Время Ржавых Корон

Алекс был из тех, кому достается больше всех. Не в смысле благ, а совсем наоборот. Его как будто еще в колыбели прокляла злая ведьма, потому что насмешки и унижения преследовали его повсюду. Школа, институт, работа — везде он был тем тихим мальчиком, которого можно ткнуть лицом в еду, чьи идеи присваивает начальник, чью девушку уводит тот, что побойчее. Он злился, проклинал себя за слабость, но продолжал смиряться. Пока однажды осенью, под конец октября, дед не позвал его помочь разобрать завалы на чердаке.

В городе в этот день украшали дома к Хэллоуину, развешивали фальшивых призраков и зажигали светильники, сделанные из тыкв. Дети, наряженные в яркие костюмы, весело перебегали от дома к дому, кричали хором: "Сладости или гадости?" — и собирали конфеты. А он мрачно смотрел на все это из окна автобуса, увозящего его прочь от жутковатого веселья в пыльный скучный дедов особняк в крошечной деревушке к северу от города.

Перекладывая хлам, копившийся в доме десятилетиями, он наткнулся на потертую шкатулку, в которой лежало всего одно кольцо. Оно было тяжелым, холодным, отлитым из черного матового металла. Посередине — волчий глаз, вырезанный из янтаря, с черным вертикальным зрачком. Алекс покрутил его в руках, подумал: "Вдруг старинное? Отнесу в скупку, спрошу, сколько дадут..."

Но тем же вечером, оставшись ночевать у деда, он рассматривал кольцо и как-то машинально надел на указательный палец. Волчий глаз поймал луч света от ночника, тускло блеснул золотом. В ту же секунду из тени в углу выползла фигура и встала на четвереньки. Это был человек, но не совсем. Мощный, покрытый темно-серой шерстью, с длинной мордой и горящими желтыми глазами. Оборотень! Он подошел и уперся лбом в руку онемевшего от страха Алекса, как верный пес, сказав низким мужским голосом:

— Я Грегор. Я твой Щит и Меч. Прикажи, и я исполню.

Дрожа от страха и восторга, Алекс назвал имя своего главного обидчика — Марка — и попросил:

— Напугай его.

Грегор тихо зарычал и растворился в темноте. На следующее утро Марка нашли в коме. Врачи диагностировали обширный инфаркт. Алекс знал правду. Он словно наяву увидел, как тень нависла над кроватью Марка, и от страха его слабое от рождения сердце не выдержало. "Ага, — сделал вывод Алекс. — Нужно искать слабые места и бить прицельно!"

С этого момента началось его восхождение. Сначала он убрал тех, кто его унижал. Потом конкурентов. Его карьера взлетела. Люди, не замечавшие его вчера, теперь заискивали и дрожали. Алекс познал вкус власти. Он упивался ею, как дорогим вином.

Грегор был идеальным орудием. Он калечил тех, кто был не угоден Алексу. Однажды богатый ресторатор, посмел отказать ему в выбранном столике, ибо тот был забронирован на другое имя. Вечером он нашел у себя в спальне труп своего любимого дога. Больше отказов не было.

Карьера Алекса пошла вверх с пугающей скоростью. Сначала несговорчивый чиновник, затормозивший один из его проектов, очнулся в городском фонтане при минусовой температуре — с обритой наголо головой и с татуировкой «продажная душа» на лбу. Полиция списала все на хулиганство, но Алекс знал почерк Грегора. Потом финансовый аналитик, позволивший себе усомниться в отчетности компании Алекса, был найден в своем же офисе — весь кабинет был уставлен десятками чучел рыжих лисиц, чьи стеклянные глаза неподвижно смотрели на него. Мужчина долго лечился от панических атак. Алекс хохотал, услышав эту новость, и отдал Грегору в награду сырое мясо, которое тот съел в углу кабинета, громко чавкая.

