Все идут, пока врут

"Все идут, пока врут.

Но однажды все замрут"

Две глупеньких стихотворных строчки застряли в голове.

Дорога под ногами. И не типичная сказочная тропка или мощёная улочка из классического фэнтези. Автострада. И ладно бы стилизованная, американская, с палящим солнцем, пустыней и кактусами. Нет же!

Горы по бокам. Красивые. Высокие, чёрные, с милыми белыми шапочками снега. И всё. Ни тебе деревьев, или домов, или хоть живого кого! Пустота пустейшая. Мы тут с дорогой, горами и небом наедине.

Небо. О… Вот оно вообще потрясающее. Малиново-золотое, будто на рассвете, но почему-то ещё никак не рассветёт, хотя я уже часов десять минимум иду.

По счастью, есть не хочется. Спать тоже. И даже мозолей нет. Удивительно, наверное. С другой стороны, иначе и не было, а если и было, я не помню.

Я вообще… Ничегошеньки не помню. Поэтому так и разочаровывает хоть какая-то конкретика пейзажа. Тут красиво, правда. Но если бы ещё было понятно, где я, в каком времени и стране - было бы лучше.

Я помню много времён. Очень-очень много. Но не понятно, жила ли я в них или просто прилежно отсиживала пятую точку на уроках истории.

Я помню и очень много мест, но это ещё ничего не значит. Я ж могла не сама путешествовать, а наблюдать за чужими приключениями по телевизору, или читать всякие романы.

Хм… не, клетчатая рубашка и рваные джинсы на мне явно отсылают больше к веку двадцать первому, чем к викторианской эпохе и её экзальтированным дамочкам.

Хотя я помню, как носила эти нелепые юбки и корсеты…

Я ни в чем не уверена уже, признаться честно.

Ого! Машина! Большой грузовик, в кузове – сено, пахнет за милю. Здорово!

К тому же, дождик накрапывать начинает. А небо даже так цвет не поменяло, кстати. Возможно, оно и не было никогда синим, и это лишь моя фантазия?

Ладно, я помахала, машина притормозила. Ура!

Залезла в кабину.

Водитель – большой мужчина. Не грузный, очень мускулистый просто. Бородатый. Руки без классических наколок. Напротив, их покрывают разноцветные узоры-спиральки, в основном красные, жёлтые и голубые. Красиво.

И в целом, несмотря на грозный вид, опасности от него не исходит. Ни-ка-кой.

Мне подходит.

- Подвезти? – спрашивает водитель, голос у него глубокий и тяжёлый, похож на колодезную воду.

- Ага, - киваю и устраиваюсь поудобнее. – А вас как зовут?

- Перевозчик, - хмыкает невесело и трогается с места.

- Странное имя. И вновь очень неконкретное, - морщу нос. Становится чуть-чуть обидно, но любопытство подстегивает. – А в какой мы стране, Перевозчик?

- Ни в какой, - отвечает. – Нет больше стран.

Хм… Но когда были машины, уже были страны. Я точно помню. Интересно…

- А куда вы едете? – спрашиваю снова.

- Вперёд. Куда ещё? – он усталый и печальный, но не злится. Тоже, видно, соскучился по разговорам.

- Можно назад, - пожимаю плечами.

- Страшно,- отмахивается и даже вжимает газ. – Тебя хоть как звать?

«Тебя»? Значит, выгляжу младше него. А, может, я и есть младше. Нет, точно нет. Но подыграю ему, так как уж и быть.

- Не помню. Но… если вы – Перевозчик, то я могу быть Попутчицей? Что думаете? – предлагаю с улыбкой.

- Добро. Ты не отсюда… - замечает мне Перевозчик.

- Нет, - твёрдо отрезаю, сама себе поражаясь. – Я отсюда. Я настолько отсюда, что мне хочется в эту землю вцепиться и корнями прорасти. И я точно знаю, что мне хочется того же самого и на другом конце света, и вообще во всём мире. Я – отовсюду!

Ликование струится по жилам. Я – везде. Ничего не стало яснее, но очень приятно чувствовать… принадлежность. Тепло внутри.

- Тише ты, ненормальная, - говорит, а сам улыбается. В глазах у него что-то поблескивает, но он весел. Это хорошо.

- Я просто очень разобраться хочу, - поясняю. – Я помню много, понимаете? Про всё-всё на свете. Только про себя и про то, что стран нет, не помню. А можете рассказать? Хоть что-нибудь?

- Не хочу, - смурнеет вмиг.

- А если… не про мир? – закидываю удочку. Смотрю большущими милейшими глазами. Рыбка клюнула. – О себе расскажете?

- Уговорила, Попутчица, - хмыкает добродушно. Клёвый дяденька. – Я до поры до времени был таким же паинькой, как плюшевый мишка. Представляешь? А потом, около двадцати, ну, в твоём возрасте, увлёкся искусством тату. Только делал больше разные цветные рисунки, не по классике работал.

После универа удалось свой салон открыть. И деньги неплохие поднимал, и делал то, что по душе. Батя у меня… был… рабочий человек, грузовик-то его. Он не понимал, пытался переубедить. Пошутил только, когда я женился. Она пришла в мой салон, подружки на слабо взяли, но татуировку не хотела делать. Я попугал её немного, да отпустил, потребовав телефончик. Кто ж знал, что это выльется в двух мальчишек и лучшее, что у меня вообще в жизни было?

Так я и жил, пока…

- Пока что? – я даже дышать забыла.

- Пока не наступил конец света, - горько выдаёт Перевозчик. Смотрит на дорогу, а из глаз слезы текут. – Сначала засухи и наводнения, сменяющие друг друга. Климат пошёл к дьяволу из-за глобального потепления, а его мы самолично вызвали. За этим всем последовал чудовищный голод, что перерос в войну. Не просто мировую. Войну всех со всеми за жалкие крохи. Я всё потерял. Мы всё потеряли. Человечество самолично угробило и себя, и всё живое на Земле, и сам наш дом. Паразиты, одно слово…

- Зато мне с вами веселее, - невозмутимо отвечаю. Паззл в моей голове сложился, как два плюс два. Я вспомнила. – И потом, вот я, живая. Пришлось принять вашу форму, чтобы понять.

- Что понять? – он испуган. Он меня боится. Я тоже немножко боюсь, но мне, наверное, проще, всё-таки.

- Вы очень любопытные и эмоциональные, - поясняю. – Но страдаете памятью. И не учитесь на ошибках. Ничего. Покрутим, повертим, исправим. Не зря я столько тысячелетий вращалась, чтобы просто так взять и умереть. Договоримся как-нибудь. Нельзя же ехать куда-то без пассажиров или попутчиков. Даже если грузовик – планета, а дорога – космос.

Кладу ладошку ему на плечо. Он смеётся, и мне снова становится очень тепло.

Дорога закончится. Однажды. Но не сегодня. Пожалуйста, только не сегодня.

Я вечность готова ездить по кругу, если у меня будет хорошая компания. И, разумеется, если этой компании нужна буду я.