Возвращение

Глава 1 Погребение

За плотной завесой дождя лес казался таинственным и мрачным царством. Тяжелые капли барабанили по кронам деревьев, создавая оглушительный шум. Вода стекала по стволам деревьев, превращая землю в сплошное море грязи.

Среди этого природного буйства, словно островок спокойствия стояла старая каменная хижина. Крыша, покрытая мхом и остатками дранки, местами прохудилась, но все еще справлялась со своей главной задачей – укрывать от непогоды. Вокруг хижины раскинулись заросли папоротника и молодых елей. Вода струилась по склону небольшого холма, на котором расположился дом, образуя маленькие бурные ручейки. В окнах мелькал тусклый свет – единственный признак того, что внутри есть жизнь.

В просторной комнате с низким потолком царил полумрак. Тусклый свет от очага едва пробивался сквозь клубы дыма, создавая причудливые тени на каменных стенах. У окна стояла девушка, укутанная в плащ. Ее одежда, несмотря на сырость снаружи, выглядела сухой и ухоженной. Темные волосы были собраны в тугую косу, а в глазах читалась настороженность. Она прислушивалась к шуму дождя, держась за рукоять меча спрятанного под плащом, и изредка бросала тревожный взгляд в центр комнаты. Рядом с очагом и кинжалом в руке, расположился крупный мужчина средних лет. Его мощная фигура укрытая накидкой из медвежьей шкуры заполняло собой все пространство, а шрам, рассекающий левую щеку, придавал суровому лицу еще более устрашающий вид. На противоположной от камина стороне, за грубо сколоченным столом сидел молодой человек с золотыми, почти светящимися в полумраке волосами. Он неторопливо жевал вяленое мясо и не отрывал взгляд от центра комнаты, где находился стул с привязанной к нему девушкой, чьи уши выдавали в ней эльфийку. Все ее лицо было в крови, а руки и ляжки в порезах и колотых ранах. Она хрипло дышала захлебываясь кровью.

Мужчина отошел от камина, держа в руках кинжал с раскаленным лезвием, и медленно подошел к пленнице. В страхе и отчаянии она начала дергаться, пытаясь вырваться. Металл напитался жаром до предела, а холодный воздух и дым искажали очертания клинка, окружая его причудливыми миражами. Медленно рука с оружием приблизилась к коже. Каждый мускул в теле девушки напрягся в ожидании неизбежного. И вот лезвие коснулось плоти – раздался пронзительный свист, переходящий в шипение, а душераздирающий крик боли заполнил помещение, и эхом прокатился по склону холма, теряясь в ночи. При каждом контакте кожа белела, затем начинала темнеть, съеживаясь и сморщиваясь под воздействием нестерпимого жара. Каждый нерв отзывался на эту агонию, каждая клетка кричала от боли. Мышцы непроизвольно сокращались, пытаясь отстраниться от источника мучений, но это было невозможно. В этот момент мир сузился до точки соприкосновения раскаленного металла и живой плоти, боль стала осязаемой почти материальной, заполнив собой все существо страдающей и забрав ее жизнь.

– Ну, вот и все – с облегчением выдохнул мужчина, окуная кинжал в ведро с водой.

– И куда мы теперь направимся? – спросила девушка – дождь, скорее всего, размыл обходную тропу и там сейчас не пройти.

– Ничего не поделать, корабль уходит на рассвете, мы не можем вернуться тем же путем без нее – жестом указав на центр комнаты, ответил мужчина.

– Как мы с ней теперь поступим? – спросил парень облизывая пальцы – не оставим же здесь, чтобы селяне нашли.

– А это уже твоя проблема, не так ли? – обратился мужчина в сторону выхода.

Там, в самой мрачной части комнаты, куда не доставал свет от очага, сидел еще один человек. Его фигура была закутана в темный плащ с капюшоном низко надвинутом на лицо, из под которого поблескивали пара внимательных глаз. Собрав свои сумки, парень и девушка направились к выходу.

– Что ж, было приятно с тобой поработать. Слухи не врали ты действительно – нечто! – он протянул руку, но человек в капюшоне не шелохнулся, а его глаза гневно блеснули – хмф…притворяйся сколько хочешь, но ты такой же как мы!

С этими словами он открыл дверь и шум дождя стал громче, а тепло, что накопилось в помещении, моментально улетучилось. Бросив презрительный взгляд в сторону «собеседника», парень вышел за дверь.

– Чтобы он не говорил и чтобы ты не думал о нас, я буду скучать по тебе – с печалью в голосе произнесла девушка и последовала за парнем.

Вернув остывший кинжал в ножны, мужчина, достал из-за пазухи цилиндрической формы прозрачную банку и открыл ее. После он повернулся к камину и просунул руку прямо в огонь, а затем вытащил его, держа на ладони языки пламени, после поместив их в банку закрыл. Мужчина направился к выходу, но загадочная фигура преградила ему путь и молодой, почти юношеский голос прозвучал из-под высокого воротника закрывающего пол его лица.

– В расчете?

– В расчете – едва заметно кивнул мужчина.

– Если я когда-нибудь увижу тебя или твоих детей, страдания этой остроухой вам раем покажутся.

– Я тебя понял – темная фигура отошла, освобождая путь и мужчина, накинув капюшон, вышел под ливень. Хлюпая грязью под ногами, он последовал за двумя огоньками от светильников своих детей.

Закрыв дверь, он замер на некоторое время, уставившись на бездыханное тело, затем медленно подойдя к нему, он опустился на колено и начал развязывать узлы. Уложив ее на пол, он взял рядом лежащий плащ, который принадлежал самой эльфийке и завернул в него тело.

Вернувшись к своему изначальному месту, он достал из сумки лампу и металлическую банку. Высыпав буро-серый порошок из банки на дно лампы, убрал его обратно в сумку, затем поднеся пальцы к порошку, он щелкнул и порошок вспыхнул желтым пламенем. Не поднимаясь с места, небрежным мановением левой руки он потушил пламя в камине, который находился на другом конце комнаты. Надев сумку, он повесил лампу за медный крючок на плече, после осторожно поднял тело и вышел за дверь, которая в ту же минуту сама за ним захлопнулась.

Холодная морось окутывала лес серой вуалью, когда он вышел на небольшую поляну. Свет его фонаря дрожал в воздухе, выхватывая из темноты мокрые стволы деревьев и примятую траву. Земля под ногами казалась живой – она чавкала и прогибалась под каждым шагом, превратившись в вязкое месиво.

Он остановился у подножия старой ели, где земля казалась чуть более плотной. Руки его дрожали, когда он доставал лопату. Первые удары давались тяжело – сырая земля липла к металлу, словно не желая уступать. Но с каждым взмахом яма становилась глубже, открывая тёмную пасть земли.

Когда глубина достигла нужного размера, он на мгновение замер, прислушиваясь к шуму дождя и собственному тяжелому дыханию. В свете фонаря тускло поблёскивала металлическая застежка плаща, из под которой поблескивали омертвевшие глаза – он отбросил лопату и осторожно опустил ношу в яму.

Земля падала комьями, смешиваясь с дождевой водой. Когда последний ком упал в яму, он ещё несколько минут стоял неподвижно, глядя на то место, где только что скрылось тело. Бросив лопату, он вновь погрузил сумку на спину и побрел прочь, растворяясь в ночи.