Всё ради любви

ㅤ

В огромном мрачном замке работало мало слуг: никто не задерживался надолго. Зачастую граф увольнял неугодных сам. Хорошее жалование привлекало разный самонадеянный ширпотреб, потому кто ответственный и способный вроде нынешней экономки Мартиши особенно ценился. Вот только послушной и почти идеальной старалась она быть вовсе не из-за денег. Не ради них устроилась в замок. С самого начала её целью был граф. Лелеяла она надежду влюбить таинственного нелюдимого красавца в себя, однако… жизнь распорядилась иначе.

— Мартиша, удостоверьтесь, чтобы все слуги получили наказ быть максимально обходительными с моей невестой.

С забитой девушкой, прячущейся за спиной графа, диким взглядом болотно-зелёных глаз судорожно смотрящей по сторонам. Красивое лёгкое платье не могло скрыть её безродного происхождения. Она даже не могла стоять прямо от страха, чувствуя себя не на своём месте. Её светлые русые волосы с золотистым отливом опускались чуть ниже лопаток и были едва уложены, благо хоть расчёсаны.

Мартиша опешила, глядя на это недоразумение. Да даже она выглядела куда более выгодной партией, нежели это запуганное существо, выдаваемое за человека. Изящно-острые черты лица вполне могли придать ей аристократичный вид, шелковистые чёрные волосы, убранные на работе в тугую кичку, отличались длиной и послушностью, а манерами она подавно превосходила «невесту». Даже пожалеть успела, что не высказала своевременно своих чувств.

— Мартиша? — напомнил о своём присутствии граф.

— Б-будет исполнено.

Профессионально подавив чувства, Мартиша взяла себя в руки, что оказалось более простой задачей, нежели она думала, пристально глядя на соперницу. Достаточно было перевести взгляд на графа, чтобы пламя зависти и презрения, сменилось на благоговейный трепет и покорность.

С тех пор бремя ответственности за благополучие избранницы графа пало на Мартишу. Приходилось не только обучать её банальным правилам этикета, так ещё и за слугами следить, помогающими беспомощной девице принимать ванну и расчёсывать волосы. Последней каплей для нервов стала раскрытая безграмотность невесты. Дикарка не то что не знала, как писать и читать, она вовсе не имела представления о том, как выглядят буквы и для чего они нужны!

— Да как такое возможно?! — не сдержала Мартиша гнева, спрятавшись от лишних глаз в своей комнате. — Она?! Не я?! Да как?..

До скрипа стиснув зубы, до боли сжав кулаки, Мартиша отчаянно пыталась сдержать отчаяние и не дать волю слезам. Так сложно было смириться. И граф оставался решительно настроенным насчёт свадьбы с нелепой дикаркой. Судьбоносный день приближался болезненно неумолимо.

«Может, мне просто уйти? Если он правда на ней женится, мне нет смысла продолжать работать здесь…»

Раз ей всё равно недолго оставалось пребывать в замке, впервые Мартиша направилась к графу с просьбой. Нет, не об увольнении. А желая ответов. Почему?

— Граф, позвольте дерзость узнать у вас важные личные вопросы.

— Позволяю, — равнодушно произнёс он. Бархатистый холод его голоса обволакивал и обжигал. Взгляд пронизывал до самого сердца.

— Разве будущая графиня подходит вам по статусу? Не испортит ли её кровь вашу благородную родословную? Вы так сильно в неё влюблены, что готовы пойти на подобную жертву, замарав память предков?

Мартиша старалась выбирать фразы осторожно, однако грубость сквозила не столько в словах, сколько в сдержанной интонации.

— Люблю? — послышалась в голосе графа усмешка. Подобную эмоцию редко в нём можно было увидеть. Как и едва уловимую улыбку и задор в глазах. — Любовь здесь ни при чём. Всё, что мне от неё нужно — наследники. Самые обычные детишки, — просквозил между его слов пугающий холод. Не угрозы… А одиночества. — Как раз таки важно именно её происхождение. Она единственный представитель древнейшего рода, пусть он тебе не на слуху. Но именно на него вся моя надежда.

«Только дети? Если она родит, то будет больше ему не нужна?» — закралась чёрная мысль, от которой Мартиша даже не пыталась отбиться, заворожённая ей. Ведь она подарила ей надежду. Последний шанс…

— А разве вам не пора покинуть мой замок? — внезапно спросил граф. Мартишу будто током одёрнуло. — Мне казалось, вам больше здесь делать нечего, — ровно произносил он, заглядывая в самую душу. И словно в насмешку добавил, будто вовсе не то имел в виду, что истиной являлось: — Вы получили от своей должности всё, что могли. Да и в замке слишком уж надолго задержались. Обычно я увольняю раньше, но вы оказались уж слишком хороши.

