Вселенная на двоих

Алексею Вдовенко

Поэту, мужу, любимому

* * *

Нам за веру в любовь и мечту

Эта встреча дарована Богом.

И, храня своих чувств высоту,

Мы пойдём по житейским дорогам.

Ведь сердца наши, слившись в одно,

Одолеют все сложности мира!

Нам от Господа это дано:

Сердце общее, общая лира.

УТРАЧЕННЫЕ СЛОВА

* * *

Непостижимо любви совершенство!

Кладезь могущества — неисчерпаем!

Если её ты узнаешь блаженство —

Вечно ей предан будешь, возвышен.

Как это мудро Природа решила,

Души судьбой разделённых сближая!

Сила любви — величайшая сила,

Ежели зов её сердцем услышан.

Грани любви

Грани любви — это призма судьбы.

Переплавляют все чувства, как кратере:

Что там — гранит получился, алмаз?

То не отводишь от милого глаз,

То — не сошлись, говоришь, по характеру...

Спектр — от паренья, до чёрной злобы!

Грани любви — это призма судьбы.

Всё исказить может, до неприятия.

Наоборот — и уродец затмит

Чью-то красу: от ума, до ланит —

Страстно ему ты раскроешь объятия.

Разум корится душе без борьбы.

В точку одну соберутся мольбы,

Вместе сольются двух душ излучения,

И разноцветье метаний и мук —

Всё озарит чистым светом! И вдруг

Сложные — станут простыми значения.

Грани любви — это призма судьбы.

Портрет Горгоны

Я не могу глядеть тебе в глаза.

И мне — в глаза — глядеть запрещено.

Но кто-то обо мне тебе сказал,

Что я сравнима с девкой площадной.

И мой портрет при этом заказал.

Ну, что ж, гляди!

Прощенья испросив

И сам простив обиды и деянья, —

Рисуй меня,

пиши, покуда сил

Достанет у тебя для созиданья:

Медузы взгляд ужасен, но красив!

Пиши его!

В нём глянувший утонет,

Окаменев пред тем, заворожён,

Пред нами:

я — прекрасная Горгона

И ты — в моих зеницах отражён.

Пиши меня!

До сладостного стона…

* * *

Так о чём я хотела тебе рассказать?

Этот шалый весенний ветер

Перепутал, как волосы, мысли опять

Обо всём, обо всём на свете!

Всё смешалось: и первый счастливый взгляд,

И печаль от случайной ссоры,

И внезапный, в апреле, густой снегопад,

Бесконечные наши споры…

Так о чём я хотела тебе рассказать?

Как однажды, в начале лета,

Нам пришлось через ливень друг к другу бежать?

Как смеялись для нас рассветы?

Как брели сквозь метель голубых тополей,

А симфония осени поздней

Закружила нас в вальсе багряных аллей

И роняла снежинки-звёзды?

Ты прости: перепутал все мысли опять

Этот шалый весенний ветер!

Так о чём я хотела тебе рассказать

В день, когда ты другую встретил?..

Берёзонька

Стоит берёзонька, под ветром клонится.

Никто, никто её не защитит.

Но подойду я к ней, её поклонница:

Пускай со мною вместе погрустит.

Мы долго шепчемся о том, что сбудется,

Что ждёт обеих нас этой весной.

Быть может, мне другой совсем полюбится,

А может быть, останусь я с тобой.

Вновь нарождённая листва зелёная

Всё шепчет нежные для нас слова.

А я уже давно в тебя влюблённая,

Да всё молчу, быть может, не права.

Что было — прожито, что будет — сбудется.

Я всё скажу тебе этой весной.

Быть может, мне другой совсем полюбится,

А может быть, останусь я с тобой.

Ещё раз про любовь...

Упали росы на сухие травы.

Туман клочкастый по ветвям развесил

Свою хламиду. Замерли дубравы —

Ни зверя вздоха и ни птицы песен.

Упали росы, прозвенев уныло

О приближенье смертного восхода.

Но этот плач, тоскующе-постылый,

Не долетел до пасмурного свода.

И лишь туман с ветвей спустился ниже,

Окутал росы мягкой пеленою,

Чтобы никто не плакал, кто обижен,

Кому сгореть дано в грядущем зное.

Они — сродни друг другу от природы.

Они — нашли друг друга. На часы ли?

И вместе вознесутся к небосводу,

И радугою вспыхнут в небе синем.

И — в облако свернутся грозовое,

И прогремят, в сверканье молний ярких.

И — ливнем выпадут. И, скрытые травою,

Родят цветы в своих объятьях жарких.

Свидание

Щеголиха-яхта у причала —

Что твоя красотка после бала:

Вся от возбуждения дрожит.

Пусть, едва заметно здесь волненье —

Яхта не спокойна ни мгновенья:

Глядь, швартовы сбросит и сбежит.

Рядом — коренастое созданье,

Парнем деревенским на свиданье —

Черномазый труженик-буксир.

Чуть качнётся, как вздохнёт устало:

Он здесь отдыхает, у причала,

Он в соседки яхту не просил.

Но теперь покой его нарушен.

Что ж ты теребишь стальную душу,

Яхта, что покорна всем ветрам?!

Ветреная девочка… Игрива…

Как нежна! И как же ты красива!

Но свиданье ваше — до утра.

Вот и вся история простая.

Поутру туман над морем стаял,

Новый ветер яхту подхватил.

Без оглядки вдаль она умчала!

А буксир остался у причала.

Лишь во след немного погрустил…

Утраченные слова

Ах, как всё в стихах прекрасно!

Зачем только так, ответьте:

«Спасибо тебе, мой ясный,

За то, что ты есть на свете!»?

А в жизни — совсем иначе.

Слов будто бы не достало!

Мы любим не так, как раньше:

Любовь молчаливой стала.

Всё слышно: «Я не умею…»

И: «Слов я таких не знаю…»

Иль чувства твои мелеют,

Простая любовь земная?

