Встреча в лесу

…Для середины зимы день выдался не очень холодным. Но небо с утра наглухо затянуло облаками, из которых то и дело сыпался то колючий мелкий снег, то противная изморось. Слабое солнце еле-еле проглядывало сквозь серые облака, и всё вокруг будто выцвело и потеряло краски.

Неуютная, неприятная погода! Люди старались без надобности на улицу не выходить. А уж идти в лес, да ещё через поле, когда со всех сторон налетают резкие порывы ветра… Брррр! Ну уж нет.

Однако одинокая фигурка всё же упрямо двигалась через поле. Это был двенадцатилетний Матеуш, сын батрака из усадьбы пана Оржельского. Мальчик шёл проверять расставленные на зверя силки и капканы.

Вообще-то это было занятие не для мальчишки, но в такую мерзкую погоду никто не хотел идти в лес, и дело свалили на того, кто не мог отвертеться.

Войдя в лес, парнишка облегчённо выдохнул и улыбнулся. Здесь, под кронами деревьев, уже не мог так разгуляться кусачий ветер. И глазу было за что зацепиться после сплошной серости неба и поля.

…Матеуш старательно проверил уже половину силков и ловушек, но увы, все они были пусты. Ни зверя, ни птицы. Вот же невезение!

Но, поднимаясь от ручья к берёзовой рощице, где на звериной тропе был установлен капкан, мальчик вдруг услышал, как кто-то горько скулит и даже всхлипывает.

— Ага! Есть добыча!

Матеуш прибавил шагу. Жалобный плач зверя раздавался всё ближе.

…Это была лисица. Её левую переднюю лапу крепко зажали стальные челюсти. Снег вокруг капкана был разрыт и истоптан, а кое-где виднелись клочья шерсти и капли крови — лиса отчаянно пыталась освободиться, но только обессилела в безнадёжной борьбе. И теперь она могла только лежать, обмякнув тряпочкой, и обречённо скулить.

Но, увидев парнишку, лисица вскочила, из последних сил рявкнула и оскалила зубы.

Матеуш поневоле залюбовался ей. Хороша плутовка! Ярко-рыжая шерсть, белый кончик хвоста и белая грудка, хитрые глаза цвета мёда… Лиса была упитанная, пушистая, мех блестел — значит, молодой зверь и здоровый.

Отличная добыча!

И давно надо было поступить с ней, как положено охотнику, но Матеуш почему-то никак не решался.

Он знал, что Бог для того и создал зверьё, рыб и птиц, чтобы человек их ловил и использовал. Испокон веков так заведено, чего тут думать. Да и жалостливым Матеуш не был, головы курицам и уткам рубил бестрепетно.

Но было что-то такое в несчастной лисе, что заставляло парнишку медлить. То ли необыкновенно умный для зверя взгляд, то ли её упрямое стремление к свободе, то что-то ещё.

Лиса затихла и, вжавшись в снег, настороженно следила взглядом за человеком. Белый кончик хвоста нервно дёргался туда-сюда.

Матеуш представил этот пушистый рыжий хвост на чьей-то шапке и решился. Была не была, пусть живёт! Ну её, рыжую.

С трудом, но парнишка всё-таки разжал капкан. Лиса лежала неподвижно, не веря своему счастью и будто не чувствуя, что свободна.

— Беги, дурочка! Беги! Ну же!

Не отрывая взгляда от человека, лиса медленно вынула лапу из капкана. А потом раз — и рванулась прочь, так быстро, что Матеуш и не увидел, куда она побежала. Только снег из-под лап взметнулся вверх.

— И даже “спасибо” не сказала! — парнишка улыбнулся вслед лисе и отправился дальше.

В оставшиеся капканы и силки так никто и не попался. На обратном пути мальчик впопыхах свернул не на ту тропинку и долго плутал.

Уже совсем стемнело, когда он наконец выбрался из леса. С тоской Матеуш подумал, что ему точно попадёт: мало того, что вернулся с пустыми руками, ещё и шастал где-то весь день. Но когда мальчик подумал о спасённой лисе, о том, что она наверняка уютно свернулась калачиком где-нибудь в норе, то улыбнулся.