— Я… — замешкалась Мартиша от неожиданности. — Я… нет… Нет, прошу… Позвольте мне увидеть, как родятся ваши дети! — попыталась она ухватиться за «соломинку».

Перед ней только замаячил свет надежды, чтобы она могла так просто взять и сдаться. Ей нужно было остаться в замке хотя бы ещё на чуть-чуть. Дождаться момента, когда дикарка станет не нужна, и сделать последние шаги к исполнению мечты!

— Как знаете, — без видимых эмоций согласился граф, тщательно скрывая сожаление и интерес. — Не пожалейте о своём решении. Можете быть свободны.

Сердце Мартиши бешено билось, пока она шла по тусклым коридорам к своей комнате. Всё прошло не так плохо. Нет, даже лучше, чем она предполагала. Смысл её жизни не был потерян. И граф… так близок был в этот раз, так откровенен. И та дикарка — вовсе не любовь, оттого к ней проще стало лучше относиться, спокойнее воспринимала Мартиша её неспособность понимать обыденные вещи. Искренне радовалась свадьбе, ожидая чудес брачной ночи. С восхищением приняла новость о беременности. Ближе к родам дикарка даже начала на человека походить… Научилась улыбаться и понимать других. Но Мартишу это не заботило. Только одно имело значение.

«Она больше не нужна… Что с ней делать? Пока она есть, я не смогу занять её место. Отравить и переложить вину на повара? Но тогда и я буду виновата, что недоглядела и наняла ненадёжного человека. Да и ребёнок может пострадать… — судорожно рассуждала она, держа руки в кулаках, дабы ненароком не начать грызть ухоженные ногти. А при мысли о ребёнке ни на секунду не задумалась она, что так ни разу и не видела наследника графа. Как и самого графа, по слухам, пребывающего не в духе. — Подстроить несчастный случай? Так она от ребёнка не отходит никогда».

— Мартиша… — послышался неуверенный голос, выведший Мартишу из глубоких дум. Впервые она лично пересеклась с «дикаркой» после родов. И выглядела она обеспокоенно. — Мне кажется, что-то не так. С ребёнком… Они такими быть не должны. В книжках их рисовали и описывали иначе. Почему так? — с детской искренностью вопрошала она, глядя невинно.

«Какая же проблемная. — Мартиша глянула на неё раздражённо. "Дикарка" поёжилась, но продолжила смотреть с надеждой на помощь. — Что у неё там на этот раз? Что за книги она читала?»

Проигнорировать девушку Мартиша при всём желании не могла: не только должность обязывала последовать за «госпожой», но и чувства к дорогому сердцу человеку. Наконец выдалась возможность лицезреть его дитя во всегда закрытой комнате.

Полумрак не позволял толком ничего разглядеть. А собственное отражение в большом настенном зеркале вовсе сумело напугать, благо Мартиша не посрамила свою репутацию, отпрыгнув, а лишь дёрнулась слегка.

Младенец лежал в люльке, спокойно посапывая. Милейший малыш. За исключением маленьких рожек и перепончатых крыльев… В оцепенении Мартиша замерла, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть.

— Что с ним не так? — почти над самым ухом спросила «дикарка».

Так близко, что от ощущения чужого дыхания Мартиша быстро отмерла, отскакивая от матери и ребёнка в сторону, принимая защитную позу, вооружившись первым, что попалось под руку — подсвечником.

— Что не так с тобой?! — непривычно повысила она голос, позабыв о правилах и приличиях, полностью поддавшись ужасу. — Что ты за монстр?!

Чудачка не просто так казалась ей странной. Теперь Мартиша была убеждена, что она вовсе околдовала графа, потому он и привёл её в замок, такую неправильную и лишнюю. За мгновение всё встало на свои места, вот только лучше от этого не стало: Мартиша оказалась в ловушке, отрезанная от выхода, перекрытого монстром в невинном человеческом обличии.

— Со мной? — озадаченно переспросило нечто.

Немного поморгав, осмысливая сказанное, оно потянулось к голове. пытаясь нащупать рожки — не было. Заглядывая себе за спину и проявляя чудеса гибкости, крыльев и им подобного тоже не нашла.

