Восстание. Битва за свободу

— Судный день грядёт! Судный день грядёт!

Оглушительные вопли бабки Сегоры разносились по всему Гераму. Её пронзительный голос пробивался даже сквозь тройные стеклопакеты, будто сама смерть стучалась в двери города.

Юрт, мужик лет пятидесяти, главный тренер университета Силы, нахмурился и сказал:

— Вот и пришёл этот день.

— Да она же просто сумасшедшая с тех пор, как сделала то пророчество, — пожал я плечами. — Всё время чего-то орёт, зачем напрягаться?

— С этим не шутят, — лицо Юрта стало ещё серьёзнее и суровее. — Сегора никогда не ошибается в своих предсказаниях. Вот-вот сюда придут эти монстры.

— Ну и отлично, — я усмехнулся. — Наконец-то увижу, чего вы все так боитесь.

Как только это сказал, мне в челюсть прилетел кулак Юрта. Удар был настолько сильным, что я едва устоял на ногах. Челюсть слегка хрустнула, потому что не была защищена Силой. Да-а-а… Не ожидал от Юрта подобной истерики. Он всегда был серьёзный, спокойный, ничего не могло вывести его из себя.

Когда слабаки на тренировках не могли понять элементарного, он терпеливо объяснял снова и снова. Когда противная директриса в сотый раз просила перевесить полочку, он это делал, не моргнув и глазом, как будто какой-то завхоз, а не главный тренер. В универе его даже прозвали «Железный Юрт» именно за полнейшую невозмутимость.

А сейчас он чуть ли не орал на меня:

— Как меня достало твоё легкомыслие! Когда они придут, умрёт большинство из нас! А тебе смешно? Когда скончается процентов девяносто твоих друзей, что делать будешь? Смеяться продолжишь? А?! — мужчина тяжело дышал и даже покраснел. — Ладно, Кайрон, пошли!

Юрт обречённо вздохнул и направился к выходу, а я последовал за ним. На улицах Герама стояла несвойственная ему суета. Все жители старше сорока были в ужасе. Кто-то пытался спрятаться, кто-то рыдал прямо на улице.

— Я не выдержу это ещё раз, — Берт, старый школьный сторож захлёбывался слезами. Он был в отчаянии, губы дрожали, глаза красные, а всё лицо измазано соплями. — Это невыносимо!

Сказав эти слова, сторож создал лезвие из Силы и перерезал себе горло. Юрт подбежал к нему, но спасать не стал, хоть и мог, а просто помог умереть быстро и без страданий.

— Юрт! Ты чего? Зачем ты это сделал? Ты же мог его спасти! — я был ошарашен. Тренер был тем, кто всегда помогает и поддерживает.

— Он бы всё равно сегодня умер. Так хоть без боли и страха.

— Внимание-внимание, — по громкоговорителю включили объявление. Приятный женский голос, обычно такой спокойный и умиротворяющий, сейчас звучал тревожно и напряжённо. — Всем жителям города собраться на главной площади через два часа. Нас посетят преи.

Сразу после объявления, мне на филку поступил звонок:

— Кай? Ты придёшь? — спросила бывшая одноклассница Мими.

— Конечно! Как я могу пропустить подобное?

— Давай встретимся там, хочу быть рядом с тобой, — голос Мими дрожал от страха. — Ведь не просто так старшие ужасно боятся прей. А ты самый сильный…

— Да не вопрос.

— Тогда до встречи.

Мой филарион разрывался от поступавших звонков, отвечать на все было лень, поэтому отключил функцию приёма входящих.

Я развернулся к Юрту и увидел странное выражение на его лице.

— Будут ли тебе звонить завтра? Надеюсь, мы не останемся только втроём после этого дня… — после небольшой паузы Юрт предложил, — пойдем на площадь пешком. Нечего Небесные Пути перегружать, и так сейчас транспортный коллапс начнется.

Я кивнул, не возражая. Мысль о том, чтобы стоять в бесконечной очереди на капсулу, меня не прельщала. Герам был огромным городом, от универа, где мы были сейчас, дойти до главной площади можно было часа за полтора быстрым шагом, и это считалось близко.

Мы молча шли по набережной Люмии и наблюдали за хаосом вокруг. Старшее поколение было в отчаянии, младшие же реагировали по-разному: кто-то со страхом, кто-то с интересом.

— Надень его, — тренер протянул мне какое-то кольцо. — Когда они уйдут, я все объясню и расскажу про родителей.

— Ну наконец-то! — Я надел кольцо, оно подошло, словно было создано специально для меня. Мысли сразу же устремились к воспоминаниям, которые я так долго пытался ухватить. Сколько себя помню, я жил с Юртом. У меня были лишь смутные, размытые образы матери и отца — их лица, голоса, теплые руки.

