Врач

Зазвонил будильник, с лёгким дребезгом заиграл бодрую мелодию, а затем вывел на экран картинку с прогнозом погоды: "Солнечно". Вера Ивановна проснулась, моргнула, села на кровати и зевнула. Взяла пульт с прикроватной тумбочки и включила настенный телевизор. На тумбочке стояла рамка с фотографией — женщина, рядом с ней маленькая девочка с бантиками, косичками и в школьной форме. Рамка моргнула и медленно сменила картинку. Девочка выросла и стояла с выпускным дипломом в руках, в парадной одежде. Ещё одна рамка, обычная, лежала рядом, лицом вниз.

"Согласно постановлению правительства..." — бубнил со стены телевизор, а Вера Ивановна привычно ходила по комнатам, заваривала утренний чай, делала простые бутерброды, умывалась, чистила зубы, собиралась на работу. Кроме неё в двухкомнатной квартире не было никого.

"Очередная партия космонавтов успешно прибыла на космическую станцию..." — продолжал телевизор. С его экрана улыбающаяся дикторша что-то объясняла зрителям, пока Вера Ивановна потягивала утренний чай. Сквозь шторы скупо обставленной небольшой квартиры пробивались утренние лучи солнца. За окном стояло раннее, прохладное лето. Телевизор же бубнил что-то про новые заводы и предприятия, потом начал говорить про события в мире и Вера Ивановна его выключила.

Давным-давно, в первом классе, маленькая девочка сказала:

— Когда я вырасту, я стану врачом! Как мама. — Сероглазая, с русыми волосами. В классе с пожилой учительницей, кроме неё было всего шесть учеников.

— А почему? — спросила тогда учительница.

— Буду лечить людей! Чтоб не болели. — гордо заявила девочка и вздёрнула голову.

Так и получилась, когда она выросла.

Вера Ивановна Соколова работала терапевтом в небольшой поликлинике, в маленьком городке, что сначала был военным, разросся, в середине двадцатого века стал городком обычным, а к концу столетия пришёл в упадок. Медленно уезжали из него люди, и небольшое население сократилось с сотни тысяч, до нескольких десятков, и процесс до сих пор не останавливался. Люди продолжали уезжать.

Упадок начался ещё до того, как Вера Ивановна впервые вышла на работу, поступила в институт, да и вообще родилась. Век двадцатый кончился, шёл двадцать первый. А она, когда-то давно выбрав профессию врача и родной город, несмотря на уменьшающееся население, продолжала работать на своём привычном месте, ругаясь со сварливыми старушками и пациентами-недотёпами.

Вера Ивановна проработала в клинике двадцать пять лет. Со временем, исчезли одна за другой старушки, всё меньше становилось пациентов-недотёп, и постепенно уходили другие врачи. В некогда полных коридорах стало пусто. Зина, медсестра, с которой они проработали вместе с десяток лет, ушла несколько месяцев назад, и посоветовала в поликлинике не задерживаться. А мир постепенно становился странным. В новостях проскакивали упоминания больших строек, каких-то грандиозных планов. Она не вслушивалась в них, а день за днём собиралась торопливо на работу в очередной раз, и снова шла в поликлинику по зелёным улицам, что каждый год становились всё пустыннее.

Так же всё было и сегодня. Как всегда, она пришла к открытию поликлиники, ожидая встретить сторожа-уборщика и пару коллег у дверей. Но вместо коллег и сторожа, у порога клиники суетились фигуры в военной форме. Они выносили из здания большие ящики и грузили их в гражданские грузовики. Рядом с привычными грузовиками, стоял грузовик побольше — зелёного цвета и с навесом. Армейский, транспортный, для перевозки людей. За его рулём кто-то спал.

Вера Ивановна остановилась, и всмотрелась в форму суетящихся фигур, отметила привычный флаг на нашивках, отсутствие оружия. А ещё заметила странность. Военные заходили иногда в поликлинику и часто попадались в городке. Спокойные, молчаливые, дисциплинированные люди, многим лет за тридцать, а то и сорок. Здесь же стоял шум и гам, и дисциплиной даже и не пахло.

Лёгкие поджарые фигуры в камуфляже носились туда-сюда между зданием и грузовиками, смеялись и галдели. Вот одна из них легко и ловко спрыгнула с борта грузовика, и побежала внутрь поликлиники. Вот ещё одна выбежала из дверей, со здоровенным ящиком в руках, который держала над головой в одиночку. Ящик выглядел тяжёлым, и никак не вязался с худой хрупкой девичьей фигурой...

Девичьей? Да, поголовно девушки.

Вера Ивановна осторожна подошла поближе. В стороне от беготни стояла ещё одна фигура в форме и не занималась ничем полезным. Рост под метр семьдесят, хрупкое на вид телосложение, мешковатая форма и несоразмерно большая камуфляжная кепка. Она смотрела на беготню, потягивалась, зевала и недисциплинированно скучала. Часовой? Охранник? Вера Ивановна направилась к ней и собиралась задать вопрос, когда "часовая" вдруг обернулась к ней. А затем громко объявила:

— Человек! Человек пришёл! Гражданский!

Гвалт мгновенно прекратился и все штук тридцать странных "военных" разом повернулись в её сторону и уставились на неё. Внимательно и пристально. Вера Ивановна отступила на шаг назад, и гвалт возобновился. Толпа снова пришла в движение, продолжила вынос ящиков, но теперь в общем шуме раздавались выкрики: "Человек!", "Зачем человек?", "Осторожно, человек!", "Человек пришёл!". От толпы отделились двое, с невероятной прытью подбежали к ней и уставились в лицо с искренним, детским любопытством. Девушки, на вид лет двадцать каждой, не более.

— Чего хочет человек? — спросила одна из них, с интересом глядя на Веру Ивановну.

— Я здесь работаю. Что происходит? — спросила Вера Ивановна.

Девушка же продолжала смотреть на неё. Внимательно и с улыбкой, глазами с вертикальными зрачками, как у кошки. На её форме была вышита цифра: "23".

Вера Ивановна моргнула, протёрла глаза. Девушка в форме смотрела на неё так же внимательно и с интересом, глазами с узкими вертикальными зрачками, и задумчиво помахивала хвостом.

— Человек пришёл. — сказала вторая девушка. На её форме красовался номер "17".

— Сказали, людей не будет. — сказала теперь уже часовая. С номером "26". Она почесала нос рукой, зажмурилась и чихнула.

— Ошибка. Ошибка! — Сказала номер 23, чему-то радуясь.

— Вычислитель? — спросила номер 17.

— Вычислитель. — согласилась с ней часовая, номер 26.

