Выживший — осколки человечности 2

Дожил, блядь, до того, что меня хотят превратить в овощ. Причём делать это собираются с такими добрыми улыбками, что каждому хочется врезать по морде. Но охранники с оружием как-то не располагали к активным действиям. А ещё у меня носок сполз в ботинке — мерзкое чувство…

— Ну что, кто-нибудь ещё верит в божью защиту? — обратился я к своим. — Или все уже перешли на атеизм с элементами паники? — Подкинул им, короче говоря, дерьма на вентилятор. Делать всё равно было нечего — имею же я право поворчать хоть немного.

Глеб нервно усмехнулся, но остальные молча разглядывали кровати с ремнями. Мой щенок тем временем рычал на сестру Марию, которая всё ещё улыбалась своей идиотской улыбкой. Умная псина сразу почувствовала неладное.

— Не волнуйтесь, — сказала сестра, — процедура безболезненная. Вы просто потеряете память и станете частью нашей семьи.

— Ммм, как заманчиво звучит, — огрызнулся я с сарказмом. — Всегда мечтал стать зомби у кого-то на побегушках. А потом нам на старости лет кто будет пенсию платить и заботиться о нас? Вы?

Охранники вдруг переглянулись. Видимо, не все тут были такими просветлёнными, как хотелось отцу Иоанну. В глазах одного мелькнуло что-то похожее на сомнение.

— Слушай, — обратился я к нему, пока горячо, надо брать, — а ты сам-то проходил эту процедуру?

— Заткнись! — огрызнулся он сразу, но голос дрогнул.

Отлично — значит, не все тут окончательно поехавшие… Сестра Мария тем временем начала готовить какой-то раствор в одной из ванн. Пахло химией и чем-то ещё — кислым и неприятным. Они бы хоть воду после предыдущих клиентов меняли. Тоже мне условия в спа-салоне… Плохой отзыв бы точно оставил сволочам.

— Кто первый? — спросила она.

— Я, — не успев подумать, вырвалось у меня. Ой, блядь, что я творю опять?

Все, само собой, посмотрели на меня как на сумасшедшего. Может, так и было… В конце концов, нормальные люди в такое дерьмо не ввязываются.

— Только у меня одно условие, — да, я любитель ставить условия, ну а что мне ещё остаётся? Дела и так полная жопа — хуже-то уже не будет. — Хочу знать, что со мной будут делать. Чисто любопытно.

Сестра Мария — эта гребаная овца — кивнула, явно довольная моей покорностью. Наверное, думает, что я сдался, а я уже просто время оттягиваю, как могу.

— Сначала мы введём тебе седативное, — начала она объяснять, размахивая шприцем, — потом специальный раствор, который разрушает нейронные связи, отвечающие за память и личность. Ты проснёшься чистым листом, готовым принять нашу истину.

— Понятненько, — кивнул я с улыбочкой, — а что с теми, кто не выживет? Страховка всё покроет?

— Они станут удобрением для огорода, — у неё с чувством юмора, походу, был порядок. — У нас отличные помидоры растут, — или это была не шутка с её стороны?

Едва она это сказала, как в этот момент снаружи раздались выстрелы. Сначала одиночные, потом автоматные очереди — ох ты ж, блядь, неужели орда зомби пожаловала? Тогда я им несказанно рад.

Охранники сразу дёрнулись к окнам, забыв про нас — вот и чудненько.

— Что там происходит? — спросила сестра Мария, и наконец бесящая улыбка сползла с её лица.

— Похоже, у вас какие-то гости, — подметил я. — И они не очень вежливые, раз не знакомы с правилами этикета, — подлил я масла в огонь.

Выстрелы усиливались. Послышались крики, лай собак и звон разбитого стекла — надеюсь, им достанется, а нам нет... Мой ретривер заскулил и прижался к ногам.

