Второй шанс для многохвостой лисицы

— Не смей закрывать глаза! Слышишь?! Миран, не смей умирать! — собственный голос дрожал, как надорванная струна. — Богиня, если ты существуешь, верни мне любимого!

Кровь, смешиваясь с моими слезами, стекала по ладоням, тёплая, липкая, как летний дождь, но он уже не чувствовал её. Любимые карие глаза закрылись. Я тормошила Мирана вновь и вновь, пыталась дозваться, хотя в душе понимала — всё кончено.

Он умер.

Где-то за защитным куполом дворца бесновались тени Мёртвых душ, завывая словно бешеный ветер, слышались лязг мечей и стоны воинов, но для меня весь мир сузился до бездыханного тела мужчины, зияющей раны в его груди и алых пятен, пропитавших шёлковое кимоно.

— Богиня Аврора! Великая Прядильщица Судеб! — сорвалось с губ, уже не молитва, а звериный рёв. — Зачем мне жить, если Миран умрёт?!

Увы, никто не ответил.

Я же смотрела на белое, как первый снег, лицо Мирана и думала о том, что с его последним дыханием моя собственная жизнь теряет все краски. Зачем жить без него? Взгляд упал на рукоять кинжала, спрятанного в высоком мужском сапоге. Холодная сталь манила, обещала единственный путь к нему. Я схватила рукоять, и пальцы сжались. Последний шанс быть вместе.

Миран — тот, кто попросил моей руки. Миран — тот, кого я полюбила с первого взгляда, Миран… совсем скоро мы увидимся с тобой! Говорят, боги милостивы и любящие души перерождаются так, чтобы вновь встретиться.

— Прощай… или, вернее, до скорой встречи, любимый, — выдохнула я и занесла клинок над собой.

Но мир взорвался светом. Вспышка резанула даже сквозь зажмуренные веки, а следом разнёсся голос — не человеческий, слишком сильный и властный, чтобы ослушаться:

— Стой!

Приказ ледяным хлыстом ударил по нервам. Рука онемела, тело замерло, будто кто-то перерезал нити моей воли. Шум сражения за дверьми ушёл куда-то в бездну, звуки стали глухими, чужими. Я моргала, пыталась разглядеть хоть что-то, но видела только сияние… и чувствовала дыхание за спиной, невидимое, холодное, божественное.

— Стой, Элирия! — прогромыхало за спиной. — Не смей лишать себя жизни! У тебя другая судьба!

— Какая же?! Я не хочу жить без него!

Горячие и обжигающие слёзы катились по лицу, неприятно проникали за ворот, но я всё ещё не могла пошевелиться.

— У тебя другая судьба, Элирия, — вновь пророкотало со всех сторон, но уже существенно мягче. — Я вижу будущее, поверь мне. Всё будет хорошо.

— Не верю! Верни мне Мирана!

Наверное, спорить с богиней — дерзость, за которую покарают молниями. Но у меня разрывалось сердце от боли, и терять было уже нечего.

— И чем же ты готова заплатить за его возвращение? — внезапно прозвучало насмешливо.

— Всем! — тут же выпалила я без раздумий, и — о чудо — рука с клинком сама собой опустилась на колени. Я вновь чувствовала собственное тело.

— Всем? Ты же ведь понимаешь, маленькая кицунэ, что боги не берут оплату золотом?

Я моргнула — и сияние вокруг дрогнуло. Из белого тумана шагнула высокая и воистину ослепительно прекрасная женщина. Её движения были медленны и завораживающе плавны, словно она скользила по воздуху. Длинное кимоно обнажало плечи и спадало до самых пят, переливалось серебром и золотом.

«Маленькая кицунэ» — так назвала меня богиня за вторую ипостась. В образе лисы у меня прорезалось уже четыре хвоста, и для моего возраста это считалось очень много. Сведущие в оборотничестве говорили, что в будущем из меня получится магически одарённая многохвостая лисица. И хоть я происходила совсем не из благородного рода, с появлением третьего хвоста многие стали ко мне обращаться «леди», добавляя суффикс «сан» после имени.

Намёк был яснее некуда.

— Я отдам тебе все свои хвосты, богиня, если сердце Мирана вновь забьётся.

— Ты же понимаешь, что без хвостов лишишься магии?

— Понимаю.

— И поди все свои женские таланты отдашь? — насмешливо уточнила собеседница.

— Женские таланты? — эхом откликнулась я.

— Рисование, каллиграфия, пение, игра на музыкальных инструментах, — принялась перечислять богиня Аврора то, чем я усердно занималась всю жизнь, с тех пор как мне исполнилось пять.

Мама всегда твердила, что если я хочу попасть в высшее общество и жить во дворце самих принцев Аккрийских, то обязана быть женственной. Но что значит вся эта показная шелуха рядом с жизнью того, кто был моим дыханием?

— Конечно же, отдам! — с надрывом воскликнула я. — Всё! Пожалуйста, только оживи Мирана!

— А ты уверена, что твой жених пошёл бы на такие же жертвы ради тебя?

— Разумеется!

Тяжёлый вздох был мне ответом. Богиня сокрушённо покачала головой.

— Элирия, у тебя вся жизнь впереди. Я это чётко вижу на веретене судьбы: нить Мирана оборвалась сегодня, но твоя — длинная и пройдёт через года…

— Но я не хочу жить без него!

Глаза вновь запекло. Неужели Великая Прядильщица Судеб настолько жестока, что откликнулась на мой зов лишь затем, чтобы посмеяться и не выполнить просьбу?

— Ладно, — внезапно решила богиня. — Я выполню твоё желание в обмен на хвосты, магию и прирождённые таланты. Миран будет жить.

— Правда? — голос сорвался на шёпот. Я боялась спугнуть это чудо. Я не просто дозвалась богиню, но и заключила с ней сделку? Мне это не снится?

— Правда. Вот только я сделаю всё по-своему. Возможно, это будет даже интересно…

Интересно? О чём она? Я облизала губы, чтобы уточнить, как именно богиня будет оживлять Мирана, но в этот момент мир внезапно посветлел ещё сильнее, закружился, и я провалилась в густой тягучий сон.