"Вычислитель!" — затараторили они, затем одна из них вдруг выпрямилась и издала в сторону военного грузовика странную чирикающую трель, показав при этом заострённые клыки.

Спящий водитель за рулём грузовика дёрнулся, и потянулся. Ещё одна девушка в зелёном, только на её кепке красовалась эмблема. Она открыла дверь, спрыгнула на землю, и неторопливо подошла к Вере Ивановне. Так же пристально уставилась и спросила:

— Гражданский? — На её форме было вышито имя, а не номер. "Соня". Без фамилии.

Вера Ивановна мельком глянула на погоны, и отметила для себя: "Младший Лейтенант", бросила взгляд на погоны троицы рядом. Все три рядовые.

— Я здесь работаю. Врачом. Что происходит? — спросила она.

— Поликлинику закрыли. Приказ о вывозе оборудования. — сказала "Соня" и зевнула.

Зевнула, продемонстрировав клыки и второй ряд зубов, позади первого, а ещё нетипичный для человека шершавый язык. Вера Ивановна моргнула несколько раз.

— Мне ничего не говорили. — сказала она.

— Вас должны были перевести на новое место. Предупредить. — сказала ей Соня.

— Не предупредили. Куда мне теперь идти? Я здесь работаю. — чуть возмутилась Вера Ивановна.

— Подождите. — сказала Соня, достала из кармана наушник, и ... засунула его куда-то себе под кепку. Поправила маленький чёрный объект на лацкане, нажала на него, а потом заговорила с кем-то.

— Командир. Гражданский. Говорит, не предупредили. Врач.

Она задумчиво слушала что-то, потом вздохнула.

— Слушаюсь.

"Соня" достала из кармана нечто похожее на смартфон. Устройство с исцарапанным экраном явно было военного типа — корявое, прочное, с толстым корпусом и противоударной защитой. Защита ему не очень помогла, и прочный корпус покрывали выщерблены и выбоины, как будто им долго и регулярно играли в футбол или хоккей. "Соня" вытерла экран об форму, затем что-то нажала на нём пальцем, и протянула "смартфон" Вере Ивановне. И пояснила:

— Командир.

Экран загорелся, и сквозь царапины показалось лицо уставшего человека в военной форме, коротко подстриженного и с сединой.

— Командир Васильев на связи. Назовите себя...

Человек на экране посмотрел внимательнее и чуть оживился.

— Вера Ивановна, вы что ли? Спасибо вам за помощь с дочерью. Что случилось?

— Из моей поликлиники эти люди выносят оборудование. — нахмурившись, сказала Вера Ивановна. Этого человека она помнила, Максим Петрович иногда появлялся в клинике.

— Это фелиды. Вас должны были предупредить. — ответил военный.

— Не предупредили. — сказала она. "Фелиды"?

Военный на глазах погрустнел, тяжело вздохнул и констатировал:

— Бардак. Давайте разбираться.

Начался длинный разговор. "Соня" шуганула любопытную троицу, номера 23 и 17 убежали, а номер 26 осталась наблюдать за процессом, иногда оглядываясь и помахивая хвостом. Пушистым серым хвостом, как у кота. На заднем плане продолжался шум. Вот поджарая фигура кинула в грузовик огромным ящиком, и на грузовике ящик легко поймала на лету другая фигура в камуфляже, уронив при этом кепку. Под кепкой оказались звериные уши. А командир на другом конце провода кому-то звонил.

Выяснилось, что клинику действительно закрывают и расформировывают, но вместе с клиникой расформировывают и весь город. Жителям предложили возможность переехать, и новые места работы. Многие за эти возможности радостно хватались. Но каким-то причудливым образом вся эта кутерьма обошла Веру Ивановну стороной. "Выпала из списков", как сказал Командир, что теперь старательно тёр лоб.

— Нехорошо получается, Вера Ивановна. Уж простите, не знаю, как так вышло. И предложение о должности вам не дали. Но тут такое дело. Есть у нас место, где нужен врач. Обычный врач. Платят хорошо, больше чем вы получали. Только вот курсы повышения квалификации надо пройти, и место очень необычное, как и пациенты. Может, согласитесь? А мы придумаем, чем вам ещё помочь...

Он озвучил предложение. Вера Ивановна моргнула. Ей захотелось ущипнуть себя, убедиться, что она не спит.

— Это... это же безумно далеко. И неужели никто туда больше не хочет? — искренне изумилась она. — Вам туда надо специалистов, выдающихся, и заслуженных. Туда люди валом должны идти...

— Вот не поверите, не хотят и не идут. Ни выпускники, ни специалисты, ни заслуженные. Даже за высокую зарплату. Им столицу подавай. Никакой романтики и духа приключений — снова вздохнул военный. — Заслуженным подавай симпозиумы и банкеты, а молодёжь хочет не пойми чего, но чтобы в большом городе, а не там. Нехватка кадров у нас, да и нужен туда врач, а не профессор и не учёный. А у вас опыт хороший.

Военный вдруг смутился.

— Вы, конечно, не светило, уж извините меня, но специалист крепкий, да и помогли мне хорошо. Хотя курсы всё равно придётся пройти. Ну так что? Пойдёте?

Вера Ивановна зажмурилась и глубоко вздохнула. День становился всё более странным.

***

Полтора месяца спустя

— Вы могли бы вернуться к практике, коллега. — сказала Вера Ивановна, с интересом глядя на собеседника. Она стояла посреди кабинета и пыталась вспомнить, где в её новом кабинете лежит чай. И электроплитка.

— Это не так просто. — проскрипел её собеседник. При первой встрече он представился крайне подозрительным именем: Иванов Иван Иванович. Облачён он был в нечто вроде костюма химической защиты, что плотно должен был облегать тело, но болтался на нём как на вешалке. Его "костюм" был покрашен в чёрно-жёлтые цвета, что означали его должность. Сейчас Иван Иванович сидел за приёмным столом, на стуле для пациентов. На столе стоял небольшой компьютер.

— Мой... недуг, — скрипел Иван Иванович, — создаёт некоторые сложности. Чувства как будто притуплены, особенно осязание. Пальпацию не провести. Координации не хватает для тонкой работы...

Иван Иванович говорил речевым синтезатором, спокойным, нейтральным голосом, без эмоций. В голосе проскакивали трески и шумы, и иногда он звучал, как старый радиоприёмник.

— Поэтому и не получается вернуться к врачебной практике. — пояснил он. — да и не допустят меня. Но с другой стороны, обычная работа нам не запрещена. И лучше уж так, чем сидеть в нашем, кхм... санатории и смотреть в потолок.