Но каждый раз, когда я пытался вспомнить что-то конкретное, воспоминания ускользали, словно песок сквозь пальцы. Сегора однажды сказала мне, что они пропали, когда мне было три года. Больше она ничего не объясняла, как бы я ни пытался выведать у нее правду.

Сейчас идёт 1020 год, мне двадцать лет и всю мою жизнь в Гераме было спокойно. У нас даже преступности практически нет. Но из-за стариков всё странно. Мы живём в технически продвинутом городе, но не можем из него выйти. Меня это раздражает, даже не пользуемся своими возможностями из-за абсурдного страха перед какими-то преями, которых никто из молодежи никогда не видел.

Границы нашего города огорожены огромными чёрными стенами, совершенно непрозрачными. А старики, чтобы не подпускать нас к ним, сделали ещё одни из Силы на расстоянии метров ста от чёрных. И это притом, что Пул Силы уже на две трети иссяк! Энергию экономить надо. Я всегда хотел выйти из этого города. Отправиться путешествовать по планете, увидеть другие города. Но старики не дремлют, пресекая каждую попытку.

Сверху над городом есть сероватый, но всё же прозрачный купол, он пропускает свет, кислород и всё, что нужно для жизни, но человек или транспортное средство пролететь сквозь него не могут. Я не думаю, что это прямо-таки невозможно, но старики не дают!

Они стоят и охраняют, не позволяя даже попытаться. Отговорка всегда одна и та же:

— Монстры запретили. Если выйдешь, то умрёшь.

На нашей планете помимо Герама ещё как минимум пять городов. Между городами есть туннели, по которым движется сверхскоростной транспорт. Эти туннели такие же чёрные, как стены города.

Но поехать в другой город мы не можем! Запрещено. Нам дозволено только обмениваться друг с другом провизией и бытовыми товарами. С едой у нас всё отлично, а вот бытовых товаров мало. Да и откуда им взяться, если целыми днями только Силу развиваем. Производство стоит на месте.

«Запрещено» — любимое слово наших стариков.

Рядом с вокзалом висят огромные таблички с информацией о том, что у нас запрещено:

Передавать информацию — запрещено.

Поехать в другой город — запрещено.

Узнавать об окружающем мире и прочих городах — запрещено.

Любые контакты не для торговли — запрещено.

Однажды я попытался послать сообщение в Лем, подложив энергетическое послание в поезд с крупой. Но старики его обнаружили и уничтожили. Когда мне было семь, я написал обычным маркером записку на внутренней стороне мешка с крупой. Ее не заметили, и она все же ушла в другой город. Но ответа так и не получил, тогда я подумал, что в других городах старики тоже все запрещают.

За всю жизнь ни я, ни один другой человек моложе двадцати пяти не видел никаких прей, ничего сверхъестественного. Никто не видел, чтобы какие-то серые туманы следили за нами. Иногда мне кажется, что все запрещают не преи, а наши старики, которые от чего-то ополоумели. Это именно они следят за всем!

В то, что старшие рассказывают, очень трудно поверить. Большинство молодёжи скептично настроены, но бороться со стариками трудно. Они всегда непоколебимы.

Однако один сильный аргумент в пользу их версии всё же есть.

В нашем городе нет никого старше двадцати пяти, но младше сорока. Как говорят старики, все дети до пятнадцати погибли в прошлый судный день.

***

Когда мы добрались до площади, народу уже собралось немало, но тесноты не было. Герам, некогда многомиллионный мегаполис, теперь был домом всего для 170 тысяч человек. Площадь же была огромной — она могла бы вместить миллионы, но сейчас казалась почти пустынной.

Ко мне подбежала бывшая одноклассница:

— Кай! Я буду рядом с тобой! — Девушка схватила меня за руку. Физиономия Грида, ее парня, исказилась недовольством.

Мими интересовалось мной с детства. Когда нам было по тринадцать, она предприняла первую попытку соблазнения. Я сидел за партой в классе, находящаяся рядом Мими что-то уронила, стала поднимать, развернувшись ко мне спиной и не сгибая ноги.

Потом медленно, немного странной походкой, подошла ко мне, она облокотилась на парту, затем прогнулась в пояснице, издав едва слышный стон, и спросила, улыбаясь:

— Кай! Ты мне не поможешь?

— Конечно! — ответив, убежал в конец класса и вернулся через мгновение с тюбиком мази, который протянул ей.

— Что это? — брови Мими удивленно взмыли вверх.