— Это невозможно! Кто посмел?! — пробормотала сестра Мария, роняя шприц. Тот, к счастью, сломался, и проклятое седативное растеклось по полу. — Нас же защищает...

— Бог? — перебил я. — Наверное, в отпуск ушёл, — вздохнул я и злорадно посмотрел на эту особу.

Но пока я пытался хоть как-то задеть её, один из охранников, выглянув в окно, тут же отпрянул от него, словно от раскалённых углей.

— Там... Там целая армия! — крикнул он. — Они прорвали ограждение! Да у них даже гранатомёты!

— Гранатомёты? — переспросил я и присвистнул. — Серьёзные ребята.

Взрыв потряс здание. Штукатурка посыпалась с потолка. Сестра Мария истерично завизжала — получай, дрянь.

— Может, стоит обсудить условия капитуляции? — предложил я, отряхивая пыль с плеч. — У меня есть опыт ведения переговоров, — лгал я как мог.

Но она меня особо не слушала.

— Какая ещё армия? — спросила сестра Мария. В её голосе слышались нотки паники.

— Не знаю, человек сорок и хорошо вооружены, — ответил охранник.

Интересно — кто это может быть? Другая секта? Военные? Или просто бандиты, которые решили, что пора собирать дань с местных психов?

Снаружи опять что-то взорвалось с таким грохотом, что у меня в ушах зазвенело. А здание тряхнуло так, что штукатурка посыпалась прямо на голову сестре Марии. Охранники заметались, как тараканы при включённом свете.

— Надо эвакуировать пленников! — крикнула сестра Мария, стряхивая с головы мусор.

— Куда? — спросил охранник, явно не готовый к такому повороту событий в своей карьере сектантского вышибалы.

— В подвал! Там безопасно!

Ага, в подвал — отличная идея. Загнать нас в ловушку, чтобы потом откапывать по частям.

— Слушай, сестричка, — сказал я, стараясь говорить максимально дружелюбно, — а может, лучше нас отпустить? Мы же не виноваты, что к тебе гости нагрянули. К тому же мы явно не в их списке целей. Если только они не коллекционируют случайных идиотов.

— Никого не отпускаю! — рявкнула она, и вся её святость куда-то испарилась, словно дешёвые духи на жаре.

В дверь ломились с таким энтузиазмом, что либо это очень голодные гости, либо у них серьёзные проблемы с воспитанием. Слышались голоса, ругань на трёх языках, включая какой-то диалект, который даже Google-переводчик бы не осилил.

— Может, лучше сдаться? — предложил один из охранников, явно самый умный в компании.

— Никогда! — крикнула сестра Мария и достала из-под халата пистолет.

Вот это поворот — святая сестричка оказалась не такой уж святой. Интересно, что ещё у неё там припрятано? Граната? Базука? Ядерная боеголовка?

Но дверь уже вышибли с такой силой, что она пролетела метра три и врезалась в стену. В проём ворвались трое в камуфляже, с автоматами. Лица жёсткие, глаза холодные.

— Всем лечь! — крикнул первый голосом, от которого даже собака поджала бы хвост.

Охранники попытались сопротивляться. Глупо. Очень глупо... Через секунду они уже лежали на полу в позах, которые йоги назвали бы «продвинутыми», а сестра Мария прижималась к стене, всё ещё сжимая пистолет дрожащими руками.

— Ты кто такая? — спросил у неё главный, разглядывая её как экспонат в музее.

— Сестра Мария, служительница…

— Плевать, — перебил он с такой искренностью, что я даже позавидовал его прямоте. — А вы кто?

— Туристы, — сказал я. — Заблудились. Хотели посмотреть на местные достопримечательности, а попали в какой-то религиозный боевик.

Он хмыкнул — звук получился как у медведя с насморком.

— В таком месте не заблуждаются. Вы пленники?

— Можно и так сказать. Хотя официально мы были гостями на принудительном духовном посвящении.