Он развёл руками, и как будто виновато улыбнулся. Лицо его скрывала зеркальная маска, абсолютно непроницаемая. Узнать его можно было только по значку с именем и номером.

— Чай вы не будете? — с сомнением спросила Вера Ивановна. Она нашла в шкафчиках две кружки, заварочный чайник и полкоробки зелёного чая. Теперь смотрела на собеседника.

Работал Иван Иванович уборщиком, и относился к особым сотрудникам. При этом обладал он внушительными знаниями по медицине, правда устарели они лет на сорок минимум. Он заходил иногда поговорить, перекинуться словами.

— Я бы с радостью, но не имею возможности. — Иван Иванович покачал головой. — Да и пора мне. Скоро к вам пациенты могут пойти, а тут я. Я к вам зайду ещё, если, конечно, не возражаете...

В первое появление Иван Иванович её слегка напугал. Но когда Вера Ивановна привыкла к его внешнему виду, он оказался интересным собеседником.

— Так что я пойду. До новых встреч. — проскрипел Иван Иванович, встал, вежливо кивнул и вышел в дверь, которая с пшиком пневматики открылась перед ним.

— До скорых встреч... — задумчиво сказала Вера Ивановна, поставила одну из чашек на полку, и начала заваривать чай. Затем в очередной раз осмотрела свой новый кабинет.

Строители этого места не поскупились, и обставили кабинет по последнему слову техники. К нему прилегала процедурная и операционная, а также, две жилые комнаты — её и медсестры. Дверь вела в общий коридор. Тут можно диагностировать, оперировать, и даже лечить зубы простой бор машиной. В кабинете стоял сверхновый диагност, с которым Вера Ивановна до сих пор разбиралась.

Здесь можно было провести практически любую процедуру. Обнаружить большинство болезней, ведь безопасный диагност заменял рентген, томограмму и МРТ. Запасов препаратов и лекарств хватило бы на тысячу человек, а то, чего в них не было, можно было бы синтезировать в мини-лаборатории. Мечта большинства врачей, достойная лучших специалистов, и всё это — ей, обычном врачу общей практики. Ей и её медсестре.

Вера Ивановна отхлебнула чай. Медсестра шла вместе с кабинетом, звали её Сима, и в первый же день Вера Ивановна крупно повздорила с ней из-за какой-то мелочи, но потом она поостыла. Большую часть времени Сима слонялась по кабинету, ничего полезного не делала, и предпочитала где-нибудь спать. Вот и сейчас она самозабвенно дрыхла на кушетке за ширмой, посапывая.

Сима умела пользоваться большинством новых приборов и знала, где и что лежит. Положение предметов она помнила с пугающей точностью. "Тот пузырёк? Он закатился под мойку три дня назад и там и лежит. В нём четырнадцать таблеток". Но вот расставлять вещи по местам не торопилась, а в её комнату-логово лучше было не заходить — там лежали невероятные кучи хлама, между которых передвигаться могла только сама Сима.

Пневматическая дверь с шипением открылась и кто-то постучал по дверному косяку.

— Разрешите? Плановый осмотр. — сказал от двери спокойный мужской голос. На двери стоял звонок, и автоматически она открывалась только для нескольких сотрудников. Значит, кто-то с допуском. Вера Ивановна поставила чашку и заторопилась ко входу в кабинет.

— Да! Заходите.

— Плановый осмотр. — повторил посетитель, и перешагнул порог. Командир их базы, Михаил Семёнович Рябинин. Среднего роста немногословный мужчина с сединой на висках. Было ему лет пятьдесят пять.

— Раздевайтесь по пояс, садитесь на стул. — Вера Ивановна засуетилась с диагностом и с усилием пододвинула машину с кучей щупов и экранов чуть поближе. Здоровенный прибор катался по полу на колёсиках.

Осмотр занял несколько минут.

— Курить вы бросили, это хорошо. Есть небольшой лишний вес, над этим вы знаете как работать. Но вот...

Командир молча кивал.

— Возраст начинает давать о себе знать. Пока всё нормально, но зайдите ко мне через месяц, досрочно, проверим вам сердце ещё раз...

Командир нахмурился и кивнул. Вера Ивановна же возилась с небольшим компьютером, пока не смогла, наконец, заставить упрямую машину выдать распечатку и запись на кристалле. Их она отдала командиру.

Командир кивнул, встал, скупо попрощался, и направился к двери, которая закрылась за ним с шипеньем. Вера Ивановна вздохнула. Обычных людей здесь было человек двадцать пять, не больше, и только одному из них было меньше сорока. Ещё здесь работали пара десятков "особых сотрудников", которым врач в принципе не нужен был никогда. А ещё...

За дверью раздался топот и шум, и в коридоре, поставленным военным голосом не успевший уйти Рябинин рявкнул:

— Стоять! Вольно. Номер 17, отчитаться о причине беготни.

— Мы, мы всё исправим, товарищ Командир! Мы к доктору! — знакомый голос, вроде и женский, но с хитринкой.

— Опять нашкодили? Кто там за вами прячется? — Громыхал за дверью командир.

— Всё, всё исправим! Правда! — тараторили за дверью наперебой.

А ещё здесь обитали не меньше полусотни вот этих вот существ.

— Если опять что сломали, накажу! — рыкнул командир.

— Не надо "накажу"! Там еда невкусная! — испугался голос. В ответ раздался тяжёлый вздох.

— Идите. Если что серьёзное, мне доктор сообщит. — уже спокойней сказал голос и, похоже удалился. А потом над пневматической дверью затрезвонил звонок интеркома.

— Мы к доктору! Нам надо! — сообщил голос.

Вера Ивановна нажала вмонтированную в стол кнопу, дверь открылась, внутрь забежала небольшая толпа ушастых и хвостатых существ, и в просторно приёмной вдруг стало тесно и шумно.

Фелиды. Боевой биогиноид-фелис, код К-081. Выглядит, как человеческая девушка, с кошачьими хвостом и ушками, вертикальными зрачками. А ещё с повышенной в четверо силой, ловкостью, реакцией, небольшими клыками, двумя рядами зубов и пакостным характером. Разработка НИИ Агрикультуры, для армии, что толком слушается только привязанного командира. Их окрестили также звероморфами, геноформами, геноидами, кошколюдами, "восемьдесят первыми". И фелидами. А также разными ругательными словами.

— Мы, вот! — Пошумев, толпа вытолкнула вперёд ещё одну кошколюдку. Самую маленькую и самую ушастую. Метр шестьдесят ростом, не больше. Она сопела и прижимала к груди руку.

Вера Ивановна нахмурилась.

— Так! Показывайте. Рассказывайте.

— Мы. Мы уронили! — затараторили фелиды.