— Мазь Берта. Он говорил, что она его единственное спасение, когда радикулит схватит. Он тогда тоже согнуться не может и стонет, когда поясницу разрабатывает.

Лицо Мими покрылось красными пятнами, она прокричала: «ты дурак!» и выбежала из класса под хихиканье Ниман. Однако попытки соблазнить меня, Мими не бросает до сих пор. Но меня она никогда не интересовала. Когда хочется пообщаться с женщинами, я просто езжу в отдаленные районы. Не хочу заводить отношения под присмотром Юрта и Сегоры.

***

Ровно в указанное время сбора все освещение внезапно погасло. Небо, обычно подсвеченное тысячами огней, стало абсолютно черным. Ни зги не видно — только тьма, густая и непроглядная. Где-то в толпе заплакали дети.

— Заткнитесь! — громкий голос пронесся по всей площади. Дети заревели еще сильней.

— Ну что же ты так, Горгоназакал! — кто-то сказал ему мягко и как-то ласково. — Не надо пугать новичков!

Включилось мягкое освещение, и люди увидели два странных существа над своими головами. Они были похожи на черно-серый туман. Или облако выхлопных газов. Один был равномерным, а другой как будто дырявый.

— Это они! Преи! — зашептали старики.

— Меня раздражают эти вопли! — прорычал дырявый.

Второй туман начал менять свою форму и вскоре стал как человек. Он, прямо с небес, подлетел к рыдающему ребенку и сказал:

— Не надо плакать. Мы просто немного поиграем в одну интересную игру! — Перед ребенком появилась конфета, которую он сразу же взял.

— Не ешь ее! — заорала бабка Сегора что есть мочи.

— Дорогая Сегора! Давно не виделись! — прея в виде человека подлетел к ней улыбаясь. Но что-то в его улыбке мне не нравилось. Он создал себе довольно привлекательную внешность: глубокие карие глаза, каштановые волосы, красивые черты лица. Вел себя приветливо, подарил еще несколько конфет…

— Дядя хороший! Очень вкусно! — сказал мелкий лет двух или трех, жуя гостинец. Ребенок даже попытался погладить прею, но его руки просто прошли сквозь.

— Послушай его, Сегора! Устами младенца глаголит истина! Я хороший! — Прозвучало так, как будто его оскорбили, хотя у него только самые чистые помыслы.

— Ты чудовище! — у женщины затряслись руки, ее глаза выражали ужас.

— Хисокал! — заорал дырявый. — Кончай ломать комедию! Делом займись.

— Ах, Горгоназакал! Ну почему ты такой неприветливый…

Предложение он не закончил, потому что его перебил какой-то парень, видимо, считавший себя крутым:

— Эй, дырявый! — не успел он это договорить, как его голова взорвалась, забрызгивая кровью, мозгами и ликвором мостовую и незадачливых соседей.

— Вууух! Какой ты сегодня взрывоопасный! Горгоназакальчик, успокойся! А то здесь никто не выживет! А нам не это нужно.

Я почувствовал, как Юрт схватил меня:

— Не отпущу. Не позволю наделать глупостей.

— Юрт, успокойся. Я не дурак и не самоубийца. Не полезу в драку, даже не зная, как до них дотронуться.

Тренер вздохнул с облегчением и отпустил меня.

— А теперь начнем! — сказал Хисокал, и перед каждым человеком появился браслет. — Наденьте их, пожалуйста, — широко улыбнулся прея.

— Я ничего делать не буду! Когда вы уже свалите? — вперед вышел какой-то качок. Мы знакомы не были, видимо, с юга города.

— Прошу выполнять мои требования сразу, — голос преи стал жестче.

— Или что? — нахально заявил качок.

Старики начали шептать ему, чтобы он делал то, что сказано, а Сегора заорала:

— Проси прощения, пока можешь!

— Дорогая Сегора, ты всегда была очень умна, — Хисокал повернулся к качку. — Ну что?

— Тьфу, — качок плюнул в прею. Точнее, попытался плюнуть. Плевок прилетел обратно ему в лицо.

— Значит, по-хорошему мы не хотим? Ладно, будь по-твоему, — улыбка сползла с лица преи, глаза стали еще глубже и чернее.

Изо рта качка вдруг потекли слюни, он явно пытался их остановить, но не мог, они поднимались по его лицу, вылетали фонтаном над головой, а потом слюна падала, еще больше замазывая качка:

— Ты чего творишь? — качок еле-еле смог выговорить свой вопрос.

— Развлекаюсь, — ответил Хисокал улыбнувшись, и тогда я понял, что было не так с его улыбками. Они были насквозь фальшивыми, а сейчас он в первый раз улыбался по-настоящему.

