Возмутительная Ярослава Павловна

Я материализовался в точке выхода прямо в подвале любимого Бюро.

Дежурил сегодня Артёмка и делал это очень старательно: храпел так, что между мирами было слышно.

— Артём Игоревич! — рявкнул я. — Прибытие отметь!

Подскочил Артём знатно. Глаза вытаращил, на левой щеке отметилась половина клавиатуры, хоть алфавит учи. Пригладил пятернёй растрёпанные волосы, зачем-то заглянул под стол и только потом, тихо выругавшись, надиктовал в базу данных:

— Сомов Евгений Алексеевич, прибытие из реальности 721 в девять ноль восемь, понедельника пятого сентября.

Выключил микрофон и растёр лицо руками

— Ну, досыпай, — пожелал я.

Отчёт сейчас точно делать не буду. Завтра. Или через неделю. Ибо целая банда контрабандистов, промышляющих переправкой синей изоленты с Земли в параллельные миры, обезврежена одним оперативником. То есть мной. Лично. В одиночку. И никого не пришлось подключать из соседних отделов, никаких межведомственных согласований, никаких отчётов в трёх экземплярах о необходимости дополнительных ресурсов. Просто качественная оперативная работа по всем правилам БМС-15-Г «О задержании лиц, осуществляющих незаконную торговлю стратегически важными липкими материалами». Ладно, шучу. Нет такой инструкции, но я всё равно молодец, так что никаких отчётов.

— Расскажи, как прошло, — зевнул Артём.

Я потоптался у двери. И вернулся к столу. Сел на вертлявую табуретку.

— Ну? — Артём уже понял, что рассказать мне есть что, иначе бы я не остался.

— Что ну? — ухмыльнувшись спросил я. — Изоленту у нас тырили, представляешь? Таскали в отсталые миры и втирали туземцам, что она божественного происхождения. Я все ботинки стоптал, пока банду вычислял.

— Всё правильно, — кивнул Артём, — уникальный продукт наша изолента. Может починить всё что угодно — от лопнувшего патрубка до разбитого сердца. Буквально.

— А! Помнишь, старикан у нас работал в начальниках? Герман Владленович? Он этой изолентой трещину в реальности заклеил, через которую отарийцы пёрли. И ничего, мужик давно на пенсии, а изолента держится. Уже ведь лет десять ни одного отарийца, кроме нашего, бюрошного, не видели.

Артём заржал и протянул мне «пять».

— Хорошая байка, Жень. Столько раз слышал и до сих пор смешно. Так у тебя всё? банду поймал и домой?

— Вот сувенирчик принёс, — я выудил из кармана амулет.

Небольшой диск размером с монету, вырезанный из тёмного дерева и отполированный до матового блеска. В центре была выжжена спираль, закручивающаяся против часовой стрелки. По краям шли мелкие зарубки.

— Откуда это? — впечатлился Артём.

— Да пока банду ловил, как раз в семьсот двенадцатом, угодил под горячую руку местного шамана, который решил, что я покушаюсь на священную изоленту его племени. Мы сначала немного повздорили, а потом он вник в ситуацию, помог банду вязать и вот, амулет от сглаза подарил.

— Дай посмотреть, — Артём протянул руку, ухватил амулет и поднёс почти к самому лицу. — И что рисунок на нём осмысленный?

— Ага, — я забрал амулет назад. — Спираль — символ, отводящий негативную энергию обратно к тому, кто её посылает. Каждая из зарубок — это один из духов-защитников. Верёвочка, — я потряс шнурком, на которым болтался диск, — тоже не простая. Три нити: красная — защита от врагов, чёрная — отвод зла, белая — чистота намерений.

Ещё на верёвочке болтались три маленькие косточки неизвестного происхождения. Я не спрашивал у шамана, от какого животного они были, Артём у меня про них тоже не спросил.

Амулет до сих пор пах дымом костра и какими-то незнакомыми травами.

— И что, будешь пользоваться? — Артём насмешливо прищурился.

— А то, — серьёзно ответил я. — Шаман говорил, амулет нужно носить на груди, под одеждой. А ещё — раз в месяц держать под лунным светом для «подзарядки». Вот надену и буду носить, вдруг от начальства защитит.

Артём покивал, бросил взгляд на часы и кивнул в сторону выхода:

— Ладно, Женя. Работай иди. А я тут ещё подежурю, — и зевнул, зараза, так, что я сам не удержался и повторил за ним, чуть не вывернув челюсть.

