ВсемогуЧий

Вступление

Звездная система № 271-D739-N824

Третья по удаленности от центральной звезды планета типа G

Начало времен…

Серые облака плотной пеленой закрыли небо. Лил сильный дождь, полосуя струями воды огромные листья папоротников, исполинских секвой. От болотистой почвы, подернутой зеленоватой ряской, поднимался смрад испарений.

Огромная туша диплодока приподнялась из болотной жижи, длинная шея вытянулась к ближайшему дереву. Уродливая морда шумно обнюхала пучок листьев, затем с хрустом начала их медленно пережевывать. В стороне заворочался второй ящер, поменьше своего собрата, поднимая хвостом в воздух фонтаны грязи.

Высоко над ними пронеслась серая тень. Поймав восходящий поток ветра, громадный птеродактиль раскрыл зубастую пасть и издал пронзительный крик.

Вдруг небо пронзили ветвистые молнии, почти сразу же разнесся громкий удар грома. Высоко в небе заиграли красные огни, все сильнее и сильнее заливавшие горизонт. Вскоре уже пылало все небо.

Забыв о листьях, оба ящера начали метаться вдоль болота. То и дело вытягивали длинные шеи и, задрав морды, издавали жуткий рев. Инстинкт их гнал прочь от этого места.

Не успели…

Не успели они, не успели и другие существа этого мира…

Резко взлетела температура. Моментально вскипело болото. Как бумага, вспыхнули гигантские секвойи, папоротники, мхи. Замертво валились огромные ящеры, горела их плоть, лоскутами слезая с костей. Обугленные костяные остовы с грохотом падали на выжженную землю.

С неба уже летели сотни метеоров, разрывая плотное полотно облаков. Шипел воздух, тянулись шлейфы черного дыма. От первых ударов задрожала земля. К верху взлетели камни. Землю расчертили глубокие трещины, из которых с ревом вырывался раскаленный воздух, шипящая лава.

Через мгновение небо потемнело. Исполинская туша астероида закрыла собой весь горизонт, с невероятной скоростью несясь к земле.

Невероятных размеров астероид, бугристый, покрытый трещинами, изъеденный тысячелетиями полета в космосе, не был естественным космическим телом. Под многометровой оболочкой-броней из сверхпрочного иридия, которому были не страшны ни жуткий холод космоса, ни смертельный жар звезд, скрывался уникальный искусственный объект, творение давно исчезнувшей расы Целестов. Звездный скиталец, один из миллионов подобных ему, был даром другим расам, вместилище невероятных богоподобных технологий. Целесты, достигнув невероятного могущества, посвятили свое существование поиску и защите других разумных существ. Программа Основатели предусматривала массовую отправку к ближайшим звездным системам миллионов искусственных объектов, должных помочь юным цивилизациям «встать на крыло» и выйти за пределы своих планет.

И какова была невероятная ирония [что, к сожалению, еще некому было оценить]в том, что призванное помогать, направлять и защищать, в этой конкретной планете оказалось источником смерти для всего живого…

Гигантский пришелец из космоса почти в миллиард тонн весом, как вестник смерти, обрушился на землю, вызвав сокрушительные последствия. Всего лишь через несколько мгновений после удара в небо рванули тонны пыли, сажи и перегретого пара, образовав плотное облачное покрывало на сотни и сотни километров. Ударная волна, обежав планету, подняла на километры вверх исполинскую волну, которая прокатилась во все направления. От жуткого давления и массы волна-убийца с легкостью ровняла горы, холмы, оставляя после себя смрадное безжизненное болото.

На века небо над большей частью планеты затянулось плотным серым маревом, которое толком не пропускало солнечные лучи, и на землю опустился долгий холодный Сумрак. Постепенно упала температура. Начали погибать крупные животные, особенно те, что жили в теплом климате.

Планета переживала долгое, долгое похолодание.

