Второе дыхание Миллоса

Последнее, что я помнил, был холод. Нестерпимый, пронзительный холод, проходивший сквозь самые кости. Боль. Она была моим постоянным спутником последние полтора года, верным, но ненавистным другом, который с каждым днём забирал по кусочку. Диагноз "рак в терминальной стадии" звучал как приговор, и я, тридцатилетний мужчина, принял его с удивительным спокойствием. Устал. Устал от борьбы, от надежд, от жалости в глазах близких. Просто хотел покоя. Агония в палате хосписа была долгой, но финал наступил, как и обещали врачи. Покой. Наконец-то.

Или нет?

Я резко вдохнул, и легкие, к моему абсолютному шоку, наполнились воздухом. Не стерильным, больничным запахом антисептиков, а едким душком земли, пота и чего-то... сырого. Я застонал, пытаясь пошевелиться, но обнаружил, что мои руки крепко связаны за спиной грубой веревкой. Ноги тоже были стреножены.

— Что за... черт? – прохрипел я, и собственный голос показался мне незнакомым. Более молодым, сильным, без той болезненной осиплости, которая сопровождала меня последние месяцы.

Веки тяжело разошлись, и я моргнул, пытаясь привыкнуть к тусклому свету. Лежал на грязном земляном полу какой-то пещеры или норы. Вокруг горели факелы, отбрасывая колеблющиеся тени. Воздух был тяжёлым, душным. И тут я их увидел.

Зелёные, морщинистые, с выпученными глазами и острыми, грязными клыками. Сгорбленные, вооружённые примитивными дубинками и кривыми кинжалами. Пятеро существ, ростом чуть выше ребенка, но с несомненно хищными, злобными взглядами, суетились вокруг костра, на котором что-то шкварчало. Гоблины.

"Гоблины?" – Осознание нахлынуло волной, сметая остатки сонной пелены. "Я... в пещере? С гоблинами?"

— Неужели я сошёл с ума? – промелькнула первая мысль. Но затем мозг, привыкший к постоянному анализу жизненных невзгод, начал лихорадочно обрабатывать информацию.

"Смерть от рака. Потом... пробуждение. Это не больница, не сон, и уж точно не ад, как я себе представлял. Это... другое. Абсолютно другое."

Я попытался приподняться, и снова удивился. Мое тело. Оно было другим. Легким. Мышцы, атрофировавшиеся за годы болезни, теперь ощущались упругими и сильными. В каждой клеточке чувствовалась незнакомая, но желанная энергия. Я провел языком по зубам – все целы, без многолетнего налета, которым страдал в прошлой жизни. "Я... здоров."

Один из гоблинов, заметив мое движение, издал визгливый смешок и пнул меня в бок своей короткой, когтистой ногой.

— Кргх! Проснулся, уродец! – проквакал гоблин на каком-то гортанном языке. Я не понял ни слова, но смысл был очевиден.

"Гоблины, – подумал я. – Эти твари. В играх, в книгах, в фильмах... гоблины всегда были слабейшими мобами. 'Пушечное мясо'." Но здесь, сейчас, они были вполне реальны и представляли угрозу. И я был связан. Заложник.

Вместо страха, который я ожидал испытать, меня охватило странное, почти эйфорическое чувство. "Я жив! По-настоящему жив! Без боли, без слабости. Я в фэнтезийном мире, с гоблинами!" Это было безумие, но это было мое безумие. И, черт возьми, это было куда интереснее, чем медленное угасание в больничной койке.

Гоблины продолжили свою возню, не обращая особого внимания на пленника. Видимо, они считали меня совершенно беспомощным. Я повернул голову и осмотрелся. В углу пещеры, прислонившись к стене, лежала пара грязных мешков, из которых выглядывали какие-то блестящие безделушки. А рядом с ними...

Рядом лежал брошенный, затупленный кинжал, который один из гоблинов, видимо, выронил. Он был всего в паре метров от моей связанной руки.

Сердце забилось быстрее. Не от страха, а от прилива адреналина. Я почувствовал давно забытое ощущение – "Шанс. Шанс на что-то большее, чем просто ожидание конца."

"Ладно, Миллос, – прошептал я сам себе, стараясь, чтобы гоблины меня не услышали. – Похоже, твоя новая жизнь начинается с квеста 'Побег из гоблинского плена'. Не самый оригинальный старт, но, черт побери, я готов!"

Я начал медленно, почти незаметно, двигаться к кинжалу, сантиметр за сантиметром. Глаза гоблинов были прикованы к их костру и жарящемуся мясу, их примитивные умы были заняты ожиданием еды. Они не подозревали, что их "слабейшая добыча" только что вернулась к жизни, и в этой новой жизни я был готов сражаться за каждый её вдох.

Конец первой главы.