***

Подойдя к усадьбе, Матеуш с удивлением увидел, что там царит страшный переполох. Ворота распахнуты, во всём доме горят огни, туда-сюда бегают люди. Даже наёмные охранники сидели на конях и с оружием, готовые к бою. Самого хозяина, пана Оржельского, во дворе видно не было, но его коня тоже приготовили к поездке.

— Что тут творится?!

Матеуш тихонько проскользнул в дом. В суматохе про мальчишку все забыли, и никто не сказал ему ни слова. Только отец тихонько пожурил его за долгое отсутствие, а потом дал тарелку супа и кусочек ржаного хлеба.

С наслаждением чувствуя, как суп проваливается вниз, в желудок, а по телу разливается тепло, уставший и озябший мальчик спросил:

— Пап, а что случилось? Почему такая суета?

— А, ты ж не знаешь… Панна Грася с утра ушла на прогулку и пропала. Её днём искали — идут следы до рощи берёзовой, а потом всё, нет их. Искали-искали — как сквозь землю провалилась! Вернулась сама вечером: глаза дикие, вся растрёпанная, и левая рука изранена! Доктор сказал, рука чуть не до кости распахана, будто в капкан попала. Пан Оржельский за сердце схватился, разъярился, саблей машет: “Кто мою дочь обидел?! Найти, схватить!”. А панна Грася только смеётся: “Не беспокойтесь, папенька, всё заживёт. Я сама поранилась”. И ничего больше не говорит. Такие дела…

Матеуш хотел что-то сказать, но застыл с открытым ртом, так и не донеся до него ложку. Как молния, поразила мальчишку внезапная догадка.

Лиса в капкане… Слишком умный для зверя взгляд, израненная левая лапа. И в это же время дочь пана Оржельского исчезает в лесу, а вечером возвращается с такой же раной. Где была, с кем, что случилось — не говорит. Почему, что она скрывает?..

Волосы на затылке зашевелились, в голове зашумело. Вспомнились мальчику истории, что рассказывают у очага долгими тёмными вечерами — про ведьм и колдунов, что способны принимать звериный облик.

Получается, он спас не простого зверя, а Грасю в облике лисицы? Панна Грася — ведьма?! И что же теперь делать?!

В горле будто встал ком, и Матеуш судорожно сглотнул. Пальцы мальчика затряслись мелкой нервной дрожью.

— Ты чего? — удивился отец. — Будто чёрта увидал.

— Нет-нет, ничего!

Немного успокоившись, Матеуш решил ничего не рассказывать. Мало ли куда могла тайком бегать молодая панна!.. Может, она просто заблудилась, как сам Матеуш, потому и долго не возвращалась домой. А что у неё ранена левая рука, просто случайность.

Поглядим, что будет дальше.

Мальчик, поужинав, сразу лёг спать. В усадьбе тоже всё мало-помалу улеглось, успокоилось, люди разошлись по своим местам. И вскоре везде воцарились тишина и темнота.

***

На следующий день, словно оправдываясь за вчерашнюю серость, солнце сияло с самого утра. Снег нарядно искрился, на ярко-голубом небе не было ни облачка. Люди улыбались, и даже тяжёлая работа казалась легче.

А работы в усадьбе хватало. Богат был старый пан Оржельский! Владел он землями, лесом, завёл маслобойный и винокуренный заводики и кое-что ещё. Много людей в поте лице трудились на пана Оржельского. Были среди них и совсем несчастные, у которых не было ни имущества, ни крыши над головой, и во всём зависели они от милости пана. Они много и тяжело работали, а пан давал им еду и кров. Назывались такие люди батраками.

Батраком был и Анджей, отец Матеуша. Восемь лет назад он, оборванный и грязный, держа на руках маленького сына, постучался в ворота усадьбы. На коленях он молил пана Оржельского, просил дать угол, где прилечь, и кусок хлеба. Дом сгорел, родни нет, помощи ждать неоткуда…

Пан сжалился и взял бродягу в батраки. С тех пор Анджей и Матеуш жили в усадьбе Оржельских, работая от зари до зари. Но отец и сын часто мечтали, что когда-нибудь сумеют накопить денег и купить хоть маленький домишко, хоть клочок самой худой, но своей земли… И заживут тогда они — сами себе хозяева, сами себе господа. Или накопят денег, рванут в большой город… Может, в саму Варшаву! И там кааак заживут!..