«Работай иди», — передразнил его мысленно, клацая зубами, и тут до меня дошло. Понедельник! А уходил я в пятницу. Где выходные? Где заслуженный отдых после блестяще проведённой операции? Где возможность выспаться хотя бы часов десять подряд и не думать о нарушителях?

— Понедельник! — простонал я. — Эйнштейн, куда ты смотрел? Мои выходные украли! Где заслуженный отдых? Где возможность выспаться?

— Украли злые релятивисты, — серьёзно ответил Артём. — Так что говорю ещё раз, иди работай.

— Красота! Мечта трудоголика! — я вздохнул. — Хотя есть в этом определённая романтика. Герой возвращается с победой, но долг службы не позволяет почивать на лаврах.

— Только в реальности это звучит как «иди работать, потому что план сдачи отчётности никто не отменял», — подхватил Артём.

— Никаких отчётов, — тут же ощетинился я.

И сбежал.

Что ж, раз судьба распорядилась именно так, значит, будем работать. Но сначала — кофе. Много кофе. Очень много кофе. Столько, чтобы можно было не только проснуться, но и воскреснуть.

Кофейня «Кофе, сливки, два стола» находилась в двух кварталах от офиса. Обычное место для подобных заведений — на пересечении оживлённых улиц, где всегда есть поток клиентов, спешащих на работу и нуждающихся в кофеиновом допинге. Я был одним из таких клиентов уже второй год подряд, и мне это даже нравилось. По крайней мере, в кофейне меня никто не заставлял заполнять никакие отчёты.

Заведение соответствовало названию: действительно было всего два столика, зато кофе готовили отменный и сливок не жалели. Правда, я всегда брал айс-кофе, так что сливки мне были без надобности, но сам факт их наличия внушал доверие. Как и то, что здесь не пытались втюхать сомнительные десерты по цене годовой подписки на стриминговые сервисы.

За стойкой возилась Соня — девушка лет двадцати, студентка какого-то гуманитарного вуза, подрабатывающая баристой. Милая, общительная, она легко запоминала постоянных клиентов и их предпочтения. Классическая представительница молодёжи 2045 года: яркие волосы с переливающимися прядями, лёгкая одежда из «умных» тканей, которая меняет цвет в зависимости от настроения владелицы, и обязательные биометрические украшения, отслеживающие состояние здоровья. В общем, ходячий рекламный щит технического прогресса.

Но сейчас её настроение, судя по тускло-серому цвету блузки, было так себе. А причиной тому служил посетитель, стоящий у стойки и явно создающий проблемы. Я чуть было не рассмеялся: после семи дней в параллельном мире любые земные проблемы казались ничтожными.

— …вы не понимаете, бумажных нет! — говорила Соня, и в голосе её звучало плохо скрываемое раздражение.

Посетитель выглядел как пришелец из другого мира. На нём был спортивный костюм, явно не первой свежести — тёмный, с яркими вставками на олимпийке и вертикальными лампасами красного и зелёного цвета на штанах. На внешней стороне бедра красовался вышитый орёл с распростёртыми крыльями, а под ним — надпись «Монтана». Костюм выглядел так, будто его владелец спал в нём на вокзале последнюю неделю. А классические туфли на ногах мужика заставили меня биться в приступе эстетической эпилепсии.

Но не одежда была главной странностью. Странным было поведение типа. Он дёргался, оглядывался по сторонам, держался зажато и настороженно, будто ждал, что на него сейчас набросится ОМОН. А увидев меня, и вовсе отошёл в сторону, развернувшись ко мне правым боком.

Профессиональное чутьё оперативника начало тихонько побрякивать тревожными колокольчиками где-то в глубине сознания. Этот звон я знал не понаслышке: он всегда предупреждал о неприятностях.

— Соня, добрый день, — обратился я к девушке, подойдя к стойке. — Сделаешь американо? И погорячее, пожалуйста.

— Привет, Женя! — Соня заметно повеселела, увидев знакомого клиента, и её одежда окрасилась в более яркие тона. — Конечно, сейчас сделаю. А тебе не айс-кофе, как обычно?

— Сегодня особый день, — ответил я, краем глаза наблюдая за странным посетителем. — Хочется чего-то погорячее.