— Ящик уронили.

— Тяжёлый!

— Тонну весом.

— Ей на руку.

— Поймали в последний момент.

— Почти!

— И оно вот.

Лопоухое создание протянуло левую руку, неестественно согнутую в неположенном месте и посмотрело на Веру Ивановну большими глазами. Перелом. В груди закипела злость. Захотелось схватить существо, успокоить, утешить... Вера Ивановна начала отчитывать:

— Что ж вы, дуры долговязые, с маленьк...

— Она не человек. — спокойный голос прошелестел от кушетки. Группа обернулась и замолкла. Ширма отодвинулась в сторону, и из-за неё вышла Сима.

Долговязая, худая и нескладная, под метр девяносто ростом, с бледным лицом, синими глазами, и взъерошенными снежно-белыми волосами на которых красовалось единственное чёрное пятно. Белый халат висел на ней криво и болтался. Она позёвывала, дёргая ушами и помахивая хвостом, и облизывала тыльную сторону запястья, которую растирала потом другой рукой. Фелид-ассистент. Медсестра. "Сима".

— Белая, белая! — с каким-то почтением зашептала группа и отодвинулась в сторону.

— Не человек. — повторила Сима, неторопливо подошла, наклонилась к пациентке и спросила — Серия?

— Серия Л. "Лётчик". — сказало существо и засопело носом.

— Мне подсказать данные? Я могу. — посмотрела на Веру Ивановну Сима.

Вера Ивановна выдохнула и успокоилась. Не человек. Не плачет, не ругается, только дышит чуть чаще, И зрачки расширены. Чуть-чуть.

— Мы её мясом кормили! — пожаловалась одна из кошколюдок. — а она не лечится. Оно должно было сделать "Пшш!" и залечиться... Поэтому мы к вам.

— Не надо подсказывать, я помню. Залечивание ран у неё медленное. По сравнению с вами, дылдами. — Вера Ивановна зыркнула на кошколюдок. Одна из них прижала уши. — Сима. Раз ты кончила дрыхнуть, кати диагност и обезболивающее.

— Не обязательно, обезболивающее. — улыбалась Сима.

— Обязательно. Тащи. А вы брысь отсюда! Вылечим вашу подругу. — скомандовала Вера Ивановна кошколюдкам и те быстро исчезли из кабинета.

Сима прикатила диагност, и маленькая лётчица положила руку под его луч. Аппарат проецировал положение костей на руку в реальном времени, и вместе с Симой Вера Ивановна вернула поломанные кости на положенное место. Что конкретно диагност использовал, Вера Ивановна подзабыла, но это был не рентген.

У лётчицы оказалось имя вместо номера. "Леся". Она перенесла процедуры спокойно, а под конец вообще задремала. На перелом наложили шину и гипс, и подвесили руку на бинте.

— И сколько её носить? — спросила Леся, глядя на Симу.

Вера Ивановна прикинула срок заживления, и тоже посмотрела на Симу.

— Дня три до полного сращивания. — оскалилась Сима в ответ. — Если без осложнений.

Три дня, по сравнению с человеческим месяцем.

— У меня полёт. — нахмурилась Леся и дёрнула ушами.

— Придётся отложить. — предположила Вера Ивановна.

— Или одной рукой — подсказала Сима. "Леся" подозрительно задумалась, навострила уши и кивнула.

И ведь попытается. Вера Ивановна вздохнула.

— Иди. Мы тебя навестим через пару дней. И скажи остальным, чтобы осторожнее были. Ты хрупче, чем они.

"Леся" ушла, а Вера Ивановна задумалась. Вспомнила обычную поликлинику, привычных сварливых бабушек и медсестру Зину. И обычных людей с обычными болезнями, вместо этих существ, что залечивали раны за дни если не минуты. Она видела, как одна из них отрастила потерянную конечность, хоть и на видеозаписи. Тогда и было то самое "пшш". При регенерации от фелида шёл пар, и существо хотело есть и пить. Очень и очень много мяса.

— Скажи, Сима. Я тут вообще нужна? Ты знаешь, может быть, больше меня. — задумчиво спросила Вера Ивановна.

— Нужны. Моей серии нельзя лечить без надзора. Только помогать. — кивнула Сима и пошла назад к кушетке. Снова спать.

— Какая у тебя серия? — спросила Вера Ивановна.

— В-4, "Врач". — сказала Сима и зевнула. — Есть много серий В. "В", "Воин. "В-2", "Вычислитель". "В-4", врач.

Сима устроилась на кушетке, и уже засыпая сказала.

— Люди говорят, что на другие буквы нам ругательные прозвища дают. Поэтому и не "Доктор", "Боец" и не "Пилот"...

И заснула.

Вера Ивановна вздохнула и достала из стола кипу бумаг. Распечатанные лекции по отличиям в биологии. С цветными пометками, маркером.

Остаток дня прошёл без сюрпризов.

***

Вера Ивановна закрыла дверь кабинета, приложив ладонь к биометрическому замку. Теперь сюда зайти смогут только она, Сима и командир. Но у командира свои дела, а Сима, как всегда, будет спать. Сима почти всегда спала и почти никогда не выходила из кабинета, но её это, похоже, совершенно устраивало.

За дверью кабинета тянулся широкий, чистый, белый коридор с тёмным полом, без единого окна, равномерно освещённый искусственным светом. Он закруглялся вверх. В коридоре регулярно попадались дверцы транспортёра, что был чем-то вроде гибрида лифта и такси. Несколько кабинок двигались внутри базы по рельсам внутри стен, подъезжали к вот таким дверям, и позволяли быстро переместиться из одной точки огромной базы в другую. Вера Ивановна вызвала транспортёр, и выбрала точкой назначения смотровую площадку — любимое её место времяпровождения, но сегодня транспортёр отказывался туда ехать, пищал что-то об ошибке, и, в конце концов, механическим голосом заявил: "Точка назначения временно недоступна".

Вера Ивановна вышла из транспортёра, с раздражением толкнула ближайшую стену. В коридоре раздался топот бегущих ног, и мимо пробежали два фелида, с воплями "я первая!". Снизили скорость, подбежав ближе, чтобы не сбить такого хрупкого человека, осторожно прошли мимо, а потом побежали снова. С выкриками "человек!". И скрылись вдали.

Позади раскрылись двери транспортёра, и скрипучий, механический голос, сказал:

— Вера Ивановна. Вы на смотровую площадку хотели? Сегодня нельзя. Плановое отключение.

Она оглянулась. В кабинке стоял Иван Иванович и держал в руке какое-то странное приспособление, похожее на дрель.