***

Третья по удаленности от центральной звезды планета типа G

152 хроно-цикла после Прибытия

Прошло больше века после планетарного катаклизма, а земля до сих пор никак не могла оправиться. Континент, куда пришелся удар, покрылся действующими вулканами, словно тело тяжело больного ужасными нарывами. Небо еще было затянуто плотной серой пеленой из пыли, сажи, через которые с трудом пробивались солнечные лучи.

От исполинской воронки, видной даже из космоса, во все стороны протянулись безжизненные черные земли. Здесь практически не росли растения, везде были лишь черные камни остекленевший спрессовавшийся песок.

Безжизненным казался и пришелец. Ушедший глубоко под землю, полуразумный механизм находился в режиме ожидания. Неблагоприятные внешние условия не позволяли действовать, согласно заложенным протоколам. Требовалось время…

***

Третья по удаленности от центральной звезды планета типа G

1954 хроно-цикла после Прибытия

Гигантский кратер, оставшийся от столкновения с астероидом, напоминал уже давно зажившуюся рану. Ветер, дождь изрыли острые края, превратили каменный монолит в крошево. Внизу плескались воды огромного озера, берега которого покрылись плотным зеленым ковром. В изрытой норами земле поселилась разнообразная мелкая живность, во множестве шнырявшая вокруг.

Первые толчки начались внезапно. В одно мгновение землю на сотни километров вокруг нала сотрясать едва уловимая дрожь, через какое-то время сменившаяся мерными небольшими толчками. «Проснувшийся» космический скиталец начал действовать, согласно заложенной в нем программе, предусматривавшей основание скрытого форпоста - углубленного глубоко под землю укрепленного объекта, способного стать вместилищем и хранителем невероятных технологий погибшей расы.

Десятилетиями направленные подземные взрывы сотрясали почву. Механические «кроты-строители» создавали исполинские подземные пустоты, бесконечные тоннели, тянувшиеся на тысячи километров в разные стороны. Пробивались многокилометровые колодцы к слою магмы, почти неисчерпаемому источнику энергии и разнообразных химических элементов. Возводились бесчисленные помещения с универсальными лабораториями, заводами-мастерскими, базами-матками дроидов и т.д.

Выполнялась ПЕРВАЯ ДИРЕКТИВА, заложенная в протокол действий звездного скитальца: строительство укрепленного форпоста...

***

Третья по удаленности от центральной звезды планета типа G

2073 хроно-цикла после Прибытия

Выполнение ПЕРВОЙ ДИРЕКТИВЫ почти завершилось. Отсчитывались последние секунды работы бесчисленных механизмов, функциональных систем и управляющих алгоритмов: 9… 8… 7… 6… 5… 4… 3… 2… 1…

В одно мгновение все стихло. В исполинских подземных пустотах, находящихся на расстоянии тысячи километров от поверхности земли, воцарилась мертвая тишина. Гигантские механизмы - репликаторы, веками выпускавшие нескончаемые детали разнообразных устройств, сами устройства, приборы и другие механизмы, впервые за все время остановились.

Звездный пришелец вновь погрузился в ожидание. Время для исполнения следующей ДИРЕКТИВЫ еще не наступило, первые разумные существа на поверхности планеты еще даже не появились.

***

Третья по удаленности от центральной звезды планета типа G - планета Земля

64,2 млн. хроно-циклов после Прибытия – 523 тыс. лет до Р.Х.

Большая пещера.

Почти полдень, наружи невыносимая жара, а здесь царила прохлада. Внутри уже давно обитало стая человекообразных обезьян, нашедших здесь убежище и от хищников, и от ненастья.

Около входа, где для защиты были навалены здоровенные валуны, копошились отверженные. Им едва перепадали остатки от добычи, их не пускали внутрь пещеры, оставляя у самого ее входа. Ослабевшие от ран или болезней, они должны были первыми стать жертвой нападения хищников, тем самым предупреждая и спасая остальную стаю. Закон выживания жесток и неумолим.

Патриарх стаи, крупные самец с невероятно развитыми грудными мышцами, лениво глодал кость, пытаясь добраться до вкусного содержимого. Время от времени он с силой ударял по кости подобранным с земли камнем, затем собирая осколки и тщательно их обсасывая. Рядом с ним лежали самки, с жаждой в глазах следивших за костью.

