Возврат долга

Она шла решительно и спокойно. Через ворота, по аллее, аж до самых ступеней.

Перед ступенями остановилась, посмотрела вверх, посмотрела себе под ноги. Огляделась по сторонам, убедилась, что никто не смотрит. Достала небольшое зеркальце, глянула на себя. Лицо ее задвигались, начало меняться — горе, стыд, печаль, смущение по очереди пробежали по нему. Закончила неожиданной злобой — оскалилась, прищурила глаза. Мелкие зубки вдруг стали выглядеть острыми и опасными, в глазах вспыхнул яростный огонек.

Потом она тряхнула головой, и на лицо вернулось равнодушие. Она глянула на часики на своей руке, потом посмотрела вверх, на огромные старинные часы над входом.

Вздохнула и стала подниматься по ступеням.

У широких дверей она на миг задержалась, снова огляделась по сторонам, достала платочек, плюнула в него и через тонкую ткань взялась за ручку.

Дверь открылась, и она вошла.

Дверь закрылась.

***

Белая Башня.

Здесь с демонами не церемонились.

Предписание явиться ко времени, потом равнодушный приказ: “Ожидайте!”

И она ожидала.

Она давно уже приняла эту игру — маги нарочно провоцировали, проверяли, насколько силен в демоне яростный хаос. Сколько в нем смирения.

А у нее не было смирения, было умение притвориться… и пока этого хватало.

Разрешение продляли уже столько раз, что это стало рутиной…

Но сегодня зачем-то предписали явиться вне обычных сроков. И она явилась.

— Хэй, — услышала она, — привет, привет!

Оглянулась. Смутно знакомая гоблинка в одежде младшего послушника.

— Привет, — ответила она и вспомнила. Та самая.

Как же ее звали?

Тогда она тщательно выбросила имя из головы, чтоб даже соблазна не было стребовать с нее долг. Она ж должна была стать волшебницей, а власть над такой — это путь во власть, путь к могуществу…

Путь к противостоянию.

А вот драк как раз и не хотелось.

— Привет, — ответила она и встала. — Я тебе обязана повесткой?

— Я спросить, — ответила гоблинка. — Спросить-спросить! Я училась, я старалась.

Она вдруг сделалась ужасно серьезной.

Демоница вспоминала.

Тогда гоблинка была смешной. Напуганной, неуверенной. Вокруг нее таки клубился страх… только протяни руку, бери, черпай.

Когда она надела подаренные туфельки, страх чуть отступил, сменился жадным любопытством.

Когда она шагала к Академии, с каждым шагом плескалось море страха, море любопытства, море предвкушения.

Хотя, нет, кажется, предвкушение и любопытство пришли не сразу…

“Амулет! — вспомнила демоница. — Я дала ей какой-то мусор, и сказала, что это чудо-амулет!”

— Скажи-скажи, — гоблинка продолжила не сразу, словно слышала, как демоница копается в своей памяти.

Может, и в самом деле слышала.

— Скажи, амулет? В чем там чары? Чары-чудо?

Гоблинка смотрела снизу вверх, совсем, как тогда. Только сейчас прочесть ее эмоции было невозможно.

Научилась закрываться.

В присутствии демона — очень важное умение.

— К чему тебе? — демоница удивлённо захлопали большими глазами. На лице было опасение, удивление, растерянность… Лицо легко выразило нужные эмоции, совсем как тогда, на крыльце, только сейчас без зеркальца.

— Я, честно-честно, — сказала гоблинка, — Честно-пречестно, не искала. Не смотрела, не проверяла. Секрет так секрет. Но учитель увидел. Узнал. Спросил.

Демоница хмыкнула.

— А сюда меня позвал твой учитель или ты? — спросила она.

— Учитель, — ответила гоблинка. — Я не говорила ему, не говорила, но он узнал.

— Наверное, мне надо говорить с ним, — сказала демоница. — Но я даже не знаю, о чём?

— О долге, — сказала гоблинка и потупилась. — Он увидел линию долга. Не амулет, не амулет. Ты сказала, что маги Академии не увидят там чар, и они не увидели.

Демоница выругалась. Не сдержалась.

Слова вылетели из ее рта, и казалось, их видно — это искры, это угли…

— Долг… — она скривилась. — Конечно… я об этом не подумала!

— А? — гоблинка испуганно отпрянула. — Я не хотела! Я не говорила!

— Я сама сделала эту глупость, — ответила демоница. — Настоящая молодая волшебница, растущая и талантливая, связанная долгом с тварью Бездны…

— Вот именно, — новый голос, низкий и тяжёлый, словно заполнил комнату ожидания. — Пройдите в кабинет! А ты подожди тут.