Когда в лексиконе нашем

Слов было гораздо меньше,

Какие слова были раньше!

Какая была в них нежность!

«…Лебёдушка!..»,

«…Сокол мой ясный!..»,

«…Голубка моя сизокрыла!..»

Ах, как же была прекрасна

Любовь, когда говорила!

А нынче мы любим молча.

И молча же мы страдаем.

И слов самых нежных полчища

Мы попросту забываем.

Иль трудно нам выбрать слово,

Чтоб не было так избито?

Но — не придумано новых,

А старые — позабыто!..

Память о первой любви

Нынче десять лет, как мы расстались.

Десять лет не знаю я, где ты.

Десять лет из вазы осыпались

Не тобой дарёные цветы.

Первая любовь моя девичья!

Стоит ли печалиться о ней?

В памяти — весенний гомон птичий,

Клейкие листочки тополей,

Тёплый пух июньский под ногами,

След в песке, зализанный волной,

За руки как взявшись, убегали,

Но догнал нас дождик проливной.

А потом — под радугой стояли,

От дождя промокшие насквозь.

Как твои глаза тогда сияли!..

…Десять лет, как мы с тобою врозь...

Десять лет из вазы осыпались

Не тобой дарёные цветы.

Десять лет, как мы с тобой расстались.

Десять лет не знаю я, где ты…

В защиту ушедшей любви

Бывает: двое встретятся,

Им и самим не верится,

Что друг без друга жили столько лет!

И звёзды ярче светятся,

Быстрей планета вертится,

Такой любви прекрасней в мире нет!

Но вот, слегка остывшие,

Восторги пережившие,

Чтоб друг о друге больше разузнать,

Судьбу уже решившие,

Всё прошлое и бывшее

Стараются друг другу рассказать.

И возникает сказанный

Вопрос банальной фразою:

— Любили Вы ещё когда-нибудь?

Ответить вы обязаны:

Теперь вы вместе связаны,

Вам общий в этом мире выпал путь.

Всегда с полуулыбкою

Досадною ошибкою

И глупым увлеченьем назовут —

Что прежде было — пыткою

Сладчайшею, великою,

Что в памяти так свято берегут.

За что ж её, — прекрасную

И светлую, и ясную, —

Такими вот словами называть?!

Когда-то не напрасна,

Теперь она угасла.

Но имени зачем её лишать?!

* * *

По дорогам метель заметает следы.

И последних надежд золотые зарницы

Отражаются в капельках стылой воды,

Опадая снежинками нам на ресницы.

Мы пройдём сквозь метельный холодный заслон.

Нашей нежной любви и надежды крупицы

Охраним жарким пламенем ласковых слов,

Чтоб не гасли в душе золотые зарницы.

Мы согреем снежинки дыханьем своим,

Превратив их опять в синеокие росы.

Мы прорвёмся в весенние светлые дни,

Где растают холодные злые вопросы

И сбегут ручейками подальше от нас.

Их до дна осушит золотистое лето.

И подарят зарницы в назначенный час

Озарённые нежною лаской ответы.

ОЖОГ

* * *

Я усажу тебя у ног моих,

Как Коломбина — верного Пьеро,

И расскажу тебе печальный стих,

Который ляжет под моё перо.

А в том стихе — как журавлиный клин

Слова звучат. Тебе их не забыть:

Что Коломбине нужен Арлекин.

И что Пьеро не может так любить.

Прощание

Забыты все слова.

Угасли все мечты.

В квартире — тишина:

Уходишь ты.

Следы счастливых дней

Я в памяти ловлю,

И память шепчет мне:

Тебя люблю.

И грустные глаза,

И шёпот нежных слов…

…Завьюженный вокзал,

Пустой перрон…

След красных огоньков

Горит в душе моей,

Как звук прощальных слов.

И гаснет в ней…

Чайка лунного цвета

Я сказала тебе: «Не спеши!»

Было ль, не было ль это —

Пролетела над нами в тиши

Чайка лунного цвета.

Отгорела, угасла любовь,

Не дождавшись ответа.

И тогда я увидела вновь

Чайку лунного цвета.

Сердце, памятью светлой маня,

Убеждает, что где-то

Окликает тебя и меня

Чайка лунного цвета.

Ожидает она, чтоб опять

Ты, спросив, ждал ответа:

Прилетит мне ответ подсказать

Чайка лунного цвета.

* * *

Степь рвала туман

козодоя криками

И с дымком костра

он смешался.

Ты ушёл.

Даже не попрощался.

Лишь сказал:

«Ты такая дикая...»

Я смеялась вслед,

вспоминая прежнее,

Вспоминая первое

расставание

И нелепо-странное,

на прощание:

«Извини…

ты такая нежная...»

…А туман плывёт

безнадежности

Одиночества

дикой нежности...

Опоздание

Ночь морозная. Осень поздняя.

Отшумел давно листопад.

Ветер северный. Небо звёздное.

И слова твои невпопад.

Снова ты пришёл только к поезду.

Снова грусти полны глаза.

Говоришь ты мне в осень позднюю,

Что весной не сумел сказать.

Ты весной не сумел отважиться.

Столько времени потерял!

И теперь, дорогой, мне кажется:

Безнадёжно ты опоздал!

К нам под ноги слеталась медленно

Подмороженная листва.

Ты мне вслед говорил последние,

Опоздавшей любви слова…

Обида

Ты не шептал мне речи нежные,

Меня пытаясь убедить:

— Ты холодна, как ночи снежные,

Я не могу тебя любить!

И я застыла, безответная,

Тебя не в силах перебить:

— В тебе ведь горечь несусветная.

Я не могу тебя любить!

Глаза тоскою запорошены.

Мне лишь одно себе твердить:

— Ты злая, злая, нехорошая.

И не за что тебя любить!

…Ты возвратился, кем-то брошенный,

Прося обиды позабыть.