— И там теперь фелиды дурачатся. Зашибить могут, случайно. Мне-то без разницы, а вот вам опасно будет.

Иван Иванович покачал головой, глядя на неё непроницаемой маской.

— И как долго будет отключение? — спросила Вера Ивановна.

— Дня три. Может четыре. Важный узел, сами понимаете.

Вера Ивановна вздохнула. Иван Иванович задумчиво потёр свою голову рукой в перчатке.

— Вы знаете, я могу другой вариант предложить. Мы сейчас во внешнем кольце, а в среднем есть похожее место. Обзор, конечно, не такой, как на площадке обозрения, но тоже вполне себе ничего... хотите я вам его покажу?

Она посмотрела на него, задумчиво.

— Нет, вы ничего не подумайте, туда вам можно. Только редко туда кто ходит.

Вера Ивановна кивнула и зашла в лифт.

— Вот, смотрите, я вам цифровой код сектора покажу, чтобы каждый раз вам меня не искать. Если сделать вот так и так, то тогда вначале идёт номер кольца и сектор... И вот нам нужно второе кольцо, четвёртый сектор...

Он быстро объяснил логику номера, и набрал цифры. Двери кабинки захлопнулись, она стала подниматься, потом двинулась в бок, и вскоре остановилась.

— Не споткнитесь только, умоляю. Тут чуть сложнее двигаться, чем у вас во внешнем. А теперь, прошу.

Двери кабинки открылись и перед ними появился коридор. Тут было чуть прохладнее.

— Я думаю, вы не заблудитесь? Желаю вам хорошего зрелища. А мне пора. Дела, знаете ли. Дефекты нужно искать. В вашем кольце тоже, кстати.

Вера Ивановна кивнула ему, вышла из кабинки транспортёра. Иван Иванович неловко набрал какой-то номер и уехал. В этом коридоре чернели огромные окна. Она подошла к одному из них.

За толстым свинцовым стеклом, в черноте, светили звёзды. Среди них ярко сияла белая луна. А за другим окном, за её спиной, светила Земля. Маленькая, синий круг в темноте.

Экспериментальная космическая станция. 38 тысяч километров от земли, на геостационарной орбите. Именно сюда ей предложили перевестись из маленького городка. "Это довольно безопасно. Никаких центрифуг и подготовки вам не потребуется, в космос выйдете космическим лифтом. Ну а не хотите если, найдём что-нибудь ещё. Вот только не сразу..."

Потом были курсы подготовки. Безумные лекции по особенностям фелидов и геноидов. "Это кот. Это был когда-то кот, может даже дворовый, пока его геном не подправил, гм, ушедший от нас Яблоков. Теперь он где-то на полпути между человеком и котом.", говорил преподаватель.

"Искусственный организм. Стерилен, выращивается в баках, очень быстро взрослеет. Только женского пола. С мужскими особями у нас были, гм, неприятные проблемы, их больше не выпускают".

Атласы анатомии, отличия от человеческой биологии. Безумные видео где пожирающие сырое мясо существа отращивали заново конечности и залечивали страшнейшие раны.

"К сожалению, часть наработок Яблокова была потеряна в глупейшем несчастном случае. Поэтому у нас есть лишь несколько полностью завершённых организмов под его авторством. Из них вы, скорее всего, столкнётесь лишь с фелидами. Альтернативные организмы разрабатываются, но Яблокова нам очень не хватает, и вряд ли можно ожидать прорыва скоро".

Потом преподаватель сменил слайд, и на экране появилось нечто невообразимое.

"И ещё вот это. Особый гражданин под рентгеном. Это не лечится, не заразно, просто для ознакомления. С особыми гражданами вы тоже можете столкнуться, чтобы для вас не была встреча шоком".

В зале тогда поднялся шум, обвинения в розыгрыше, но постепенно шум сошёл на нет.

"Я понимаю ваши чувства, коллеги. Мы до сих пор разбираемся, как это возможно. Просто имейте в виду, что такое бывает. А теперь вернёмся к биологии фелидов", сказал тогда преподаватель.

Курсы заняли где-то месяц. Она уставала от объёма информации, но не покидало чувство, что информация даётся поверхностно и второпях. А потом обучение закончилось, и её на внешне обычном такси вёз в космопорт человек в серебристой маске. Особый гражданин.

"Вы не переживайте", — сказал он тогда, речевым синтезатором — "Это не опасно. Первые испытания прошли, лифт стабилен. Вы привыкните. Но не сразу". Одежда на нём висела, как на вешалке.

Долгий подъём на лифте, и небольшой, лёгкий космический корабль, размером с автобус, что доставил её до станции — большого вращающегося кольца, как в старом кино.

Вера Ивановна вздохнула, отгоняя воспоминания. Звёзды поворачивались за окном, пока кольцо совершало оборот. Здесь центробежная гравитация оказалась слабее, и любой шаг грозился отправить её в полёт. На обзорной же площадке тестировали уже которую неделю экспериментальную установку. И когда она работала, создавала искусственное притяжение. Но чаще она ломалась, и тогда в огромной стеклянной сфере дурачились фелиды. Плавали, как рыбы, в воздухе, пользовались веерами и устраивали шуточные потасовки в невесомости, что легко переломали бы обычному человеку рёбра, руки и ноги.

Затем возвращались назад, во внешнее кольцо, двигали грузы, безобидно пакостили, с воплями бегали по коридорам, и иногда что-нибудь роняли тяжёлое. "Бардак", вспомнились слова командира в земном городке.

Вера Ивановна повернулась в сторону Земли. Где-то там осталась её старая квартира, за которой знакомые пообещали присмотреть, пока она не решит, что делать с жилищным вопросом. А здесь, в космосе, люди что-то строили, и видно было иногда, как фигуры в серебристых масках что-то собирают на противоположной стороне от площадки обозрения.

Но нужна ли она тут? Та же Сима, когда не спала, разбиралась в медицине ненамного хуже неё. Вера Ивановна пожала плечами и отправилась назад, к себе. Нужно выспаться, а потом проверить ушастую лётчицу. Она задумалась, и вынула из кармана коммуникатор. Очень похожий на смартфон, в аккуратном футляре. Нашла приложение связи, набрала внутренний номер. На экране появился командир базы:

— Рябинин на связи.

— Михаил Семёнович, там одна из ваших лётчиц руку повредила. — начала Вера Ивановна.

— Номер или кличка? Как серьёзно? — нахмурился командир.

— Её... зовут "Леся". Перелом. Предположительно три дня на восстановление.

Командир потёр переносицу.

— Она собирается одной рукой пилотировать. Ей бы отдых до конца срока. — намекнула Вера Ивановна.

