Выжившие

­ Этот текст впервые опубликован в журнале "Камертон"

К двухсотлетию восстания на Сенатской площадиОднажды Гегель ненароком
и, вероятно, наугад
назвал историка пророком,
предсказывающим назад.

«Теперь я жила среди этих людей, принадлежащих к последнему разряду человечества. А между тем мы видели с их стороны лишь знаки уважения». Из книги «Записки» Марии Волконской
***
Местные жители, через сёла которых двигались арестантские обозы, к знатным каторжанам относились злобно и с явным презрением.
— Наконец-то царь-батюшка за них, иродов, взялся!
— И поделом!
— Там в Сибири им и место!
— Бог терпелив, но он всё видит и наказывает за дела грешные!
— Ишь, чего удумали, «царики»1, на самого помазанника божию руку подняли! — одно слово — супостаты!
— Слава те господи, дожили! Стали бояр да князей всяких на каторгу отправлять! И поделом им, кровопийцам! Ужо и на душе светлее стало.
— Да! Есть на нашей Руси справедливость. Токма её долго ждать надобно.
— Государь за просто так никого на каторгу не усылает! Будь моя воля, усех бы энтих, без всякого разбора, прямиком в петлю! Дабы другим неповадно было руку на царя подымать! — Неслось вслед удаляющимся телегам.
***
Однако кое-где на этапе местные помещики, многие из которых — были отставными офицерами, — обустраивала встречи с ними с возможной пышностью. За солидное вознаграждение конвоиры «не замечали» явное отклонение от «грозного подорожного предписания» и не препятствовали подобным «дружеским посиделкам». Более того, зачастую сами старались создать своим «подопечным» относительно комфортные условия для ночного отдыха. Не забывая при этом пересчитывать «неожиданно свалившиеся с неба» монеты и даже крупные ассигнации.
***
Первые прибывшие работали на рудниках, остальные всё больше на различных земляных и строительных работах. У домны никто из них не работал, но когда зима длится полгода, а то и более, и за окном почти ежедневно минус сорок, то силу воли и твёрдость характера приходилось проявлять не на словах, а на деле. Каторга — есть каторга. Это вам не привычный столичный светский салон, завсегдатаями которого было большинство ссыльных, но тем не менее декабристы выжили и, как могли, приспособились. Более того, в суровых климатических условиях передавали свои знания местным забайкальцам.
Многие местные до этого не имели никакого понятия о картофеле, дынях, арбузах и даже... яблоках. Всё это столичные каторжане умудрялись выращивать в сооружённых теплицах и парниках. Ссыльный Андрей Андреев сумел построить даже мельницу, а его «коллега по несчастью» по фамилии Торсон — зерновую молотилку.

1828 годДо мест заключения дошло высочайшее послабление: император Николай Первый распорядился снять с бедолаг кандалы.

2 марта 1831 годаНа общем собрании каторжников Петровского завода (а им местным начальством было милостиво дозволено ходить друг другу «в гости») декабристы организовали «Большую артель» и приняли её устав. В нём перечислялись аж тринадцать разделов и сто шесть(!) параграфов: