Возвращение

Ира стояла на ступеньках поликлиники, держа в руках приговор врачей. По-летнему припекало майское солнце. Шумела листва, доносился аромат сирени. Город продолжал жить обычной жизнью, мчались машины, туда-сюда сновали прохожие. Всё как всегда, но мир перевернулся.

Ира села в машину и отправилась на работу. Стуча каблуками, она прошла через проходную и остановилась у лифта. Со всех сторон доносились: «Здравствуйте, Ирина Владимировна», «Добрый день»… «Ирина Владимировна, отчет готов…». Она поднялась на 15 этаж, вошла в просторный кабинет с окнами на всю стену - от пола до потолка, через которые видно, как на горизонте небо сливается с городом.

За столом сидела ухоженная, пожилая женщина в деловом костюме и очках, что-то сверяла с бумагами и компьютером.

- Здравствуйте, можно? – Ирина остановилась в дверях.

- Да, Ир, заходи. Что там у тебя? – Лариса Григорьевна взяла ручку, пометила листок и положила его в папку.

- Лариса Григорьевна, мне нужно будет взять больничный. Мне предстоит операция. – Ира зашла и закрыла за собой дверь.

- Что-то серьезное? – Лариса Григорьевна достала из ящика степлер.

- Да-нет… Не то чтобы серьезно… но лечение потребует некоторое время.

- Ок, Ир, передай дела заместителю и давай, выздоравливай. Звони, пиши.

Ира вернулась в свой кабинет, разложила проекты по папочкам, папочки по полочкам. Сгребла в сумку косметику, фамильную чашку с чайной ложкой и отправилась домой.

На кухне она налила чай, села на диван, достала справки и выписки. Муцинозная киста 15см, рекомендована операция по удалению левого яичника. Слова врача: «Ну, что же вы милочка хотели? 32 года беременности не было! Каждый орган должен работать, иначе он отмирает. Чудес не бывает», - звенели в её голове, как родовой упрёк.

Все эти годы она бежала по карьерной лестнице из нищей хрущёвки, от отца алкоголика, заплаканных глаз «мама давай уйдем от него» и беспомощного материнства «Куда же мы пойдем? Кому мы нужны?». И вот он – финиш, подкрался незаметно, покорёжив карьерную лестницу. Теперь иной путь, борьба за здоровье, за ту часть себя, которую она откладывала на потом.

Лёжа в послеоперационной палате, Ира смотрела в окно на залитый весенним солнцем больничный двор. На стене сиротливо отражался солнечный луч. В детстве в это время я бегала босиком по траве у бабушки в деревне, там свобода пахла луговыми травами, а уют - свежей выпечкой и древесиной. До последних дней бабушка жила в деревне и была убеждена - никакие деньги, и городские блага не заткнут одиночества. В деревне – жизнь, в городе – тоска. С тех пор как бабушки не стало, она так и забросила дом с ароматом беззаботного детства.

Зашел врач, оттараторил, что операция прошла успешно, ещё пару дней и домой, все назначения в выписке.

Вернувшись в квартиру, она собрала деловые костюмы и запихнула подальше в шкаф. Залезла в потертые джинсы, натянула вязаную кофту. Побросала в рюкзак спортивный костюм, сапоги, куртку и отправилась в деревню.

Дом из детства стоял в конце улицы, заросший бурьяном по самую крышу. Ира неспешно подошла к двери. Замок заржавел.

Где-то жужжала газонокосилка. Она пошла на звук и набрела, на мускулистого мужика в пыльных, серых штанах и футболке телесного цвета.

- Извините. – Крикнула она и замахала руками, забегая перед ним. – Можно вас попросить?

Мужчина выключил триммер.

- Что?

- Там… замок заржавел. Не могли бы вы помочь?

Мужчина, широко шагая, поднялся в дом и вышел, с болгаркой и катушкой провода:

- Пойдем. Показывай, где.

Они подошли к дому, он приложил болгарку к замку, сноп искр и замок отвалился:

- Готово.

- Спасибо.

- Как звать то тебя? – Мужчина толкнул покосившуюся дверь.

- Ирина Владимировна.

- Угу, Вася. Из города что-ль? – Он вошел в дом и огляделся. - На время или навсегда?

- Не знаю, как получится.