Человек на экране отвернулся куда-то в сторону, нажал кнопки за кадром, и вглядывался в экран компьютера.

— Будет. Поменяю её рейсы. Это всё? — спросил он.

Вера Ивановна кивнула.

— Конец связи. — сказал командир и отключился. Как всегда, неразговорчивый.

Вера Ивановна пошла назад к себе в кабинет.

***

— Сима, вставай! — грозно сказала Вера Ивановна, отодвигая в сторону ширму.

— Не хочу. — сонно ответила Сима.

— Вставай, нужно к вашим в логово идти, лётчицу проверять! Время подошло. — Вера Ивановна толкнула Симу в бок. Та приоткрыла один глаз.

— С ней всё хорошо! Рука чесаться будет, сама снимет гипс. — возразила Сима. — разгрызёт или пальцем другой руки разорвёт.

— Вставай, говорю, лентяйка! — Вера Ивановна потянула Симу с кровати за талию. Сима вцепилась в кушетку руками и ногами, и вставать не собиралась.

— Я свободный фелид! Не срочная ситуация! — возмущалась Сима.

— Вставай! — повторяла Вера Ивановна, но кошколюдка не собиралась сдвигаться с места. Вера Ивановна запыхалась, и встала рядом, пытаясь поймать дыхание.

— Вера Ивановна. — с хитрым взглядом начала Сима.

— Говори, ленивое исчадие. — махнула на неё рукой Вера Ивановна.

— Кушетка к полу приварена. Усилие для отрыва — восемьсот килограмм.

— Вредина. — выдохнула Вера Ивановна. Сима закрыла глаза и улыбнулась.

Вера Ивановна вздохнула и выдала:

— Валерьянки дам! Чуть-чуть.

— Правда? — спросила Сима. Она мгновенно оказалась на ногах, рядом и заглядывала теперь в лицо Веры Ивановны с интересом.

— Чуть-чуть. Наркоманка ты валерьяновая — вздохнула Вера Ивановна.

Сима заурчала, в груди у неё как будто заработал мотор.

— У нас привыкания нет! Не обманете же ведь? Конечно пойду с вами! Ножницы для гипса в чемоданчик положу!

Ушастое недоразумение мгновенно собрало чемоданчик и они отправились к транспортёру.

Фелиды жили на противоположной стороне внешнего кольца от неё, все вместе в одном большом зале, в который люди без дела старались не заходить. С шуршанием кабина транспортёра доставила их прямо ко входу в зал фелидов.

— Там весело! — сказала Сима и толкнула огромную дверь.

Помещение размером с баскетбольное поле слабо освещали лампы искусственного света под потолком, защищённые прочной решёткой. Пара ламп не горела и прочную решётку на двух из них кто-то погнул. Пол из синтетической древесины напоминал спортзал. Атмосферу спортзала усиливали цепи, канаты, которые висели под потолком, огромная шведская стенка на задней стене. На стенах, на опасной для человека высоте, крепились платформы.

А ещё в зале были коробки и контейнеры. Грузовые контейнеры стояли стопкой, поставленные один на другой. Кто-то сварил их вместе, и прикрепил к полу цепями. Огромные деревянные ящики, открытые сверху стояли тут и там, большие метровые картонные коробки лежали на полу. На полу были раскиданы подушки и куски синтетической ваты. Тут и там валялись тряпки, и большие мячи по метру в диаметре каждый.

— Давайте вы тут постоите. А то ведь зашибут. — ухмыляясь, предложила Сима, и зевнула.

Фелиды были здесь. В зале стоял шум, кто-то качался на цепях, лазил по шведским стенам. Вот кто-то сиганул с одной платформы на другую в многометровом прыжке. На ещё одной платформе сидела фелид и болтала ногами, таращась на всё происходящее внизу. Кто-то с разбегу прыгнул в картонную коробку и с шуршанием и смехом проехался в ней по полу. Где-то дальше шла драка, судя по всему, не всерьёз, и прыгал по полу, натужно, огромный метровый мячик. Судя по тяжёлым ударом весил он килограмм пятьдесят, если не все сто.

— Категория В. У них период активности. Вы же подождать могли, но не захотели. — улыбалась Сима. — но вы валерьянку обещали.

С глухим ударом тяжёлый метровый мяч-игрушка приземлился на пол в паре метров от Веры Ивановны, и тут же молнией к нему метнулась фигура, и в прыжке ударила тяжёлую игрушку двумя ногами. И мяч полетел в далёкую стену, тяжело подпрыгивая. Фигура оглянулась.

— Человек! Человек-врач. Что хочет человек? Тут опасно, для человека. — фелид была одета в спортивные шорты и футболку. На ней был криво, краской нарисован номер. Номер 17. Кажется, она заходила раньше в кабинет. Номер 17 уставилась на Симу и чуть прижала уши.

— Человек хочет видеть Лесю-Л. Привести или принести, если спит. — сказала Сима.

— Будет! — номер 17 весело приставила руку к несуществующему козырьку, и рванула куда-то бегом, легко запрыгивая на высокие двухметровые контейнеры. Быстро прибежала назад, с Лесей под мышкой. "Леся-Л" только просыпалась, затем уставилась на Веру Ивановну, и недовольно шмыгнула носом.

— Рейс сменили. — с укором сказала Леся. — Я летать люблю.

17я поставила лётчицу на землю.

— Руку проверим и полетаешь. — сказала Вера Ивановна. — руку покажи.

Леся протянула руку. Вера Ивановна аккуратно прощупала открытую часть, попросила пошевелить пальцами. Затем Сима разрезала гипс, и конечность аккуратно проверили. На вопросы "Болит?" Леся отвечала нет.

— Можешь летать. Я командиру сообщу. — выдала вердикт Вера Ивановна, и покачала головой. Три дня, чтобы залечить полностью перелом руки. И это, по их меркам, медленно.

"Леся" кивнула и молча, не прощаясь, пошла назад в зал, не обращая внимание на гам вокруг.

— Я пойду! А вы дальше, внутрь, не ходите. Без провожатого, или двух. Человека зашибут мячиком. — посоветовала 17я, развернулась, И побежала назад, вглубь зала, прыгая по ящикам и коробкам.

Вера Ивановна смотрела ей вслед. Гибкие, хрупкие на вид фигуры носились по залу в полутьме, прыгали по "полкам" на стенах, гоняли несчастный мячик, которому оставалось жить не так уж долго. Стоял смех, и полутьма. Она подняла глаза вверх, и увидела, как с верхних полок смотрят на неё несколько фелидов. Их глаза светились зелёным отражённым светом, как у кошек.