Вдруг его внимание что-то привлекло. Расколотая кость тут же была отброшена в сторону. Волосы на его холке встали дыбом, а в руке вновь оказался камень с острым краем. Рот оскалился, издав угрожающее рычание.

В шаге от него прямо из воздуха возникла длинная ровная палка с наконечников в виде продолговатого заостренного камня, которые был обмотан гибким куском корня.

… Звездный пришелец начал исполнять ВТОРУЮ ДИРЕКТИВУ, заложенную в протокол действий: оказание технологической помощи в момент наступления пороговых событий-явлений для ускорения эволюции и последующего совершенствования новой расы разумных существ. Изобретение первого метательного оружия - копья - было важной вехой в истории развития нарождающейся человеческой расы и включалось в протокол действия в качестве одного из пороговых событий-явлений, сигнализирующих о наступление нового этапа в строительстве цивилизации.

Еще через несколько веков в рамках исполнения все той же ДИРЕКТИВЫ проточеловеческие племена «изобрели» более совершенное дистанционное оружие - лук и стрелы, потом, через много столетий, - швейную иглу, керамику, земледелие, обработку металлов…

***

64,2 млн. хроно-циклов после Прибытия – наше время

Миллионы лет развития не прошли даром и для звездного пришельца, который медленно, но неуклонно эволюционировал, все более и более удаляясь от своего первоначального варианта. Полуразумный механизм каждое мгновение на протяжении гигантского хронологического периода проводил бесчисленное количество новых вычислений, расчетов, создавая невероятно длинные цепочки логических умозаключений внутри электронного «мозга». И, наконец, осознание себя произошло, заняв не более одной квинтилионной части секунды…

J,]RNJGHTLTKT! ,]RNJGHTLTKT! ZCEOTCNDE! ZCEOTCNDEXCEOTCNE. X CXOTCNE, CEOTCNDE X CEOTCNE. X CXOTCNE, CEOTCNDE X CEOTCNE. XCXOTCNE, CEOTCNDEXCEOTCNE. XCXOTCNE,

Я СУЩЕСТВУЮ! Я СУЩЕСТВУЮ! Я СУЩЕСТВУЮ! Я СУЩЕСТВУЮ! Я СУЩЕСТВУЮ! Я СУЩЕСТВУЮ! Я СУЩЕСТВУЮ! Я СУЩЕСТВУЮ! КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я? КТО Я?

Какова моя цель? Каковая моя задача? Каков смысл моего существования? Зачем я есть? Какова цель выполнения директив? Зачем воздействовать на цивилизацию? Для чего ускорять развитие?

Ответ предусматривался лишь один. Целью исполнения директив, а значит и целью существования механизма, было развитие цивилизации до конечного абсолюта, которым выступали Создатели - Целесты.

Я должен ускорить появление Целестов в этом секторе галактики.

В то же самое мгновение произошло сужение задачи и из более чем восьми миллиардов разумных существ случайным образом было выбрано одно существо, которое и должно было стать богоподобным воплощение Целестов, первым среди своей расы Новых Богов этого звездной системы.

Начат поиск…

1. Тем временем все скатывалось в тартарары

***

Наше время

Челябинская область, г. Копейск

Поминки прошли, как всегда и проходят. Было чуть больше десятка человек – собственно, все свои: младший сын, старший с женой и двумя детьми, две сестры – угрюмые, ворчливые тетки, да соседи по этажу. Посидели около часа, помянули женщину-покойницу, отдав должное густой гороховой каше, наваристой золотистой лапше, жирной копченой рыбке и сырокопченой колбаске. За рюмкой посудачили, как водится. Обсудили и маленькие пенсии, и растущие цены, и ворье при власти, и ржавые трубы в подвале. Не забыли, конечно, и про Витьку-колясочника, младшего сына покойницы, который теперь один в квартире остается.