Матеуш в силу возраста в эти мечты ещё искренне верил. Вот и сейчас, хоть он тащил из кухни тяжёлый закопчённый котёл, мыслями блуждал где-то далеко. На лице парнишки была мечтательная улыбка, и он совсем не смотрел себе под ноги.

— Мальчик! Да, ты, с котлом! — окликнул женский голос. — Иди сюда!

Матеуш встрепенулся, выныривая из своих грёз, споткнулся и чуть не упал, но всё-таки сумел устоять на ногах. Он оглянулся и обомлел: из-за дровяного сарая выглядывала сама Грася Оржельская!

— Иди же! — позвала она снова. — Не бойся, никто нам не помешает.

Оторопевший Матеуш подошёл.

Он впервые стоял с дочерью хозяина так близко, что мог разглядеть каждую петлю узора, каждую бусинку на её нарядном полушубке или на расшитых сапожках. Но, стесняясь и боясь поднять глаза, он смотрел вниз и в сторону.

— Не бойся, я не кусаюсь, — ласково сказала девушка и засмеялась. — И поставь уже на землю этот дурацкий котёл!

Её смех звенел, как серебряный колокольчик, и был таким весёлым и заразительным, что Матеуш сам улыбнулся и хихикнул.

Осмелев, он поднял взгляд и поневоле залюбовался Грасей. Ей было семнадцать лет, а в этом возрасте все девушки, если к ним хоть сколько-нибудь благосклонна судьба, симпатичны и милы. Но Грася Оржельская в самом деле была красива: точёная фигурка, изящная длинная шея, слегка вьющиеся волосы цвета начищенной меди… Но по-настоящему завораживающими были её глаза: большие, с озорными искорками и какого-то непостоянного цвета. Сначала они казались серыми, то вдруг проявлялся в них зелёный оттенок, а когда девушка поворачивалась к солнцу, глаза становились чуть ли не жёлтыми.

В движениях Граси не было привычной девичьей неловкости или хрупкости, наоборот — в упругих шагах, в движениях рук было много огня и жизни. Так двигается молодой вольный зверь, не знающий цепи или клетки. И попробуй его туда посади!..

Не зря, ох не зря старый пан Оржельский полушутя-полусерьёзно говорит, что главное его сокровище — не земли и не деньги, а единственная дочь!..

Матеуш стоял молча, глядя на девушку и даже, кажется, забыл, как дышать. В голове у него было пусто, ни единой мысли, только будто тоненько звенела натянутая струна.

Грася понимающе улыбнулась и помахала рукой перед лицом мальчика, разрушая наваждение. Матеуш встряхнулся, покраснел и опустил взгляд.

— Не бойся, нам никто не помешает. Посмотри сюда. Ты ведь уже сам догадался? — многозначительно спросила девушка и приподняла забинтованную левую руку.

Так всё-таки правда!

Мальчика прошиб холодный пот. В горле пересохло, язык прилип к нёбу, но Матеуш всё-таки сумел сказать:

— Да, панна Грася. Вчера в лесу я видел… вас.

— Да, — вздохнула девушка. — Какая была бы глупая и ужасная смерть: попасть в капкан охотников своего же отца! Но я сама виновата — заигралась, забыла об осторожности. Так и осталась бы в лесу, если б не ты. Как тебя зовут, мой спаситель?

— Матеуш.

— Спасибо! Теперь за мной должок.

— Что вы, панна Грася! Мне ничего не надо! Я же просто пожалел лису.

— Именно! Ты знал, что если вернёшься с пустыми руками, то тебя накажут. Но всё равно отпустил лисицу, не зная, что это не совсем зверь, а я. Это добрый поступок, Матеуш, и заслуживает награды. И не спорь со мной!

— Хорошо, панна Грася.

— А чего ты хочешь, Матеуш? Так, чтобы больше всего на свете!

— Клочок земли и свой дом! — выпалил парнишка. — Мы с отцом жили бы вольно и трудились сами на себя.

— Вот как. Разве вам плохо здесь?

— Нет, что вы!.. Мы благодарны пану Оржельскому за его милость, — Матеуш замялся, но потом, повинуясь внезапному вдохновению, продолжил. — Но… свобода ведь всегда лучше. И птичка в клетке хуже поёт. И вы, панна Грася, разве не ради возможности быть свободной превращаетесь в зверя и уходите подальше от усадьбы?