Осень того года стояла неестественно долгая и яркая. Воздух в парке, где Алекс теперь гулял как полновластный хозяин, был свежим и прозрачным, как холодный сидр. Клены полыхали багровыми кострами, а ковер из листьев под ногами шелестел приятно и совсем как в детстве. Алекс любил этот звук. Он бродил по осеннему великолепию, попивая дорогой кофе, и смотрел, как ветер срывает с дубов последние резные листья, обнажая черные, скрюченные пальцы ветвей. В этом увядании была своя жестокая правда, которую он теперь, как ему казалось, постиг полностью. Сейчас он казался себе королем в сияющей короне, обходящим свои владения.

Однажды вечером, когда за окном его пентхауса ветер завывал, словно неприкаянный дух, а дождь остервенело кидался на стекла, он вызвал Грегора. Тот явился из угла спальни, его шерсть была влажной и пахла грозой и мокрой землей.

— Владелец галереи, — сказал Алекс, глядя на отсветы уличных огней в лужах, — снова отказался продать мне ту картину. Ту, что с одиноким волком на фоне руин. Напомни ему о бренности бытия.

На следующее утро галерист в слезах звонил Алексу и умолял забрать полотно. Оказалось, он всю ночь просидел в запертой галерее, слушая, как что-то большое и невидимое дышит за его спиной, а на всех картинах, кроме одной, к утру проступили глубокие царапины, будто по холсту провели когтями.

Женщины… С ними было проще всего. Алекс указывал на понравившуюся девушку, и Грегор навещал ее ночью. Наутро Алекс звонил и мягко предлагал свою «защиту». Они смотрели на него полными ужаса глазами и соглашались на всё. Они не любили его, их уступчивость не возбуждала, но это было не важно. Имела значение только его власть над ними.

Еще в первую ночь их знакомства Грегор рассказал Алексу о правилах их взаимодействия: Алекс не мог приказать Грегору убить себя, напасть на других оборотней и причинить вред Вожаку. Кто этот Вожак, Алекс не знал и не думал, что когда-то узнает. Его власть казалась абсолютной.

Вечер Хэллоуина через пять лет его восхождения стал триумфом Алекса. Его компания арендовала пятиэтажный особняк для проведения костюмированного карнавала для самых влиятельных гостей из разных стран. Алекс в костюме венецианского дожа наблюдал за толпой с высоты лестницы. Он чувствовал себя королем.

И тут он увидел Ее.

Она стояла у камина, и многие смотрели на нее с восторгом. Статная, в платье цвета спелой сливы, которое струилось по телу. Сиреневый парик оттенял матовую кожу. Но больше всего Алекса поразили ее глаза — спокойные, бездонные, цвета старого золота. Рядом с ней терся невзрачный коротышка в костюме шута, смотрящий на нее с обожанием.

В Алексе закипела кровь. Эта женщина должна принадлежать только ему!

Он подошел, оттолкнув локтем «шута».

— Представь меня, — бросил он своему заместителю.

Женщину звали Лила. Ее голос был низким, волнующим, а манеры исполнены достоинства. В каждом жесте чувствовалась порода. Алекс решил быть откровенным и сразу предложил красавице свое общество. Голова слегка кружилась от дорогого шампанского, и он говорил ей что-то о своих связях, влиянии и о том, как она прекрасна и насколько в его вкусе... Лила отстранилась.

— Вы очень настойчивы. Отдаю должное вашим достижениям, но у меня есть жених, поэтому не могу ответить вам взаимностью.

— Жених? — ухмыльнулся Алекс, глядя на ее жениха (именно так представили "шута"). — Неужели этот фигляр лучше меня? Он богат? Влиятелен?

Лила посмотрела на него с холодным недоумением.

— Нет, он просто меня любит. Если вам это о чем-то говорит.

И уже обращаясь к жениху, попросила:

— Карл, я хочу уйти.

Она развернулась и пошла к выходу, за ней поспешил "шут".