Тип стоял вполоборота, держа правую руку под слегка расстёгнутой олимпийкой. Классическая поза человека, скрывающего что-то под одеждой. То ли оружие, то ли краденое, то ли портрет любимой тёщи. В любом случае ничего хорошего. Мой опыт подсказывал, что, когда люди так себя ведут, обычно дело заканчивается стрельбой или мордобоем.

Смартфон завибрировал в кармане: пришло сообщение. Я достал его и взглянул на экран. Служебное уведомление от автоматической системы мониторинга пространственно-временных возмущений:

«Внимание! В квадрате М-15 зафиксировано присутствие субъекта с сигнатурой реальности ноль 1993 года. Уровень угрозы: не определён. Рекомендуется немедленная проверка. P. S. Постарайтесь не устраивать драк в общественных местах».

Квадрат М-15 — это как раз здесь, в радиусе двухсот метров от кофейни.

Я медленно перевёл взгляд на странного посетителя и мысленно простился со спокойным утром. 1993 год… Так, а в каком это году распался Советский Союз? И когда закончилась холодная война? Вроде бы в начале девяностых. Спортивный костюм с надписью «Монтана» вполне мог быть последним писком моды того времени. Да и поведение типа — зажатое, параноидальное — тоже укладывалось в образ человека из мира, где девяностые так и не закончились, а бандитские разборки стали национальным спортом.

Попаданец, значит. И, судя по всему, из не самых миролюбивых.

Тип, видимо, почувствовал моё пристальное внимание, потому что начал нервничать ещё больше. Дёргал плечами, переминался с ноги на ногу, косился в мою сторону. А потом не выдержал и резко дёрнул рукой, пытаясь достать что-то из-под олимпийки.

Я среагировал мгновенно. К счастью, горячий американо в картонном стакане был уже готов и стоял на стойке, дожидаясь своего звёздного часа.

Схватив стакан, я плеснул содержимым прямо в физиономию странного типа. Кофе был действительно горячий.

— А-а-а! — завопил тот, хватаясь за лицо обеими руками и забыв о том, что хотел достать из-под куртки. — Мусора!

Пользуясь его замешательством, я в три шага преодолел расстояние между нами и нанёс точный удар в солнечное сплетение. Тип согнулся пополам, а я добавил аккуратный апперкот в подбородок и, когда мужика слегка распрямило от моего удара, — короткий боковой в висок. Всё по классике рукопашного боя.

Попаданец рухнул на пол без сознания, и на его лице застыло выражение глубокого недоумения. Наверное, в его мире кофе использовали исключительно для питья.

Я быстро отправил короткое сообщение: «Попаданец из мира 1993 задержан. Кофейня „Кофе, сливки, два стола“, Ермолаевский переулок 19. Принимайте. И захватите швабру: тут кофе разлился».

Ответ пришёл почти мгновенно: «Группа выехала».

Вспомнив, что пришёл пешком, я открыл приложение и призвал Фиделя. Нечего ноги топтать, немного прокачусь. После чего присел рядом с нокаутированным типом и аккуратно обыскал его. Под олимпийкой действительно оказалось оружие — обрез. Типичный ствол для девяностых годов.

— Женя, что происходит? — спросила Соня дрожащим голосом. — Я ничего не понимаю!

— Не переживай, — успокоил я девушку. — Просто задержал нарушителя. А что он от тебя хотел?

— Требовал наличные! — девушка всплеснула руками. — Говорил, что убьёт, если я не отдам всю выручку наличными. А какие наличные? Все давно платят картами или биометрией. Наличных-то у нас в кассе рублей на двести всего, для сдачи «безнал-диссидентам».

Точно значит классический попаданец. Человек из 1993 года, где наличные деньги были основным платёжным средством, а банковские карты казались чем-то из области научной фантастики. Естественно, он не мог знать, что в 2045 году почти все расчёты проходят в электронном виде, а бумажные деньги почти не имеют хождения.

— Псих какой-то, — продолжала Соня. — Я ему объясняю, что наличных нет, карточкой можно расплатиться, QR-код показываю, а он не понимает. Всё твердит про бумажные деньги, ещё и матерится. Думала, алкаш какой-то.

— Понятно, — кивнул я. — Ты молодец, что не растерялась. И кстати, можешь сделать мне айс-кофе? Американо я, к сожалению, уже… выпил.

— Конечно! — девушка улыбнулась. — И кофе будет за счёт заведения. Спасибо тебе за помощь!

