Всегда должен быть король

Они говорят: им нельзя рисковать,

Потому что у них есть дом, в доме горит свет.

И я не знаю точно, кто из нас прав,

Меня ждет на улице дождь, их ждет дома обед.

Закрой за мной дверь. Я ухожу.

Закрой за мной дверь. Я ухожу.

И если тебе вдруг наскучит твой ласковый свет,

Тебе найдется место у нас, дождя хватит на всех.

Посмотри на часы, Посмотри на портрет на стене,

Прислушайся — там, за окном, ты услышишь наш смех.

Закрой за мной дверь. Я ухожу.

Закрой за мной дверь. Я ухожу...

Гр. Кино / Виктор Цой

— Господин! Вы поможете нам? — спрашивали они, с надеждой глядя в глаза пришельцу из других миров.

Он хмуро смотрел на них в ответ, чувствуя каждой клеточкой души то, насколько этот мир истерзан болью и страхом. Насколько распят и измучен тьмой. Насколько мир болен. Он смотрел и думал, что не зря его, создание света, занесло в этот мир, где властвовала тьма.

— Я обязан вам помочь. И сделаю все, что должно быть сделано, — ответил небесный воин. Распахнул серебристые крылья и взлетел, оставляя под собой и моливших о помощи, и город выживших в окружении мертвеющих равнин.

И среди скрюченных деревьев бродили живые мертвецы, охотясь на остатки живых. Медленные, разлагающиеся, как и мир, по которому они шли. Воин видел, как один такой случайно наткнулся на медведя. Хотел было спасти животинку от немертвой опасности, но тот уже, видимо, привычным движением, снес ожившему трупу голову и пошел дальше по своим делам.

Мир научился жить с мертвецами рядом.

Где-то уже возделывали поля, огороженные высокими заборами, сквозь которые тянулись сгнившие руки жаждущих плоти. Их столь же обыденно срубали, как поросль сорняков, и деловито выкидывали обратно. Кто-то даже умудрился придумать, как использовать мертвяков на свою пользу, пуская перед ними лакомую молодую животинку, и цепляя на них плуг. Животинка шла вперед, а за ней неостановимо шел вечно голодный мертвец.

Мир привык жить с этой хворью.

Воин летел дальше, сжимая в руке нагревшийся от близости тьмы меч. Летел и смотрел на то, как жизнь неумолимо пробивалась там, где еще недавно была чудовищная бойня и магией смерти испахана вся земля окрест. Но даже там наружу лезли хилые зеленые ростки.

Но еще воин чувствовал сгустки тьмы за горизонтом. Несколько. И к самому большому он сейчас летел. Ведь где-то там сидела причина того, что мир болен.

Темный король.

Тот, кто развязал чудовищную войну. Кто почти убил мир. И сейчас правил всей этой армией мертвецов.

Воин ожидал увидеть что угодно, кроме того, что в итоге оказалось перед его глазами. Не черный замок, не утопающий в роскоши и разврате дворец, даже не оскверненный храм встретил его в средоточии тьмы. Нет. Простой двухэтажный домик.

Люди, входившие и выходившие, были абсолютно обычным. И в них воин не чувствовал ничего... злого. Тьмы, да, той было достаточно. Но вот именно зла — нет. И это удивляло.

Воин опустился на землю рядом со входом, спрятал крылья и огляделся. Все смотрели на него с подозрением. Кто-то даже с ненавистью. Но все были готовы защищать до последнего.

Не защищаться, а защищать. Не себя, а того, кто внутри этого простого дома без крепкого частокола вокруг, без черепов на торцах, без черных меток и кровавых рун. Без всего того, к чему воин привык в череде бесконечных войн света и тьмы. Здесь были такие же, как он, вставшие на защиту, а не дерущиеся за себя и из страха.

Тьма клубилась внутри каждого из них, но скрывала она совсем другое.

Несколько человек, стоявших у дверей, подняли кривые мечи, показывая намерения не пускать.

Но воин увидел, что держали они их неправильно. Будто и не было у этих защитников опыта настоящей войны. Как и магии в них было совсем чуть-чуть.

— Не солдаты зла, а какое-то посмешище, — задумчиво проговорил воин, убирая меч в ножны. — С вами воевать — себя не уважать.

— А они и не солдаты. В отличии от того, кто пришел их убивать, — прозвучал за спиной голос.