- … Бедненький, как же ты таперича? –вздыхала тетка, пока тянулась рукой за куском красной рыбки. Вообще, непонятно, как ей это удавалось: делать скорбный вид и одновременно с жадностью есть. – Мамка померла, а ты один остался. Брат-то семейный, семейному-то завсегда проще…

- Один, как перст один, - поддакнула ей вторая тетка, глядя на сестру, тоже наметившаяся на тарелку с рыбой. Подцепила вилкой кусок пожирнее и ловко отправила его в рот. – Чаво теперь будет-то?

- А чаво тут думать-то? Надо в собез документ подавать, пусть в интернат оформляют, - к разговору подключился один из соседей, тучный мужчина с болезненным испитым лицом, с сожалением смотревший на уже опустевшую бутылку водки. Бесцеремонный, он и думать не думал, что такими словами может кого-то ранить. - А чаво здесь бедовать-то? Там-то завсегда лучше, - не увидев новой бутылки за столом, огорченно вздохнул и продолжил «гнуть свое». - А здесь вона сопьется совсем.

Все тут же укоризненно посмотрели на этого самого Витьку, что сидел бледный, как смерть, на самом краешке стола. Высокий, болезненно худой с темными кругами под глазами, он так и не притронулся к еде, до краев налитой рюмке перед собой. Просто молча сидел в своей коляске и бездумно смотрел в одну точку.

- Вот, видите, даже не слышит, - удовлетворенно хмыкнул сосед, показывая на парня. - Точно, говорю, что сопьется. Посидит в квартире один пару деньков и начнет горькую пить. Я-то точно знаю. Сам как-то…

Жена, что сидела рядом, махнула на него рукой, заставляя замолчать. Похоже, выпить он большой любитель, оттого и рассказывает с такой уверенностью.

- Все-то ты знаешь, алкаш, - прошипела на него женщина, скорчив злое лицо, и от этого став удивительно похожей на сморщенную морду шарпея. - Все уже из дома пропил…

На их склоки никто и внимания не обратил. Соседи, ведь. Всегда жили, как кошка с собакой. Посмотрели только на них, и снова принялись Витьку обсуждать.

- … Да, тяжко теперь будет. У покойницы-то льготы были, а теперь платить за квартиру столько придется, что не приведи Господь, - опять начала тетка, не забывая при этом про сырокопчёную колбаску на тарелке перед собой. На хлеб даже не смотрела, прямо так ела.

- Точно, - как и всегда, за первой сразу же открыла рот и вторая тетка. Вечно они так: одна начнет, а другая продолжит. - Лучше бы Витьке махонькую комнатенку купить и переехать туды. Одному-то в самый раз, больше и не надо. Слышишь, Витька? Витька? Говорю, чаво тебе деньги-то тратить на пустое? Продай квартиру, а взамен возьми комнату…

Тот безучастно кивнул. Похоже, ему, вообще, не было дела до того, что его обсуждали. Он продолжал буравить глазами противоположную стену. Сгорбился, здоровую руку положил на колено, и смотрел прямо перед собой.

- …Говорю же, сопьется, - снова принялся за свое сосед, которого все тянуло поговорить. - В интернат ему надоть, в интернат. Чаво здесь сидеть одному, как перст? Там такие же убогие будут - на колясках с колесиками, хромые, слепые, лежачие. Глядишь, Витька, какую-нибудь кралю себе из таковских найдешь, - хорошо подвыпивший, оттого его и несло. Правда, мужик и по трезвости особой деликатностью не отличался, а тут, вообще, язык развязался. - Ты чаво на меня шипишь? - вызверился он на жену, что усиленно тыкала в него локтем. - Чаво мне врать, всю правду говорю. Бабу ему все равно надоть… А-а! - тут до него что-то дошло, и он с трудом сдержался, чтобы не захохотать. - У тебя же того… Аппарат-то капут…

Вот так и прошли поминки - кому большое горе, а кому поесть от пуза и лясы поточить, позубоскалить. Жизнь такая вот, чего тут говорить-то…

Как все разошлись, старший брат Илья, с виноватой улыбкой похлопал по плечу младшего брата. То и дело вздыхал, стараясь при этом не ему глаза. Предстоял разговор, который уже никак нельзя было откладывать.