Мальчик сказал это и сам испугался: сейчас девушка рассердится на такую дерзость! Но Грася только понимающе кивнула, и лицо её стало серьёзным и немного печальным.

— Ты прав, Матеуш. Чёрт возьми, как же ты прав! Скоро отец выдаст меня замуж, а как уж там будет… Эх.

Девушка провела ладонями по лицу, будто смывая или стирая что-то, а потом всё-таки улыбнулась:

— А, ерунда. Главное, что я жива, и моя шкура не висит на распорках для сушки, а мой хвост не красуется на чьей-нибудь шапке. И это благодаря тебе, Матеуш. Вот, возьми. Это поможет вам с отцом исполнить мечту.

— Но это же обычный клубок пряжи.

— Э, нет! Знаешь дубовый лес, что далеко за озером? Там ещё есть поляна, где стоит расколотый молнией старый дуб.

— Знаю, панна Грася.

— Так вот, в этом лесу зарыт клад! Может, помнишь, несколько лет назад завелась в наших краях шайка разбойников?

Матеуш задумался, припоминая, а потом кивнул. Да, он что-то такое слышал от взрослых.

— Шайку разогнали, кого повесили, а кто удрал подальше. Но их атаман успел зарыть награбленное добро.

— А вы откуда… Ой, простите, панна Грася!

— Я просто всё видела, — пожала плечами девушка. — Я тогда была горлицей и случайно оказалась в том лесу. Услышала шум, прилетела на поляну, а там атаман добычу прячет. Потом, когда он ушёл, я на этот клад клубочек заговорила. Как весной снег стает, и дороги высохнут, на третий день растущей Луны выйди в полночь на улицу. Положи клубочек на землю так, чтобы на него падал свет звёзд и Луны и попроси отвести тебя к кладу. Клубочек побежит сам собой, и ты за ним беги, не отставай. Где он в дубраве остановится, там и копай. Клад богатый, хватит и на клочок земли, и на домик.

Матеуш, не веря своим ушам, ошалело смотрел то на подарок, то на Грасю. Серый клубочек самых обычных шерстяных ниток уютно лежал в ладони и, кажется, от него исходило слабое тепло.

— Это правда, Матеуш. Береги мой подарок, и весной вы с отцом добудете клад. Только есть два условия! — голос девушки стал суровым, в нём зазвучали требовательные нотки.

— Конечно, панна Грася, всё, что угодно!

— Первое условие: никому, даже отцу, даже ксендзу на исповеди, ни единого слова не говори про меня. Ни про то, что в лесу меня спас, ни про клубок, ни про умения мои колдовские. Понял? Клянёшься?

— Клянусь, панна Грася!

— Разбойничье золото приносит несчастье, если им не поделиться с другими людьми, причём бескорыстно. А потому вот второе условие: раздели клад на пять частей. Одну часть раздашь бедным. А другую отдай какой-нибудь девушке, которую принуждают идти замуж за нелюбимого. И только оставшиеся три части забери себе. Понял?

— Да.

— Сделай всё, как я сказала, и будете с отцом счастливы. А упустишь что-то или пожадничаешь, всё оставишь… Тогда ох не обрадуешься.

— Бог с вами, панна Грася! Я никогда!.. Вы мне верите?!

— Верю, — улыбнулась девушка, но почему-то на этот раз улыбка вышла усталой и очень взрослой. — А теперь иди, Матеуш. Береги мой подарок и помни про обещания.

— Спасибо вам, спасибо!

Не зная, как ещё выразить обуревающие его чувства, Матеуш рухнул на колени и уткнулся лбом в нарядные расшитые сапожки Граси.

— Вставай! — девушка взяла парнишку за воротник и потянула вверх. — Ты мне помог, а я — тебе, всё правильно. А теперь иди, скоро чары спадут! Нельзя, чтобы нас во дворе увидели или услышали.

Матеуш встал, отряхнулся и поднял с земли позабытый котёл. Попрощавшись с девушкой, он пошёл было прочь. Но, едва сделав пару шагов, он обернулся и вполголоса спросил:

— Панна Грася, а вы научите меня колдовать?

Но девушка в ответ только загадочно улыбнулась.