— Понятно. Валите отсюда, пока мы тут разбираемся.

— А с чем конкретно вы здесь разбираетесь? — спросил у него Глеб с любопытством.

— Не твоего ума дело! — огрызнулся солдат. — Валите отсюда! И быстро, пока я добрый!

В принципе, я спорить с ним не стал. В конце концов, когда тебя освобождают люди с автоматами, глупо противиться. Подхватив щенка, я кивнул своим.

— Идём, пока добрые дяди заняты убийствами сектантов.

И мы выскочили из здания. На улице же был полный хаос — такой, что даже режиссёры боевиков позавидовали бы. Там стреляли вообще со всех сторон. Сектанты в белых одеждах бегали как курицы перед забоем, а нападавшие методично их отстреливали. Нам, считай, вообще крупно повезло. Воняло сильно порохом, кровью и горелой резиной — но это уже типичный аромат в эти дни.

— Откуда они, интересно, здесь взялись? — спросила вдруг Марго, пригибаясь от свистящих пуль.

— Какая разница, — улыбнулся я. — Главное, они нам помогли — случайно, конечно, но всё же. Может, они вообще тут все конкуренты друг другу и просто территорию расширяют за счёт убитых.

Мы пробирались между домами, стараясь не попадаться на глаза ни тем, ни другим.

— Где выход? — спросил Саша, оглядываясь на взрывы.

— Если включить мозг, то там же, где и вошли, — вздохнул я. — Но это если его ещё не заминировали для пущего веселья.

Добрались мы до ограждения. Действительно, в заборе была пробита огромная дыра. Видимо, местные архитекторы не учли возможности таких мощных атак. Рядом валялись куски металла и несколько трупов в белом.

— Быстрее! — поторопил я этих неповоротливых. — А то нас ещё за местных примут, и кирдык.

Проскочили мы бегом через пролом и сразу махнули в лес. За спиной по-прежнему продолжалась стрельба. Кто-то кричал, кто-то стонал, а кто-то, похоже, молился... Забавно, что даже религиозная община решает свои проблемы теперь при помощи автоматов Калашникова.

Остановились мы только через полчаса, когда звуки боя стихли.

— Что это было? — спросил Глеб, тяжело дыша и вытирая пот.

— «Дружеская» встреча двух соперничающих общин, похоже, — ответил я. — Хотя понятия не имею. — И затянулся сигаретой, которую стащил у мёртвого сектанта.

Собака вдруг зарычала, глядя в сторону поселения. Видимо, учуяла запах пороха и разложения — коктейль современности. Оттуда доносились голоса и матерщина на трёх языках.

— А что если кто-то из них сейчас станет нас искать? Вдруг сектанты победили? А? Или солдаты передумали нас отпускать? — сказал Глеб.

— Ну, всё возможно, — я тоже напрягся.

— И что делать?

— Валить отсюда. Подальше и побыстрее. Желательно в сторону, противоположную цивилизации.

Так что мы поскорее углубились в лес. Шли молча, прислушиваясь к каждому шороху. Собака бежала впереди, принюхиваясь.

— Знаешь, — сказал Глеб, когда мы остановились на привал возле ручья, где он тут же начал мочиться, — а может, это и к лучшему?

— Что именно? — спросил я, наблюдая, как Марго пытается умыться, не снимая макияж, который уже превратился в боевую раскраску.

— Ну, что нас оттуда выгнали. Представляешь, что с нами стало бы?

— Стали бы улыбающимися овощами с промытыми мозгами, — сказал я, раздавливая комара.

Но тут вдруг Марго засмеялась. Истерично — на грани срыва.

— Что смешного? — спросил её медбрат, инстинктивно отодвигаясь от неё.

— Да всё! — всхлипнула она, размазывая тушь по щекам. — Мы четыре дня назад бежали от зомби, а теперь бежим от людей! Следующими кто будут — белки-убийцы или хомячки-террористы? Какая, чёрт возьми, разница?