Ярость накрыла Алекса с головой. Никто не смел так с ним разговаривать! Он немедленно вызвал Грегора. Тот сразу явился и вместе с Алексом последовал за парой.

Красавица и ее коротышка-жених направлялись на подземную парковку. Идеальное место для расправы: все гости еще веселятся, свидетелей не будет. А видео с камер можно и подтереть — Грегор договорится.

Парочка стояла у старого Rolls-Royce. Лила что-то тихо говорила Карлу, когда Алекс и Грегор в облике секьюрити вышли из-за угла.

— Может, еще подумаете, мисс? — язвительно спросил Алекс. — Я умею быть щедрым.

Лила обернулась. На ее лице не было страха.

— Нет.

Алекс выразительно посмотрел на Грегора.

— Убей его! — приказал он, указав на Карла. — А ее приведи ко мне.

Грегор не двинулся с места. Впервые Алекс почувствовал не связь, а глухую стену.

— Я сказал, убей его! — закричал он, показывая оборотню кольцо.

Тот замотал головой и издал низкий, предупреждающий рык.

И тогда Лила взмахнула рукой. Иллюзия рассеялась. Сиреневый парик испарился, обнажив короткие темные волосы. Платье превратилось в идеально сидящий мужской костюм. Перед Алексом стояла не женщина, а молодой, невероятно красивый мужчина с сияющими, как у Грегора, золотыми глазами.

Карл, бывший «шут», отряхнул рукава пиджака. Он был пожилым, невысоким мужчиной, но теперь его осанка и взгляд говорили о силе и власти.

— Ну что, Ли, убедился? — произнес Карл, обращаясь к своему спутнику.

Молодой человек по имени Ли не сводил с Алекса глаз.

— Да, Старейшина. Очередной эксперимент провалился. И после этого люди называют нас чудовищами...

Алекс стоял, не в силах пошевелиться.

— Кто… вы?

— Мы — Стая, — ответил Ли. — А это наш Вожак.

Он кивнул на Карла.

У Алекса перехватило дыхание. Вожак! Тот, против кого Грегор бессилен.

— Кольцо — это не только дар, но и проверка, — продолжал Ли. — Мы искали тех, кого мир сломал. Давали им силу, чтобы посмотреть, что они выберут: стать защитником слабых или уподобиться их мучителям. Мы надеялись, что тот, кто сам пережил унижения, окажется человечнее, что доброта, умноженная на силу, сможет улучшить мир.

Он сделал шаг к Алексу и посмотрел на него с презрением.

— Ты прошел путь от жертвы до палача. Ты не просто стал, как они. Ты превзошел их. Ты — монстр, которого мы создали, сами того не желая.

Алекс попятился. Он чувствовал всей кожей, как Грегор, его верный Щит, отдаляется, оставляя между ними холодную пустоту.

— Не убивайте меня… Я всё верну! Деньги, власть…

— Нам не нужно твое богатство, — холодно сказал Ли. — Нам нужна уверенность, что такие, как ты, не будут иметь силу. Отдай кольцо.

Алекс дико замотал головой: без кольца он снова станет никем! Но Карл, вожак Стаи, смотрел на него сурово и непреклонно. Под этим взглядом кольцо на его пальце вдруг стало ледяным и сжалось, впиваясь в плоть. Алекс вскрикнул от боли и инстинктивно сорвал его. Кольцо сверкнуло в воздухе волчьим глазом и упало на бетон с сухим звоном.

Ли поднял его.

— Мы уходим. Твоя империя рухнет к утру. Ты будешь судим. Как обычный преступник. Без всякой магии. Это твое Время Ржавых Корон — пора осмыслить ошибки и понять, что власть — не привилегия, а испытание. Ты его не прошел.

Они сели в Rolls-Royce и уехали.

Алекс медленно сполз по стене на корточки, обхватив голову руками. В ушах стоял оглушительный звон. Он возвращался туда, где был изначально. Время Ржавых Корон... Как же больно падать!