Время

Выбравшись на крышу, я с трудом разглядел в сумраке удаляющуюся фигуру и что было сил побежал следом. Когда расстояние между нами сократилось вдвое, человек перемахнул через парапет, с шумом приземлившись на соседнюю крышу и помчался дальше.

Я не задумываясь поставил правую ногу на парапет, затем левую, толкнулся правой, как более сильной... что-то удержало её и, взмахнув руками, я полетел вниз. За время падения с высоты девятого этажа, в голове мелькнуло:

Твою мать!

Я встретился с асфальтом внизу, приземлившись лицом аккурат на бордюрный камень. Последнее, что я услышал, хруст вминаемого в череп носа и булькающий выдох...

* * *

Уф-ф! Фуф! — хватанул я ртом воздух и огляделся.

Я дома. Лежу под одеялом. За окном ещё темно. Часы на стене видно, но вот стрелки разглядеть не могу.

Дотянулся, взял с тумбочки рядом телефон. Шесть утра. Или вечера? Нет, слишком темно, утро.

Со вздохом поднявшись, я принялся делать зарядку. После нескольких упражнений, сделанных без особого рвения, я отправился на кухню.

В холодильнике лежала зачерствевшая горбушка и полпачки майонеза. Морозильник был пуст, если не считать толстого слоя льда.

На антресолях нашлись только специи да чай, который был отвратительным на вкус и лежал там уже второй год. Выбрасывать продукты у меня не поднималась рука.

Со вздохом, я выдавил майонез на хлеб и принялся завтракать. Запивать эту роскошь пришлось тем самым чаем. Не помогли даже пять ложек сахара. После чая я выпил пару глотков кипятка, чтобы смыть привкус с языка и отправился умываться.

Стоило мне начать чистить зубы, как раздался звонок.

— Ао — ответил я, продолжая орудовать щёткой во рту.

— Сергей, у нас труп.

— Хаао. Оа иеу.

— Что? — переспросил телефон.

Выплюнув пасту, я ответил:

— Скоро приеду.

* * *

На дорогах было свободно и я быстро доехал до участка. На крыльце уже топтался опер.

— Серёг, ну чего так долго? Давай быстрее.

— Шесть утра! — возмутился я.

— Семь уже, — продемонстрировал он свои часы.

— Ладно, поехали уже, — вздохнул я.

Через некоторое время мы подъехали к новостройке, которая через пару лет превратится в гетто. О чём только думали застройщики, когда делали огромные жилые комплексы, целиком из крошечных студий?

«Подъезд 7

Кв. 430 — 480»

было указано на табличке.

«Странно. Я её уже видел», — мелькнуло в голове, но я тут же забыл об этом. Каждый день мне на глаза попадаются десятки таких же.

Блестящая кабина лифта, похоже, управлялась нашим оборудованием потому, что двери сначала долго не закрывались, а после ещё дольше не открывались. А перед плавной остановкой был резкий рывок.

«Ну конечно, ущербинский лифтостроительный завод», — подумал я, заметив табличку.

На полу у лифта были какие-то пятна.

— Не затопчите — сказал опер двум лейтенантам, сопровождавшим нас.

— Это не кровь и вообще, похоже, старое, — махнул я рукой, успокаивая их.

Дверь в квартиру была приоткрыта. Ничего необычного, такая же, как те двери ,мимо которых мы только что прошли.

Из квартиры воняло тухлятиной.

«Давнишний», — вздохнул я и положив чемоданчик на пол, принялся надевать одноразовый костюм, перчатки, бахилы и защитные очки.

— Ты без респиратора? — удивился опер.

— Угу, — буркнул я, поправляя капюшон.

— Там такая вонь...

— Привык, — ответил я и вошёл в квартиру.

* * *

Лицо убитой девушки казалось знакомым. Я уже несколько минут смотрел на неё, силясь вспомнить где мог видеть это лицо. Особенно знакомой казалась сдвоенная родинка на шее, в виде крошечной восьмёрки.

В дверь крикнули:

— Серёг, тебе кофе принести?

— Неси. И пожрать бы что-нибудь! — ответил я.

— Давай денег!

— Не могу. Они в одежде.

— Ладно, потом отдашь. Мы пошли поедим. Или оставить тебе бойца на всякий?

— Идите уже, — крикнул я и вернулся к трупу.

Взяв соскобы, я сделал с десяток фотографий, затем перевернул труп.

Послышался стук, от чего я дёрнулся.