— Разница в том, — сказал я, стряхивая пепел прямо на муравейник, — что от зомби можно убежать. Они тупые, предсказуемые и воняют. А люди умеют думать, планировать и притворяться. Это делает их опаснее любого мертвяка. Плюс они могут стрелять.

— Утешил, — буркнул Глеб, почёсывая промежность.

— Я не утешитель, — ответил я, — а реалист с чувством юмора и пистолетом. Хотя патронов осталось мало, так что юмор пока главное оружие.

Мой щенок вдруг встал, навострив уши. Мы тоже на всякий случай замерли и прислушались. Тишина нарушалась только писком комаров и урчанием в животе у Глеба. Потом послышался треск веток и приглушённая ругань. Кто-то шёл, и явно не на пикник.

— Прячемся, — шепнул я, затушив сигарету.

Мы сразу залегли за поваленным деревом. Ретриверу пришлось зажать пасть, чтобы не лаял, — и тот возмущённо сопел. Через кусты тем временем пробирались двое в камуфляже с автоматами наготове. Те самые добрые дяди, что устроили в посёлке день открытых дверей со свинцовыми призами.

— Следы ведут сюда, — сказал один, плюнув в лужу.

— Далеко не ушли, — ответил второй, поправляя автомат и почёсывая зад. — Найдём. Лес не резиновый.

— А зачем они нам? Обычные беженцы. Может, просто отпустим? Я устал убивать невинных.

— Приказ есть приказ, — второй достал флягу и хлебнул. — Свидетелей не оставлять. Тем более после того дерьма, что мы там устроили. Начальство не любит лишних вопросов. Никифоров просто сглупил, но он за это и поплатился.

Я наблюдал, как один из них мочится на дерево в двух метрах от нас. Вот и всё — добрые дядюшки оказались обычными ублюдками в форме. Впрочем, кем ещё они могли быть в наше время? Они прошли мимо, не заметив нас, но оставив после себя запах пота и табака. Мы выждали ещё минут десять, слушая, как они удаляются и обсуждают планы.

— Надо уходить, — шепнул я, — и быстро. Пока они не вернулись с подкреплением и собаками-ищейками.

— Куда? — Глеб встал, отряхиваясь от листьев и паутины.

— Без разницы. Главное — подальше от них.

Мы двинули в противоположную сторону и шли до самой темноты, пока не наткнулись на старую охотничью избушку.

— Переночуем здесь — это самый лучший вариант из всех, — а утром решим, что дальше. Хотя с нашим везением тут наверняка живёт маньяк-отшельник с коллекцией человеческих голов.

Избушка была полуразрушенной, но крыша держалась, и то хорошо. Внутри пахло плесенью и мышами.

— Пятизвёздочный отель, — буркнул Глеб, пиная дохлую крысу. — Только мини-бара не хватает.

— Костёр разводить не будем, — сказал я. — Дым заметят. А заодно и всех местных психопатов привлечём.

— А есть что будем? — спросил Глеб, потирая живот.

— То, что осталось, — я достал из рюкзака банку тушёнки.

Поужинали в темноте, поделив одну банку на всех. Щенку досталось больше всех — он хотя бы был полезным. В отличие от некоторых.

— Слушай, — сказал Глеб, облизывая ложку, — а что это были за люди? Которые напали на поселение?

— Я что, мистер всезнайка? — у меня аж глаза закатились. — Но они явно знали, что делают. Профессионалы-солдаты. Или очень талантливые любители массовых убийств.

— Военные?

— Или наёмники. Или бандиты с военным опытом в такой одежде. Или просто соседи, которым надоело слушать их молитвы по ночам. Разницы особой нет — все одинаково хотят нас убить.

— А что они там искали?

— Может, просто грабили, — предположила Регина. — У сектантов были запасы.