Но я ведь — злая, нехорошая.

Я не хочу тебя любить!

Одиночество

По карнизам моих окон

Пробегает кособоко

И в мои стучится двери

Дождь.

Дни проходят одиноко.

Мне от веры нету прока:

Всё, чему я ни поверю —

Ложь.

Будто бисером нанизан,

Дождь стучится по карнизам

И стекает, словно время,

В ночь.

Счастье было мне сюрпризом,

Поздней осени капризом,

И умчалось поскорее

Прочь.

Ночь проходит — мне не спится,

И фонарный не ложится,

А струится по асфальту

Свет.

Мне под шум дождя грустится,

И слезой из-под ресницы

На стекле сверкает капли

След…

* * *

В небе тесно от мачт.

Дно в объятьях чужих якорей.

У тебя — хоть тут плач! —

Для меня остаётся лишь рейд.

Паутина снастей.

Беспорядочный всплеск парусов.

Мелководье страстей.

Мелкозвучье чужих голосов.

Что я делаю здесь —

К чайкам врезавшийся альбатрос?!

Среди прочих, исчез

Мой наивно-жестокий вопрос.

В этой бухте царят

Беспредельно — безветрие, штиль.

Паруса не парят,

Корпуса превратились в утиль.

А когда-то я мчал,

Парусами алея в заре,

На желанный причал,

Не изведавший песнь якорей.

Этот странный причал

Ни единой швартовки не знал,

И всегда отмечал

Мой корабль, и к себе его звал.

А теперь я не ждан

На твоём карнавале любви.

Ухожу в океан.

Если вспомнишь — назад не зови…

Полынь-любовь

И за что я судьбою наказана?! —

Я не раз вопрошала себя:

Почему-то любовь несуразную

Подарить мне решила судьба.

Что ж, теперь эту боль, эту рану мою

Мне до веку по жизни нести —

Несуразную, очень странную,

Очень злую — до ненависти?!

Прокляну я любовь, отшвырну её прочь:

Пусть полынью идёт по степи цвести,

Горьким духом своим опаляя ночь —

Мне такую её не стерпеть снести!

Выйду в степь, о тебе во плачу забыть.

Соберу я полынь в горевой букет…

Я полынь-любовью не хочу любить!

Только без неё вовсе жизни нет…

Послесловие к роману

Я пришла домой взбудораженная:

Надо же!..

Тебя повстречала...

Не узнала сначала...

Ты был такой весь... —

Пренебрежение, спесь...

Торговался на рынке

У лотка

из-за крошечной дыньки.

Я подошла

и нахально,

без торга,

её купила.

И —

уронила...

разбила...

Потому, что тебя узнала.

И ты подтвердил

знакомой прелюдией:

«Вот так всегда —

ни себе, ни людям».

Вокруг —

толпа безразлично пестрела,

А я стояла,

смотрела,

Как по асфальту

жёлтая мякоть

расползалась.

И — вспоминалось:

Парнишка,

в потрёпанных джинсах,

лохматый.

Отчаянный —

просто дух захватывало!

Взбирался ночью

на верхушку клёна,

Чтобы оставить цветы

на моём балконе.

На четвёртом этаже.

Это сколько же лет...

всего...

или — уже?..

А ты сказал,

с непонятной спешкой:

«У меня здесь беэмвешка...»

Насмешка?..

И я ответила,

с противным смешком:

«Я привыкла ходить пешком».

Нас

рыночная толпа

обтекала,

Сближала,

разделяла,

толкала.

А я всё стояла.

И молчала.

А ты вдруг сказал:

«Начнём сначала?»

Я головой покачала.

Но ты думал,

наверно,

я — прежняя.

Взял за локоть

легко-небрежно:

«Пойдём,

чего тут стоять... —

И,

уже у машины, —

продолжаешь писать?»

«Да, — ответила я, —

но уже не стихи,

а прозу».

«Серьёзно?

Ну и сморозила! —

Хохотнул: —

ты —

прозу пишешь?!

А как издаёшься? —

спонсоров ищешь?» —

И —

скользкий,

противный

взгляд

охватывал.

Такого не было

у того,

лохматого... —

«Да ты ничего не издашь!» —

И повторил,

вертя на пальце ключи

от своей беэмвешки,

Теперь уже точно, с насмешкой:

«Так что,

может всё же начнём

сначала?»

Я опять головой покачала.

Я шагнула

подальше,

прочь.

В жаркий полдень,

как в стылую ночь.

И, всю гордость собрав

по души закуточкам,

Ответила,

как поставила

точку:

«Извини,

но роман наш

Давно написан

и вышел в тираж».

И ушла домой.

Взбудораженная.

Надо же!..

* * *

Расплескали мы любовь

Брызгами.

Как в сердца вернуть её

Сызнова?

Птицам певчим замолчать

К осени.

Как сначала всё начать? —

Спросим ли?

Не словами, то хотя б

Взглядами:

Расставаться навсегда

Надо ли?

Сколько тучам ни греметь —

Пасть дождём

Не спроси и не ответь —

Переждём.

Ожог

Где-то в краю далёком,

Где о тебе не знают,

Жаркое злое солнце

Мне опалило сердце.

Мне выжигало душу,

Чтобы уже дотла…

…Сердце зарубцевалось.

Душу — укрыл крылами.

Высохли — только слёзы…

БЕЗВРЕМЕНЬЕ

* * *

Прошли года, и стали мы другие:

Иная я, и ты совсем иной.

Прохладу губ годов уж сушит зной,

Игривый локон в косы лёг тугие.

Любви рассвет угас, не разгоревшись.

Так стоит ли опять искать нам встреч,

Губами вспоминать былую речь,

Глазами вспоминать былую нежность?!

Зачем? К чему? — вопросы так сложны

И так пусты! Ты только растревожил

Былых мечтаний ласковую ложность,

Которые нам больше не нужны.

Забудь мечтанья юношеских лет.

И, Бога ради, не пиши ответ!

Темнота

Как мотает на стыках вагон!

Снова соткана ночь из печали.

«Это он?» — «Нет, не он! Нет, не он!» —

Мне колёса в ответ отстучали.

Мне всегда на пути — темнота.

Только редкие отблески света.

Темнота, чернота, немота:

Хоть кричи — не дождёшься ответа!

Ты откликнулся с той стороны,

Из которой не ждать мне подмоги.

Как следы прошлогодней стерни,

Мне — осколки любви на дороге.

Снова стылый, усталый вагон

С перестуком на стыках качает.

«Это он?» — «Нет, не он! Нет, не он!» —

Мне дорога моя отвечает.

И опять впереди — темнота,

Только робкие проблески света.

Темнота, чернота, немота…

Не зови — не дождёшься ответа!

Прости

То ли опять виновата,

Что отвожу глаза?

Молниею косматой

Грянула вдруг гроза!

Громом прогрохотала,

Рявкнула — в сердце дрожь:

«В радости жить устала?!

Ну, так любовь — не трожь!

Ты ли её творила? —

В дар получила зря,

Если уже остыла

В сердце её заря.

Если в пустяшной ссоре

Хочешь её сгубить.

Ты ли клялась в соборе

Страстно, навек любить?

Что же молчишь под ливнем —

Речью грозы небес?

Если любовь остыла,

То проживёшь и без:

Молний своих каскадом

Всё между вас спалю!»

«Что ты, гроза, не надо!

Знаешь ведь, что — люблю.

Знаешь ведь, что смолчала,

Только б любовь спасти!»

Стихла гроза. Умчала.

Боже!.. И — ты! — Прости!

Похороны любви

…Потом ты мне приснишься.

Будет дождь

Мне по стеклу вызванивать Маркони.

Мой сон открыт,

и ты в него войдёшь.

И — взвоет кот, забытый на балконе.

Мой сон открыт —

я выйду из него,

Чтобы впустить кота

в тепло квартиры.

Ты снишься… снился?..

Ладно, ничего! —

Ещё не то бывает в нашем мире.

Я возвращусь,

закрыв балкон и сон.

Кот тихо запоёт.

Твоя же песня — спета.

А утром, глядя в дождь,

скажу: «Мне снился он…

Покойники — к дождю…

Правдивая примета».

* * *

Владимиру С.

Неясно мне даже ныне,

Зачем мы нашли друг друга:

Ты — словно песок в пустыне,

А я — ледяная вьюга.

Ты, словно песок в пустыне, —

Такой же сухой, горячий.

А я — холодна, как льдина,

И жар мне — в погибель, значит.

Великое: лёд и пламень —

Столкнулись в нас так внезапно!

Но лёд от песка не тает:

Остынет песок с закатом.

Не жди, пока всё остынет!

Ведь правдой звучит мой голос:

Давай: ты уйдёшь в пустыню,

А я возвращусь на полюс.

………

Плачет ветер в кустах полыни,

Заметая остывший след:

Ты в такую ушёл пустыню,

Из которой возврата нет…

* * *

Владимиру С.

… Прощай, мой любимый, до боли родной!

Прощай и прости, что расстались с тобой.

Прости, что устав ненавидя любить,

Тебя не сумела простить…

* * *

Владимиру С.

Был ты — весь из прозы колючей,

Как песок под солнцем палящим —

Обжигающий и текучий.

Был ты раной моей болящей!

Что ж, внезапно ушло светило?

Затянуться решила рана? —

Что вдруг сердце твоё остыло?!

Слишком рано! Ох, слишком рано!..

После чёрного многоточия,

Не признав никаких условий,

Стал стихом моим неоконченным,

Оборвавшись на полуслове…

* * *

Владимиру С.

Как часто мы с тобой друг друга истязали:

Кололи побольней, пожёстче — и всего!

А нынче облик твой — и светел, и печален…

О мёртвых — хорошо, иль вовсе ничего?

Да что теперь догмат! Когда тебя не стало,

Как в сердце сорвалась созвучия струна!

И нынче облик твой — и светел, и печален.

И не корить теперь — молиться я должна.

Тебя благословлять, что ты меня заставил

О злобности забыть, смиренью научась.

Так пусть же облик твой — и светел, и печален —

Пребудет навсегда в душе моей, лучась!

* * *

Я оставлю тебя…

Ты не будешь грустить,

Ладно?

Я оставлю тебя,

Чтобы не позабыть.

Ладно?

Я оставлю тебя

На недели и годы,

Ладно?

Я оставлю тебя,

Как оставлю невзгоды.

Ладно?

И как горечь ошибки,

И как радость улыбки,

В своём сердце,

Мальчишка нескладный,

Я оставлю тебя!

Ладно?

Безвременье

Без любви о любви не пишется.

Без разлуки печали нет.

Без зари соловей не слышится.

Без тебя не придёт рассвет.

Безвременье: всё обездвижено!

Замер лист, не стряхнув росы,

Безучастьем твоим обижены,

Без тебя не идут часы.

Солнце замерло, не взошедшее,

Звёзды замерли в вышине —

По вине тебя, не пришедшего,

Не вернувшегося ко мне!

Оскорблённая, выйду под небо,

Клятвы по ветру брошу в степь:

Пусть, как тройка коней свободная,

Разорвут безвременья цепь!

Стрелки с места сорвутся, быстрые,

И вольётся в закат рассвет.

Звёзды в небе промчат, искристые,

Миллиардом шальных комет!

Но не бойся: мир успокоится —

Не закончится белый свет

От того, что кому-то помнится:

Без печали разлуки нет.

* * *

Сигарету к губам подношу я устало

И ленивой рукой тихо спичку гашу.

В жизни выпало счастья мне очень уж мало,

Но тебя я о счастье уже не прошу.