Оглядевшись, я увидел открывшуюся дверь на балкон. Странно. Если бы она была хотя бы приоткрыта всё то время, что лежит здесь труп, так бы не воняло.

Приглядевшись, сквозь тюль я увидел, что на двери нет ручки с внутренней стороны. Значит с балкона её закрыть или невозможно, или очень сложно...

Заинтересовавшись, я направился туда, осторожно переступая пятна на полу.

Вдруг кто-то, прятавшийся на балконе под окном, вскочил и встал на перила, а затем подтянулся и исчез наверху.

Произошло это так быстро, что я даже не успел ничего сообразить.

— Э-э-э! — запоздало подал я голос, — Стой!

Я кинулся к выходу из квартиры, но ребят там уже не было.

Поднявшись по лестнице, я выскочил на крышу и увидел в темноте убегавшую фигуру.

— Стой! — заорал я и побежал следом, не слишком представляя, что буду делать, когда догоню беглеца.

Чёртовы бахилы сильно мешали, но в том, что я его догоню, сомнений даже не возникло. Я отлично бегал, несмотря на то, что бросил это дело ещё пять лет назад, одновременно с кикбоксингом. Убегавший, похоже, был не слишком быстр и расстояние между нами уменьшалось.

Тут он перемахнул на соседнюю крышу и в голове мелькнула мысль, что я это где-то видел.

Встав на парапет, я глянул вниз. Высоко. Очень высоко.

Собравшись с духом, я оттолкнулся обеими ногами и прыгнул.

С грохотом приземлившись, я выпрямился и взмахнув руками, всё таки потерял равновесие. Попытавшись отступить назад, я упёрся в парапет, осел на него и перевалившись, полетел вниз головой.

«Су-у-ука!» — пронеслось в голове прежде, чем она с хрустом размозжилась об асфальт, частично вмявшись в плечи.

* * *

— Твою мать! — сел я на кровати, ощутив, как заходится сердце.

Приснится же такое. Оглядевшись, я понял где нахожусь и немного успокоился. В горле пересохло и прошлёпав босыми ногами по холодному полу, я включил свет.

Когда глаза привыкли, я глянул на часы на стене. Шесть часов.

Странно. Вроде мне такое уже снилось.

Выпив воды прямо из носика чайника, я открыл холодильник. В нём только хлеб и майонез.

Вчера было так же, — вздохнул я, вынимая горбушку и намазывая её майонезом.

Пока ел её, думал, почему горбушка была и вчера, и сегодня.

Кофе закончился, а тот чай, что я нашёл, лучше было не пить. Со вздохом я пошёл умываться.

Когда я собрался чистить зубы, разорался телефон.

— Слушаю, — взял я его с тумбочки.

— Сергей, у нас труп.

— Хорошо. Сейчас приеду.

— До встречи, — отозвалась трубка и вызов сбросили.

* * *

На крыльце уже стоит опер. Снова возникло чувство дежавю.

— Серёг, ну чего так долго? — спрашивает он, заметив меня.

— Ше... семь утра, — поправился я.

— Да, действительно, — удивился он, глянув на часы. — Ладно, поехали.

— А мы едем на труп девушки на последнем этаже в седьмом подъезде? — уточнил я.

— Да хрен знает, — пожал он плечами, — я там не был ещё.

Через полчаса нас привезли к уже знакомому мне месту. Выбравшись из бобика, я направился к подъезду. Двое лейтенантов и опер шли следом.

Двери лифта долго не хотели закрываться и опер, нахмурившись, снова нажал на кнопку закрытия.

Лифт, подумав немного, всё же закрыл двери и после нескольких секунд, наконец поехал вверх.

«Щербинский лифтостроительный завод», — прочитал я на табличке, чувствуя, как зашевелились волосы на затылке.

* * *

— Тебя как звать-то? — спрашиваю опера.

— Денис, — удивлённо отвечает он.

— Послушай меня, Денис. В квартире кто-то есть. Он прячется на балконе.

Он смотрит на меня несколько секунд, потом неловко рассмеявшись, говорит:

— Да ладно. С чего ты взял?

— Это всё уже было. Я точно знаю что...

Прежде чем успеваю договорить, лифт резко дёргается, а затем начинает плавно доезжать до этажа.

— ... мы выйдем из лифта и на полу будут застарелые пятна, — торопливо заканчиваю я.

Двери открываются, Денис смотрит под ноги и спрашивает:

— Ты бывал тут?

— Нет, — мотаю головой, — ни разу.

— А как узнал?

— Я это уже видел.

Он как-то странно посмотрел на меня и бросив через плечо:

— Не наступите на пятна, — пошёл дальше.

— Денис! — бросаюсь я за ним, — В квартире точно кто-то есть. Пожалуйста, проверь балкон.

— Да нет там никого. И ты знаешь правила, первым заходит криминалист.

— Пройди вдоль стены. Или хотя бы постой в коридоре.

— Ладно, — пожимает он плечами, — постою, раз ты боишься.

* * *

Одевшись в одноразовый костюм, вхожу в квартиру.

— Респиратор, — напоминает опер.

— Привык уже, — бормочу ему в ответ и не обращая внимания на труп, иду на балкон. Там никого.

— Ну что? — доносится из коридора голос Дениса, — Нашёл?

Возвращаюсь к нему.

— Нет там никого. Но там точно был человек в прошлый раз! И, кажется, в позапрошлый тоже...

— Серёг, ты здоров? — обеспокоенно спрашивает он.

— Да. А что?

— Какой прошлый? Ты себя слышишь вообще?

— Действительно, — неловко улыбаюсь я, — что-то я недоспал, наверное.

— В отпуск пора, — кивает он.

— Хорошо бы, — вырывается у меня вздох.

— Я схожу кофе куплю. Тебе принести?

— Давай, — машу я рукой.

* * *

Денис ушёл, но ребят я попросил не забирать. Те, услышав это, стали недовольно перешёптываться.

Начинаю осмотр тела. Тут раздаётся стук. Я уже знаю, что это дверь на балкон и не обращаю внимание. Беру соскобы, затем делаю фотографии и собираюсь перевернуть труп, но тут меня осеняет:

Человек же был после стука, а не до!

Иду на балкон. Сцена повторяется, кто-то убегает от меня, забираясь на перила.

— Человек! Тут человек! — ору в направлении коридора, пытаясь схватить его за ногу, но он успевает подтянуться.

Выбегаю в подъезд. Парни стоят со скучающим видом.

— Вы что стоите! Там человек был! Я же звал вас, идиоты! — ору на них.

— Где? — удивляется первый.

— Ничего не слышно было, — отвечает второй, нахмурившись.

— Он на крыше! Скорее за ним! — выкрикиваю уже на бегу.

Нерешительно переглянувшись, они следуют за мной.

* * *

Выскакиваю на крышу первым. Вижу как фигура перепрыгивает через парапет и скрывается за ним. Следующий дом на этаж ниже.

— Где он? — раздаётся сзади голос одного из лейтенантов.

— Туда! — указываю я пальцем и бегу в ту сторону.

Ребята не слишком торопятся. Я успеваю добежать до парапета гораздо быстрее. Вижу как фигура скрывается за какой-то надстройкой на соседней крыше.

— Ну и где он? — недовольно спрашивает подоспевший лейтенант.

— Вон там, — указываю пальцем, — спрятался за надстройкой.

— Вот прямо спрятался, да? — с издёвкой спрашивает он.

— Ёп твою мать! Он там! — ору на него, не сдержавшись.

— Ты чё бычишь, дядя? — нахмуривает он брови, — Ты что-то попутал так разговаривать.

— Успокойся, Лёх, — кладёт второй ему руку на плечо.

— Нет, я ему сейчас втащу, — скидывает он руку и продолжает смотреть мне прямо в глаза.

— Вы куда ушли? — доносится голос Дениса издалека.

Лейтенанты оборачиваются и идут к нему. Начинают рассказывать, что я под чем-то и мне что-то мерещится.

— Серёг, ты чего там стоишь? — кричит он мне, обеспокоенно. — Иди сюда.

Подхожу ближе.

— Что случилось? — спрашивает Денис.

— Там был человек, — начинаю я и вижу, как в его глазах появилось разочарование.

— Ты же проверял когда пришёл. Не было там никого.

— Не было, — соглашаюсь я, — а потом он спустился на балкон.

— А дальше? — требует он.

— Я позвал их, — киваю на одного из лейтенантов, — они не пришли...

— Не п***ди! — злобно выплёвывает агрессивный, — Не звал ты.

— Отставить! — проревел Денис и кивнул мне.

— Ну он на перила залез и на крышу оттуда. Я за ним побежал, их позвал. Когда поднялся, видел как он перепрыгнул на соседнюю крышу.

— Вы видели? — спрашивает опер своих подчинённых.

— Нет.

— Да не было там никого.

— Вы еле шли! — Возмущённо говорю я, — Он уже убежал когда вы поднялись. А от парапета я видел как он спрятался за надстройкой.