Гоблинка осталась, демоница встала и вошла. Дверь за нею бесшумно закрылась.

***

— Не помню, — сказала демоница. — Я специально старалась забыть, и не помню. Она боялась, я дала ей какой-то мусор, сказала, что в нем чары…

— И она оказалась должна, — продолжил маг.

Он был толст и благодушен. Он был одет небрежно и даже как-то неряшливо. Но демоница видела в нем ком силы — его личной, а за ним, дальше, нити, что тянулись к самой Башне.

Надо быть очень могущественным демоном, чтоб биться с таким магом, вся мощь Ордена придет к нему, едва в этом возникнет нужда.

И демоница решила, что биться станет, только если ее будут изгонять.

Если что…

“Даже гоблинку с собой не прихвачу — имя-то я забыла! — подумала она. — Выгонят, а мне и погрозить им нечем!”

— Я не требовала с нее долга, — ответила демоница, — и не собиралась!

Маг кивнул.

— Ага, ага, — он взял со стола свиток и развернул его.

Демоница узнала этот свиток — характеристики и отчёты. Все о ней, каждый ее шаг.

Доносы и отзывы, впечатления и снова доносы, подозрения, доносы и домыслы…

“Интересно, как часто Игнаша сможет меня звать?” — подумала она.

Неожиданно стало жаль — глупого любовника с его нелепыми стихами, танцевального зала с мутными зеркалами…

Больше всего почему-то жаль было дорожки, маленькой аллейки, по которой она каждый день ходила. Деревья, жёлтые листья, маленькое кафе в подвальчике рядом, вокруг которого по вечерам поднималось облако эмоций — спокойствие, капля любви, чуточка аппетита… эмоции чуждые демонице, почти несъедобные, но делающие кафе странно приятным местом.

Демоница ни разу не заходила туда — скорее всего, хозяйка испугалась такую гостью, и облако эмоций было бы испорчено.

Маг читал.

— Покушение? — спросил он и глянул на демоницу поверх свитка.

— Там же во все разобрались… — торопливо ответила она.

— Угу, — маг снова уткнулся в свиток.

“Провоцирует? — подумала демоница. — Ведь наверняка прочёл все ещё вчера, перед тем, как слать мне предписание!”

— Так, — сказал, наконец, маг и снова уставился на демоницу.

Она села ровнее, поставила ножки рядышком, широко открыла глаза — воплощение испуганной покорности.

— Так дело не пойдет! — сказал он. — Что ты ей дала?

— Она могла все сама, — ответила демоница, — я только чуть подтолкнула.

— Вы всегда так делаете, демоны, — проворчал маг. — Чуть подтолкнула…

— Амулет, — сказала демоница. — Я старалась забыть, но кажется, это была пуговица от моей рубашки.

— И туфли? — спросил маг.

— И туфли, — согласилась демоница. — Она свою обувь собрала на помойке. Гоблинка же. Вот я и дала ей свои туфли.

— Пуговица, туфли и хороший совет, — маг словно считал. — Первое и второе ерунда, последнее… Что ты хотела с нее потребовать?!

Последние слова он сказал по-особому.

Сильно.

Мощно.

Слова звучали приказом, слова давили и жгли.

— Ничего! — крикнула демоница прежде, чем успела что-то подумать. — Я не собиралась требовать этот долг! Я забыла ее имя, я забыла, что я ей дала, я вовсе не…

— Хватит, — маг снова заговорил тихо. — Что делать-то теперь?

Демоница удивилась. Маг говорил спокойно и даже доброжелательно, словно спрашивал совета.

— А в чем проблема-то? — спросила она. — Она живёт своей жизнью, я…

— Нет, так не пойдет, — ответил маг, и демоница поморщилась.

Да, это и в самом деле выглядело странно — волшебница растет, демоница ждёт, долг висит… а потом… когда-нибудь…

— Пусть отдаст долг, — предложила она. — Чем-то весомым, важным, но не критичным. Не братьями, не собой, не чарами…

— И что же это должно быть? — маг снова взял свиток, словно увидел в нем что-то ещё, чего не заметил в первый раз.

“И во второй тоже, — подумала демоница, — и в третий. Позёр, актер! Совсем, как я!”

— Если будет ерунда, — сказала демоница, — то она сама не поверит в то, что отдала долг. Значит, должно быть что-то серьёзное. Не деньги, их у нее все равно нет, да и мне они не нужны.

— А мы разве говорим о том, что нужно тебе? — удивился маг.

— А разве вы не не научили тому, чего хотят демоны? — парировала демоница, и чуть было не прикусила язык. Прозвучало дерзко, даже провокационно.