Не прошу я обнять меня сильной рукою,

Не ищу я приюта на крепкой груди:

Ни с тобой, ни с другим не найду я покоя.

Потому и прошу об одном: уходи!

Нет, грустить я не буду — ни к чему уже это:

Я устала тоску в своём сердце копить.

Твои письма лежат у меня без ответа,

И не нужно с ответом меня торопить.

Ни тебя — никого в сердце я не впускаю!

Ты ведь сам говорил: моё сердце — из льда.

Так чего же ты ждёшь? Лёд уже не растает.

Не растает в душе моей лёд никогда!

* * *

В.С.

Ты явилась опять меня мучить…

Я страдаю. Ты этим довольна?

Я страдаю тобой, как падучей.

Это — тяжко. Мне больно… Мне больно!

Полонила, пленила все думы…

Мысли… голову — как пожелаешь!

Ты явилась… врываешься с шумом,

Словно тихие воды взрываешь.

Вырываешь из памяти… часа…

Из забвенья… из Вечности самой

Пепеляще-палящий ужасно

Призрак, что навсегда уже канул

И не должен вернуться… явиться…

Возвратиться… воскреснуть из Леты…

А ведь был он — как Синяя птица,

Нежный — словно поэзия Фета…

А ведь был он — не призраком — чудом…

Сказкой… эпосом… былью… легендой…

Я таким его помнить и буду…

Я всегда его помню — не предал…

Но, когда ты влетаешь каскадом,

Навсегда молодая — невольно

Мнится мне: ты — живая… Не надо!..

Я страдаю!.. Мне больно… Мне больно!..

* * *

Начинать я не люблю

Всё сначала.

Я подобна кораблю

Без причала,

Что несётся по волнам

Неустанно,

Чуждый рейдам и портам

Иностранным.

И не ждут меня в гостях,

И не ищут.

А в израненных снастях

Ветер свищет.

Только мой кораблик мчит

Против ветра,

Моя рация молчит,

Безответна:

Не зовёт она спасать

Мою душу.

А муссоны слёз — пассат

Мне осушит.

Снова близко «не люблю»

Прозвучало.

Снова — мимо кораблю…

Без причала…

Снежная баба

Неуклюжая снежная баба!

Неумелые детские руки тебя слепили:

Держишь голову косо и слабо,

Угольки твоих глаз потускнели и загрустили.

Одинокая снежная баба!

Позабытая в сквере заснеженном и опустевшем.

Вдруг бы чудо, и ты ожила бы! —

Покатились бы чёрные слёзы из глаз безутешных.

Рот свекольный в рыданиях скошен,

Руки-ветки молитвенно к небу воздела:

— Ниспошли мне метели-пороши,

Чтобы в новое снежное платье меня одели!

… На рассвете, когда волшебство окончится,

И развеются тучи над миром оледенелым,

Ослепительная, в сиянии ярком солнечном,

Сквер покинет Снежная Королева…

ПРОБУЖДЕНИЕ

* * *

Дождь, ты стучался в стекло,

Грусть принося с листопадом.

Так, с расцветающим садом,

Ты постучись весело!

Дождь, мою душу омой

Влагой живительной, свежей.

Вымой из сердца надежду,

Словно песок золотой.

Дождь! Ты умеешь ведь, дождь,

Горько рыдать и смеяться.

Может ведь так оказаться —

Счастье ты мне принесёшь?!

Расстояние

С неба сеется дождь, как сквозь частое сито,

Мелким бисером светится под фонарями.

И куда ни пойдёшь, — все пути перекрыты

Этим длинным таким до тебя расстояньем.

Ну, казалось бы, что там: шагнуть от порога,

И пойти под блестящими теми струями!

И сама по себе привела бы дорога,

Не пугаясь ни ночи и ни расстояний!

Но каким-то запретом таинственно-нежным

Между мной и тобой — ожиданье свиданья!

Лишь в назначенный час, озарённый надеждой,

Сократятся и сгинут для нас расстоянья!

* * *

…Десять часов до встречи…

Ночь. Фонарей огнями

Улиц чертёж прочерчен

Со спящими в них домами.

Где-то в одной из улиц,

Что не видна из окон,

Тоже огни уснули

До заревого срока.

Что принесёт мне утро:

Радость — любви предтечу,

Иль отчужденья сумрак?

…Девять часов до встречи…

Пробуждение

Вот и снова холмы зеленеют.

Вот и снова цветы расцветают.

В небе синем не тучи чернеют —

Это птицы домой прилетают.

Что весна так влияет на сердце,

Я впервые узнала лишь ныне:

Словно кто-то забытую дверцу

Приоткрыл — даже петли заныли!

Оказалось, что сердце умеет

Трепетать, как листва молодая!

А казалось — уже не посмеет

Даже дрогнуть, не то, что оттаять!

Я пьянею от запахов нежных

И смеюсь над собой, опьянённой,

И, прощаясь с холодною, прежней,

Не узнаю себя обновлённой!

Вселенная на двоих

Материй тёмных

сгустки залегли

Во впадинах глазниц

теней игрою.

Мой Белый Карлик —

он в такой дали,

Что видится лишь Чёрною Дырою.

Не приближайся: поглощает вмиг!

Взлететь, упасть ли на краю обрыва?..

Там пара квантов до Большого Взрыва

С рождением Вселенной на двоих.

* * *

Я по небу прошагала.

Что с того, что небо — в луже?!

Мне Земли для счастья мало:

Мне простор Вселенной нужен!

От сего дня я — богиня!

Всем стихиям повеленье:

Я — богиня-берегиня,

Охраняю эту Землю!

Я сильна своей любовью —

Охраню свою планету,

И созвездие — любое —

Будет мною обогрето!

…А когда дарить устану

Счастье звёздам в небе чёрном,

Пред тобой покорно встану:

Пожалей свою девчонку!..

* * *

Я торжествую! Я едва не плачу:

Какую мне Господь послал удачу!