— Со мной что-то не так? — вновь спросило оно, делая шаг вперёд.

— Не подходи ко мне, демон!

Страх придал небывалых сил: Мартиша оттолкнула от себя нечто, в надежде прорваться к выходу. Чтобы спастись! Чтобы предупредить всех! Да так толкнула, что нечто полетело к зеркалу.

Оглушительный звон сопроводил падение стекла и тела. Тёмные пятна растеклись под осколками: в тусклом освещении Мартиша даже не была уверена, какого они цвета.

Медленно, не поворачиваясь спиной к «демону», Мартиша двигалась к выходу боком, стараясь не поддаться панике, так и норовившей подкосить ноги. И насколько сконцентрировалась на «враге», что не заметила, как на шум подоспел граф. Соприкоснувшись плечом, от неожиданности Мартиша вскрикнула, готовясь защищаться ещё от одного демона.

— Граф? — поняла она, кто стоял перед ней. Ненадолго сердце успокоилось, но вскоре вновь заколотилось. — Я… Я не… Всё не… — Мартиша посмотрела на окровавленное тело, затем на молчащего графа, понимая, как всё выглядело со стороны, не в силах вымолвить внятное объяснение.

А граф смотрел. Спокойно. Сначала равнодушно глянул на тело бывшей графини, затем с усталым вздохом на свою экономку. Когда потянулся рукой к голове, Мартиша зажмурилась, боясь получить как минимум пощёчину, однако вместо этого граф лишь успокаивающе погладил её. Затем подошёл к люльке и забрал ребёнка, уже с ним вернувшись к Мартише и поведя за собой, приобнимая за плечо. Всё пугающе молча. В его взгляде и движениях не чувствовалось ни ненависти, ни боли, ни осуждения. Он просто шёл. Спускался всё ниже и ниже по витой лестнице в подземелье за скрытым проходом. Даже Мартиша не знала о нём, проработав в замке долгие годы.

Увидев, куда привели её, Мартиша попыталась вырваться из символических объятий, но граф лишь крепче схватил её за плечо. Сердце сбилось, пропустив удар, стало темнеть от волнения в глазах, скрывая зал с множеством колб с зародышами, уродливыми младенцами и искажёнными женщинами, плавающих в жидкости.

— Прошу… — сдавленно произнесла Мартиша, глотая тихие слёзы. — Я… никому…. Я ничего…

— Вы собирались покинуть замок после рождения моего ребёнка, но так и не ушли, — ровно говорил граф. Оставив слабо шевелящегося младенца на холодном столе под стать человека, он повернулся к Мартише. Нежно провёл по щеке, стирая дорожку из слёз. — Вы настолько сильно меня любите? — прямо спросил он.

Мартиша молча глядела в глаза графу, словно онемев. Она не знала, что ответить, что чувствовала в тот момент. Особенно когда граф поцеловал её так жарко. Она спасена? Она любима? Ей бояться? Радоваться? Что делать?

Затем граф заботливо обнял, касаясь губами виска. И тепло его тела, дурманящая нежность совсем не сочетались со словами:

— Я не понимаю этого чувства. Но, прошу, сохраните его. Для нашего будущего ребёнка.

Выпустив из объятий, граф толкнул Мартишу в узкую клетку, прутья которой уходили высоко под потолок, откуда медленно начала опускаться стеклянная колба. Как бы Мартиша не трясла клетку, как бы ни пыталась колбу остановить, как бы ни кричала и плакала, умоляла, она оказалась заперта в смертельной ловушке. Жидкость постепенно заполняла опустившуюся колбу, пока Мартиша судорожно била по стеклу, а граф в месте удара, словно пытаясь в поддержку коснуться её руки, держал раскрытую ладонь.

— Обычные люди не способны выносить моё дитя. Однако, став основой для древней, вы сможете сотворить чудо, доступное только людям. Так осчастливьте меня. Давайте проверим, насколько воспетая любовь на самом деле волшебна.

Граф безжалостно смотрел, как Мартиша билась в судорогах, когда её лёгкие заполняла жидкость, наблюдал за её агонией. Ничего не испытал он и тогда, когда взял в руки бездыханного младенца, лишь привычно понёс его к заранее подготовленной для него колбы: знал, что и этот не выживет. Но когда-нибудь… Когда-нибудь, он верил, он сможет ощутить обычное человеческое счастье, недоступное вечным. Таким, как он.

ㅤ