— Ага, человек-паук, — ржёт агрессивный, — перепрыгнул, спрятался и пропал.

— Денис, — вздыхаю я, — вы специально ТАКИХ набираете?

— Сейчас во всём разберёмся, — обещает он, проигнорировав мой вопрос.

* * *

Перепрыгивать на соседнюю крышу мы не стали. Вместо этого мы спустились вниз и после недолгих пререканий с консьержкой попали в подъезд соседнего дома, а затем поднялись на крышу.

Дверь оказалась не заперта.

— Ну и где следы? — с издёвкой спросил агрессивный, после того, как я несколько минут осматривал место приземления беглеца.

— Откуда на бетоне следы? — спрашиваю его, чтобы осадить, но он не унимается.

В перепалку включается Денис и заставляет его замолкнуть.

— Нужно проверить камеры, — говорю я, — я возле лифта видел.

* * *

На записи с камеры на последнем этаже видно, что какой-то человек быстро спускается сверху. На голове капюшон, вдобавок лицо прикрыто баффом или платком.

— Херня, — говорит лейтенант, — просто житель.

— Он пришёл сверху, — напоминаю я, — там уже нет квартир.

— Ну может на крышу подышать ходил, — парирует он.

— Денис? — обращаюсь я к нему.

Тот вздохнул:

— Будем разбираться.

* * *

Мы вернулись в квартиру с трупом. Ребята остались в подъезде, а я вошёл внутрь. Запах усилился, несмотря на то, что дверь на балкон осталась открытой.

На месте трупа лежит скелет в истлевшей одежде, а на ковре под ним и полу появилось большое бесформенное пятно.

Я недоуменно огляделся по сторонам и осторожно приблизился, рассматривая кости. Опомнившись, я вынул телефон и сделал с десяток снимков.

— Денис! — позвал я, пряча телефон.

Похоже входная дверь открылась, потому что потянуло сквозняком.

— Что? ***ля ну и вонь тут, — раздался его голос.

— Иди сюда.

— Что-то случилось?

— Да иди сюда уже! — поторопил я.

Он появился в дверях. Прикрывая нос и рот, он, морщась, спросил:

— Что?

— Смотри, — указал я на пол.

— Ты что сделал?! — расширились его глаза.

— Ничего. Он такой был когда я вернулся.

— Что за херня?! Ты кислотой облил что ли?

— Да не я это, — разозлился я, — спрашивай давай, кто сюда входил.

* * *

Конечно же никого постороннего здесь не видели, а камер в подъезде не было. Камера над домофоном включалась только в момент вызова, поэтому оставалась надежда только на другие уличные камеры или видеорегистраторы.

Пока Денис со вторым лейтенантом занимался поисками, квартиру сторожил Лёха.

Я снял отпечатки со всех мебельных и дверных ручек, подоконников, стёкол и, вспомнив о беглеце, проверил перила на балконе, но там было чисто. Должно быть непрошенный гость не снимал перчаток, а других отпечатков не было из-за дождя, который случился вчера вечером.

Я взял образцы с пятен на ковре, после чего тщательно его проверил и подобрал несколько волос и одну ресницу, которая, скорее всего, принадлежала убитой.

В животе заурчало. Я глянул на время — три часа.

Вспомнив, что по сути не завтракал, я пожалел о том, что отказался от предложенного Серёгой перекуса.

От входной двери донеслось:

— Ты скоро?

— Сейчас, Серёг, заканчиваю уже, — отозвался я, узнав его голос.

Я закрыл чемоданчик и уже почти ушёл, когда вспомнил про оставленный на ковре пинцет. Забрав его, я вышел на лестничную площадку.

— Всё?

— Нетерпеливо спросил Серёга.

— Да.

— Опечатывайте и поехали, — скомандовал он.

Когда мы были уже в лифте, я спросил:

— Нашли записи?

— Какой там, — махнул он рукой, — ни одной камеры. Все или прямо под собой или вообще в другую сторону смотрят. Я на всякий случай попросил скинуть их, но вряд ли там что-то найдётся.

— Откуда-то же он пришёл, — заметил я.

— Может по крыше вернулся? — поинтересовался лейтенант, имени которого я не знал.

— Слушай, точно! — обрадовался Серёга. — Пока мы за ним гонялись, он вернулся и растворил труп кислотой.

— Это не кислота, — вздохнул я, — ковёр-то цел.

— Ну щелочь. Да какая разница, — отмахнулся Серёга, — всё же сходится...

— Не сходится, — перебил я и протиснулся в открывшуюся дверь лифта.