Как сердце замирает вдруг в груди!

И каждое мгновение — лучится

То солнечным, то звёздным светом чистым.

А в мыслях лишь одно: приди! Приди!

Приди! Я душу для тебя открою —

Ни капельки не утаю, не скрою!

Ты мне, как новый светоч, дан!

И я благодарю судьбу и Бога,

Что друга подарили мне такого.

Как ты желанен! Как ты долгождан!

Как после зимней леденящей стужи

Земле продрогшей вешний ливень нужен,

Чтобы суметь сторицей отдарить, —

Так я всю жизнь ждала тебя, такого,

Сумевшего из плена ледяного

Спасти меня и светом озарить!

* * *

Мне теперь бесконечные споры

Предстоит в своей жизни держать:

«Полюбила калеку?! Умора!

Это ж надо такое сказать!

Ну, ответь, но по-честному только:

Ну, жалеешь — понятно оно…» —

Сколько разных таких кривотолков

Мне услышать ещё суждено?!

Но не стану я тратиться даром

На слова, непонятные им,

Что считаю его Божьим даром,

Что он искренне мною любим!

Что душа в искалеченном теле

Непомерно возвышенней их,

Получавших, что в жизни хотели,

Без труда, без усилий тугих.

Что глаза его светятся ясно,

Озарённые мыслью — горят,

И что губы его так прекрасно

О любви мне слова говорят!

И пускай бесконечные споры

Предстоит мне отныне терпеть:

— Полюбила калеку?! Умора!

— Полюбила! Смеяться — не сметь!

* * *

Если за спиной услышишь шёпот

Чьих-то посторонних злобных слов,

Я скажу, как сказано Эзопу:

«Ты прекрасен, словно божество!»

Никому не верь — слова их ложны.

Я одна лишь истину дарю.

Погаси в глазах огонь тревожный:

Я люблю! Тебя боготворю!

Это ты — мой светлый, самый нежный,

Озарил меня любви огнём,

Озарил меня огнём надежды.

И гореть так сладостно мне в нём!

* * *

Озари меня, любимый,

Светом, что не знала прежде!

Одари меня, любимый,

Лаской страстною и нежной!

Как я жду с тобою встречи!

Как тебя я страстно жажду!

День прошёл… Проходит вечер…

Чуть не час считаю каждый!

И в моих мечтаньях: руки

Ты на груди мне положишь…

Вздрогну я от сладкой муки,

И со мною — ты, быть может.

И свершится это чудо:

Улетим в любви просторы,

Трепетать от страсти буду

Каждой клеточкой и порой!

Так скорей, скорее мчитесь

Все минуты и мгновенья!

Но, пожалуйста, продлитесь

В час любви изнеможенья!

* * *

Ничего не желаю так страстно, —

Как в любимые очи глядеть,

Видеть взгляд просветлённый и ясный,

Слова лишнего молвить не сметь!

Не нарушу я тишь восхищенья,

Охраню от ненужности слов

Это высшее наше общенье —

Эту чистую нашу любовь!

Любимому

Я в твоих ласкающих ладонях, —

Словно воск под тёплыми лучами —

Всё забыв, и ни о чём не помня,

Таю, мой любимый! Просто таю!

Этих нежных губ прикосновенья,

Эта страстность трепетных ласканий,

Мне дарят блаженное забвенье:

Таю, мой любимый! Просто таю!

Время разделилось на мгновенья,

И века коротенькими стали.

Всё исчезло! Я от наслажденья

Таю, мой любимый! Просто таю!

И в конце, на взлёте восхищенья,

Несказанной неги исполняясь,

Я с тобой на вечное мгновенье

В целое единое сливаюсь!

* * *

Я по ночам шепчу молитвы

Всё об одном, и всё о том же.

Мы Богом не были забыты

И в дни горчайшей нашей боли.

Сумели выдержать все битвы

С судьбой суровою и сложной,

Мой светлый ангел! Мой спаситель!

Да сохранит нас Божья воля!

Я преклоняюсь пред тобою:

Любви святейшей ты носитель!

Не спрячу от тебя, не скрою

Ни тайных дум, ни сердца трепет!

Я со склонённой головою

Молю святых: «Благословите!

Вы одарили нас любовью,

Ещё не виданной на свете!»

* * *

Опять в виски упруго бьёт

Кровь, и струится горячей:

Я жду, когда ко мне придёт

Волшебник сказочных ночей.

В ночи зажгутся надо мной

Два лучезарные огня,

Горя любовью неземной

И в дали звёздные маня.

Скользнёт рука по телу вдоль,

Задев набухшие соски,

И с губ моих сорвётся стон

От сладострастия тоски.

Но заглушён он будет вмиг

Губами нежными его.

Почую жар у ног моих,

Приму в себя его всего…

И, причитая, и мечась,

И изгибаясь, и шепча,

Отдамся вся ему во власть,

От возбужденья горяча!

…И миг придёт, когда в экстазе

Мы с ним сольёмся, словно ртуть,

И унесёмся в дали сказок,

Куда лишь нам известен путь…

О, этот сказочный полёт!

Я таю, словно воск свечей!

Я жду, когда ко мне придёт

Волшебник Сказочных Ночей!..

* * *

Не пишется под взглядами цензуры:

«Не смейте неприличного сказать!» —

Лоснятся инквизиторской тонзурой

Замасленные похотью глаза.

И поливают ханжества елеем

Простые чувства, превращая в грязь:

«Творите тайно, говорить не смея

О том, что деете в постели — это мразь!»

Но вот поэты — племя непокорное —

Хотят в слова все чувства воплотить.

Они любовью любят непритворною

И жаждут всё открыто говорить.

И льются строки, восхваляя тайное,

Всё обнажая — души и тела.

И обнаженье это — не случайное:

Им это право жизнь сама дала.

В поэзии нет пошлого и мерзкого —

Есть искренность, восторга ураган.