Ирина вошла в дом по скрипучему полу. Пахло сыростью. Слой пыли покрыл всё вокруг пепельным цветом. На кухне стоял стол с самоваром, как всегда, около него стояли две, те самые, чашки из старинного сервиза с голубыми цветочками по периметру. На стене висели часы с кукушкой. Здесь бабушка учила её месить тесто и печь пироги. За этим же столом собирались взрослые обсудить деревенские новости и сплетни. Ира уплетала бабушкины пирожки и слушала, как Веркина дочка лентяйка вышла замуж, и Верка теперь готовит обеды и носит их молодоженам. А у тёти Кати любовник из города, вдвое старше мужа и богаче, но муж об этом не знает. Интереснее всего было послушать про соседскую собаку, Найду, которая выкармливает своих, чужих щенят, и даже котят. И здесь же скукожившись, она сидела в конце лета, на чемоданах, в ожидании отца, который увозил её в город, в обшарпанную хрущевку с тараканами.

- Ну, давай крышу посмотрю… и вообще… - Бодро сказал Вася.

Он осмотрел дом. Забрался на крышу, осмотрел проводку, спустился в погреб.

- Значит так. Делать тут много чего надо. Но если постараться можно до зимы успеть.

- Сколько возьмёте?

- Потом договоримся. – Махнул он рукой.

Вася, широкоплечий мужик, всегда при деле, по профессии агроном. Держал небольшую ферму и ездил по деревне на мотороллере с тележкой. Женился ещё студентом, родилась дочка, но семья не сложилась. При разводе оставил всё бывшей жене и перебрался в деревню. Отстроил дом, завел хозяйство, сад, огород и наконец-то почувствовал себя на своем месте. Его грубый мужской баритон, невольно наталкивал на мысль: «не трусь, нормально всё будет».

Осмотрев дом, Ира вышла в огород. Больше нету, тех грядок с клубникой и той раскидистой сливы, под которой они с бабушкой прятались от палящего солнца. Вокруг одна трава и крапива.

Первую ночь Ира спала плохо. Ей приснился сон, как она, босая девочка бежит по тропинке, играя в догонялки. Припекало летнее солнце, она забегает за угол дома и видит, как на тропинке ветер заметает листья тополя в круг. Пахнет осенью. Она выбегает из-за угла и… пустой двор, трава, никого нет. Она взрослая.

Проснулась она с тяжелой тоской и желанием уехать на край света. Потому что город - та же тоска, только под маской благополучия с отшлифованной улыбкой.

Ира вскипятила воду в самоваре и заварила чай. Протерла пыль на зеркале и передумала делать макияж. Надела спортивный костюм, кеды и прогулялась по поселку. Она не встретила ни одного знакомого лица. Когда-то давно бабушка рассказывала про знакомых, кто-то уехал, кто-то умер, но тогда ей это было не нужно и не интересно. Тогда ей дали крутой проект и она должна была его сделать чтоб доказать себе и всем, что она личность, а не просто бедный ребенок алкоголика.

Благодаря этому проекту её повысили, и она смогла приобрести просторную квартиру в центре города. Туда она перевезла маму, но четвертая стадия рака не позволила им прожить долго вместе без пьяных скандалов. После того как мамы не стало, жизнью отца она не интересовалась.

В какой-то момент, доказывать что-то стало некому, и вросшая маска благополучия превратилась в ядовитые доспехи бизнес-леди. Офисные люди душили деловитостью пластмассовых эмоций. Последние года два она двигалась привычным маршрутом, репетируя каждое утро перед зеркалом улыбку. До тех пор, пока её здоровье не обрушилось в головокружения и слабость.

И вот теперь деревня – что-то родное, но далекое и забытое.

Каждый день широким шагом Вася приходил в дом, сверлил, стучал, красил. С ним было просто и спокойно. Ира немного робела и в тоже время ей, впервые в жизни, захотелось довериться и ничего не контролировать.

Она хлопотала на кухне, вспоминая бабушкины рецепты. В какой-то момент прочувствовала, как теряет деловой флер и превращается в домовитую деревенскую хозяюшку. Она посмотрелась в зеркало, ситцевое платье сидела точно по фигуре, слегка взлохмаченные волосы придавали ей озорной вид, по губам пробежала улыбка.

В один из дней, глубоко в августе, Вася пришел с корзиной грибов:

- Белых много в этом году. Смотри, Ир.

Это Ир прозвучало как-то по-домашнему уютно.

- Ух ты, сейчас что-нибудь придумаем.- Она открыла старый комод и зашуршала бабушкиными блокнотами. – Давно в детстве бабушка пекла, классный грибной пирог.

Почерк у бабушки был аккуратный, но мелкий с орфографическими ошибками. Сидя за столом, они вместе разбирались в буквах и замесили пирог уже к сумеркам.

За чаем с пирогом, они засиделись до глубокой ночи. Поутру она проснулась и вышла на озеро. Над водой стелился дымок. Ира глубоко вздохнула полной грудью и опустила ноги в воду. Теперь она свободна от пыльного города и деловых бумаг.