— Вот именно, — киваю на её слова. — В любом случае, нам лучше держаться от них подальше. У меня аллергия на пули.

— А куда мы теперь пойдём?

— Чего заладил «куда да куда»?! — захотелось ему вмазать уже. — Подальше от людей. И от зомби тоже, если получится.

— Может, найдём другое поселение?

— После сегодняшнего? — хмыкнул я. — Спасибо, не надо. Лучше уж с зомби. Они хотя бы честно показывают свои намерения. А люди сначала улыбаются, потом стреляют в спину.

— Ты прав, — вздохнул наконец лысый и угомонился.

— Не все такие, — сказала Марго. — Мы же нормальные.

— Пока, — буркнул я. — Посмотрим, что будет через месяц-другой. Когда кончится еда и начнётся каннибализм.

Короче, легли мы спать без настроения на гнилых досках. Собака устроилась рядом со мной, согревая своим теплом. Единственное живое существо, которому я мог доверять. И которое не пыталось меня обокрасть или съесть.

Утром проснулся от собачьего рычания. Щенок стоял у двери, навострив уши. Видимо, почуял что-то более опасное, чем обычные крысы размером с кота.

— Что там? — шепнул я, хватаясь за оружие.

Остальные тоже проснулись. Слушали. Тишина... А потом — голоса. Далеко, но приближаются.

— Они нас нашли, — прошептал Глеб, бледнея.

— Ещё нет, — ответил я, — но найдут, если мы не свалим.

Поэтому мы быстро собрались и выскочили через заднее окно. Побежали по лесу, стараясь не шуметь. За спиной раздались крики. Нас заметили!

— Быстрее! — крикнул я.

Улепётывали как могли. Собака мчалась впереди всех. Но за нами пока просто гнались и ещё не стреляли. Видимо, хотели взять живыми, хотя зачем? Мы же слышали, что им не нужны свидетели. И всё же какая уже разница — всё равно зря стараются... Живым меня не возьмут. Максимум — слегка покусанным и очень злым.

Впереди показалась река. Широкая и быстрая. Мост был разрушен, как и всё остальное в этом богом забытом мире.

— Что делать? — крикнул Саша, останавливаясь на берегу.

— Плыть! — ответил я и прыгнул в воду. — Надеюсь, там нет водяных зомби! Или крокодилов-мутантов!

Вода была ледяной — как сердце моей бывшей жены, а течение сильное. Но другого выхода не было, если не считать превращения в решето от автоматных очередей. Все прыгнули за мной следом. Собака поплыла рядом, фыркая и отплёвываясь — видимо, тоже не в восторге от внеплановых водных процедур. По крайней мере, у неё есть шерсть, которая согревает, в отличие от нас.

Добрались до другого берега полумёртвые от холода. Мои яйца втянулись чертовски глубоко. А преследователи остались на том берегу, ругаясь и размахивая руками.

— Переправы поищут, — сказал я, стуча зубами чечётку, — у нас есть время. Туда идём, — показал в сторону гор дрожащей рукой, — в горах легче спрятаться.

Дальше двигались все мокрые, замёрзшие, но живые. Пока живые… Собака трусила рядом, периодически отряхиваясь и окатывая нас брызгами. Спасибо, блин, нам явно не хватало дополнительной влаги.

И тут за спиной послышался всплеск — кто-то из преследователей всё-таки решился на заплыв. Или просто поскользнулся, проклиная нашу находчивость?

— Блядь, они плывут! — крикнул я после того, как обернулся назад.

— А ты думал, они там пикник устроят? — огрызнулась Регина.

Нет, этого я точно не ждал, но всё же не думал, что так быстро снова влипнем по полной в беспросветную задницу. И кажется, единственное, чего ещё не хватает для полного безумия дня, — это чтобы собака вдруг заговорила и предложила разделить с ней последнюю банку тушёнки. Хотя, учитывая последние события, это было бы не самым шокирующим для нас…