Покровы не выносят слова дерзкого

И падают, и падают к ногам!

Любимому влюблённому Поэту

Сама невинность пред тобой склоняется,

Стыдливости отбросив пелену:

Когда тобой открыто восхищаются,

К чему томиться в ханжеском плену?!

Прикосновенье к пенису упругому

Любимого — уста не осквернит.

Не осквернён, и так же не поруганный

Язык, что клитор нежно теребит.

Соски взбухают жаждой наслаждения,

И жар по телу катится волной.

Желанье слиться есть не вожделение —

Душой и телом, сутью стать одной!

Неразделимой, неразлучной в Вечности!

В восторге воспарять на небеса

И каждым нервом ощущать, до бесконечности,

Тот краткий миг, когда уже и сам

Не знаешь — ты в полёте иль поверженный:

На горних, нижних мир не разделён.

Поэт в любви не может быть отверженным.

Блажен Поэт: Поэт всегда влюблён.

* * *

Люблю тебя! Немыслимое чудо

Ты сотворил со мною, мой любимый!

Люблю тебя! И бесконечно буду

Без устали шептать я это снова.

Любимый, ненаглядный, самый нежный!

Она была для нас необъяснимой,

Когда её ещё не знали, прежде.

Но вот мы произносим это слово:

Люблю тебя! Ты слышишь, как стучится

В груди моей ликующее сердце?

Люблю тебя! Что в жизни ни случится —

Мы навсегда теперь с тобой едины.

«Люблю тебя!» — какая в этом сила! —

Душа моя сумела отогреться

В лучах любви твоей неугасимой,

Любви нежнейшей и неповторимой!

Люблю тебя!..

БЕССОННИЦА НА ДВОИХ

* * *

Мы на рейде с тобой

Одинокие ночи встречаем.

Параллельно бегут

Отражения наших огней.

И угрюмый прибой

Опустевшие наши причалы

На пустом берегу

Разбивает на груды камней.

Разгорится рассвет —

И угаснут огней отраженья.

Только берег пустой

Ни тебя, ни меня не зовёт.

Ведь причалов уж нет,

А холодное, злое теченье —

Словно выход простой —

Наши лодки на камни несёт.

Но не те мы с тобой,

Чтобы смелыми только казаться.

И срубили давно

Тяжесть наших былых якорей.

На простор голубой

Мы с тобою сумеем прорваться,

Чтобы слиться в одно

В этой яркой рассветной заре.

* * *

Я искал… Я искал тебя

На путях неизведанных —

На полянах ромашковых.

На окраинах Космоса.

Терпеливо высматривал

Средь Комет и Туманностей,

В Подпространстве и Времени,

Даже раз — в Подсознании.

Но нигде тебя не было!

А надежда — не таяла:

Ведь не может, не может быть,

Что любовь — не отыщется!

На полянах ромашковых

Танцевали русалочки,

Отвечали насмешливо,

Что средь них ты не водишься.

На окраинах Космоса —

Лишь планеты остывшие,

Равнодушно холодные,

Молчаливо-печальные.

Обнимали Туманности

Пустотой Бесконечности,

Ледяным бессердечием

Всех Комет обжигался я.

В Подпространстве и Времени —

Там всё вечно, загадочно.

А в моём Подсознании —

Только мысли с надеждами.

Я искал… Я искал тебя!

Но нигде тебя не было!

И надежды истаяли.

Только крохотной звёздочкой

Что-то тускло светило мне

За границей возможного.

И откуда, откуда же

Это чудо чудесное?!

Из соседней Вселенной ли,

Из Небытия ль вырвалось:

Сверхсиянной Сверхновою

В небесах моих вспыхнула

И шепнула застенчиво:

«Это — я. Ты искал меня?»

* * *

Любовь твою

В сердце своё

Приношу осторожно.

Так звёзды в ладонях

Приносят с ночного пруда:

В мерцании тайны —

Сияние счастья.

Легко расплескать…

* * *

Ликует сердце в трепетном полёте,

Стучать готово даже перестать!

И рифму к «счастье» сразу не найдёте,

Да и не нужно этого искать!

Слова молчат: излишне их звучанье,

Когда сердца сливаются в одно:

Любви известно вещее молчанье —

Как многозначно может быть оно!

Глаза — в глаза… Душа к душе стремится…

И тишина — хрустальна и светла!..

И губы сами просятся молиться

За каждый миг, что нам любовь дала!

* * *

Будут смеяться росы,

Август обронит звёзды,

Будут кричать вопросы:

— Поздно?!

Будем бежать по травам —

Прямо под ливнем грозным.

Эти вопросы правы:

— Поздно?!

Ах, как звенят цикады:

«Остановитесь!» — слёзно…

Что им ответить надо?

— Поздно!

* * *

Ах, как томится

Душа в разлуке!

Ах, мне бы — птицей —

В твои бы руки!

Не вздохом-плачем,

Но — дуновеньем,

Живым, горячим

Сердцебиеньем.

Ах, нет! Не птицей! —

Я только жажду

Тобой присниться

Себе однажды.

* * *

Травы сникли под синими росами.

Я тебе принесла запах осени:

Тонкий грибной аромат

Мокрой подпрелой листвы.

Не осыпай ты меня вопросами!

Я тебе принесла запах осени!

В глазах моих — листопад,

А сквозь него — только ты!..

* * *

Вот луна притомилась за нами следить у окошка,

Отдохнуть опустилась на крышу соседнего дома:

У трубы затаилась ангорскою белою кошкой…

А быть может, не так, и, наверное, — всё по-другому…

Этой сказочной ночью волшебными кажутся вещи.

И слова приумолкли — не просятся больше на волю.

Не звучат они глупо, а, может быть, даже и веще:

Они стали бессильны пред нашей великой любовью!

* * *

Мы пойдём босиком по высокой траве —

Колокольчиков звоны услышать успеть.