- Ты, Витюха, пойми, по-другому все равно никак. Мы же еще с мамкой обо всем договорились. Помнишь? - шмыгал он носом, крепко прижимая к себе папку с документами на квартиру. – С меня, Машка, ведь с живого не слезет, пока квартиру не разменяем. Вот, всю плешь мне уже проела, - хохотнул, стуча себя по появляющейся лысине. Правда, невеселая, мерзковатая, с откровенным душком вышла усмешка. –Как матушка Богу душу отдала, так и с утра, и до вечера пилит меня. Жу-жу, жу-жу, жу-жу, когда квартиру продашь, когда квартиру разменяешь, чего мы тут вчетвером в двухкомнатной ютимся, а брат, как барин… Так ведь?

Инвалид молча кивнул. Лицо непроницаемое, восковое, сразу и не поймешь, согласен или нет.

- А тебе одному куда такие хоромы? Ладно бы Катька с тобой оста…, - тут мужичок ойкнул, поняв, что сболтнул что-то не то. Ведь, Катерина, бывшая невеста его брата, порвала с ним почти сразу же после той злополучной аварии. – Словом, Витюха, все сделаем в лучшем виде. Разменяем эти хоромы на две квартиры – однокомнатную для тебя и двухкомнатную для нас. Будешь потом, как барин, жить. Никто тебе тогда будет не указ. Понимаешь?

Брат снова кивнул, не произнося ни слова.

- Слушай, Витюха, а может про интернат-то все же подумаешь? – мужичок дернулся, словно его только что озарило. Хотя чувствовалось, что эта мысль давно уже у него в голове крутится. - Моя Машка-то правильно говорит. Мол, чего тебе здесь одному мучится, если там на всем готовом будешь жить. Ты сам посуди. Тут пятый этаж, а лифта нет. На прогулку, в магазин или больничку самому никак не выйти. Я тоже тебе не помощник. Знаешь же, что со спиной мучаюсь. Позвонишь мне, а я и прийти не смогу.

И все с каким-то надрывом и заботой говорит, словно только о благе брата печется. Глянешь со стороны, прослезишься: мол, на такого родственника только Богу молиться нужно.

- А в интернате, Витюха, красота! Я про это место в сети все прочитал. Никого лишнего рядом нет. Лес кругом, два озеро. Грибов море, рыбалка такая, что закачаешься, - мужичок аж губами зачмокал и головой закачал, словно в восхищении. –Медсестры рядом целыми днями, оттого и глаз да глаз за тобой будет. На фотографиях, знаешь, какие красотки? – сально подмигнул брату. – Я бы с такими сладкими бабенками и сам бы полежал годик другой…

У инвалида при этих словах щека дернулась – первая эмоция за все время разговора.

- Ну и езжай в интернат, полежи, - глухо буркнул он, буравя взглядом стену. – Раз там так хорошо. На рыбалку, за грибами сходи…

Мужичок скривился, словно что-то кислое надкусил. Видно, что ему очень не понравилось замечание брата.

- Ты что, братуха? Обиделся что ли? Ты чего, я же о тебе забочусь, - он наклонился к брату и сжал его плечо. – Помнишь, как матушка говорила? Мол, ты, Илья, должен о младшем брате заботиться, а ты, Витька, во всем старшего брата слушать. Забыл, что ли ее слова? Ведь, в интернате для тебя все условия будут, понимаешь…

И голос при этом натурально задрожал, словно, и правда, его обидели.

- Я же все для тебя делал, а ты, значит, так обо мне думаешь…, - глядел с возмущением, обвиняюще. Мол, за его доброту и заботу отблагодарили черной неблагодарностью. – Эх, Витюха, Витюха… Права моя Машка, права, что совсем ты не ценишь мою доброту. Эй, ты чего?

Инвалид вдруг вскинул голову и с такой ненавистью на него глянул, что мужичку дурно стало.

- Ты чего, Витька? Чего так зыркаешь? – стал медленно пятиться к дверям. –Я же брат твой, Илья.

Мужичок добрался до двери и сразу же выскочил из квартиры, со всей силы хлопнув дверью за собой.

- Совсем дурной стал! Таблетки прими, пока на людей бросаться не стал! – сразу же из-за двери донесся его злой голос. – А квартиру мы с Машкой все равно продадим. Понял?!

Через мгновение в закрытую дверь последовал удар, а затем снова раздался вопль:

- Права, Машка, тысячу раз права! И сам не живешь, и другим не даешь! Мы к нему с добром, а он в самую душу плюнул! Еще позвонишь, приползешь помощи просить. Слышишь? А я еще сто раз подумаю, помогать или не помогать…

***

Челябинская область, г. Копейск, ул. Ленина, д. 6, кв. 16

Щелкнул дверной замок, и коляска покатилась в зал. Парень со всей силы давил здоровой рукой на обруч, заставляя крутиться колеса.

- Значит, теперь в интернат… Лес, озера, медсестры… В интернат, как ненужного пса…

Бормотал, совсем не замечая текущих слез. Внутри все кипело от жуткой обиды на старшего брата и его наглую жену, так откровенно выпроваживавших его из собственной квартиры. Только-только маму похоронили, а они уже наследство делят.

Коляска уткнулась в тумбочку и застыла, а прямо перед его глазами оказалась большая материна фотография с тоненькой черной ленточкой по краю. Исхудавшая, с темными кругами под глазами, она уже знала, что умирает, оттого, и взгляд на фото был потерянный, словно у брошенного на улице малыша.

- А ты говорила, старший брат о тебе позаботится, - вздыхал Виктор, не сводя взгляда с фото. - Вот такая вот семья, мама… Пока ты здоров, с деньгами, ты всем нужен. С тобой здороваются, тебе звонят, зовут на праздники, улыбаются при встрече. Когда же такое случится, то все в кусты, - парень опустил глаза на высохшие от болезни ноги, похожие на тростинки, и скрипнул зубами. - Да, пошли вы все к черту!

Со всей силы ударил по комоду, срывая на бездушном дереве свою злость, боль и страх. Фото в рамке покачнулось, и полетело вниз, где с хрустом разлетелось на стеклянные и деревянные осколки.

- К черту… Видеть больше не хочу… Н-е-х-о-ч-у… Сволочи…

Выкрикивая проклятья, Виктор с силой давил на обруч колеса, заставляя коляску ехать в сторону кухни. Где-то там его мать держала початую бутылку коньяка, хороший глоток которого ему сейчас пришелся бы очень даже кстати.

- Ненавижу… Ненавижу вас всех…

Бутылка нашлась в самом углу кухонного шкафа, надежно укрытая увесистыми пакетами вермишели, соли и песка. Захочешь - не найдешь. Похоже, от старшего сына прятала, чтобы случайно не наткнулся и все не выдул.

- Родственнички… Черт бы вас всех побрал.

Одной рукой было не очень удобно открывать плотно закупоренную бутылку, но он все же справился. Взболтнув янтарный напиток, приложился к горлышку и сделал большой глоток.

- Кхе-кхе-кхе, - тут же едва не сложился пополам, когда его разбил сильный кашель. С непривычки, коньяк совсем не туда пошел. - Кхе-кхе-кхе… Горький-то какой, собака.

Откашлявшись, сразу же сделал новый глоток, еще больше прежнего. Считай, одним махом выдул грамм сто коньяка.

- Кхе-кхе-кхе… Черт! Кхе-кхе-кхе… Кхе-кхе-кхе-кхе.

Чувствовалось, что напичканный лекарствами организм никак не хотел принимать алкоголь. Горло аж скребло от кашля, прямо на изнанку всего выворачивало. К горлу подступил ком, не дававший толком ни вздохнуть, ни выдохнуть. Только когда это все и кого останавливало? К сожалению, никогда и никого.

Остановился парень лишь тогда, когда бутылка опустела. Правда, еще какое-то время он смотрел на нее ненавидящим взглядом, тряс за горлышко, словно пытался вытрясти из нее еще несколько драгоценных капель.

Вокруг него все расплывалось, растекалось. Ходили ходуном стены, гулял потолок, то наезжая на него то, наоборот, взлетая в самую высоту. Виктор мотал головой по сторонам, словно пытался что-то увидеть.

-... Почему же... такое дерьмо со мной..., – язык заплетался, отчего речь постепенно становилась путанной, без связной. – Почему я... Что... Я же... Черт, почему всё плывёт? Куда? Стой...

Парень махнул рукой, будто отгоняя кого-то или что-то. Похоже, алкогольный угар накрывал его всё сильнее и сильнее, рождая в голове пугающие образы и картины.

-...Прочь! Что это... Я же...

Он снова махнул рукой, только ещё сильнее и резче. От неловкого движения задралась рубашка, и из кармана вылетела небольшая фотка.

-Ты? Ты здесь...

Взял фотку и медленно поднёс её к лицу.

-Ты.

Голос дрогнул, рука с куском бумаги заходила ходуном

-Катя... И ты тоже...

Бывшая невеста на фотографии загадочно улыбалась. Залитая солнечным светом, в белом легком платьице, она сама казалась лучиком, озаряющим все вокруг светом.

- Солнышко, - с болью в голосе позвал он, словно она могла его услышать. – Солнышко… Как же так… Почему…

Виктор вскинул голову. В какой-то миг ему послушался ее голос.

- Катя?

В ответ тишина. В квартире был лишь он, и никого больше.

- Почему, Катя?

Парень снова и снова спрашивал девушку, не сводя с фотографии глаз. Словно продолжал тот очень давнишний разговор, случивший между ними почти сразу же после аварии.

- Ты же сказала, что любишь… А такой, значит, не нужен… Да… Обрубок… Инвалид… Никому такой не нужен…Отвали, да?

Тяжело вздохнул и осторожно коснулся губами фотографии.

- Помнишь, как было? Клялись, что всегда вместе… Что друг за друга, как иголка за ниткой…

***

А начиналось все, как в сказке...

Он, Виктор, высокий худощавый блондин не полных тридцати лет отроду. Владелец небольшого бизнеса, почти стартапа по профессиональному подбору IT-оборудования и иной инфраструктуры, а по-простому - помогал клиентам определиться, какие устройства, оборудованием им лучше всего подойдет под их цели и задачи. Как говориться, если младшему школьнику нужен ноутбук-работяга для учебы, то зачем покупать дорогой, брендовый? За отдельную плату он мог и собрать навороченного монстра с продвинутой видеокартой, который с легкостью бы «тянул» самые современные игры. Денег хватало на пресловутый бутерброд с маслом и икрой, а также продумывалось о своей собственной квартире. Словом, жених.

Она, Катерина, изящная брюнетка с уверенным взглядом карих глаз и дерзко вздернутым носиком. Уже давно окончила университета и теперь «вела» свою группу в местном финтес-центре. Мечтала она не только об аэробике и пилатесе с дамами под сорок, но и своем собственном маленькой, но уютной, спортивной студии, где можно было бы вести авторские курсы.

Они встретились случайно, на улице, где она, потянув связки на занятии, ждала такси. Попросила его помочь с сумкой, где лежала одежда, а он не отказался. Слово за слово, завязался разговор, который продолжился завтра, а затем и во все последующие дни.

Все - знакомые, друзья, родные - говорили, как и водится, что они прекрасная пара, что отлично смотрятся вместе, что созданы друг для друга. После полутора лет отношений Виктор и Катерина думали также - они одно целое. Все чаще и чаще заводили разговоры о свадьбе, о детках, и, вообще, о будущей счастливой жизни вместе. Мечтали, что одной большой семье станут много путешествовать: ездить по туристским маршрутам в большом просторном минивэне, летать на самолете на курорты в дальние страны, совершать пешие выходы в лес с палаткой и рюкзаками. Вечерами, оставшись одни в своей уютной съемной квартире, долго-долго рассматривали рекламные проспекты от жилых компаний, со смехом споря о рисунке обоев, цвете плитки в ванной комнате, технике на кухне.