— Пойдёмте, доктор. И вы мне валерьянку обещали. Вы же не обманете, нет? — аккуратно подтолкнула её к входу Сима.

— Назад пешком. — сказала Вера Ивановна.

— Как скажете. — Сима пожала плечами.

Коридор без окон тянулся и медленно закруглялся вверх, образуя кольцо, и вращался создавая центробежную силу. Навстречу ей попались двое военных, и один незнакомый ей особый сотрудник, что осматривал коридор, и светил на него странным прибором. Прибор проецировал на стены светящуюся сетку.

— Говорят, — внезапно сказала Сима, — что вы, люди, нас создали, потому что вас стало мало.

Вера Ивановна оглянулась на Симу и продолжила идти.

— Что слишком мало оставалось тех, кто мог бы работать, чинить вещи. Или таскать ящики.

Она потянулась и зевнула, показывая заострённые клыки.

— А "особые" вам не подошли. Они слабее, и с точной работой им тяжело. И сначала были клоны. Потом была мужская особь. А потом были мы. "Безопасные". С вашей точки зрения.

Вера Ивановна остановилась. Долговязая Сима улыбалась, демонстрируя небольшие клыки, и в свете лампы её глаза светились жёлтым. В голове всплыла фраза "не человек".

— Ты... ты чего хочешь, Сима? — спросила Вера Ивановна и голос её чуть дрогнул.

Сима дёрнула ушами и вдруг рассмеялась.

— Ну что вы, люди, меня сразу пугаетесь? Я вам навредить не могу, меня к вам привязали. Генокодом. Помните тот "анализ"? У всех фелидов есть командир, никак без него.

Сима фыркнула, и чуть опустила уши и плечи. Вера Ивановна же посмотрела на свою руку.

— Скучно мне! Поговорить не с кем. Я В-4, мне мячик гонять и драться не интересно, а Вычислители все заняты. Вот и сплю весь день.

— С Иваном Ивановичем поговори. — посоветовала Вера Ивановна.

— Со стариком? Я его узнать не могу. Они все пахнут одинаково. Костюмом.

— У него есть табличка. С именем.

— Неудобно. — наморщила нос Сима. — Странные вы, люди. Таблички на всё вешаете...

Неторопливо переговариваясь, они шли дальше по коридору. После недолгой прогулки они вернулись назад, а потом их ждал сюрприз.

***

— Сима! Отпусти его! Брось скальпель! Приказ! — выкрикнула Вера Ивановна.

— Враг!... Ведь враг? — задумчиво спросила Сима, бросила скальпель в сторону. Он зазвенел и укатился куда-то под стол.

Зазвонил коммуникатор. На экране появился командир.

— Это Рябинин. Вам должен поступить особый пациент. Обследовать и передать результаты в НИИ. Возможен конфликт с фелидами.

— Уже. — устало сказала Вера Ивановна.

— Тогда не буду вам мешать. — сказал командир и отключился.

Вера Ивановна вздохнула. Несколько мгновений назад дверь открылась, и Сима, что спокойно спала до этого на кушетке, вдруг превратилась в фурию. Теперь в кабинете стоял бардак. Разорванная ширма оказалась на полу, перевернута тумба с инструментами. Чудом не пострадал дорогой диагност, когда Сима сбила гостя с ног и попыталась не то загрызть, не то заколоть скальпелем.

Гость, правда, сумел сопротивляться. Удержал невероятным усилием руку сверхсильного фелида, увернулся от двух выпадов скальпелем. Сима обладала силой двух взрослых мужчин, а не четырёх, как версия "Воин"...

Теперь же гость поднимался с пола и отряхивался.

— Вы уж извините, если что. Я заранее предупредил. Не любят они меня. Запах не нравится — сказал гость, отряхивая хитиновые пластинки панциря, и поднимаясь с пола.

Человекообразная фигура. Высокий человек, чуть ниже долговязой Симы, метр восемьдесят. И покрыт он бронированными щитками, что образуют монолитную броню-скафандр. Лицо закрыто, тёмной пластинкой.

— Воняет — сморщилась Сима. Но никакого запаха Вера Ивановна не чувствовала.

Бронированный костюм незнакомца напоминал хитин и изредка чуть-чуть пульсировал. Незнакомец смахивал на тёмного жука в форме человека.

— Он воняет! — повторила Сима.

— Маску надень. Валерьянку дам. И собери всё, что уронила. А вы садитесь, садитесь на стул. Сейчас разбираться будем, что с вами делать.

"Жук" уселся на стул, который скрипнул под его весом, и почесал закрытый бронёй затылок. На затылке пульсировало нечто, похожее на огромные, прочные зелёные сосуды. Сима прошла мимо него, недовольно фыркнула в его сторону, поднимая разбросанные инструменты. Она уже успела смастерить марлевую маску.

На компьютер пришло сообщение от НИИ Агрикультуры. Указания к действиям, чего ожидать, и что им отправить. Вера Ивановна потёрла недовольно лоб, и посмотрела на гостя.

— Вы ведь у нас человек? Не фелид, не геноид, не звероформа.

— Тут, доктор, понимаете. Нас двое. Человек и симбионт. Я вот человек, Иванов Василий Васильевич...

Гость прикоснулся к шлему и тот раскрылся, будто жвалы насекомого, показалось человеческое лицо, от которого тянулись лёгкие нитки слизи.

— Воняет! — взывала Сима, и выскочила из кабинета. Маска, похоже, не помогла.

— Не любят они меня, — погрустнел человек. — запах не нравится...

— Садитесь у диагноста. В полном снаряжении. Пока что. Будем проверять.

Она начала диагностику самостоятельно. Сима удрала и, похоже, вернётся нескоро. НИИ прислал инструкции — прогнать полный скан в симбиотическом скафандре, потом без него. И всё отправить им. А дальше начались причины для удивления.

Скафандр оказался чем-то между растением и насекомым. В спине его медленно пульсировала подобие сердца, и простейшие мускулы позволяли ему раскрываться и закрываться и усиливали носителя. Похоже, он впитывал отходы, пот и пожирал мёртвые клетки с кожи.

— Разденьтесь по пояс. — сказала Вера Ивановна, и скафандр с чавканьем распался на части. Но, глядя на данные диагноста, ей пришлось звонить в НИИ, где ей ответил ещё один "особый сотрудник" в зеркальной маске, и выяснять множество вопросов.

Множество вопросов. Про пунктир, что шёл вдоль позвоночника пилота, и, похоже, подключался к нервной системе. Про участки чуждых клеток, что прорастали под кожей рук, и на которые не реагировала иммунная система. Про тонкие зеленоватые нити, что тянулись в теле "человека", параллельно кровеносным сосудам.

