Восприятие определяет реальность

Октябрь окрасил Екатерининский парк[1] в золотой и оранжевый. Как и весь Пушкин[2]. Лёгкий ветер срывал с деревьев увядающую листву, создавая на земле пышный осенний ковёр. По поверхности пруда в самом сердце парка бежала лёгкая рябь. Изредка сверкали блики солнца, проглядывающего через одеяло туч. В воздухе витала прохлада и аромат готовящегося к долгой зиме леса.

Из полотна осенних красок выбивалась фигура женщины, медленно идущей по парку. Копна чёрных кудрявых волос. Чёрное тёплое пальто и длинные чёрные сапоги. Даже руки скрывали чёрные перчатки. Контраст непроглядной черноте наряда создавало лицо. Белое, даже бледное. С большими голубыми глазами, слегка вздёрнутым носом, острыми скулами и пухлыми губами, накрашенными фиолетовой помадой.

В месте, подобном Царскому Селу, её легко можно было принять за призрака. Неупокоенного духа, бродящего по дорожкам парка. Но нет. Прогуливающаяся Кристина была живее всех живых.

Из-за внешности о ней можно было сделать и другие мистические предположения. Например, что она ведьма. Стройная, почти тощая комплекция. Коварная улыбка на губах и ироничный азарт во взгляде. Висящий на шее серебряный кулон в виде черепа ворона. Чем не ведьма?

Однако нет, и эта догадка была неверна. Впрочем, не так далека от истины. Кристина являлась не ведьмой, но чародейкой. Урождённой с даром магии в крови и обученной творить заклинания. К тому же она неплохо умела проводить магические ритуалы и чуть-чуть смыслила в алхимических зельях. Но главный её талант лежал в другой области. Кристина обладала даром прорицания. Могущественным, но, увы, хаотичным. В прошлом она почти обуздала его. Научилась контролировать, применяя исключительно по своему желанию. А затем жизнь внесла свои коррективы.

Былые приключения перевернули всё с ног на голову. Дар предвидения начал сбоить, заклинания возвращались в виде болезненной отдачи, случайные прикосновения к людям вызывали неконтролируемые пророческие приступы.

Тем не менее Кристина не унывала. Более того, она старалась помогать другим. Стала гадалкой-детективом. Открыла паранормальное детективное агентство. Распутывала таинственные дела и защищала простых людей от магических угроз. Такой жизнью Кристина жила уже год. А сегодня впервые взяла отпуск. Коротенький, проходящий совсем недалеко от дома, но отпуск.

«Красота. Настоящий свежий воздух», – сладостно протянула про себя гадалка, ещё сильнее замедлив шаг.

Парки были её любимым местом для прогулок. Размашистые, с большим количеством деревьев. Совсем хорошо, если ещё и с водоёмами. Екатерининский парк идеально соответствовал всем критериям.

Кристине нравилось «дышать природой». Да, она бы ни на что не променяла жизнь в большом мегаполисе. С обилием возможностей, разнообразием услуг, доступом к достижениям современной цивилизации. Но иногда ей хотелось окунуться в природу. Не выходя из зоны комфорта: в походы или тому подобные авантюры она никогда не отправлялась. Однако выбираться в парки любила всей душой.

«Эдакий островок природы внутри урбанистической мечты. Ха, «мечты»? Ладно-ладно, Петербург действительно город-мечта. В него нельзя не влюбиться. Что-то меня потянуло на странные размышления. Парки – идеальное место, чтобы отдохнуть духом и телом. Вот и всё. Так, пора выпить тёплого кофе. Иначе совсем замёрзну и провалюсь в дикие мысли. Хотя вдруг это Царское Село на меня влияет? Пушкин учился здесь. Может, оно сделало из него великого поэта? Или наоборот, проведённые им здесь годы зарядили ауру места особыми поэтическими мотивами? Всё! Мне точно нужен кофе».

Вслух иронично рассмеявшись собственным мыслям, Кристина прибавила шаг. На другой стороне пруда она помнила ларёк, где продавали кофе и пышки в сахарной пудре. Прогулка на свежем воздухе сожгла достаточно сил, пора было закинуться вкусными углеводами.

Мерный стук каблуков задавал ритм, заглушая шелест листвы на ветру. Бросив взгляд через пруд, Кристина увидела заветную вывеску. Довольно улыбнулась, начав мысленно выбирать между латте и капучино. Но тут её глаза заметили кое-что интересное.

Поодаль от кромки воды стоял ростовой мольберт. Лицом к нему (и к гадалке) стоял молодой мужчина. Высокий. Стройный, даже слегка худощавый. Свободное пальто бежевого цвета не давало полноценно рассмотреть фигуру. Тёмно-каштановые волосы беспорядочно топорщились в разные стороны. Ветер трепал их, делая причёску ещё запутаннее. Глубоко посаженные карие глаза быстро двигались по холсту, закреплённому на мольберте. Столь же быстро двигалась и левая рука, энергично рисуя.

Кристина остановилась. Оперлась о дерево и внимательно посмотрела на художника. Его образ на фоне осеннего парка показался ей красивым и таинственным. Почти зачаровывающим.