Маг поднял брови, но промолчал.

— Так вот, что-то важное, — торопливо продолжила демоница, стараясь увести разговор от скользкого момента. — И выгодное мне, иначе она не почувствует, что расплатилась.

— Логично, — ответил маг и снова скрылся за свитком.

“Он там смеётся, что ли, надо мной?” — подумала демоница.

— Придумала! — сказала она. — Зал, новый зал! Гоблины владеют этой дырой, недостроенной развалюхой! Пусть она ее достроит, вместе со своим племенем, и подарит мне. Вам это ничего не стоит, я устрою там гимнастический зал, а она почувствует весомость и тяжесть долга.

— Гоблины достроят? — удивился маг.

— Не сразу, — ответила демоница. — Со временем. Я не спешу.

— А не проще ли будет тебя просто изгнать? — спросил маг задумчиво, но демоница не поверила.

Хотел бы изгнать — не болтал бы. Это снова был вопрос-провокация, на него надо было дать ответ, а не злиться или плакать.

— Проще, — ответила она спокойно и откинулась на своей табуретке назад. Закинула ногу на ногу, покачала копытом в воздухе. — Проще, но она будет знать, что за ней долг. И от несправедливости он только вырастет. И самое позднее, после смерти ее душа сама отправится ко мне — тяжесть долга притянет.

Маг хмыкнул, посмотрел на ее позу — нахальную, нарочито соблазнительную. Здесь бессильную, но в целом… бедра, короткая юбочка, выкрашенное черным лаком копыто…

— Зал, значит… — протянул он.

— Заодно и гоблины займутся полезным трудом, — добавила демоница и принялась изучать свои коготки. — А то она одна пришла в цивилизацию, а остальные все ждут, пока цивилизация осчастливит их вкусным мусором…

Маг снова хмыкнул, отложил свиток и принялся что-то карябать пером.

Демоница молча сидела, стараясь выглядеть как можно непринужденнее. Достала из сумочки пилку для ногтей, подточила заусенец. Полюбовалась на блеск черного лака.

Представила, как красиво смотрелись бы на этих коготках потроха этого мага, подумала, что, пожалуй, не так и красиво.

Маг стукнул о бумагу большой печатью, свернул в маленький свиток, положил на край стола.

— Держи. Через неделю придешь сюда официально требовать долг.

Демоница взяла, развернула, просмотрела.

“Сим удостоверяется…”

Стандартная шапка. Стандартный текст.

— Час? — спросила она и подняла глаза на мага. Того уже не было. Дверь позади негромко скрипнула, намекая, что пора. Не изгнали, бумагу выдали — радуйся демоница.

Она поняла.

Вышла.

Гоблинка ждала там.

— Привет, привет! — воскликнула она. — Я ждала, я боялась! Я рада!

— Да что могло случиться? — ответила демоница, и мысленно засмеялась над собственными словами. — Я же не сделала ничего плохого!

— Да, да, я так им и сказала! — ответила гоблинка. — А мастер говорит: “Смотреть буду! Буду смотреть!”

— Ну, вот и посмотрел, — сказала демоница и пошла прочь.

Думала, что ей разрешили.

Зачем.

Будут ли присматривать за ее новыми возможностями… глупый вопрос — конечно, будут.

Но теперь она имеет право скрывать свою демоническую сущность на целый час в сутки… в это время никакой магии, но это значит… значит… А что это значит?

***

Колокольчик на двери звякнул, и в кафе зашла девушка. Незнакомая, одетая скромно и неброско.

Заказала кофе, села, задумалась.

Через сорок минут собралась уходить.

— Не понравился кофе? — хозяйка расстроилась, чашка была даже не тронута. Девушка пару раз поднимала ее, нюхала и ставила на место. Ни разу не отхлебнула, так и просидела, думая о чем-то своем.

— Не знаю, — ответила девушка. — Мне у вас атмосфера нравится.

Она подумала, пожала плечами, словно отвечая каким-то своим мыслям, и добавила:

— Извините, я вас, наверное, расстроила… Я просто кофе совсем не пью. Я подумала, что раз кафе, надо пить кофе.

И она улыбнулась, наивно и доверчиво. Так наивно и просто, что нельзя было не улыбнуться в ответ.

И хозяйка улыбнулась.

— У нас и чай есть, — сказала она. — И просто вода.

— Спасибо, — ответила девушка. — Но мне пора.

Она вышла, а хозяйка осталась думать, о том, что кажется, где-то она все же эту девушку видела… Но никак не могла вспомнить, где. В конце концов, в этом городе слишком много странных личностей — всех не упомнишь!

А девушка, вроде, неплохая…