю, так что он даже подумал: «Может быть, кошки всегда себя так ведут?»

Затем, собравшись с духом, он вошел в дом, внушая себе при этом, что ему ни в коем случае не следует ни о чем рассказывать жене.

Для тети Петуньи этот день был, как всегда, весьма приятным. За ужином она охотно рассказала дядя Вернону о том, что у их соседки серьезные проблемы с дочерью, и напоследок сообщила, что Дадли выучил новое слово «хаччу!». Дядя Вернон изо всех сил старался вести себя как обычно.

Когда тетя Петунья уложила Дадли в кроватку, дядя Вернон поцеловал его, пожелал спокойной ночи и пошел в гостиную включить телевизор. По одному из каналов как раз заканчивались вечерние новости.

«И в завершение нашего выпуска о странном поведении сов по всей Англии. Хотя совы обычно охотятся ночью и практически никогда не показываются днем, сегодня поступали сотни сообщений от людей, которые с самого рассвета в разных точках страны видели беспорядочно летающих сов. Специалисты не могут объяснить, почему совы решили изменить свой распорядок дня. — Тут диктор позволил себе ухмыльнуться. — Очень загадочно. А теперь я передаю слово Джиму МакГаффину с его прогнозом погоды. Как ты думаешь, Джим, не будет ли сегодня вечером новых дождей из сов? »

«Не знаю, Тед. — На экране появился метеоролог. — Однако сегодня не только совы вели себя необычно. Наши зрители из таких отдаленных уголков Англии, как Кент, Йоркшир и Данди, звонили мне, чтобы сообщить, что вместо дождя, который я пообещал вчера вечером, у них был настоящий звездопад! Возможно, кто-то устраивал фейерверки по случаю приближающегося праздника. Хотя до праздника еще целая неделя. А что касается погоды — сегодняшний вечер обещает быть дождливым...»

Дядя Вернон застыл в своем кресле. Падающие звезды, совы средь бела дня, странные люди в мантиях. И еще непонятное перешептывание по поводу этих Поттеров...

Тетя Петунья вошла в гостиную с двумя чашками чая. И дядя Вернон почувствовал, как тает его решимость ни о чем не говорить жене. Он понял, что хотя бы что-то ему рассказать придется. И нервно прокашлялся.

— Э... Петунья, дорогая... Ты давно не получала известий от своей сестры?

Как он и ожидал, тетя Петунья изобразила удивление, а потом на ее лице появилась злость. Все-таки обычно они делали вид, что у нее нет никакой сестры. Так что подобная реакция на вопрос дяди Вернона была вполне объяснима.

— Давно! — отрезала тетя Петунья. — А почему ты спрашиваешь?

— В новостях говорили всякие загадочные вещи, — пробормотал дядя Вернон. Несмотря на огромную разницу в габаритах, он все же побаивается жену, и именно она является хозяйкой в доме. — Совы... падающие звезды... по городу ходят толпы странно одетых людей...

- Обычно ваши волшебники одеты более адекватно?

- Нет, обычно они вообще не появляются в магловском мире.

- Гарри!

- Ладно, ладно в не волшебном мире. Кстати, как я понял ваши маги тоже не слишком любят появляться вне своих школ магии.

- После кризиса обливиона в Тамриеле стали подозрительно относиться к магам. Особенно к некромантам и демонологам. Да и нам не о чем болтать с обычными людьми. У эльфов магов все еще уважают. Каджиты воспринимают своих альфик как родичей. Да и сказывается, что магом хоть и слабеньким может стать каждый. Даже норды. Хоть они и кичаться своей физической силой.

— И что? — резким тоном перебила его тетя Петунья.

— Ну, я подумал... Может быть... Может, это как-то связано с... Ну, ты понимаешь... С такими, как она...

Тетя Петунья поджала губы и поднесла чашку ко рту. А дядя Вернон задумался, осмелится ли он сказать жене, что слышал сегодня фамилию Поттер.

И решил, что не осмелится. Вместо этого он произнес как бы между прочим:

— Их сын — он ведь ровесник Дадли, верно?

— Полагаю, да. — Голос тети Петуньи был холоден как лед.

— Не напомнишь мне, как его зовут? Гарольд, кажется?

— Гарри. На мой взгляд, мерзкое, простонародное имя.

— О, конечно. — Дядя Вернон ощутил, как екнуло сердце. — Я с тобой полностью согласен.

Больше дядя Вернон не возвращался к этой теме — ни когда они допивали чай, ни когда встали и пошли наверх в спальню. Но как только тетя Петунья ушла в ванную, дядя Вернон открыл окно и выглянул в сад. Кошка все еще сидела на заборе и смотрела на улицу, словно кого-то ждала.

Дядя Вернон спросил себя, не привиделось ли ему все то, с чем он столкнулся сегодня? И если нет, то неужели все это связано с Поттерами? Если это так… и если выяснится, что они, Дурсли, имеют отношение к этим Поттерам... Нет, он не вынес бы этого.

Дурсли легли в постель. Тетя Петунья быстро заснула, а дядя Вернон лежал без сна, вспоминая все, что видел и слышал в этот день. И самая последняя мысль, посетившая его перед тем, как он уснул, была очень приятной: даже если Поттеры на самом деле связаны со всем случившимся сегодня, им совершенно ни к чему появляться на Тисовой улице. К тому же Поттеры прекрасно знали, как он и Петунья к ним относятся...

Так что дядя Вернон сказал себе, что ни он, ни Петунья ни в коем случае не позволят втянуть себя в творящиеся вокруг странности.

- Как же они ошибались. В эту же ночь им на порог подкинули меня завернутого в одеяла. Хорошо хоть професор наложила на мое одеяло согревающие и отпугивающие чары. Но вот почему они не стали званить им в дерь я так и не понял. Утром тетя петунья пошла выносить бутылки для молочника, и нашла на пороге меня.

Дурсли сразу же вызвали скорую, в которой меня и увезли. После чего делали на меня документы, так как со мной было только написанное для тети письмо о смерти моих родителей. В дальнейшем они мне рассказывали, что мои родители были бездельниками, которые в пьяном виде сели за руль автомашины и разбились насмерть, когда мне был год. они вообще не любят моих родителей. Если меня они воспринимают как неизбежное зло, то моего отца с его другом они просто ненавидят.