Вселенная “Провожающая в последний путь Фрирен” Химмель

У костра

Появившись в воздухе, что совершенно не удивительно, падаю и на этот раз не в воду, а прямиком в твёрдую почву. Прежде чем разбиться, мерцание и я останавливаюсь в миге от расплющивания.

-Серафим? Почему ты голый и летаешь, будто желаешь стать птицей? -спросила девушка, держа парня с помощью посоха.

-Может отпустишь? -Серафим так и не мог сдвинуться.

-А, ну да, -магия перестала работать и тело всё же упало, но расстояние существенно разниться с тем, что было до этого.

Эльфийка поставила посох не далеко от себя и присела на упавшее бревно. Свет, исходивший от костра, играл на лице, треск поленьев и тепло исходившего от него, не давали ночи поглотить всё.

-Фрирен, помниться мне, мы встречали единожды, тогда я был одет, как ты меня запомнила? - спросил Серафим присаживаясь напротив.

-Ну знаешь, хоть то заклинание и бесполезное, я помню, что пришлось сделать ради него. Эльфы не особо помешены на сексе, как люди. Так что очень хорошо тебя запомнила. Самое странное, ты совершенно не изменился с того раза.

-Скажем так, я умею путешествовать во времени, но как видишь, выбор где окажусь, не зависит от меня.

-Странно. В прошлое то же можешь?

-Это зависит не от меня и отрезок времени в который попадаю не большой. Хотя на этот раз здесь останусь подольше. Так что ты там говорила про помнишь всех. Есть конкретный пример?

-Хо… ладно, тебе могу и рассказать, -усмехнулась эльфийка.

Фрирен — миниатюрная эльфийка, хрупкое телосложение подчёркивает принадлежность к древнему народу, чьи тела от природы изящны и легки. Кожа, бледная и гладкая, будто отливает перламутром, словно впитав в себя лунный свет, а зелёные глаза, глубокие и выразительные, мерцают холодным, почти магическим блеском. Зрачки, узкие и чёткие, то расширяются в полумраке, то сужаются при ярком свете, выдают сверхъестественную эльфийскую природу. Густые брови, чуть приподнятые у висков, придают лицу едва уловимое выражение вечной задумчивости.

Длинные серебристые волосы, мягкие и тонкие, как шёлк, разделены ровным пробором и собраны в два высоких хвоста, которые слегка колышутся при каждом движении. Цвет — белый, переливающийся, будто припорошённый инеем, что выдаёт многовековой возраст, несмотря на юношеские черты лица. Большие заострённые уши, чувствительные к малейшему звуку, время от времени вздрагивают, улавливая даже самые тихие шорохи, а тонкие прожилки сосудов под полупрозрачной кожей на них пульсируют в такт спокойному дыханию.

Эльфийка носит полосатую чёрно-белую рубашку, плотно облегающую узкие плечи, а поверх — белую куртку с золотой тесьмой, чьи манжеты, массивные и украшенные тонкой гравировкой, блестят при каждом взмахе руки. Куртка аккуратно заправлена в юбку, подчёркивающую тонкую талию, а чёрный пояс плотно охватывает, словно подчёркивая хрупкость стана. Плащ, короткий и лёгкий, развевается за спиной, высокий воротник, застёгнутый на крупный красный камень, слегка касается щеки, когда она поворачивает голову.

Ноги, стройные и изящные, облачены в чёрные колготки, обтягивающие каждую линию, а коричневые сапоги с мягким скрипом подошвы мягко ступают по земле. Серьги, золотые и длинные, покачиваются при каждом движении, а красные камни вспыхивают, словно капли крови, когда на них падает свет. Вся фигура, несмотря на малый рост, излучает спокойную силу и достоинство, а каждый жест, будто отточен веками, говорит о неспешной, почти вневременной природе.

-Это было 80 лет назад. Я путешествовала с одной группой, что отправились победить владыку демонов. За десять лет приключений мы смогли этого добиться. Со временем я с Химмелем несколько раз делали это.

-Опиши его.

Химмель — высокий и статный мужчина, чей образ словно озарён внутренним светом. Голубые волосы, мягкие и слегка вьющиеся, отливают нежным оттенком морской волны, будто впитав в себя само небо. Они свободно ниспадают на плечи, слегка растрепываясь от ветра, а отдельные пряди выбиваются из общей массы, придавая его облику лёгкую небрежность. Светло-голубые глаза, ясные и глубокие, словно кристально чистый лёд, излучают непоколебимую уверенность и доброту. В глубине читается твёрдость духа, но при этом — тёплая, почти детская искренность. Возле левого глаза, чуть ниже скулы, заметна небольшая родинка, едва тронутая солнцем, словно последний след давно забытого лета.

Одежда проста, но изысканна: длинный бежевый плащ, сотканный из плотной, но лёгкой ткани, развевается за его спиной, подчёркивая размашистую походку. Каждый шаг отбрасывает складки плаща вперёд, обнажая синюю тунику, облегающую его широкие плечи и крепкий торс. Ткань туники, прочная и мягкая, идеально сидит по фигуре, не стесняя движений, а белый пояс на талии резко контрастирует с глубоким синим цветом, подчёркивая стройность стана. На поясе висит копия Меча Героя в белоснежных ножнах — символ благородства и отваги. Лезвие, скрытое внутри, не издаёт ни звука, но сама форма, знакомая каждому, кто слышал легенды, говорит о великой судьбе, которую он несёт.