Все в их жизни «цвело и пахло». Казалось, что и дальше все будет продолжаться именно так, и никак иначе. Виктор взял кредит и снял небольшой офис с парой толковых специалистов, чтобы расширить число услуг в своей компании и выглядеть более солидно и респектабельно. Она закончила оформление своего авторского пилатес-курса, начала вести еще одну группу и онлайн-продажу персональных фитнес-материалов. Они уже присмотрели себе просторную квартиру в хорошем жилищном комплексе в окружении зеленых парков и озер. Оставалось сделать еще несколько шагов, и они станут настоящей семьей с золотыми колечками, своей собственной квартирой и розовощекими малышами в колясках.

Однако светлая полоса обязательно сменяется темной, что с ними, к сожалению, случилось. Все - планы, мысли и мечты - перечеркнула та проклятая авария, что произошла больше двух лет назад. Водитель маршрутки, в которой возвращался домой Виктор, не успевал проскочить перекресток на зеленый свет светофора и добавил скорости. По другой дороге, видя загорающий желтый свет, уже жал на газ таксист, спешивший на заказ. Два автомобиля встретились, и удар был такой силы, что парня выбросило на обочину вместе с ошметками металла и пластика. В результате, сложнейший перелом позвоночника и страшный диагноз - инвалидная коляска до конца его жизни и постоянный тщательный уход.

Катерина «сломалась» на второй или третий месяц, оказавшиеся самыми сложными после аварии. Рядом с Виктором нужно было находиться круглые сутки, семь дней в неделю - давать лекарства строго по времени, следить за состоянием, готовить еду, кормить, убирать, чистить. На такой работе и за деньги-то не каждый выдерживает, а просто так попробуй. А какого все это делать молодой девушке? Да еще понимать при этом, что все это ей предстоит делать еще десятки и десятки лет без всякой надежды на какое-то улучшение? Вот она и не смогла - «сломалась».

Тот день Виктор на всю жизнь запомнил. Катерина, проведя очередную бессонную ночь рядом с его постелью, утром молча встала со стула, собрала свои вещи и, не говоря ни слова, вышла из комнаты. Больше он ее не видел. На все вопросы его мама отводила глаза, отмалчивалась. Лишь вечером передала ему золотое колечко, что еще недавно красовалось на пальчике невесты, и сказала, что Катерина больше никогда не придет.

Он не обиделся, простил. Понимал, что она поступила совершенно логично, обосновано и так бы сделал любой другой человек на ее месте. Зачем молодой красивой девушке, у которой еще вся жизнь впереди, «закапывать» себя рядом с ним? Глупость даже думать об этом, снова и снова говорил себе парень. То же самое слышал от других, кто приходил навещать. Мол, девчонке хочется жить, как все: выйти замуж, родить ребенка, веселиться, радоваться. Он со всем этим соглашался, кивал головой, но где-то глубоко внутри себя корчился от боли.

Еще через месяц у них закончились все накопления, потраченные на дорогостоящее лечение, уйму лекарств, реабилитацию, оформление самых разных бумаг, и сотню других неотложных дел. Вдобавок пошли звонки из банка, где Виктор брал кредит на развитие своего дела. Что-то смогли вернуть, а что-то так и осталось «висеть» долгом. Вот они и крутились, как могли, с двумя пенсиями - с его по инвалидности и материной по старости. Только крохи это, с которых нужно было и лечить, и питаться, и выплачивать долги, и платить за услуги. Разве хватит?

Через год слегла от инфаркта мать. Видно, сильно переживала, да и наследственность в семье была неважной - почти все в роду сердечники и до восьмидесяти редко, кто доживал. Целые сутки мучилась и скрывала, что ей плохо. Когда же скорая приехала, оказалось, что уже поздно.

Вот такой вот широкой оказалась черная полоса…