Обволакивающий, густой, низкий, с легкой хрипотцой. Женский. Воин резко обернулся и увидел прямо перед собой молодую и одновременно бесконечно старую женщину с легкой улыбкой на полных губах.

Вокруг голубых глаз собрались морщинки, где смешались те, что от улыбки, и те, что от усталости. В густых черных волосах серебром вилась река седины. Простое платье, а на плече — коромысло с двумя ведрами воды. На открытом плече — руны и печати.

А внутри — тьма такой густоты, что ее можно было на хлеб намазывать.

— Ты... Ты и есть та, кто повинна в смерти этого мира?

Но женщина в ответ лишь пожала плечами и улыбнулась с грустью и усталость.

— Нет, — ответил один из тех, кто собирался защищать свою госпожу до последней капли крови. — Она нас спасла.

Женщина же обогнула воина спокойно пошла к дому, будто бы не по ее душу пришли с пылающим светом мечом.

— Стой! — крикнул воин, обнажая клинок.

— Ты бы лучше воду помог донести, — бросила она в ответ на угрожающий свист лезвия. — Если бы я хотела тебя убить, ты бы уже был мертв. Как и этот мир, который тебя позвали защищать, иномирец.

Спокойная, уверенная речь. Достойная королевы. И такая же осанка и походка. Вот только не в таких обстоятельствах обычно происходили встречи воина и царственных особ.

— Спокойно, Ховер. Вам с ним не сладить. Лучше не тратьте свои жизни понапрасну, — продолжила женщина, положив руку на плечо одному из своих защитников.

— Но... Фелиция!

— Не стоит, — покачала она головой. — Лучше помоги.

Мужчина еще раз бросил короткий негодующий взгляд на воина, все еще сжимавшего меч, и в подхватил ведра с водой, чтобы занести их в дом. Женщина в ответ еще раз улыбнулась и покачала головой.

— Глупый. Думает, что должен меня защищать, — она посмотрела на воина и вздернула бровь, рассеченную кривым шрамом, который раньше тот и не заметил. — Да хватит за свою железку держаться. Проходи, поговорим. Если решишься довести дело до конца, доведешь.

— Фел! Ты что такое говоришь?! — крикнул еще один из тех, кто помогал этой странной королеве тьмы. — Как мы без тебя?

— Может, он лучше справится? — криво усмехнулась женщина.

И все это окончательно запутало самого воина. Он снова убрал бесполезный клинок. И пошел за женщиной, которая легкой походкой, так похожей на эльфийскую, шла впереди. Гордая, сильная, могущественная темная, но умеющая улыбаться светло и по-доброму. Воин раз за разом напоминал самому себе, что именно она погрузила этот мир во тьму, вот только смотря на нее, на этот дом, на этих людей вокруг...

Не складывалась картинка.

Кто-то здесь врал. И с каждым шагом сомнения все сильнее запутывали того, кто пришел побеждать тьму.

— Идем в мою комнату, — сказала женщина, проходя мимо горничной, убиравшей небольшую гостиную. — Там можно спокойно посидеть и поговорить.

Обычная дверь из строганных досок с потертой от множества касаний медной ручкой. И все еще нет ничего, что говорило бы о лжи, притворстве или иллюзиях. Воин света легко бы почувствовал их, но не здесь.

Тьма была в ней, но не в этом месте. Эта женщина была не просто хозяйкой тьмы, но...

Ее тюрьмой и тюремщицей.

— Ну вот теперь можно поговорить, — в голосе говорившей вдруг проступила болезненная усталость. Плечи опустились под гнетом силы. То и дело на лице появлялась гримаса боли. — Хочешь чего-нибудь выпить?

— Если не будет отравы, то можно, — облизнул пересохшие губы воин. Понимание ситуации все больше улетучивалось.

— Ну любой алкоголь — это отрава. Но кроме него никакой гадости там нет. И ты скоро поймешь, почему, — с легко заметной печалью сказала она, разливая по бокалам вино. Поставила их на небольшой столик и села в кресло напротив, указывая гостю на другое такое же. — Так кто же тебя ко мне,направил, иномирец?

— Правитель Хельмута, — ответил воин, делая глоток.