— Как не сходится? — спросил он, обгоняя меня и открывая дверь на улицу.

— Как он назад по крыше мог вернуться, если эта крыша выше, а та ниже? Туда-то он прыгнул. А вот обратно, вряд ли.

— Действительно, — задумался Серёга, подходя к машине.

— А может у него лестница была? — спросил лейтенант, пытаясь открыть непослушный замок.

— Точно! — обрадовался опер.

— Может и так, — ответил я и, задрав голову, стал разглядывать крыши домов, где прыгал беглец.

* * *

День подходил к концу. Но в отличии от других, он не стал для меня очередным эпизодом из серой рутины. Мне не давало покоя то, что я всё знал наперёд и даже прожил, как мне казалось, не один раз.

Отпечатки, найденные в квартире, принадлежали только убитой. Вряд ли это был несчастный случай.

Прежде чем уйти, я решил рассмотреть фотографии. Скинув на компьютер, я увеличил их и стал изучать. Труп, так, труп сяк... мебель... постель... что-то блестит под кроватью. Нет, увеличение не помогает, слишком далеко и всё размыто получается. Листаю фотографии, нахожу ещё две, на которых виден предмет. Все равно плохо видно.

Звоню Сергею. Недоступен. Позвонил в отдел:

— Дежурный, — непривычно быстро отзывается трубка.

— Мне бы Сергея. Это криминалист, мы сегодня на труп девушки ездили с ним.

— Банникова или Емельянова Сергея? — уточняет дежурный.

— Не знаю. Говорю же, на труп ездили.

— Так оба ездили сегодня.

— Скажите Андрей криминалист, он поймёт.

— Хорошо, подождите.

Слышно как он кого-то вызывает и рассказывает про меня. Голоса его собеседника не слышно.

— Да, это Банников Сергей, — вновь говорит он, уже мне, — сказал перезвонит.

Едва я нажал отбой, как зазвонил телефон.

«Макс опер» — высветилось на экране.

— Здоров, Макс. Что-то срочное?

— Это не Сергей. У меня телефон сел, а зарядки айфоновской ни у кого нет.

— А-а-а! — обрадовался я, — Слушай, мне снова надо в ту квартиру.

— Забыл чего?

— Нет. Там что-то под кроватью лежит, а я не сфотал нормально.

— Может завтра? — с надеждой спрашивает он.

— Блин, мне бы сегодня. Да и вообще собрать бы как улику, да сдать, а то нагоняй получу.

— Сразу бы и собрал, — недовольно бурчит он.

— Да я как-то забыл из-за этого... ну за которым гонялся.

— Ладно, предупрежу ребят, съездит с тобой кто-нибудь. Только подпиши мне потом, что пломбы сорвал. Скажешь, что перчатки там оставил или ещё что-то.

— Ладно, — пообещал я и стал собираться.

* * *

Тот же подъезд. Уже надоевший ущербинский лифт. Дверь, такая же как все остальные в этом, и наверное во всех новых домах, построенных для рабов, называемых ипотечниками.

В квартире запаха почти нет, а кости по прежнему лежат там, где были. Вот только выглядят они как-то странно. Шурша бахилами, подхожу ближе и смотрю. Ощущение, что этим костям лет двадцать. Осторожно беру плечевую, она лёгкая, словно её тщательно просушили. Очень странно.

Кладу на место и заглядываю под кровать. Предмет оказался какой-то монетой. Осторожно беру, дотянувшись. От вида надписи мне делается дурно. В глазах всё плывёт.

Как это? КАК ЭТО?! — бьётся в мозгу паника.

«Сергею Третьякову за выслугу лет», — написано на обороте. И год — 2058.

* * *

— Всё? — с надеждой спрашивает лейтенант, когда я выхожу из квартиры.

Киваю. Он с облегчением захлопывает дверь с раскуроченным замком и достаёт пломбу. Опечатав, спрашивает:

— Поехали?

Я снова киваю и медленно бреду к лифту.

— Воняет там, да? — догнав, заглядывает он мне в глаза?

— Да, — хрипло отвечаю ему, ощутив, что во рту и горле пересохло.

— Ты бледный, ужас. Плохо, да? — не унимается он.

Пытаюсь взять себя в руки, но мысли путаются. Снова отвечаю:

— Да.

Сели в задумчивый лифт. Поехали. Через некоторое время лейтенант спрашивает:

— А что там было?

— Где?

— Ну в квартире. Серёга сказал, мы за уликой едем.

— Монета, — отвечаю ему.