Через десять минут к кофейне подъехала машина с мигалками. Из неё вышли четверо людей в форме полицейских, но я-то знал, что это сотрудники Бюро, переодетые для маскировки. Стандартная процедура работы с попаданцами на публике.

— Добрый день, — обратился ко мне старший группы, «майор Петренко». — Вы задержали преступника?

— Да, вот этот субъект угрожал девушке оружием и требовал деньги, — ответил я, указывая на лежащего без сознания типа. — Мне пришлось применить силу для пресечения правонарушения.

— Понятно. Спасибо за гражданскую позицию, — «майор» кивнул. — Мы оформим происшествие, заберём задержанного. Вам нужно будет дать показания.

— Без проблем.

Следующие полчаса прошли в привычной рутине. Ребята из Бюро работали чётко: оцепили территорию, подключились к камерам наблюдения и изъяли записи «в интересах следствия», взяли показания у Сони, забрали задержанного. Всё по инструкции, всё официально, никаких лишних вопросов.

— Если что, звоните, — сказал «майор Петренко» девушке, вручая ей визитку. — Вдруг ещё что-то вспомните.

А мне пожал руку и добавил тихо:

— Красавчик, Евгений Алексеевич. Как всегда.

— Служу Отечеству, — ответил я официально.

Когда полицейские увезли задержанного, я допил айс-кофе, попрощался с Соней и вышел на улицу. У бордюра меня уже ждал верный Фидель — мотоцикл «Урал» последней модели, прикативший на автопилоте. Красавчик был действительно хорош: двигатель 1,9 литра, сто лошадиных сил, шестиступенчатая коробка, литые колёса. Для городской езды и небольших межпространственных вылазок — идеальный вариант. К тому же на нём можно было произвести впечатление на девушек, если бы у меня было на них время.

Я только завёл двигатель, как снова завибрировал смартфон. Новое задание:

«Требуется забрать у оперативной группы задержанного субъекта и доставить в Бюро для дальнейшей отработки. Место: сад им. Баумана. Срочно».

Басманная? Но почему меня? Обычно задержанных перевозят на специальном транспорте, а не на личном мотоцикле сотрудника.

Впрочем, приказы не обсуждают. Я пару раз газанул, наслаждаясь рёвом Фиделя, и погнал на адрес.

У входа в сад, перегородив и без того узкую улицу, стояли два служебных автомобиля с включёнными мигалками.

— Женя! — окликнул Макс Котов, приятель, с которым я общался практически с первого дня работы. — Вовремя приехал.

— Что за субъект? — спросил я, снимая шлем.

— Не поверишь! Попаданец! — Макс заржал и показал на большую переноску для животных, стоящую рядом с машиной. — Довольно интересный случай. Разумный енот.

— Енот? — я не поверил своим ушам. — Обычный енот?

— Не обычный, а разумный. Ещё и сигнатура иномирная, так что вези в Бюро, определяй реальность и отправляй домой.

Я посмотрел на переноску. Она была достаточно большой и выглядела неудобной для перевозки на мотоцикле. Недовольно спросил:

— А почему именно я? И вообще, обычно задержанных везут на машине.

— Енот панически боится автомобилей, — объяснил Котов. — Начинает истерить, бросается на стенки переноски. Попробуй на мотоцикле? Мы сзади поедем, если что — перехватим.

— Хорошо, — согласился я. Выбора-то всё равно не было.

Макс помог мне закрепить переноску на заднем сиденье мотоцикла. Получилось немного неуклюже, но надёжно.

Я чувствовал себя глупо, когда, наклонившись к переноске, произнёс:

— Эй, там! Мы поедем в Бюро, это недалеко. Потерпи немного.

Из переноски донеслось сопение, но ожидаемо никто не ответил. Как они разумность-то измеряли, изверги?

Дорога до Бюро заняла всего двадцать минут. Я ехал максимально аккуратно, стараясь не трясти пассажира, и несколько раз слышал, как енот возится внутри переноски, но никаких воплей протеста не было.

Я заехал на подземную парковку, поставил мотоцикл на закреплённое за мной место и снял переноску с заднего сиденья. Енот внутри зашевелился.

— Приехали, — сообщил я. — Сейчас спустимся ко мне.

Бюро изнутри представляло собой лабиринт одинаковых коридоров, переходов и кабинетов. Официально это было сделано из соображений безопасности: чтобы посторонние не могли легко ориентироваться в здании. Неофициально — потому что архитектор, проектировавший интерьер, был большим любителем Борхеса и считал, что каждое уважающее себя секретное учреждение должно напоминать лабиринт Минотавра.