— Все не уймется, — поморщившись от непонятной боли и откинувшись в кресле, ответила хозяйка. — Ты уже седьмой за последние три месяца. Лучше бы всю эту силу на защиту пустил города, чем порталы открывал.

Вздохнула, залпом осушила половину бокала и потерла виски. Уставшая, измученная женщина, которая так не похожа на величавую правительницу с коромыслом, что встретила воина за этими стенами. Будто бы на хрупких плечах висел груз всего мира разом. И постепенно ломал даже стальную волю хозяйки.

— И что с ними стало?

— А? — вырвавшись из болезненных ощущений, откликнулась она. — Да ушли все обратно... Хотя нет, Демьен где-то тут рядом, на оленей охотится. Может, встретишь его, когда мы закончим.

Очередная невеселая усмешка. Еще один большой глоток. Она допила все из своего бокала, покрутила его в руке, смотря на игру света в стекле и каплях, покачала головой. Сделала жест рукой, и щупальце из тьмы поднесло ей бутылку. Налив себе еще вина, она налила себе снова.

— Так о чем мы? А, точно. Ты пришел уничтожить средоточие тьмы в этом мире. Вот она я перед тобой. И да, я должна умереть. Заслужила, — усмехнулась она. — Когда-то тоже была героиней. Сражалась за правое дело. Потом началась та самая война. И я в ней проиграла, став под знамена тьмы. Мы уничтожили все светлые воинства. Захватили мир, погрузив его во тьму. Но...

Она посмотрела в окно, где светило солнце, так контрастирующее с тем, что она хотела рассказать. Воин слушал, даже не зная, что ему говорить. Она ведь подтверждала все, что ему поведали. И должна понести наказание. Только почему ему казалось, что она несла ношу, гораздо большую, чем просто наказание?

— Но... — снова попыталась начать она. Сглотнула. Снова отпила вина. — Но потом многие поняли, что завоевание превращается в уничтожение. И в конце не останется ничего, чем мы могли бы править, — невеселая усмешка. — И мы восстали. Победили. Я получила всю власть мира, убив всех конкурентов. И могу разрушить континент, сжав пальцы посильнее, — она смотрела на кончики черных ногтей, так похожих на когти. — Только проблема в том, что я не хочу этого. Как и уничтожить всех. А сила... Сила заставляет это сделать. Отправить армии мертвецов вперед на последних живых. Разорвать в клочья мировое древо. Уничтожить все, до чего могу дотянуться. Она рвется изнутри, требуя выхода.

Снова гримаса боли.

— Поэтому мы с тобой здесь, а не среди богатых палат. Я спряталась ото всех. Чтобы закрыть себя от мира и закрыть мир от своей чудовищной мощи. Под моей пятой пятая часть этого шарика, миллионы живых мертвецов, тысячи личей, десятки тысяч демонов, но все, что я делаю — пью и пытаюсь удержать вожжи орд смерти, чтобы они снова не пошли в атаку на живых.

Она даже позволила себе рассмеяться. Болезненно и нервно.

— Все, кто сейчас со мной, пришли сюда победить чудовище, а стали верными слугами, желающими меня спасти от таких, как ты. Только они не знают главного, — она отставила бокал и закатала правый рукав. — Я умираю.

Черное пятно мертвой плоти почти полностью покрывало руку от плеча до запястья. И воин отлично понимал, что руку не спасти. Как и тело, ведь магическая гангрена явно захватила хозяйку этого мира целиком. И жить ей осталось считанные месяцы, наполненные невыносимой болью.

— А когда я умру, все начнется снова. Только с удвоенной силой. Ведь больше не будет никого, чтобы сдерживать силы орды тьмы.

Воин поднял взгляд на измученную и уставшую женщину напротив, и увидел в ее глазах крик о помощи, который она жестоко давила день за днем, чтобы дать своим людям и целому миру надежду. Чего бы это ни стоило, но жизнь должна продолжаться. И именно этому эта женщина учила каждого, пусть и не словами, но действиями. Жизнь должна идти дальше — вот истинная цель любого правителя. Пусть даже правителя самой темной из темных империй.

— Всегда должен быть король.

— Всегда, — коротко ответил воин.

— Где Фелиция?! — ворвался в эту комнатку другой крылатый воин, держа в руках тяжелый топор. — Где?!.