— Я думаю, надо добавить цвета! — Изо рта качка стала течь не только слюна, но и кровь. Хисокал посмотрел на это как художник на картину, покачал головой. — Нет, недостаточно, — он начал что-то бормотать, уже явно не для зрителей.

Тело качка покрылось тысячами ран и порезов, кровь из которых добавилась к фонтану из слюны.

— Да, так, так намного лучше, — его глаза были полны восторга, — и финальный аккорд!

Качок просто взорвался. Ошметки его тела разлетелись по площади, а ненормальный прея, выглядя восхищенно, обратился к дырявому:

— Это было прекрасно, не так ли? Только искусство может облагородить таких отвратительных хамов!

— Ага-ага. А теперь делом займись.

— Пожалуйста, наденьте свои браслеты, — повторил Хисокал. Он продолжал улыбаться, но фальшь уже вернулась.

Все мгновенно отошли от шока и стали лихорадочно нацеплять свои браслеты.

— Дорогая Сегора, я докажу тебе, что я не какое-то чудовище! Я торжественно клянусь, что не убью ни одного из вас! Если, конечно, сами нарываться не будете.

— Что ты замышляешь? — спросила бабка настороженно.

— Да ничего, я же пообещал, что убивать не буду.

— Значит, нас останется, как сейчас 170 тысяч?

— Этого я обещать не могу, — Хисокал хитро улыбнулся.

— Лжец, — прошипела Сегора в ответ.

— А вот и нет! Я убивать не буду, но все же думаю, что больше 100 тысяч вас не останется, — он покачал головой, как будто расстроено. — Я же не могу запретить вам убивать друг друга.

— А теперь, — Хисокал обратился ко всем присутствующим, широко улыбаясь, — Условия игры!

На небе появилось видео, в котором наглядно показывалось все, о чем говорил прея.

— Все, что вам надо — это приложить ваш браслет ко лбу оппонента на 10 секунд, — человек из ролика к которому приложили браслет упал, — прикладывая браслет ко лбу, вы забираете его Силу себе. Для оппонента это означает смерть.

По толпе прошелся ропот.

— Что за бред? Зачем нам убивать друг друга? — выкрикнул кто-то из толпы.

— Как вам всем известно, мы, можно сказать, проводим отбор. Те, кто не могут полноценно взаимодействовать с Силой, нам не интересны. Поэтому их надо отсеять. Так вот, если к концу игры на вашем браслете будет цифра 10, то вы освобождаетесь от отбора! Разве это не прекрасно? — просиял Хисокал.

На видео показали как меняются цифры на браслете по мере совершения убийств.

— Мерзавец, — прошипела бабка Сегора.

— Дорогая Сегора, это не так! Ну почему ты обо мне такого предвзятого мнения! — наигранно убивался ненормальный прея.

— Обещал не убивать, но делаешь еще хуже! Хочешь вынудить нас уничтожать друг друга!

— Не надо так переживать, не дослушав правила до конца! Если вы не хотите участвовать в игре — это ваше право! Мы проведем голосование. Итак, у вас есть два варианта:

Участвуя, благодаря моей прекрасной разработке — этим восхитительным браслетам, вы можете забирать Силу оппонента себе! Навсегда! Он умирает, а вы становитесь хозяином его Силы на всю вашу жизнь. Стойте-стойте, прямо сейчас проверять нельзя, игра еще не началась!

Я посмотрел по направлению взгляда преи. И вправду какой-то моральный урод попробовал убить женщину, стоящую неподалеку. Откуда такие вообще берутся?

— Я думаю, ты их увидишь намного больше, чем ожидаешь, — грустно вздыхая, пробормотал Юрт.

— Но у нас же даже преступности практически нет!

Мужчина пожал плечами:

— Мы все живем в одинаковых условиях, у нас нет проблем с жильем и едой. Грабить смысла нет. Но когда дело доходит до выживания, можно увидеть истинное лицо. К тому же, Кайрон, ты многое не видишь, потому что тебя боятся. Про твою Силу по всему Гераму легенды ходят.

Тем временем хитрый прея продолжил:

— Помимо того, что ваша сила увеличится, возможно, намного, если вы заберете 10 жизней, то вы освобождаетесь от участия в отборе! И второй вариант, вы можете отказаться от игры. Тогда сильнее вы не станете…

Бабка Сегора прервала прею:

— Ты все равно вынудишь нас биться с людьми. Те, что выберут участие, будут нападать на нас…

— Ты не права! — теперь прея прервал Сегору. — Я буду защищать вас и ваше право отказаться! Клянусь, что ни один отказавшийся человек, не пострадает во время игры. А теперь голосуйте!