Белые штаны, свободные в бёдрах, но сужающиеся к низу, заправлены в чёрные ботинки из прочной кожи, уже слегка поношенные, но ухоженные. Подошвы, чуть стёртые от долгой дороги, мягко ступают по земле, не издавая лишнего шума. Вся его фигура излучает спокойную силу, а осанка — прямая, без намёка на сутулость — выдаёт в нём человека, привыкшего вести за собой других. Даже в неподвижности он кажется готовым к действию, будто сама судьба вплела в его движения лёгкость и мощь.

-Я чувствую, как его дыхание становится горячее, губы прижимаются к шее, и мурашки пробегают по коже. Руки, грубоватые от меча, но такие осторожные, скользят под курткой, срывая с плеч. Я вздрагиваю от прохладного ветерка, но тут же согреваюсь телом. Он прижимает к себе, и я слышу, как учащённо бьётся его сердце.

Мои заострённые уши чутко улавливают каждый стон, каждый прерывистый вдох, когда он опускается на колени передо мной. Пальцы дрожат, расстёгивая пояс, понимаю, что даже герой, привыкший к битвам, сейчас нервничает. Это забавно… и безумно трогательно. Провожу пальцами по голубым волосам, чувствую, как они мягко скользят между пальцев, и притягиваю ближе.

Химмель целует бёдра, и я непроизвольно выгибаюсь, чувствую, как внутри всё сжимается от желания. Язык горячий, влажный, движется медленно, словно боится пропустить ни одного моего вздоха. А я не могу сдержать дрожь — пальцы впиваются в плечи, ногти слегка царапают кожу. Он кряхтит, но не останавливается, и чувствую, как нарастающее напряжение пульсирует внизу живота.

Когда он наконец входит в меня, закидываю голову назад, и серебристые хвосты рассыпаются по траве. Член заполняет киску полностью, и это так… правильно. Руки обхватывают бёдра, пальцы впиваются в кожу, оставляя лёгкие следы. Каждый толчок заставляет стонать, и чувствую, как внутри всё сжимается вокруг ствола, жадно, ненасытно. Дыхание срывается, он шепчет моё имя “Фрирен”, и я вижу, как голубые глаза темнеют от желания.

Притягиваю к себе, целую, чувствую вкус губ — солёный, немного горьковатый от пота. Наши тела сливаются в едином ритме, и уже не понимаю, где заканчиваюсь я и начинается он. Всё вокруг исчезает — только тепло, запах, голос, который срывается на низком стоне, когда обхватываю его ногами, не давая уйти.

А потом — взрыв, волна, которая накрывает с головой. Вскрикиваю, цепляясь, чувствую, как он тоже теряет контроль. Тело напрягается, Химмель впивается губами в шею, и слышу, рык, прежде чем обмякнуть.. Мы лежим так, тяжело дыша, и чувствую, как его сердце колотится в унисон с моим.

Он неловко проводит рукой по щеке, смахивая прядь волос, и я понимаю — даже после всего этого он всё ещё смущается. Глупец… Но мой глупец.

Ладонь всё ещё прижата к щеке, чувствую, как пальцы слегка дрожат. Он смотрит своими ясными голубыми глазами, в которых теперь плавают тени удовольствия и какой-то почти робкой нежности. Прикусываю нижнюю губу, чувствую, как семя медленно вытекает из влагалища, теплая влага между бёдер заставляет меня слегка ёрзать. Он замечает это и смеется, грудь вибрирует под ладонью.

-Фрирен... — его голос грубый, сонный.

Он целует запястье, и я чувствую, как губы обжигающе горячи на прохладной эльфийской коже. Тело всё ещё пульсирует остаточными волнами наслаждения, и когда Химмель проводит большим пальцем по клитору, я резко выдыхаю, ногти впиваются в предплечье.

Он не останавливается, пальцы скользят, покрытые нашей смешанной влагой, чувствую, как снова закипаю внутри.

-Химмель... подожди... -голос Фрирен звучит неожиданно слабо.

Слышу усмешку, прижимается губами к груди. Язык обводит сосок, и я выгибаюсь, чувствую, как член снова твердеет внутри киски, хотя прошло так мало времени.

На этот раз входит медленно, мучительно медленно, и я стонаю, обвивая его ногами. Шепчет что-то — может быть, моё имя, может быть, признание, — но я уже не слышу, потому что бёдра прижимаются и он начинает двигаться, весь мир снова расплывается. Трава под спиной, его пот на моей коже, запах — дым, металл и что-то неуловимо родное — всё смешивается в одно яркое пятно ощущений.

Когда приходит новый оргазм, впиваюсь зубами в плечо, чтобы не закричать. Слышу стон, движения становятся резче, и ощущаю, как снова наполняюсь, горячей и живой смесью. На этот раз мы засыпаем вместе, руки крепко обнимают, а серебристые волосы сливаются с голубыми прядями в лунном свете.