Его взгляд уперся в убийцу, державшего руку убитой. На ее лице была счастливая улыбка, ведь ее наконец освободили от бремени весом больше жизни. Черные пятна на теле остались. Магические руны ушли. Убийца поднял взгляд на защитника. Показал ему руку, покрытую письменами, так и пляшущими по коже. Тьма была в каждому их движении. Тьма сделала серебряные крылья черными.

Тьма требовала убивать.

Но убийца не собирался поддаваться этому чувству. Он встал и кивнул другому герою. Тот еще раз посмотрел на бывшую королеву тьмы. И преклонил колено. Ведь всегда должен быть король.

И не всегда для того, чтобы отдавать приказы.

— Так что думаешь делать, мой король, — спросил Демьен, вставая рядом с новым правителем.

— В первую очередь надо похоронить ее. Возьми лопату, — кивнул бывший воин. — А потом будем решать, как победить тьму, являясь ее частью.

Демьен усмехнулся, зашел в дом и вернулся с инструментом. А пару часов спустя рядом с домом появилась новая могила с безымянным надгробием. Вокруг стояли люди, приложив руку к груди, как дань памяти и уважения. Без слов, без речей, без поминального плача.

Ведь их королева не хотела этого.

Но вот потом, когда все жители этого небольшого дома собрались в большой гостиной, Демьен вдруг начал петь. Сначала негромко, но потом... сильнее с каждым словом. А все — слушали.

Я создан богами для битвы с нечистым,

Я создан таким и во веки веков,

Я буду идти на бой, ставший пресным,

Я буду идти для будущих снов...

Я призван сразить ее прямо в сердце,

В сердце, что скрыто коростою тьмы.

И вот я смотрю сквозь открытые дверцы

Красивейших глаз в глубины души...

Демьен пел, будто хотел этими словами рассказать обо всем, о чем когда-то не сумел и не смог сказать самой Фелиции. Это была его история. Вот только что хотел поведать Демьен?

И что же я вижу, погрузившись в тот омут?

Честность, упрямство, желанье помочь.

И что же мне делать? Богами отринут...

Молчанье... Задумчивый взгляд прямо в ночь.

Конечно же... Это история о любви. Только не совсем той, о которой вздыхают романтичные барышни в своих спальнях. Это болезненная любовь, рожденная в муках между долгом перед миром, собой и светом. Именно об этом и пел Демьен. О том, что уже не вернуть. Да и что не может быть возвращено, ибо никогда и не было его личным.

Усталость, терзанье, надежда на счастье

Чужое, своего она уж не ждет.

Готова отдаться смерти в объятья,

Клинок же из ножен уже не идет...

И вновь я смотрю и не верю ни слову,

Точнее, пытаюсь заставить себя.

Но вижу и слышу совсем я другое...

И кто же теперь бОльшая Тьма?

Последний вопрос повис в воздух на пару вдохов. Все могли насладиться тишиной в этот момент, отдавшись своим мыслям, сравнить с тем, что было в песне. Но сам Демьен, будто набравшись смелости, сделал глубокий вдох и закончил последний припев.

Отдавшая силу, вернувшая сердце,

Спи, отдыхай, прости и забудься.

Я воин небес, я верну все на место,

Королева из тьмы на перепутье...

Это было настолько неожиданно, что новый король вздрогнул. Он не ожидал таких слов. Впрочем, все остальные — тоже. И два бывших солдата небес посмотрели друг на друга.

— Когда-то я думал, что пишу о себе, — криво усмехнулся Демьен, когда решил прервать молчание. — Но теперь знаю, о ком эта песня. О ней. И тебе, мой король Ремиэль.

Впервые к нему обратились по имени и титулу. Новый король встал. Поднял свой бокал и начал говорить.

— Она отдала все, чтобы мы сидели здесь и могли говорить о ней. Наша королева всегда останется в наших сердцах. Ее битва закончена. Мы подхватим это знамя и продолжим бой. Мир будет жить, пока у тьмы есть король.

— Всегда должен быть король! — подхватили все. — Да здравствует король!

Король Ремиэль поморщился от этих возгласов, чувствуя, как тьма внутри уже начала битву со светом, распространяя порчу по закоулкам. Как Фелиция смогла продержаться так долго, Ремиэль так и не понял. Но он уже думал о том, что делать дальше, как побороть порочный круг.

И кто будет преемником всемогущей силы, которой нельзя воспользоваться.