Внезапно мужчина перевёл взгляд на неё. Несколько минут пристально смотрел с занесённой над холстом рукой, а затем смущённо улыбнулся.

«Почему бы и нет?» – спросила саму себя Кристина, улыбаясь в ответ.

Перед последним раскрытым делом она ходила на свидание, погрузившее её в ужасную скуку. Предыдущие попытки найти кавалера заканчивались не лучше. Некоторым не нравилась её приверженность чёрной одежде, другим работа без чёткого графика, третьим колкое чувство юмора... Кому-то всегда что-то (а чаще всего всё) не угождало.

«Вполне себе да», – ответила на свой вопрос гадалка и направилась к художнику.

– Привет! Отличное место для творчества.

– Я часто прихожу сюда порисовать. И в другие части города. Под открытым небом мне сопутствует особое вдохновение.

– Плюс на воздухе можно завести интересные знакомства, да?

– Надеюсь на это.

Художник слегка улыбнулся. Кристина не смогла назвать улыбку иначе, чем загадочной. Она ей понравилась. Может быть, именно из-за загадочности.

– Кристина! – секунду поколебавшись, она протянула руку в перчатке. Жест нарушал этикет, но вообще не подать руку ей показалось ещё хуже.

– Дамьян!

– Красивое имя. Никогда не встречала его в такой форме.

– Моя мама выросла в Сербии. Она.... была очень религиозной женщиной.

Лицо Дамьяна тронула печаль. Кристина почувствовала острую необходимость сменить тему. Первое впечатление не забывается, и овевать его трагическими воспоминаниями не хотелось.

– Можно взглянуть на картину?

– Конечно. Это ещё только набросок... я пока примеряюсь к композиции.

Дамьян засуетился, отступая назад и освобождая место перед мольбертом. Гадалка с лёгкой улыбкой проследила за его торопливыми действиями и встала перед холстом. Всмотрелась в набросок, сделанный карандашами. В следующее мгновение её передёрнуло.

Среди парковых деревьев, как и в реальности обрамлённых оранжевой листвой, Дамьян изобразил призраков. Безликие фигуры висели в воздухе, истончаясь книзу. Конечно, прямо ничего не говорилось, но Кристина была уверена – на картине нарисованы призраки. Они её и напугали.

Всего несколько дней назад ей довелось пережить столкновение с вернувшимися с того света мстительными душами[3]. Повторять опыт совершенно не хотелось. Даже воспоминания о той битве пугали гадалку.

– Что скажешь?

– Выглядит зловеще. В хорошем смысле. – Кристина подавила испуг. Повернулась к Дамьяну и постаралась беззаботно улыбнуться. Насколько смогла. – У тебя получились очень убедительные призраки.

Лишь спустя мгновение гадалка поняла, что упустила момент перехода на «ты».

«Даже к лучшему. Меньше отгораживающих стен. Разговор и без того не туда виляет».

– Как я говорил: это только набросок. Но ты правильно уловила смысл. Мне хочется изобразить парк полным душ, посещавших его. Чьи жизни протекали через него. Ведь Царское Село – знаковое место.

– Я высоко ценю художников, создающих не просто «красивые картинки», а осмысленные работы. Пусть они порой и пугают. – Кристина вновь постаралась улыбнуться. По лицу Дамьяна поняла – во второй раз у неё получилось лучше. – Мне действительно понравилось. Буду рада взглянуть на законченный вариант.

– Обещаю показать. Может быть, прогуляемся?

– С удовольствием!

Подхватив лежащую на земле сумку, Дамьян ловко убрал холст и инструменты в специальные отделения, собрал мольберт. Огляделся, перепроверяя, ничего ли не забыл, и снова встретился взглядом с Кристиной.

– До того, как подойти к тебе, я хотела выпить кофе. – Гадалка указала глазами на виднеющийся ларёк.

– Лучше взять в другом месте. Тут в паре минут есть бистро, где работает лучший бариста парка.

– Звучит отлично! Веди!

Вкус Дамьяна на кофе Кристину порадовал. В облюбованном художником месте использовали зёрна идеального сорта и прекрасной степени обжарки. Готовили тоже умело, подавали оптимальной температуры. Придраться было не к чему.

Взяв по стаканчику капучино, они не спеша направились к дворцовому ансамблю[4].

– Похоже, ты знаешь все лучшие места здесь.

– Как я говорил: я часто прихожу сюда. Тут уникальная атмосфера. Полгода назад я снял неподалёку мастерскую. Просторную, с отличным видом. С тех пор прихожу в парк раз в несколько дней.

– Откуда ты сюда перебрался?

– Из центра, раньше жил недалеко от Апрашки[5].

– Я должна была догадаться, что ты из Петербурга. В твоём наброске особая мистическая атмосфера. Как во всём городе.

– Ты не местная? Не подумай, что я против приезжих!

– Так и быть, не подумаю. – Кристина иронично рассмеялась. – Да, я понаехавшая. Перебралась сюда чуть больше года назад. Открыла своё дело. Занимаюсь психологической помощью людям, – ответила гадалка на заданный взглядом вопрос.