— А-а, — разочаровано протянул он и вышел, когда двери открылись.

— А можешь меня на Победы высадить? — спрашивает он, усевшись в машину.

— Угу.

— Меня, кстати, Паша зовут.

Я молча поворачиваю ключ. Двигатель вздрагивает и я включаю передачу.

— Ты на Лёху не серчай, — вдруг произносит парень, — он дурак немножко. В армейке озлобился.

Я кивнул.

— Его там били сильно, — продолжает он, — вот он и стал всех ненавидеть. На рукопашный бой сейчас ходит.

— Быдло он, — не сдержавшись делюсь мыслями.

— А кто в ментовку пойдёт, — вздыхает Паша и замолкает.

* * *

За окном темно. В животе, а продукты я так и не купил. С тоской глянув на часы, возвращаюсь к ним взглядом снова. Не отразил время в первый раз.

Почти десять. Надо бы в магазин...

Беру со стола медаль. Мою медаль. С моими отпечатками, я дважды перепроверил. Только вот на большом пальце у меня нет шрама, а на найденных на медали отпечатке есть. Если бы он не повторился на трёх отпечатках, я бы не придал значения.

В качестве улики подсунул пятирублёвую монету. Сойдёт, все равно не видно на фото.

Уже в дверях вспоминаю и возвращаюсь назад. Беру из под мойки пакет. Настя, бывшая, была повёрнута на экологии и некоторые привычки я перенял от неё.

По пути в магазин всё думаю про медаль, теребя её в кармане. Не знаю зачем, но я взял её с собой.

— Есть закурить? — спрашивает парень, отделившись от группы таких же.

— Не курю, — отвечаю ему и иду дальше.

— Так начни, ёпта! — несётся мне вслед.

* * *

В магазине очередь. И это заслуга единственного работающего кассира, похоже. Впрочем, работающего, это громко сказано. Тётка, с печатью усталости на лице, с трудом ворочает языком, предлагая товары по акции, пакет и спрашивая про способ оплаты.

Грохнув корзину на ленту, выгребаю из неё продукты, водку и заметив кассеты для станка, снимаю с крючка над лентой и кладу к покупкам.

— Две восемьсот семнадцать, — произносит тётка, проигнорировав копейки.

— Безнал.

— Карта магазина есть?

— Нет.

— Прикладывайте.

Сколько тысяч раз за день повторяется для неё этот диалог? Эта сцена? Что такое мои несколько раз, в сравнении с ежедневным адом повторов для неё?

— Ваш чек, — вырвал меня из раздумий её голос.

Вынув пакет из кармана, складываю в него покупки и иду к выходу.

* * *

Компашка переместилась в проулок и судя по шуму, уже хорошенько нажралась.

— Закурить есть? — спрашивает всё тот же голос. Лица не видно из-за темноты. Хоть бы лампочку уже кто вкрутил в этот фонарь.

— Нету, — отвечаю ему и обойдя, шагаю дальше.

— Стапэ ***ля! — раздаётся сзади и меня разворачивает за плечо чья-то рука.

— Машинально выбрасываю правую руку и с разворота попадаю юному пивососу в ухо.

— Т-ты чё?! — испуганно спрашивает он, прижимая руки к уху.

— Не трогай меня, — предупреждаю его и развернувшись, иду дальше.

— Слышь, ты! — доносится гнусный окрик. Компашка начинает нагнетать.

— Э, я к тебе обращаюсь, уважаемый! — повторяет голос. Последнее слово он произносит как оскорбление.

Не реагирую, иду дальше.

— Стоять, сука!!! — орёт другой гопник и раздаётся приближающийся топот.

Кидаю пакет на газон, разворачиваюсь. Молодой растущий организм несётся на меня с подарком. Наверное решил, что мне позарез нужна труба или арматура. А может палка.

Из-за пяти компрессионных переломов я забросил кик-боксинг уже давненько, а после свадьбы ещё и обрюзг, так и не вернувшись в форму после развода.

Привычным движением поднимаю руки, отталкиваюсь правой ногой, доворачиваю таз. То ли из-за темноты, то ли из-за растерянных навыков, проваливаюсь вперёд и делаю шаг, подставившись. На плечо опускается что-то тяжёлое. В глазах темнеет от боли.

— В***би п***ру! Давай!! — подначивают алкашата.

Правая рука повисла и не поднимается. Спасаюсь ногами, левой рукой, но заметив, что собрат отступает, толпа, словно стая крыс, набрасывается на меня.