Ветер спутает мысли у нас в голове,

Под свою заставляя мелодию петь.

Мы споём: нам не сложно, под шорохи трав,

Под мелодию ветра и вальс облаков,

Подобрать нашу песню из ласковых слов:

Этих слов не понять, о любви не узнав.

Пусть подхватит слова шалунишка степной

И разносит по свету, чтоб слышали все,

Как звенят колокольчики в синей росе:

«… Я люблю!.. Я с тобой!.. Я люблю!.. Ты со мной!..»

Передышка

Ты весь — печаль: я становлюсь подчас —

Как за какой-то колдовской чертою:

За маревом из слов колючих, едких,

За взглядом пусто-отчуждённых глаз...

Тому есть объяснение простое

И не совсем: ведь так бывает редко.

Ты не грусти! Я просто отдохну

И снова потянусь к тебе душою.

И стену отчуждения разрушу.

Сама же с облегчением вздохну:

Ведь всё же это счастье и — большое,

Что могут так сливаться наши души.

Большое! Что порою — не снести!

И потому нужна мне передышка.

Не оттого, что — не желаю больше.

Но оказалось: счастья обрести

Так много сразу — это уже слишком!

Мне просто непривычна эта ноша.

Ты подожди. Ты только потерпи!

Пойми закомплексованность девчонки:

Так мало в жизни видела я ласки,

В ответ на нежность, слыша: «Не глупи!

Такого не бывает. Белый — чёрный.

А радуга — лишь в небесах и в сказке».

И вдруг — мне прямо в радугу влететь!

Сплошное разноцветье чувств! Как вспышка!

И сколько нужно времени — привыкнуть?

За всю бы жизнь хоть капельку успеть,

Чтоб не сгореть! Так дай мне передышку.

Не бойся: я вернусь, к тебе приникнуть,

Вновь отдаваясь телом и душой

До капельки, до солнечного донца!

Вся — в радужном сиянии: жар-птица!

От этой передышки небольшой,

Когда лишь тьма и звёзды за оконцем,

Любовь моя сильней начнёт лучиться.

* * *

Я больше не хожу встречать рассветы.

Не потому, что разлюбила вдруг.

Я просто сплю, теплом твоим согрета,

Мой самый нежный и любимый друг.

Не бегаю уж провожать закаты.

В окошко гляну — ну и хорошо.

Зачем идти от милого куда-то,

Когда с ним рядом — светлая душой?!

Лишь по ночам, когда от счастья слёзы

Порою навернутся на глаза,

Я выхожу — бродить, смотреть на звёзды,

Душою воспаряя к небесам.

Ты ждёшь меня, бессонно-терпеливо.

Ведь для тебя понятны и просты

Души моей приливы и отливы.

А если штормы... Что ж, не так часты...

Зато какая тишь потом! И счастье

Пушистой кошкой ластится, мурчит...

Спасибо за любовь и за участье,

Что сердце в такт с моим всегда стучит!

* * *

Я не верила, что существует такое вот диво:

Что возможно вот так, безоглядно-спокойно, любить.

Ты входил в мои сны несбываемой сказкой красивой.

И тогда я мечтала подольше те сны не забыть.

Словно жизнью второй я жила в этих снах непорочных,

Отдыхала душой и с улыбкой встречала рассвет.

Я ждала этих встреч (приходил ты не каждою ночью)

И грустила, что в мире под солнцем тебя вовсе нет.

Но случилась беда, разорвала пространство и время.

Я комком ледяным в безвременья пространстве плыла.

Окружало меня пустоты бесконечности бремя.

И тебя потеряла — ведь столько ночей не спала!

Мир струился — вокруг: черно-белые зимние краски.

День рассвета не знал, без заката он к вечеру мерк.

Но однажды во сне я в окно наблюдала, с опаской,

Как идёт через вьюгу — меня отогреть — человек.

Словно лыжник усталый, упрямо стремящийся к цели,

По сугробам шагал через время, пространство и… двор.

А дыханье моё — помогало свирепой метели,

Леденяще-спокоен был мой наблюдающий взор.

Я замёрзла во сне — видно, ночью сползло одеяло.

В серой утренней мгле верещал, надрываясь, звонок.

Распахнула я дверь… И в безмолвии долго стояла:

Как ты смог?!

Через сны, через время, сквозь вьюгу…

Как смог?!

Годы, годы летят!.. Но мгновение в памяти живо.

То мгновенье, с которого вновь начинала я жить.

И со мной неразлучно живёт моё дивное диво.

Его можно вот так, безоглядно-спокойно, любить.

Бессонница на двоих

Давай уснём, —

и ночь скорей промчится.

Давай уснём, —

и будем видеть сны.

Мы в этих снах

друг другу будем сниться, —

Так юны и легки,

и… так грустны…

Грусть — от того,

что с нами не случится:

Нам не успеть…

так много не успеть…

Но Вальс Цветов

искрится и кружится,

И танцевать —

не то ли, что и петь?

А Вальс плывёт

меж звёзд и между прочим.

Мы под него…

и мы кружимся в нём…

Спокойной ночи?

— Да, спокойной ночи!

Давай уснём?

— Да, да —

давай…

уснём…

* * *

С каждым годом оттолкнуть тяжелее

Рифму горькую «скорбя». И, любя,

Как тебя мне пожалеть, не жалея,

Что приходится жалеть мне тебя?..

* * *

Когда нежностью я уже переполняюсь,

Что не часто бывает со мной, —

Я тогда осторожно к тебе прикасаюсь, —

Чтоб не сбить тебя этой волной.

* * *

Звуки долгих шагов

замирают вдали…

Для кого-то они

отзвучать не спешили.

Для кого-то они много значили.

Или,

Может, целую жизнь

за собой увели.

Заиграет нам март

на апрельской свирели

Мы пойдём, не разняв

наших сомкнутых рук.

Наших долгих шагов

замирающий звук

Отразится в размытых мазках

акварели.