— Это в пределах нормы. В случае, если он прекратит пользоваться костюмом, эти ткани будут растворены организмом. — заверял синтетическим голосом особый сотрудник НИИ. Продолжалось это довольно долго, и Вера Ивановна, наконец, бросила носителю симбионта "Одевайтесь", и устало села за стол, потирая виски.

— Доктор, там, так всё плохо? — осторожно спросил "Василий", возвращая куски скафандра на место. Они соединялись друг с другом с голодным чавканьем.

— Будь вы обычным человеком, на Земле, я бы вас отправила к хирургу. Но ваше начальство заявляет, что всё так и должно быть. Вы не возражаете, если я чай заварю? Вы первый такой случай.

Человек почесал затылок и покачал головой. Он не возражал.

— Скажите, и много вас таких? — спросила Вера Ивановна. Она набивала на компьютере отчёт. К нему прилагались снимки диагноста.

— Человека четыре, может шесть. В основном парни. Одна девушка. Девушкам симбионты не по душе... — сказал Василий.

— Не по душе, значит... — Вера Ивановна посмотрела на Василия. Он "оделся", застегнул скафандр и снова стал напоминать человекообразного жука.

— Доктор. Скажите, а вы не посмотрите мой... корабль? — вдруг спросил Василий.

— Я не механик. — удивлённо сказала Вера Ивановна.

— Там не нужен механик. Просто на Землю мы теперь не сядем, а нам дальше лететь. А посмотреть надо.

"Нам".

— Давайте я официально запрос сделаю? — вдруг оживился Василий, и в его скафандре что-то слышимо пискнуло и затрещало. А вскоре зазвонил коммуникатор Веры Ивановны, и с ней связался командир.

— Это Рябинин. Запрос получил. Разрешаю. Действуйте по ситуации, взаимодействуйте с НИИ, если потребуется.

И отключился.

— Вот и отлично! — обрадовался Василий, и встал. — Возьмите с собой, что считаете нужным, чтобы два раза назад не ходить. А я вам дорогу покажу.

Вера Ивановна вздохнула, и вспомнила день, когда пришла к поликлинике и увидела там толпу фелидов. От сегодняшнего дня начинали появляться похожие ощущения. Она взяла свой докторский чемоданчик, и пошла вслед за Василием.

За дверью они встретили Симу, с ведром воды, шваброй, и в противогазе. В руке она держала бутылку хлорки.

— Он воняет! — пробубнила кошколюдка в противогаз.

— Сима. Пойдём с нами. — сказала Вера Ивановна.

В кабинке транспортёра они добрались до посадочной платформы. Корабли влетали внутрь станции, в огромный открывающийся ангар, который закрывался, герметизировался, а потом внутрь накачивали воздух. Так было проще работать с малыми судами.

Сейчас они стояли внутри одного из таких отсеков и смотрели на корабль Василия — большой, стоявший на шести выдвижных ногах. Чёрный корпус его корабля блестел под искусственным светом.

— Воняет. Сквозь противогаз воняет. — пожаловалась Сима.

— И что с ним не так? — устало поинтересовалась Вера Ивановна.

— Отрыжка у него. И в животе бурчит. — сообщил Василий. — Его бы на Земле посмотреть, но теперь нам вниз никак нельзя, тяги не хватит назад взлететь. А для лифта он слишком тяжёл стал. Подрос.

Корабль открыл пасть и облизнулся длинным тонким языком, показав ряды острых зубов. С хитиновым покрытием, в два автобуса размером, он напоминал большое чёрное, безглазое насекомое. А с открытого в боку трапа капала слизь. Биологический, живой корабль, новейшая разработка НИИ агрикультуры. С которым теперь точно придётся связываться.

— Воняет. — грустно сказала Сима.

Вера Ивановна же набрала номер института в коммуникаторе.

***

Через пару часов они ехали назад в кабинке транспортёра. Вера Ивановна стояла в стороне от Симы, которая теперь просто грустно выла себе под нос. Проблему удалось решить за пару часов. Для этого потребовалась пила, перфоратор, толстые нитки, моток проволоки, помощь пяти особых сотрудников, и заверения сотрудника НИИ, что "оно зарастёт за пару часов, не волнуйтесь. И нитки он растворит. Вместе с проволокой". На свет из пищеварительной системы корабля извлекли здоровенный булыжник, который каким-то образом избежал переработки. Затем зашили толстую кожу, что напоминала скорее растение, чем ткань животного.

Вот только в процессе корабль выбросил поток слизи, и попал он целиком на Симу. Воняла слизь ощутимо даже для человеческого носа, а фелиды на их дороге либо сбегали сразу, либо отступали на пару шагов, морщась. Как коты.

— У нас душ есть. — сказала Вера Ивановна.

— Ненавижу купаться! — выла Сима, разбрызгивая частички слизи. Сейчас она совсем не похожа была на умную и вредную медсестру. Остался лишь глубоко обиженный, грязный кот. В почти человеческом облике...

— Тогда будешь вонять. Отмоем мы тебя, отмоем. — вздохнула Вера Ивановна.

Симу отмывали час, из шланга, с помощью другой девушки фелида, которой вода даже понравилась. Под конец Сима перестала выть и смирилась, и просто грустно мокла под водой, печально прижав уши, в большой, облицованной кафелем душевой.

Когда же Симу отмыли, и она, мрачная, чистая, в махровом халате и с распушившимися белыми волосами сидела в кабинете и пила тёплое синтетическое молоко, в дверь кабинета позвонили.

— Мы вам принесли! — сообщил интерком, и на камере появились несколько посетительниц. Четыре штуки, похоже, те самые, что приводили лётчицу.

Вера Ивановна открыла дверь. Девушки фелиды протянули ей свёрток.

— Мы мяса принесли! Вот. С кровью! Вкусное. — затараторила одна.

— Но синтетическое. — сказала другая.

— А то вы грустная ходите всё время. — продолжила третья.

— Люди ведь сырое мясо едят?

Из-за группы выглянул Иван Иванович. И будто смущённо, синтезатором, сказал:

— А я чай принёс. Нашёл, в запасах. Вроде бы ещё хороший, не пропал...

Вера Ивановна смотрела на группу некоторое время, потом рассмеялась.

— Входите. Давайте для всех сделаем угощение. Сима. У нас же электроплитка работает?

Когда-то давно девочка сказала "Буду лечить людей". Прошло время, и к пациентам добавились не совсем люди. А то и совсем не люди. Новые существа, с новыми проблемами и непривычной биологией.

Но это тоже не так уж и плохо, ведь так?

Из кабинета врача доносился весёлый шум. А на космической станции продолжался очередной день.

2023/11/13