Последнее, что помню, это как лежу на земле, прикрывая голову и раздаю ногами. Делать это лёжа удобно, удар получается мощный, без паразитарной отдачи в таз, ведь я им упираюсь в асфальт. Но их слишком много, удары сыплются со всех сторон. С одним бы я точно справился. Наверное даже с парой...

С чувством горького разочарования отключаюсь.

* * *

— А можешь меня на Победы высадить? — спрашивает кто-то.

— Чего? — тупо переспрашиваю я.

— На победы. Это перед работой, — говорит парень справа, пытаясь застегнуть ремень.

Осматриваюсь. Мы в моём Логане.

— Меня, кстати, Паша зовут, — представляется пассажир. Руль передо мной, значит он точно пассажир.

— Ты говорил, — отвечаю ему и поворачиваю ключ. Коробка хрустнула из-за того, что резко включил первую передачу.

— Ты на Лёху не серчай, — вдруг произносит парень, — он дурак немножко. В армейке озлобился.

— От того, что его били другие и он озлобился, быдлом он быть не перестал, — произношу я, тронувшись с места.

— А кто в ментовку пойдёт, — вздыхает Паша и замолкает.

— Ты же пошёл.

— Да я такое же быдло, — сокрушённо произносит он, — мозгов не хватило даже в арх поступить.

— Пробуй снова, — не слишком задумываясь отвечаю я, припоминая предыдущие события.

— Два года пытался. И в юракадемию тоже. Не выходит.

Останавливаюсь на светофоре. Смотрю на панель. Время почти восемь. Мне не нравится это время, но почему, не могу понять...

Сзади раздаётся сигнал. Поднимаю взгляд. На светофоре зелёный. Пока включал передачу, посигналили снова. На перекрёстке нас обгоняет девятка, из которой мне что-то крикнули.

— Вот это, быдло, — говорю Паше, — а ты просто ленивый. Учи и всё у тебя получится.

— А криминалистом работать тяжело? — вдруг спрашивает он.

— Нормально.

— Не противно?

— Привыкаешь быстро, — невольно признаюсь я, — перестаёшь воспринимать ошмётки и трупы как людей. Это просто вещи. Я даже есть могу во время работы. Но так не делаю, конечно.

Прежде чем он успел спросить что-то ещё, говорю:

— Победы. Вон твой дом.

— Да, — удивляется он, — а как вы узнали?

— Догадался, — буркнул я и, дождавшись когда он выйдет, поехал в лабораторию.

* * *

Уже знаю что будет на медали, поэтому не проверяю её. Подменяю монетой, протерев её перед этим. Кладу медаль у карман и иду на склад. Беру литра метилового спирта, кладу в сумку, под сменную одежду и выхожу из здания. Задремавший охранник для порядка заглядывает в сумку и увидев привычную картину, кивает.

По пути останавливаюсь возле магазина, покупаю продукты, водку, на этот раз беру четыре бутылки.

Дома переливаю из бутылок в банки с крышками и закрыв их, ставлю в холодильник. Опустевшие бутылки на половину заполняю привезённым с работы спиртом остаток доливаю водой и закручиваю крышки, слишком поздно сообразив, что нужно было подержать над паром, чтобы не рвать акцизные марки.

Порывшись в шкафу, нахожу толстовку с капюшоном, старые трико, кроссовки. Надеваю всё это и, вспомнив, надеваю ещё и компьютерные очки, которые валяются в столе уже лет пять. Все равно не пользуюсь ими.

Бутылки сложил в пакет и оставил его в коридоре. Иду в магазин. По пути сцена повторяется — закурить, не курю, начни...

Подходя к магазину смотрю по сторонам. Нахожу взглядом камеру. И вторую. Далеко, меня вряд ли будет видно, но ближе лучше не подходить.

Оглядываюсь. Компашка уже потекла в проулок. Потоптавшись на месте, иду обратно. Обхожу дом с другой стороны, иду к своему дому через детскую площадку. Поднимаюсь домой, забираю пакет, спускаюсь, снова через детскую площадку и обогнув дом, иду к проулку.

— Закурить есть? — спрашивает уже знакомый голос.

— Нету, — отвечаю я и обхожу его.

— Стапэ ***ля! — окликивает он меня и положив руку на плечо, разворачивает.

— Как и в прошлый раз выбрасываю правую руку и с разворота снова попадаю в ухо.

— Т-ты чё?! — прижимает он ладони к уху.

— Не трогай меня, — отвечаю ему и делаю вид, что собираюсь уйти.

— Слышь, ты! — Раздаётся гнусный голос. Компашка загудела.