– Благородное дело!

– Не более чем быть художником. Искусство открывает лучшее в людях. Позволяет пережить эстетическое восхищение. А без него никуда!

– По-моему, ты цитируешь Чуковского[6].

– Подловил. Хотя я перефразировала! – Кристина улыбнулась и сделала глоток сладкого кофе. – Я не меньше него восхищаюсь творцами. В том числе поэтому переехала в Петербург. Ведь это город искусства!

– Тут ты права. Наш город... человеку не раскрыть всех его творческих мотивов даже за целую жизнь. Поэтому так важно не терять время!

Последнюю фразу Дамьян произнёс в полный голос. С нажимом и будто с сожалением. Кристина посмотрела на него, попытавшись разгадать подтекст. Художник поймал её взгляд. Улыбнулся с тенью печали и заговорил:

– Я не всегда был художником. Учился на врача. Вместе с братом.

– Вы оба стали художниками?

– Нет. Козма умер через несколько лет после окончания университета.

– Прости.

– Ничего, ты не знала. После его смерти я полностью посвятил себя искусству. Учёба на врачей – это желание нашей матери. Сам я никогда не хотел заниматься медициной. Мне нравится изучать людей... по-другому. Раскрывать тайны их душ и тайны окружающего нас мира. Когда Козма умер, я понял: мой долг – делиться своим искусством с миром.

– Соболезную насчёт брата! Но рада слышать, что ты занялся любимым делом. Тем, к которому лежит душа.

– Спасибо! Невесёлый разговор для прогулки и первого знакомства. – Дамьян издал нечто среднее между вздохом и смешком.

– Не соглашусь. Прекрасный вид, вкусный кофе и искренний разговор о прошлом. Мы знакомы всего ничего, а я уже столько о тебе знаю. Приятно поговорить с мужчиной, не боящимся открываться и честно рассказывать о себе.

– Тогда, может быть, ты тоже расскажешь что-нибудь о себе?

– Я не такая смелая, как ты.

Кристина улыбнулась, не став сдерживать фирменную иронию. Что-то в Дамьяне вызывало желание не скрывать настоящую себя.

«Возможно, всё дело в глазах. Они похожи на гладь озера в ночной час».

– Меня тоже интересуют тайны. Если можно так выразиться. Мистические тайны. Гадания, астрология и тому подобное.

– С удовольствием послушаю! Эзотеризм – способ воспринимать мир на своём особом уровне. Искусство на другой лад.

– Соглашусь. В таком случае...

Следующий час Кристина говорила почти в соло. Дамьян иногда вставлял комментарии и что-то переспрашивал, но в основном просто внимательно слушал. Кристина рассказала, что работает не столько психологом, сколько гадалкой, прибегающей к приёмам психологии. Старается помогать людям, сталкивающимся с проблемами и непонятыми окружающими. О своей работе детектива и уж тем более о магии умолчала, однако пару раз вскользь коснулась этих аспектов своей жизни.

Не считая своего секретаря в агентстве и соседа из магического мира, гадалка давно столь откровенно ни с кем не разговаривала.

– Что-то я разболталась.

– Мне было приятно послушать. Как ты говорила: мы знакомы всего ничего, а я уже столько о тебе знаю.

– На самом деле, я редко открываюсь сразу. Часто от меня убегают раньше, чем у меня возникает такое желание.

– Боятся, что ты сглазишь их, если они посоветует плохой кофе?

– Не исключено. – Кристина рассмеялась, потерев пальцами амулет в виде черепа ворона на шее. – Моё чувство юмора многим тоже не угождает.

– На шутки обижаются лишь те, кто не нашёл себя в жизни.

– Кроме написания картин, ты ещё и философские трактаты пишешь?

– Только время от времени. – Дамьян поддержал ироничную ухмылку гадалки. – Был рад с тобой познакомиться, Кристина. Это была отличная прогулка.

– Согласна!

– Ближайшие несколько дней я буду занят. Нужно встретиться с парой людей насчёт потенциальной выставки. Но, может быть, на следующей неделе снова увидимся?

– Буду очень рада!

[1] Екатерининский парк – парк в составе государственного музея-заповедника «Царское Село», созданный в XVIII веке

[2] Пушкин – город и внутригородское муниципальное образование Санкт-Петербурга, до 1918 года назывался Царское Село

[3] Упоминаются события повести «Больше не вчера, но ещё не завтра» (1-я повесть цикла «Дело ведёт гадалка-детектив!»)

[4] Дворцовый ансамбль (также дворцово-парковый ансамбль) – произведение садово-паркового и архитектурного искусства со значительной переработкой естественного ландшафта в архитектурную композицию аристократической загородной резиденции с единым стилем

[5] Апрашка – Разговорное название рынка Апраксин Двор, основанного в середине XVIII века. Место обросло огромным количеством слухов, приписывающих ему мистические и криминальные тайны. Считается одним из народных символов Санкт-Петербурга

[6] Имеется в виду цитата из книги Корнея Чуковского «Живой как жизнь» 1961-го года написания, а именно – «Невозможно стать истинно культурным человеком, не пережив эстетического восхищения искусством»