Но для сотрудников навигация не представляла проблемы. Нужно было просто знать приметы: вздувшуюся краску на стене возле лифта, царапину на дверном косяке третьего кабинета, точное количество шагов от поворота до поворота. Элементарно, даже не знаю, как тут вообще можно заблудиться.

Мой кабинет находился на минус третьем этаже, в крыле оперативного отдела. Небольшое помещение со стандартным набором мебели и несколькими шкафами для документов. Ничего лишнего, всё строго функционально.

Когда я вошёл в кабинет, то обнаружил, что меня там уже ждут.

За моим столом сидел Виктор Семёнович Громов, начальник оперативного отдела. Мужчина лет пятидесяти, с военной выправкой и стальным взглядом. Бывший военный, прослуживший в армии двадцать лет, а потом перешедший в Бюро. Требовательный, справедливый начальник. Я его уважал, но присутствие в моём кабинете ничего хорошего не предвещало.

— Добрый день, Евгений Алексеевич, — поздоровался Виктор Семёнович. — Как дела с контрабандистами?

— Операция в реальности семьсот двенадцать завершена успешно, — доложил я, ставя переноску на пол. — Банда обезврежена, изолента конфискована, местные власти выражают благодарность.

— Молодец. Так и знал, что справишься, — начальник кивнул. — У меня для тебя новости. Хорошая и плохая. С какой начать?

— С плохой, — ответил я, мысленно готовясь к худшему.

— Плохая новость заключается в том, что к тебе прикрепляется стажёр. Будешь заниматься его обучением практической оперативной работе.

Я почувствовал, как внутри всё сжалось. Стажёр! Это же кошмар любого нормального оперативника! Вместо того чтобы спокойно заниматься делом, придётся ещё нянчиться с новичком, объяснять азы, исправлять ошибки, нести ответственность за чужие косяки.

— Виктор Семёнович, у меня и так завал по текущим делам, — попытался я возразить. — Может, лучше кого-то другого?

— Не обсуждается, — отрезал начальник. — Решение принято. Тем более что рекомендация пришла сверху.

— Насколько сверху? — осторожно поинтересовался я.

— Не твоего ума дело, Евгений.

— Понял, — кивнул я. — А хорошая новость?

— Хорошая? А… То ли я забыл, то ли нет её. Прости, Женёк.

Виктор Семёнович поднялся из-за стола и направился к выходу.

— Досье стажёра у тебя на столе. Ознакомишься, завтра утром приступайте к работе. И да, разберись с енотом уже, не тормози.

Начальник ушёл, а я остался наедине с переноской и грустными мыслями о том, как теперь усложнится моя жизнь.

Досье лежало на столе в красной папке с грифом «Для служебного пользования». Я открыл его и начал читать.

Во-первых, стажёр оказался стажёркой. Богданова Ярослава Павловна, двадцать два года, выпускница откуда-то и зачем-то. Специализация — мастер по неведомой фигне.

Во-вторых, девчонка была смазливая. Неведомому рекомендателю бес под ребро накатил, раз он за неё вписался?

В-третьих, никакого опыта оперативной работы у неё не было. Вообще никакого. Прямо из университета — и сразу в Бюро.

И в-четвёртых, самое неприятное — рекомендация была неформальной. В досье ручкой было написано: «По личной рекомендации» и незнакомые мне инициалы. Это означало, что девчонка либо чья-то дочка, либо племянница, либо ещё какая родственница. В общем, блатная.

Я закрыл досье и потёр переносицу. Замечательно. Смазливая дурашка без опыта работы, зато со связями. Мне предстоит её учить оперативному делу, и не дай бог что-то с ней случится.

— А можно мне воды? Совсем в горле пересохло!

Я так растерялся от неожиданности, что чуть не упал со стула. И не сразу понял, что голос доносится из переноски.

Это было уже слишком. Мало того что понедельник начался с попаданца-грабителя, мало того что мне навязали стажёра-«блондинку», так ещё и говорящий енот!

С другой стороны, хотя бы енот вёл себя вполне вменяемо. На фоне всего происходящего.

— Сейчас принесу, — пообещал я. — Как тебя зовут?

— Тон-Е, — ответил енот. — А тебя?

— Женя.

— Приятно познакомиться, Женя. Надеюсь, мы подружимся. Ты же не отвергнешь дружбу милого енотика?