Бросаю пакет и бегу во двор, оттуда к калитке, жму кнопку и выскочив из калитки, несусь на другую сторону улицы. Какая-то машина сигналит, визжа тормозами.

Не знаю, гонятся ли за мной, но на всякий случай бегу ещё несколько минут, периодически сворачивая то туда, то сюда.

У Насти была собака и я хорошо изучил округу, пока гулял с ней.

Наконец, выскакиваю к залитому светом фонарей скверу. Прижимаюсь к ограде и смотрю назад. Проходит минута, затем другая... третья... похоже никого.

* * *

Крадучись вернулся домой, поужинал и лёг спать, так и не сходив в душ. Засыпая, чувствую как от меня воняет.

Проснулся от истошно орущего телефона.

— Алло.

— Серёга, у нас колхоз, — сообщает Данил.

Колхозы случались редко. Так между собой называли массовые алкогольные отравления.

— Блин, дай поспать. У меня же смена кончилась.

— Выручи, ну пожалуйста. Они прям возле твоего дома.

— Возле моего? — сев на постели переспрашиваю его.

— Да, тут в проулке.

— У меня ничего нет. Надо в лабораторию...

— Знаю, я уже отправил за твоим барахлом. Ты фотки сделай пока хотя бы.

— Сейчас буду.

Щёлкнул выключателем, за что резануло светом по глазам. Зажмурившись, с минуту пытался привыкнуть. Затем стал одеваться, едва не схватив скомпрометированные трико и толстовку.

Часы на стене показывают половину третьего.

* * *

На улице зябко. Без особого труда нахожу Данила и берусь за дело.

— Их жители нашли, — поясняет он, — двоих рвало, а один орал, что не видит ничего.

— А остальные? — спрашиваю я.

— Остальные уже не двигались. Скорая до сих пор едет, вся надежда на тебя.

— Укололись чем-то, наверное, — пожимаю плечами с деланным безразличием и подхожу к ближайшему трупу. В свете фар нескольких машин, видно лицо, не, рожа выродка. Едва сдерживаюсь от злорадного смеха.

«Надеюсь тебе было больно», — проносится в голове.

В глаза ударил свет фар подъехавшей машины.

— Убери её, — прошу опера, указывая в ту сторону.

— Это твоё добро привезли, наверное, — засуетился он и пошёл к машине.

Пока его не было, я сделал несколько фотографий и пошёл ко второму. Та роже ещё хуже. Откуда только такое берётся и почему оно размножается, не ясно.

— Вот, держи! — раздался сзади голос запыхавшегося Данила.

* * *

Утром поспать снова не дали. Чёртов дефицит кадров, когда они уже напарника мне найдут.

— Серёг, у меня дежурство кончилось, а мы с тобой не написали зачем ты возвращался!

Чертыхнувшись, отвечаю:

— Подъезжай, сделаем.

— Блин, может ты к нам? Если уйду закроют...

— Сейчас приеду, — перебил я его и начинал собираться.

Заметив, что надел злосчастные трико, срываю их и швыряю в угол. Надо вообще от них избавиться.

* * *

В отделении орёт какая-то жируха, что её изнасиловали. Пропуск забыл и пока мне оформляли временный, я невольно слушал её причитания.

— Так насиловал он или нет?! — не выдержал дежурный.

— Да! Глазами!

— Какими глазами? — вытаращил он свои зенки так, что девица теперь могла заявить о ещё одном изнасиловании.

— Я же всё написала. Мы зашли в лифт, он нажал пятый, я девятнадцатый и пока лифт ехал, он меня насиловал газа-а-ами... — залилась она слезами.

— Да как это? — подошёл к окошку сержант.

Дослушать эту увлекательную историю мне не дали, пропустив внутрь.

Через десять минут, когда я выходил, жертвы зрительного насилия уже не было.

Любопытство взяло своё и, не выдержав, я спросил у дежурного:

— Чем кончилось-то?

— Чего? — не понял он.

— Ну с этой... с глазами.

— А-а-а. Товарищ сержант заявление принял и телефон дурки дал, сказал там всё рассказать и автопортрет насильника составить. Может вернётся через пару недель. - Ухмыльнулся он.

— Херня, — подал голос сержант, — она сегодня же назад припрётся. Мне Миха рассказывал про таких.

— А может предупредить в дурке, что буйная? — ухмыльнулся дежурный.

— Не умничай, работай давай, — осадил его сержант.

— Есть работать, — улыбнулся он и засуетился, имитируя кипучую деятельность.

* * *